Анатолий Викторович Петухов
Ей-ей-ей-ейск
– Купим арбузик? – предложил он и обратился к продавцу. – Сколько?
– Эти двадцать пять, – ответил мужчина в тюбетейке, – желтый по тридцать, мраморный – сорок, колхозница тоже сорок.
– Вроде бы цены, как у нас, – шепнула мама папе.
– Что как у вас?! Цены как у вас?! – услышал продавец и, бросив взгляд на номер нашей машины, добавил. – Да у меня сестра в Вологде живет. Там арбузы по тридцать шесть за килограмм.
– А мы не из Вологды, мы из Череповца, – сообщил я
– В Череповце у меня брат арбузами торгует, там вообще по тридцать восемь.
– Убедили, – сказал папа и купил арбуз на шесть килограмм.
И вот мы приехали на пляж «Золотые пески». Не знаю, кто дал название этому месту, но оно совсем не соответствовало действительности. Берег был усыпан белыми ракушками.
– Красота! – восхитилась мама и скинула босоножки. Но уже через несколько секунд снова обулась. Идти по ракушкам было больно.
Мы разместились в тени зонтика, который, ожидаемо, оказался платным. Народу в море было немного. Гораздо меньше, чем на пляже в Ейске. И когда мы решили охладиться, то поняли почему. Причиной небольшого количества купающихся было большое количество медуз. Они раскинули свои белые купола с фиолетовыми пятнами повсюду. Зрелище чем-то напоминало высадку десанта.
– Я здесь купаться не буду, – надулась Алиса.
– Я тоже, – поддержал я сестру, – не хочу плавать с этими склизкими субстанциями по соседству.
– Давайте просто найдем место, где их поменьше, – предложил папа.
Мы прошли двести шагов в одну сторону, двести в другую. Все безрезультатно. Концентрация этих морских обитателей везде была одинаково высокая.
– Ладно, не бойтесь, – сказал папа, входя в воду, – они только на мелкоте. Глубже их нет.
– Мы не пойдем! – твердо заявили мы с Алисой.
– Да они не жалятся, вот смотрите, – папа ткнул пальцем в купол дрейфующей рядом медузы. – Пойдемте!
– Нет!
– Ну, как хотите, – сказал папа и нырнул. Через секунду его голова вновь появилась над поверхностью воды, и он поплыл. Но, спустя мгновение, папа вдруг вскрикнул, выругался и погреб к берегу.
– Ужалила, гадина! – пояснил он, выскочив на берег и потирая ногу. – Пойдемте лучше арбуз кушать.
Полосатую ягоду резали маминой пилочкой для ногтей, так как ножика у нас не было. Арбуз оказался очень сладким. Его мякоть прямо таяла во рту. Мама с Алисой сплевывали черные семечки в пластиковые стаканчики, а мы с папой ели прямо с семенами.
Утолив сразу и голод, и жажду, папа решил прилечь. Но у мамы на этот счет были другие планы.
– Смотри, в море почти никого нет, – сказала она, вытирая рот влажной салфеткой, – ты обязательно должен меня сфотографировать.
И началась фотосессия. Десять кадров, где мама по щиколотку в воде, десять кадров по колено, десять по пояс, сидя, лежа, стоя, лицом, спиной, в пол оборота, в очках, без очков, в шляпе, без шляпы. Мама взмахивала головой, так что волосы ее развевались, подкидывала над собой россыпи белых ракушек, задумчиво смотрела вдаль и даже, состроив испуганную гримасу, указывала пальцем на выброшенную на берег медузу. Затем к маме присоединилась Алиса, принеся с собой возможность множества новых композиций.
Не знаю, на сколько бы еще хватило фантазии у мамы и сестры, но папин телефон пикнул, сообщив, что память у него не бесконечна.
– Удали плохо получившиеся и пофоткай еще, – предложила мама.
– Все снимки безупречны, – ответил папа. – Поедемте в отель.
На обратном пути опять остановились, чтобы купить арбуз. Так получилось, что на той же самой бахче. Продавец, у которого мы брали арбуз несколько часов назад, торговался с какой-то семейной парой.
– Это в Твери то арбузы по двадцать пять?! – кричал он. – Да у меня брат там живет. Там редко где арбуз дешевле сорока рублей за кило найдешь!
– Смотри, как пораскидало по стране родственников этого бедолаги, – шепнул папа. – Поедемте, в другом месте купим.
Мы приобрели арбуз на другой бахче, всего по восемнадцать рублей за килограмм. Но, честно говоря, он оказался не таким сладким, как первый.
Да, чуть не забыл, еще заезжали в аквапарк, где мама опять обменяла очки. Теперь уже стопроцентно нашла свои…
В погоне за искусством.
Мне и раньше случалось бывать в дельфинариях. Два года назад в Анапском, а примерно в десятилетнем возрасте, в Сочинском. Но здесь, в Ейске, программа представления немного отличалась. Не было дельфина белухи, но зато порадовали морские котики. Они были очень забавные. Самец Гектор и самка Нюша. Они исполняли акробатические этюды, вращали обручи, играли мячами, танцевали и даже пели. Причем, у Гектора голос был высокий, а у Нюши низкий и какой-то грубый. В завершении номера этой парочке вынесли мольберт и краски. И котики поочередно намалевали на листе бумаги разноцветные каракули.
– Это произведение современного искусства получит тот, кто назовет максимальный вес, до которого вырастают самцы морских котиков, – торжественно объявила ведущая. – Ответы принимаю только от детей. Не выкрикиваем, тянем руки!
Папа быстро достал из кармана телефон и, занырнув на несколько секунд во всемирную паутину, шепнул что-то на ухо Алисе. Сестра тут же начала трясти вытянутой рукой. Но ведущая ходила по соседнему сектору, откуда доносились самые разнообразные варианты.
– Сто!
– Пятьсот тридцать!
– Тонна, если питается хорошо!
– Четыреста двадцать три килограмма двести грамм!
– Не верно, – отвечала ведущая, продвигаясь в нашу сторону. – Ну же, кто еще скажет?
Мне показалось, ведущая посмотрела на Алису.
– Ну же, Алиса, давай! – сказал я сестре. Она на секунду замешкалась, и тут с соседнего ряда раздался мальчишеский голос:
– Триста!
Полноватый пацан, сидевший с бабушкой прямо за нами, назвал правильный ответ и получил приз. То ли угадал, то ли его бабушка пользуется интернетом не хуже нашего отца. А может, папа шепнул Алисе ответ опрометчиво слишком громко. Да, какая разница! Никто из нас особо не расстроился. Разве что папа.
