Андрей Анатольевич Глазнев
Не ушедшие
Он попытался поцеловать девушку, Лена бесцеремонно зажала ему ладонью рот, отстраняя от себя, с всё возрастающей тревогой осматриваясь по сторонам.
В двери продолжали требовательно звонить.
– Что происходит? – шептал обезумевший парень, покрывая ладошку Лены неистовыми поцелуями.
– Не знаю, – девушка в испуге прижалась к парню, – тревожно как то стало, со всех сторон страх навалился.
– Не бойся, у меня есть презервативы, – Дима соскочил с кровати, бросился к столу.
В двери продолжали настойчиво звонить.
– Дурачок, – Лена взяла себя в руки и рассмеялась.
Страх прошёл, так же внезапно как и появился. Мысль о том, что, что то в этом мире может представлять для неё угрозу, казалась до невозможности глупой. Она от души рассмеялась.
Дима хотел с разбегу запрыгнуть в кровать, обнять Лену, словно безумный сорвать с неё одежду. Но на толкнувшись на холод лиловых глаз, смутился, замедлил шаг, робко присел на краешек кровати.
– Ты не хочешь открыть дверь, – строго спросила Лена, отдёргивая юбку и застёгивая блузку, под разочарованный стон парня.
– Да ну их, – отмахнулся Дима, – наверняка свидетели Иеговы, уже два года меня досаждают, буквально подкарауливают меня везде где только можно…
– Открой дверь, – перебила девушка напряжённым голосом, чуть – мягче добавила, – обещаю не начинать без тебя.
Тяжело вздохнув, он поплёлся открывать дверь. Может если поорать как следует на этих «свидетелей», они оставят его в покое и он быстренько вернётся к Лене, тут он совсем некстати вспомнил про Светлану.
Открывая дверь придал себе суровый и как ему казалось грозный вид. Впрочем, человека за дверью он не обманул. Стоило только дверям отвориться, как ему навстречу шагнул энергичный мужчина, заключил в крепкие объятья и закружил по прихожей.
– Спасибо, спасибо, мой спаситель.
Отчаянные попытки Дмитрия вырваться, не к чему не привели, он был словно опавший лист, подхваченный осенним ветром. Человек пленивший его был невероятно силён, Дима буквально ощущал исходящую от него энергию.
– Пожалуйста, отпустите меня, – взмолился он, отчаявшись вырваться на свободу самостоятельно.
– Да конечно, простите меня великодушно, – мужчина наконец то оставил его в покое, отпустил и отошёл на шаг.
Взглянув на гостя, Дима буквально не поверил своим глазам. Перед ним стоял, сияющий и самодовольный художник – самоубийца.
– Узнали, – довольно расхохотался он и не сдержавшись ущипнул Диму за локоть. – Я пришёл поблагодарить вас, за то что вы даровали мне ещё один шанс.
– Да не за что! – смутился Дима, нервно поглядывая в сторону своей комнаты.
– Вы не просто вернули мне жизнь, я снова ощущаю вкус жизни, я… – взволнованный Николай, на миг замер, подыскивая слова, – я снова могу творить, у меня есть шанс донести своё творчество до людей.
Художник внимательно взглянул на Диму, схватил его за руку.
– Вам надо обязательно взглянуть на мои работы, – сила с которой он сжал руку парня, намекала на то, что отказа он не примет, – с тех пор как встал на ноги, я буквально не отхожу от холста. Энергия буквально кипит во мне, я буквально чувствую жизнь и смерть, вижу блаженство и муку, всё это благодаря вам… пойдёмте со мной, я дам вам почувствовать своё искусство. Я хочу отблагодарить вас!
– Может в другой раз, – Дима попытался осторожно освободиться.
На лице парня, мелькнуло удивление, когда он заметил, что на запястьях художника, нет даже шрамов.
– Ты не один? – Николай подозрительно взглянул на Диму, нахмурился, принюхался.
За спиной Димы, раздалось яростное шипение, ощетинившись художник отпрянул назад. Оскалившись словно собака, угрожающе зарычал.
Дима оказавшийся меж двух огней, в страхе вжался в стенку, он не знал, что сейчас произойдёт, но предчувствия, были самыми мрачными.
Лена, осторожно приближалась к Николаю, сверля его взглядом полным ненависти, хищно выставив перед собой руки. Дима только сейчас обратил внимание, какие у неё длинные острые ногти.
Разъярённая девушка, снова зашипела и что – то быстро протараторила, на не понятном Диме языке, но художник понял её. В его глазах всего на секунду мелькнул страх, тут же сменившийся адской ненавистью. Он начал пятиться прочь из квартиры, не спуская с Лены глаз, в дверях остановился и что – то быстро сказал на непонятном языке. После чего быстро развернулся и побежал, из подъезда, донёсся его зловещий смех.
Интуитивно Дима догадался – художник обещал вернуться.
После ухода Николая, Лена сразу как то сникла, тяжело прислонилась к стене, тело била крупная дрожь. Она недоумённо взглянула на Диму.
– Что произошло? – слабым голосом спросила она.
Дима беспомощно развёл руками.
– Ты ничего не помнишь?
– Всё было как в тумане, – Лена вытерла пот с лица, – я ждала тебя в комнате, а потом этот запах.
Лицо девушки нахмурилось.
– Этот ужасный запах, вызвал у меня какие то смутные воспоминание, – она замолчала, не находя слов, что бы описать то, что воскресло в её памяти, – даже не воспоминания, а так смутные образы, тени прошлого…
– Может вернёмся в комнату, – нетерпеливо прервал её Дима.
Лена устало улыбнулась и нежно провела всё ещё влажной от пережитого ей напряжения ладонью, по щеке Димы.
– Принеси мне пожалуйста воды.
Дима быстро побежал на кухню, набрал воды, ощупал рукой карман джинсов, проверяя на месте ли презервативы, вернулся к Лене.
В прихожей, стояли, невесть как оказавшиеся там Толик и Константин, они бережно придерживали девушки под руки, словно та была из фарфора, помогая её идти.
В дверях Лена остановилась, подняла на Диму уставшие глаза и ободряюще подмигнула.
– Не теряй надежды ковбой, – она нашла в себе силы улыбнуться, – как говориться ожидание праздника, лучше самого праздника.
Глядя как уходит Лена, Дима чуть не разрыдался от отчаянья. Но едва дверь за спиной девушки и её спутников захлопнулась, как волна неконтролируемого животного желания обладать Леной, схлынула. Оставив после себя чувства жгучего стыда и вины перед Светой.
Он судорожно, залпом выпил воду, думая о том, как же он провинился перед своей девушкой. Изо всех сил, коря себя за то, что так легко предал Свету, мать его будущих детей.
Направившись в свою комнату, он серьёзно думал о наказание, которое должен понести, за свою слабость.
Надо обязательно найти Свету и во всём ей признаться, будет только справедливо если она сама придумает ему наказание.
Суеверно скрестив пальцы, он мечтал, что бы Света, не бросила его, узнав правду.
Глава 26
Когда в маленьком удушливом кабинете, заваленном бумагами, пыльными папками с несданными делами, плакатами с таблицами и диаграммами пропорциональности роста преступности и оклада простого полицейского, раздался телефонный звонок. Хозяин пропитанного пылью кабинета, капитан Длиноносов, по прозвищу Дон, взял трубку старенького дребезжащего аппарата, преисполненный искренней благодарности к неизвестному абоненту.
У капитана случилась запарка, он завис, у него начался творческий кризис, на горизонте появилась грозная тень очередного «глухаря». К глубокому сожалению Дона, это был не простой «глухарь». Расследование, над которым уже несколько недель бился капитан обещало ему крупные неприятности, если он не раскроет дело. И самые разнообразные приятности и благодарности для начальства Дона, от родственников «невинно убиенного», если убийца будет найден.
Дон работал в убойном отделе, входил в состав опер группы, которой было поручено расследование смерти одного хорошего и уважаемого в городе человека Гарлапина Артёма Михайловича. Однажды ночью Артём Михайлович, сбил насмерть Оксану Лапкину и уже благополучно собирался скрыться с места происшествия, когда карающая рука возмездия, настигла его. Дело обещало быть весьма интересным и полезным для карьеры Дона.
Родственника Гарлапина подсуетились и обещали отблагодарить оперативников, если они найдут убийцу. Ещё они хотели, что бы смерть девушки, тоже списали на неизвестного киллера.
В одной местной газетёнке, даже тиснули статью, о том, как благородный Артём Михайлович, возвращаясь поздно ночью домой с благотворительного вечера в помощь болеющим детям, стал свидетелем дорожно – транспортного происшествия. Преступник попытался скрыться с места преступления на своём автомобиле, оставив бездыханное тело девушке на асфальте.
Артём Михайлович не мог пройти мимо, «трагедии маленького человека», как отец и депутат, он посчитал своим долгом вмешаться и задержать преступника, за что и поплатился собственной жизнью.
Коллеги Дона, ставили на парня Оксаны. Наверняка на том перекрёстке у них было назначено свидание. Парень увидел, как Гарлапин сбил его невесту, и отомстил за свою подругу всадив в голову ублюдка, то есть уважаемого в городе человека две пули из пистолета с глушителем.
Дону стоило огромного труда не рассмеяться, услышав рабочую версию коллег. Даже если допустить, что лопоухий, очкастый парень Оксаны буквально живущий в университетской библиотеке и есть тот самый «суровый» киллер. То каким дебилом надо быть, что бы идти на свидание с любимой девушкой с заряженной пушкой с навинченным на дуло глушителем?
Дон не верил, что парень Оксаны дебил, поэтому до одури, искал другую версию.
Неизвестный киллер, поздно вечером возвращался домой после работы, стал свидетелем преступления и решил взять правосудия в свои руки! Почему не вызвал полицию? Почему сам, решил наказать преступника?
Если убийца профессиональный киллер, зачем так подставился? К тому же по словам родственников Артём Михайлович, был мирным человеком, дружил и делился со всеми. Врагов у него не было, так несколько сотен завистников, как у любого преуспевающего человека. Но зависть это ведь не мотив для убийства!
Дон почувствовал, как его мозг начинает потихоньку «закипать». Захотелось на улицу, в парк на лавочку, чтобы не думать ни о чём, просто сидеть, кушать мороженное и любоваться проплывающими мимо женскими ножками.
С тяжелым вздохом, он заставил себя сосредоточиться на работе. Уже в сотый раз становясь на проторенную дорожку, одних и тех же мыслей, внимательно глядя себе под ноги, не пропустил ли он или кто из его коллег, чего то важного.
Если допустить, что смерти Гарлапина в тот момент никто не хотел, а до смерти бедной девушки ни кому не было дело, то откуда взялся «народный стрелок»?
Судмедэкспертиза установила, что девушка не умерла сразу, после ДТП, она прожила ещё около пяти – десяти минут. Почему неизвестный мститель, не оказал ей помощи? Почему не вызвал бригаду скорой помощи? Вместо того, что бы помочь несчастной, он предпочёл пустить пулю в лоб Гарлапина.
Дон растёр ладонями уставшее лицо, что бы хоть немного взбодрить себя, выложил в рядок перед собой пять незакрытых дел. Он сотню раз до рези в глазах просматривал эти дела, но так ничего и не смог понять. Он что то упускал!
Пару недель назад, когда дело Гарлапина, зашло в тупик. В голову Длиноносова пришла дельная мысль, поискать в полицейской практике подходящие прецеденты. Он отправился в архив и попросил выдать ему на руки дела, схожие с делом Гарлапина. В первую очередь Дона интересовал ход мыслей следственной бригады и мотивы убийц.
К его радости, работник архива, выложил пять толстых дел обильно припорошенных пылью, к разочарованию капитана, все они были «глухарями».
Дон наугад выбрал одну из пяти лежащих перед ним папок. Дело Криворучко, Степана Александровича, более известного в криминальных кругах, как «Штырь», три года назад, этот отморозок обожравшись кокса, устроил ад в молодёжном клубе «Калинка». Поссорившись с подругой Коротковой Лизаветой Сергеевной, Штырь выхватил револьвер и застрелил подругу двумя выстрелами в сердце, после чего открыл стрельбу по посетителям клуба, намереваясь избавиться от свидетелей. И быть бы в клубе, «кровавой бойне», если бы с улицы «случайно», не зашёл некто в чёрном спортивном костюме, с высоко поднятым капюшоном и одним точным выстрелом в затылок, не остановил Штыря. После чего неизвестный скрылся.
Как вовремя «стрелок», появился в клубе, обошлось почти без жертв. Но для Лизы, впрочем как и для Оксаны, он появился слишком поздно.
Дон с завистью выглянул в окно, туда, где ярко светило солнце и заливались радостным щебетом птицы, капитан открыл другое дело.
Массовое убийство, трое закадычных друзей, представители «золотой молодёжи», совершили поздно вечером нападение, на Василия Геннадьевича Терехина тысяча девятьсот пятьдесят третьего года рождения. Пьяные подростки, долго издевались над беззащитным пенсионером, а когда им это надоело, попросту забили старика ногами до смерти.
И как только Василий Геннадьевич испустил свой последний вздох. Из темноты раздалось три выстрела и трое ублюдков, отправились в мир иной, вслед за своей жертвой.
Тут Дон сделал для себя интересный вывод номер один. Он разговаривал со следователем занимавшимся этим делом в производстве. По его словам, если бы полиция арестовала троих ублюдков. Навряд ли бы, она смогла им, что – то сделать, слишком большим влиянием в городе, обладали родители молодых отморозков. А так, как какое – никакое, а правосудие.
Как и в случае с Гарлапиным! Навряд ли, добропорядочный человек и народно избранный депутат предстал бы перед законом и смерть Оксаны, легко сошла бы ему с рук.
Третье дело, дело серийного маньяка Кирилленко. В течение пяти лет, это животное наводило страх на весь город. Кириленко похищал молодых девушек, после чего долгое время насиловал и истязал их. За ним числилось пятнадцать эпизодов. Спасти удалось только шестнадцатую жертву. Которая и рассказала обескураженным полицейским о зверствах Кирилленко, о том, как он мучал её и её подругу по несчастью, Глебову Тамару Егоровну. О том, как насиловал их, как заставлял увечить друг друга. О том, как однажды Кириленко спустился к ним в подвал и рассказал перепуганной девушке, что Тамара надоело ему и совсем скоро у неё появиться новая сестричка и подружка по сексуальным играм. После чего на глазах у шокированной Иры, удавил Тамару, кожаным шнурком.
В подвале маньяка, было установлено зеркало на всю стену. Держа перед собой задыхающуюся девушку, Кириленко душил Тамару, наслаждаясь последними страданиями несчастной. После чего, медленно удавил.
Стоило Тамаре испустить дух, как из темноты за спиной маньяка отделилась фигура мужчины в спортивном костюме, он накинул на шею изверга точно такой кожаный шнурок, каким тот задушил бедную Тамару и без проволочек убил его.
Покончив с Кириленко, мужчина осторожно подошёл к Ире, освободил от оков, успокоил, сказав, что всё уже позади. Помог подняться на верх, где наказал ей ждать прибытия полиции и не о чём больше не волноваться, после чего скрылся.
Опять человек в спортивной куртке с поднятым капюшоном! Какой то мифический образ, карающая длань возмездия, дотягивающаяся туда, куда не может дотянуться дряблая рука закона.
Как он вообще оказывается на местах преступления раньше полиции? Как узнаёт о намереньях законопослушных граждан, переступить черту и стать по ту сторону закона. В конце концов почему он не сообщает в полицию о преступлениях. Чертовщина какая то!
Дон опять с тоской посмотрел в окно и понял, что он уже чертовски давно, не проводил времени с женщиной. Долбанная работа, совсем не оставляет времени на личную жизнь.
Капитан усилием воли, прогнал прочь соблазнительный, ещё до конца не сформировавшийся образ женщины в своём сознание и попытался вновь сосредоточиться на работе. Рука лениво потянулась к четвёртой папке. Раздался телефонный звонок и Дон разом ожил. Схватившись за трубку, он молился про себя, что бы его вызвали на очередное место преступления.
Звонил лейтенант Лапшин, приятель Длиноносова. Заикаясь и замолкая на полуслове, он назвал капитану адрес очередного места преступления.
Прибыв по указанному адресу, Дон удивился, разнообразному количеству спец отрядов, собравшихся возле офиса, рекламного агентства, « Продайсам». Кроме своих коллег, ОМОНа, МЧС – ников и медиков, он увидел ребят из отряда по борьбе с терроризмом, спец – бригаду бактериологической угрозы, Наташку Полякову из отдела по обороту наркотиков и похожих на пришельцев с недружелюбной планеты, сапёров в громоздких броне – костюмах.
– Какого хрена, здесь произошло? – спросил он у дрожащего как осенний лист Лапшина.
Повернув к нему бледное лицо, лейтенант судорожно сглотнул. Он ещё не успел даже открыть рот, а Дон уже ощутил, тревожное желание вернутся в свой пыльный кабинет к своим «глухарям».
Трупы были повсюду, практически весь персонал рекламного агентства «Продайсам», был мёртв, за исключением практиканта – фрилансёра, находящегося на больничном и заместителя директора, энергичной женщины средних лет, испытывающей слабость к больным практикантам – фрилансёрам.
Дон медленно переходил из комнаты в комнату, осматривая трупы людей, погибшими самыми нелепыми смертями. Впрочем, если бы смерть настигла одного человека, она могла бы считаться нелепой. Но когда мертво столько людей. Это страшно!
Дон заглянул в комнату главного креатора. Маленький, толстенький мужчина сорока лет, лежал на полу возле стены залитой кровью. По предварительной оценке, суд мед. Эксперта Лёвочкина и его молоденькой практикантки Петровой, погибший сам раскроил себе голову о стену. Он иступлено словно баран, продолжал биться о стену, пока не испустил дух. Перед смертью криатор, написал кровью на полу, «ни одной новой идеи».
Молоденький спец из бригады бактериологической безопасности, упакованный в защитный комбинезон, лазил по комнате с каким то мудрёным прибором, который без остановочно пищал и щёлкал. На молчаливый вопрос капитана, ответил, что в помещение нет никаких отравляющих и галлюциногенных биохимических газов.
В приёмной за своим столом, откинувшись на стул, лежала совсем ещё молоденькая секретарша, почти девочка, её белоснежная рубашка была залита кровью. Причиной смерти стали две спицы, торчащие из её глазниц. На полу возле её ножки, валялся недовязанный свитер и клубок ниток. По ранам на ладонях рук, эксперты заключили, что девушка сама вонзила спицы себе в глаза.
– Что за херня, здесь произошла, – выругалась капитан Полякова, – это не наркотики. Или мои подопечные придумали что – то новое?
Дон ничего не ответил, он был слишком шокирован и потрясён увиденным. В туалетной комнате в лужах крови, лежали две девушки, Лавров сказал, это модели. В комнате было разбито зеркало, осколками которого, манекенщицы изрезали друг друга в ошмётки.
Капитан обвёл затуманенным взором комнату, отказываясь верить в происходящее. Если бы все эти смерти, случились по отдельности, пожалуй он не был бы так потрясён, он даже не заострил на этом внимания. Самое заурядное дело, человек находящийся в творческом кризисе, размозжил себе голову об стену, или стервозные манекенщицы устроили между собой разборки, молоденькая секретарша в следствие какой то личной душевной драмы, решила свести счёты с жизнью. Все эти смерти по отдельности заурядны, но собранные в одном месте, напоминают музей смерти какого то безумца.
В кабинете копирайтера, Дон отказался верить своим глазам. Мёртвый мужчина с раздутым животом и выпученными глазами. Из его рта всё ещё торчил клочок полупережёванной бумаги, покойный подавился, жадно сожрав всю бумагу в своём кабинете. Он съел все, распечатки текстов, брошюры, счета, визитные карточки, бумагу для принтера, газеты и журналы, рекламные постеры со стен. Нетронутой осталась только одна подшивка бумаг с надписью на титульном листе, «Дорогому Саше с благодарностью».
Это была единственная бумага, уцелевшая в комнате, она одиноко лежала на столе копирайтера, рядом с покойником. То что брошюра осталась нетронутой, в комнате где была съедена абсолютно вся бумага, настораживало и вызывал нервную дрожь. Дон протянул руку, чтобы взять, брошюрка, но его окликнул Лапшин.
В сопровождение лейтенанта, он вошел в комнату директора. Крупный мужчина лежал на полу своего офиса, лицом вниз, из его спины торчали металлические штыри.
– Он поставил на стол стул, залез на него и плашмя упал вниз, на всю эту металлическую хрень, которую идиоты считают современным искусством. – пояснил Лёвочкин.
– Что здесь произошло? – спросил Дон, конкретно не обращаясь ни к кому.
– В моей практике, такое впервой, – пожал плечами судмедэксперт, – массовое самоубийство, ладно бы они таблеток наглотались или там утопились все вместе, было бы понятно. Но то, что произошло сегодня здесь… не понимаю.
– Свидетели говорят, что все они вели себя совершенно обычно… буднично, – выдавил подавленный лейтенант Лапшин, – спорили, ругались, смеялись ничего необычного.
Дон обошёл вокруг стола директора, его внимание привлекла брошюра « Петру Николаевичу с благодарностью». Капитан взял её в руки, раскрыл. Это оказались комиксы, нарисованные простым графитовым карандашом, выполненные достаточно профессионально. Пётр Николаевич, на картинках выглядел гораздо живее, своего двойника на полу.
Директор агентства сидел за своим столом, ему позвонили, он взял трубку, жена сообщила, что бросает его, забирает детей и уходит к другому. Расстроенный Пётр Николаевич берет, металлическую скульптуру, подаренную ему другом, ставит рядом со столом. Берёт стул, ставит на стол, залазит на него и широко раскинув руки в сторону, ничком падает вниз прямо в широко распахнутые объятья собственной смерти.
Дон вспомнил о точно такой же брошюре в комнате копирайтера, бегом бросился туда, схватил комикс смерти, раскрыл его, так и есть, очередная графическая смерть, пророчащая конец копирайтера. Нарисованная история, рассказала Дону о последних минутах жизни, слетевшего с катушек мужчины.
Работая над очередным проектом, копирайтер Саша поймал себя на том, что ему не хватает слов, что бы выразить сущность проекта, мало того, он с ужасом понял, что слова покидают его, словно «крысы бегущие с тонущего корабля». Потрясённый Саша буквально видел, как слова вытекают из него. Он в ужасе зажал себе рот, что бы задержать их. Но они ускользнули от него, через уши, через нос и глаза, буква за буквой, слово за словом, предложение за предложением.
Надо было срочно что – то делать, как то постараться восстановить словарный запас. Саша в панике огляделся по сторонам и нашёл выход. Слова, находящиеся в плену бумаги, из этой тюрьмы им уже никуда не деться.
Надо только побольше бумаги, побольше слов, что бы никто не заметил, насколько его разум оскудел и ослаб. Воровато оглядываясь по сторонам, копирайтер принялся жадно жрать бумагу.
Брошюра выскользнула из «одеревеневших» пальцев Дона. Страшная догадка, не укладывающаяся в голове, поразила его. Но ведь этого не могло быть. Дон медленно вышел из кабинета директора в приёмную, подошёл к столу секретарши, осмотрел его… ничего. Капитан заглянул в мусорную корзину, стоящую рядом со столом секретарши. Так и есть, очередной зловещий комикс. Превозмогая себя, Дон начал листать его, что бы узнать, что заставило, молодую, красивую девушку, только начавшую жить, покончить с собой.
Внезапная беременность! Отец ребёнка отказался от неё и забот о ребёнке, босс обещал вышвырнуть на улицу, если она залетит. И что делать одинокой провинциалке с ребёнком на руках, без родственников и друзей в огромном мегаполисе, который, как известно никогда не верил слезам…
Забрызганный кровью комикс, найденный Доном в туалете, рассказал ему историю двух неразлучных подружек манекенщиц, которые делились с друг другом всем, одеждой, квартирой, мужчинами, но не смогли поделить самое обычное пирожное.
В кабинете копирайтера, Дон узнал о том, какую боль причиняют человеку муки творчества. Какая боль сопровождает рождение каждой новой идеи. О том, как тяжело вынашивать идею несколько дней, недель иногда даже месяцев и не находить в себе сил разродиться ею. Он узнал о том, как сильно может мучить человека одна единственная идея, засевшая где то глубоко внутри на уровне подсознания. Она словно раковая опухоль, подчиняет человека себе, который не может больше думать ни о чём другом.
Он узнал, каким радикальным методом, мёртвый копирайтер, решил разродиться, мучавшей его идеей.
Дон держал в руках стопку комиксов, не имея ни малейшего понятия, что ему с ними делать дальше. Откуда вообще эти чёртовы рисунки здесь взялись? Немного поразмышляв, он пришёл к выводу, что сможет найти ответы на все мучавшие его вопросы, когда найдёт автора этих комиксов. Думать о том, кто этот художник, удачливый провидец или сумасшедший маньяк, Дон не хотел, но на всякий случай проверил, заряжено ли табельное оружие.
Глава 27
Думать о себе, как о парне Светы, без самой Светы, было также мучительно, как думать о том, что Света его просто на просто бросила. Дима дал себе твёрдое слово не звонить ей первым. Но уже ближе к вечеру, он первым и нарушил своё обещания.
Схватив мобильный телефон, молил всех известных ему богов, чтоб Света взяла трубку, но боги и Света молчали. А Дима упорно продолжал набирать её номер, придумывая всё новые и новые причины того, что она не отвечает на его звонки.
Дима думал даже о том, что бы вызвать такси и ехать к девушке домой, но мысль о том, что Света может быть не одна, остудил его пыл. Было уже довольно поздно и в сознание несчастного парня, вероятность того что его девушка в постели совсем не одна, возрастала с каждой секундой уходящего дня. Чтобы не смущать Свету и не выставлять себя в глупом свете, он решил подождать до утра. А утром, он обязательно найдёт Свету и они поговорят как взрослые, цивилизованные люди, о том, что между ними происходит и расставят все точки над i.
Тяжёлый день, превратился в отвратительную ночь. В преследующих Диму кошмарах, таинственные безликие монстры, прячущие от него свои уродливые морды в тени, тянули к Свете из мрака, уродливые руки, хватали и тянули к себе, растворяя беззащитную фигуру девушки в темноте.
Дима плакал и рыдал, требуя чудовищ вернуть Свету, ответом ему был презрительный смех Лены, Демоническая красотка, лежа на диване, манила его к себе, расстегивая быстрыми, ловкими пальцами белоснежную блузу, высвобождая тяжёлую, налитую темнотой грудь.
Дима в страхе отпрянул от неё и натолкнулся на художника Колю, который неодобрительно взглянул на него из под густых бровей и вернулся к работе над незаконченным полотном. Он рисовал Свету. Сказочное платье из света и тьмы прикрывало тело девушки невесомым облаком. В этом фантастическом наряде она неотразима и желанна.
Дима смотрел на неё и не мог заставить себя отвести взгляд. Картина, приковывала к себе, тянула к себе. Он буквально чувствовал, как изображение женщины поглощает его целиком, растворяя в себе.
Дима чувствовал рядом дыхание сотен людей, они как и он стояли перед картинами художника, не находя в себе сил оторваться от дьявольского полотна. Расплачиваясь жизнью, за возможность приобщиться к истинному искусству.
Несмотря на мучавшие его кошмары, Дима проснулся довольно поздно, разбитым и обессиленным, голова раскалывалась. Тугой клубок мыслей – вопросов оставленных без ответа, тяжело ворочались, причиняя каждым движением, почти физическую боль. Хотелось кричать и биться головой о стену, до тех пор, пока в ней не останется ни одной мысли. Только одна звенящая пустота и гулкий ток крови в ушах, напоминание о том, что он всё ещё жив.
Встав на ноги, Дима кое – как доплёлся до ванны, где стоя под контрастным душем, смыл усталость, придал себе более менее человеческий вид, закрепив созданный им ненадёжный образ человека, чашкой крепкого кофе.
Тугой клубок мыслей, всё ещё продолжал метаться у него в голове. Он думал одновременно о Лене, Коле – художнике, о кошмарах всё чаще заменяющих цветные сны, о своём даре, о политической обстановке в стране, новинках игровой и развлекательной индустрии, деньгах и Свете.
Он постарался сосредоточиться на чём то одном. На Свете, надо немедленно найти её, упасть на колени и уговорить не бросать его. Дима бросил встревоженный взгляд на своё отражение.
И без того худое лицо, осунулось ещё больше, глаза глубоко запали и испуганно таращились из норок – глазниц. Дима был похож на человека дошедшего до ручки, на больного переболевшего тифом или какой другой смертельной болезнью, на жертву популярных диет, на парня от которого ушла девушка.
Собравшись на поиски Светы, Дима долго стоял перед входной дверью, не находя в себе сил переступить порог. Тихий, подленький голосок, шептал, что по эту сторону двери у него всё ещё есть девушка и кто знает, что его там ждёт за дверью.
Рассердившись на самого себя, Дима тяжело задышал как перед прыжком в ледяную воду, рывком открыл дверь и сделал решительный шаг в неизвестность.
Спустя час, неизвестность и тревога, всё ещё продолжали давить на Диму. Вот уже десять минут, он стоял на пороге квартиры Светы, нажимая одной рукой на кнопку дверного звонка, а другой кнопку вызова мобильного телефона.
Никто не торопился брать трубку или открывать дверь, Сердце парня, учащённо забилось, если по дороге к Свете, он переживал, что дверь ему откроет мускулистый мачо в трусиках – танго. Теперь он отчаянно переживал, что со Светой что – то случилось, она отравилась газом, поскользнулась, упала и ударилась головой о край ванны. Ей стало плохо и она лежит там одна бедненькая, поломанная, отравленная, ослабленная, истощённая, измождённая, подумать страшно она так пролежала вчера весь день. Напрасно надеясь на помощь Димы, который как последний идиот, изводил себя мыслями о соперниках.
Нажимая руками на дверной звонок и кнопку вызова, Дима начал исступлённо лупить ногами в дверь. Пока его не угомонила соседка – пенсионерка.
Приоткрыв дверцу своей квартиры, так и не сняв цепочку, рассерженным, шамкающим голосом вкратце пересказала историю появления Димы на свет и точно указала направление в котором следует двигаться парням с такой же скверной родословной как у него.
Под конец выдохнувшись и немного успокоившись бабка, рассказала ошалевшему парню, что Света в больнице, куда её доставила карета скорой помощи с многочисленными ссадинами и ушибами средней тяжести.
Даже не сказав пенсионерке спасибо, Дима развернулся и поспешил на помощь любимой девушке, сильно припадая на отбитую о дверь ногу.
«…Он принадлежал к той редкой породе мужчин, которая не читает даже в туалете…», вывела аккуратным почерком Света на исписанной красивым, каллиграфическим почерком странице блокнота, немного задумчиво послюнявив кончик карандаша добавила, « но зато не пропускает ни одной надписи на заборе».
Удовлетворённо откинувшись на больничную подушку, с удовольствием перечитала сделанные за день записи. Время от времени улыбаясь и прыская в кулачок от смеха, читая наиболее удачные записи.
