Анатолий Жариков
От бедра
К ***
Я помню…
Classica
Я помню: момент был балдёжный,
как ты приканала ко мне
в какой-то хиповой одёже,
с рубином на нижней губе.
Мы долго о чём-то базлали,
быть может, о кислом вине,
но после такого базара
два раза приснилась ты мне.
Но между торчковых тусовок
забыл я, виденье, тебя.
Но вот приканала ты снова
и я чуть не грохнулся, бля.
Дай вспомню, о чём мы базлали,
наверно, о кислом вине,
но после такого базара,
чувиха, ты чудишься мне.
27 сентября 2006
***
Мне до тебя, как до юга гусиной стае,
три остановки троллейбусом, две трамваем
или пешком через горы и чащи немытой посуды
в кухне, счастье должно бы светить откуда.
Но не светит, тем паче не греет,
наш трамвай, наш троллейбус истёрли троллеи,
перегрев проводов, износ тормозов и как следствие –
мы с десятого слова не вспомним, с маха десятого
не вернём ни счастливый билет, ни вагоновожатого.
Если тебе хватает улыбки, чтоб красивою быть; скулы
раздвинув, некий мужчина уже признаётся, что он придурок.
Раз называет, блаженный, рыбацкую барку Алёной,
ту, что волна потеряла, лизая восток воспалённый.
14-15 ноября 2006
***
Не сбежать лопаткам, проколов матрац,
и в подушку надышишь прадавнее ууу,
ночью пряди растут быстрее, чем глаз
состригает их золотую копну.
Эта кость жива; повторяешь её
всю в подробностях, сколько можешь мочь,
и сквозь тёмные обмороки хрипишь: “Моё!”,
о ребро крича как в шестую ночь.
13-14 апреля 2007
***
Ты вынесла из комнаты слова
в конце зимы или в начале лета;
и прежде чем я окна открывал,
я вспоминал названия предметов.
Я брал обломок старого луча
и освещал мышиный бархат пыли,
и каждый угол тихо возвращал
по слову то, что мы вчера забыли.
Мир изменялся, в комнате пустой
вставали кресел мягкие квадраты,
в Евангелии, идя за Христом,
от зноя задыхалися солдаты.
В дверях стояла вестница пчела,
день громыхал, мучителен и сладок.
Речь возвращалась. Ты уже вошла,
как случай и с корзиной красных яблок.
22 апреля 2007
***
Темы немы,
стихи, как с женщины покрывало, –
преодоление материала.
1 мая 2007
***
У этого су-
щества есть два яблока,
это женщина.
***
Всякое воскресенье
светлое, как страница,
поздно домой возвратиться,
вверх тридцать шесть ступенек.
В ручке двери газета,
долг за жильё и прочее,
комната, если без света, –
сорок охапок ночи.
И, как больной уколом,
громким звонком уколот,
и одинок над балконом
серп, упустивший молот.
В крапинах ночь, как в тире
щит, и черна, как страница,
если один в квартире,
в ней ничего не снится.
5-8 мая 2007
***
Что тихий ужас у Ахматовой,
у Цветаевой тихий шок.
14 июня 2007
***
Сколько раз воскресал я из пепла,
возвращался к жене из тьмы.
И жена вязала мне петлю,
чтобы впредь не расстались мы.
Но грозой наливалась туча,
снег валил или сыпал дождь,
сердце ждало подлого случая,
случай – сердца подлую дрожь.
23 сентября 2007
***
И было утро мудренее дня
вчерашнего, и я увидел Еву,
в груди саднило, мудрая змея
покойно окольцовывала древо.
Стояло солнце над моим селом,
и пахло яблоками выгнутое тело,
и я желал, и женщина хотела
сойти с ума между добром и злом.
И мы сошли к подножью бытия,
где свет и кровь, свет и свеченье ада.
Бог знает, как сгорали ты и я
под звёздами божественного сада.
20 ноября 2007
***
Не багряные пятна, румянец,
лёгкий стыд, как загадка вины,
мы как будто кому-то должны,
пустяки, приглашаю на танец.
Эта смертная связь – на двоих,
разольёмся по синим сосудам,
из одной округлённой посуды
пьём, вопрос наш затих
на губах; и когда над селом
тихий сумрак и звёзды над миром,
мы забудем, пока не живём,
Бога, время и долг за квартиру.
***
Жаркая жизнь, как малина,
быстрая, как вода.
Женщине нужен мужчина,
она всегда молода.
Ветер хлопает ставнем,
стонет, словно живой,
скоро мы тоже станем
деревом, камнем, травой.
То, что тебе обещано,
сбудется, так и знай.
Мужчине нужна женщина,
потому что нужна.
Разве уже утеряна
с миром живая связь?
Надо не помнить о времени,
чтобы забыть о нас.
2008
***
Пыль опала. И вечная ночь.
Близоруко ощерится город.
Ты меня по рукам узнаёшь,
узнаю по дыханью твой голос.
Чем пустынней квартал, тем наглей
резкий тон ледяного вопроса.
Опрокинет рекламную россыпь
и гомеровский свет фонарей.
Ветер гонит по лужам тоску,
пропадай без тепла и без веры.
Ты узнаешь меня по звонку,
если будешь стоять за дверью.
19 июня 2008
***
Но то, что было с нами, промолчу,
мы обещали это только нам,
об этом только снится по ночам
бесполому, держащему свечу,
чтоб двойственности видимость создать
как целое: метание теней
и пламя, догоняющее стать.
И, Боже, даже на стене
я различаю плоти жесть и ткань,
вот хищника скула, а вот скулы обман;
и суета сует от челнока,
и магнетизм, присущий двум холмам.
Пусть кто-то смотрит сквозь туман гардин.
Но Бога больше нет, мы Бог един.
23 августа 2008
***
В тёмном храме теплится лампада,
слабый свет играющей зари,
помолчи, нам говорить не надо,
и молчать не надо, говори.
Этот день от нового востока,
эта ночь над вечностью висит,
упаси от первого восторга,
от последнего восторга упаси.
В тёмном храме теплится лампада,
поднимается и опадает свет.
Всё сказали, ничего не надо,
всё прошли, и даже следа нет.
28 августа 2008
***
Говорю, что беспомощный,
говорит, что бессовестный.
Так и живём с Божьей помощью.
20 декабря 2008
***
Разделим судьбу, как книги, бельё,
тебе – твоё, мне – моё.
28 декабря 2008
***
Пивная. И комплекс Гамлета заполняет вселенную,
в которой выигрывает сильное чувство,
выраженное ударом руки о колено,
начало не всегда исходит из уст. Вас
не видно за широкой спиной мужа,
походная крепость уверенно покоится на пяти точках,
и пока Вы отсутствуете таким образом, нужно бы
подумать о времени, истине, судьбе и прочая.
Вспомнишь когда этот миг? Чайная
посреди мира, чайки, желанья оазис
в качестве взгляда из-за спины, отчаянного
такого, как роза, поникшая в стеклянной вазе.
4 января 2009
Костёр
В нимб ужас обращался, расцветая.
Сначала женщина, потом святая.
16 июня 2009
***
Когда груди, как почки, весна,
месяц май и дороги подсохли,
хор вступает, отчётливей вздохи
у неё и смешлива она.
В долг нельзя, надо сразу, наличными,
полной грудью, во весь рот,
как глухарь свою песню орёт,
или пьянство до неприличия.
29 июля 2009
***
От А. Фета с приветом «здрасьте»
и от радостного Экклезиаста,
но поэзии после Бродского,
нам сказали, суть идиотские.
Что поэзия? – искажение
грамматических правил.
Плохо пишут красивые женщины,
некрасивые слишком правильно.
Что поэзия? – мусор, трещина,
написала однажды женщина.
Не пролейте, не разбрызгайте, бога ради,
пожалуйста, осторожнее,
поэзия – крови переливание
из пустого в порожнее.
2005-2020
***
Отпала охота
звонить, искать, надеяться на что-то,
чай и прогулка на балкон и обратно
снимут усталость и притопят матерный
репертуар, и уже к вечеру
понимаешь, как улыбка лечит
твоя и та, которая лежит на
губах женщины из вчерашнего реквизита.
20 сентября 2009
***
По окна снега намело,
никак не выйти.
Что делать? Умникам назло
свершать соитье.
Зажгли свечу, и на стенах
сразились тени.
Не приходила и во снах
стихотворений
ко мне потом такая жуть
оттенков, линий.
Спрошу у вас: когда-нибудь
вы так любили?
А под кроватью, где тоска
и кот наплакал,
бант, платье и два башмака
лежали всяко.
И вечно дуло из угла,
и то и дело
гасили свечку два мурла
из спецотдела.
Ко всем ещё благоволя,
жизнь нас прощала
всех: от поэта и до бля.
И продолжала.
16 октября 2009
***
В трёх августах её искала смерть,
немела грудь под белыми губами,
и тёмная не позволяла память
три пережитых августа отпеть.
В трёх звёздах заблудившийся трамвай,
шептунья-очередь под серыми Крестами,
глаза товарищей, поток высокой брани,
оставшихся друзей «прости», «прощай»
И Ленинград хранит, и Киев помнит
весь путь земной весёлого луча.
И зеленью сияет рукомойник,
и тайною охвачена свеча.
19-20 ноября 2009
***
Утро тихое, выси пеленны,
и песок и вода, что золото,
небо красным зрачком проколото,
лебедь чёрный и лебедь белая.
Речка узкая, ивы вислые,
тропы долгие, дали верные,
свет высокий и памятно присный,
лебедь чёрный и лебедь белая.
31 декабря 2009
Из Гейне
Под ветром северным и в обмороке сонном
сосна. Ей снится пальма под палящим солнцем.
7 января 2010
***
Ты больше, Платон, живой,
чем я со своим соседом,
под вечной платана листвой
сидим, о том и об этом
беседуем, шар земной,
действительно, под ногами
вращается, путь домой
меж древними в жуть садами
и дальше, в солёную высь.
И женщина, первый философ,
решает вопрос вопросов,
подставив плечо: "Держись…"
25-26 февраля 2010
***
Я люблю красивоумных дам,
длинноногих, несколько раскосых,
в нимбе голубом от папиросы
в золотой кофейне "Амстердам".
Я люблю печальные глаза
на стекле летящего вагона,
как стекает время от перрона
до сверлящего пространство колеса.
Я люблю цветущий молочай
за селом на изначальной тверди,
трубы медные и день Победы,
древние слова односельчан.
11 апреля 2010
***
Подвязывал цветущий куст,
пил виноград, смотрел на лето,
дыханьем первого поэта
выталкивал язык из уст.
Стояло небо на реке,
река лежала в небе синем,
и в женщине искал я имя
на самом древнем языке.
11 апреля 2010
***
За рамой новый понедельник,
отряхиваемся от лени,
выкатываемся, от ступеней
отталкиваясь, во двор.
На улице ничто не ново,
то хорошо, то бестолково,
кричит петух, орёт корова,
собака лает всякий вздор
о том, что день краснее меди,
что целый день шумят соседи,
что загуляла с кем-то леди,
какой позор!
12 апреля 2010
***
1
Проснулся, мац-мац, рядом дышишь,
солнце слизывает всё, что попало
под язык: мысль, груды твои, тыщи
тысяч волос, одеяло,
руки, уставшие держать и гладить,
тело, рыбой уснувшее на песке,
и слова, не верующие и в тоске,
и слова, в зрачке умерщвлённые: "Ладно…"
2
Тень в прихожей, на крюке пальто
коричневое, серенькое, из шагреневой кожи,
ужавшееся, как в семьдесят ужас, кто
повесил кого? На тебя похожа
тень от ласточки, из никогда
книгу мёртвых в обратном итожа,
явление мне одно и то же
каждое утро восклицает "да!"
18 апреля 2010
***
Введи, как в горящую избу, меня,
не женское дело – держать коня!
18 апреля 2010
***
Старый век (речи,
стихи, розы)
вышибает слёзы,
как звёзды вечер.
Не засти, слезина,
соль не лечит,
второй мужчина
пропал. Боль свечью
и жизнь строчкой,
и смерть тайной
приходят ночью:
"Прости, Анна!.."
27 апреля 2010
***
Когда в моих руках мускулистое тело
летящей бабочки
превращается в тонкий запах плода манго,
а в чёрных зрачках по накалу ночной лампочки
осеннего парка, – это танго.
Ноги понимают слово и губы запах,
философию тела являет узкий носок,
это тоже танго, изысканное до кровавых запонок,
до обморока на волосок.
Бёдра, нашедшие свои пальцы,
зрачки, пропавшие в другие зрачки, –
это танго тоже, пора просыпаться,
дорогие мои старички!
Пуста аллея, дождит вечер,
уходите домой, а не то гоп-стоп
подрежет струны, опустит плечи,
уходите, танго, тихо, топ, топ…
30 апреля 2010
***
Д.Т.
Не притворяйся, вяжи узелки взаправду,
так понадёжней со славой и временем, право,
ибо – скажи – куда понесут, влево, вправо?
лучше рифмуй, как сапожник твои сандалетки, попарно,
или как Боженька глазки: косый и правый.
Только скажи врагам и поэтам: "Гуляйте сами,
каждое слово уже предавно сказали".
1 мая 2010
Интершарм
Не в аду, но в зрачках искрит, – где-то рядом,
не в раю, расскажите о нём, Бога ради!
Только Слово рассыпалось буковками по тетради,
и язык сшивает страницы: Ва-си-ли-а-ди…
14 мая 2010
***
Утром небо беременеет богами,
голубое заливается жёлтым и становится красно,
брызжет на землю свет и просыпаемся мы, с нами
птицы, звери, гады и, сохрани господи, женская ласка.
Вместе с женщиной являются: собственность частная,
деньги, золото, ревность, коварство;
далее: убийство, предательство (это на каждом шагу и часто),
в общем, всякое волосатое варварство.
И вот так каждое светлое утро,
в дождливое утро тоже,
Господи, до чего ж ты мудрый!
и мы на тебя похожи.
К вечеру небо беременеет дремотой,
в синее добавляется фиолетовое,
женщины стелют шкуры, мужчины возвращаются с охоты,
мальчикам снятся девочки, девочкам лето.
Боги не спят, охраняют небо от
космических кораблей и озоновых трещин,
сурово поглядывая вниз на мужчин, мол, вот вам, вот!
и нежно на женщин.
16 мая 2010
***
Всё трудней нахожу тебя всякий раз,
пусть мы долго живём рядом,
или воздух вытер зрачки из глаз,
может, спрятала в жменьку своё "рада!"
Хочешь сливы, яблоки, ананас? –
по слюне выбирай угощенье,
как на небо кладёт со слезой глаз
суетливо-спокойный священник.
Это мы подходим к последней поре,
и она принимает нас,
это волны, сучок на воде, на коре
навсегда отражают глаз.
22 мая 2010 г.
***
Мы увидимся в каком-нибудь после, скажешь:
"Припоминаю, вначале было ребро или кость берцовая…
Мы гуляли в саду и после десерта, яблочного, кажется,
ты меня пожелал, потом пожелал снова.
Ты постоянно курил, много пил, говорил что-то
в оправдание, мол, нет никакого смысла в слове,
а меня доставали бедность, хозяйство, забота
о тебе и твоём слабом здоровье.
В новом времени нет желаний и не опасно
встречаться противоположным взглядам, здесь всё из света
и никаких стихов, и не коси напрасно
глаз в облачную область моего корсета…"
24 мая 2010 г.
Ворон
По Эдгару По
Вечер, ночь, стучатся гости,
бродят без забот,
блики света, словно кости,
на странице капли воска,
кашель у ворот.
Слабый свет в ночном камине,
будь со мной всегда,
повторяю милой имя,
боль утраты не остынет,
как в ночи звезда.
Это шёлковой портьеры
шорох, шторы дрожь,
страх пустой не знает меры,
это гости, мисс и сэры,
это только дождь.
"Будь вы Джон или Лолита,
ради Господа Христа,
заходите, дверь открыта, –
говорю я в ночь сердито. –
Разве можно так!"
Ждал я, только тень мелькнула
кошкой из угла,
да в камине тлели угли.
"О Линор! – уста шепнули. –
Ты зачем ушла?"
Что ж, я крепко запер двери,
не моя нужда,
это ночь, я ей не верю,
это ветер или звери,
прочь иди, беда.
Но я дёрнул ставню нервно
и отпрянул враз,
залетела птица стерва,
ворон, и на бюст Минервы
села, чёрен глаз.
"Не из адова ль ты края,
птица, или сна?
Улетай же пролетая,
я тебя знать не желаю".
Ворон: "Вот те на!"
Посмеялся я: "Мне ново,
дивно, я б сказал,
слышать от пернатой слово,
пусть оно и бестолково…"
Ворон: "Ты нахал!"
Я подумал: "Этот ворон,
вечная беда,
этот дом покинет скоро,
как и милая Линора".
Ворон: "Никогда!"
"Я, наверно, птица, знаю:
вся твоя беда
в том, что был ты попугаем
в прошлой жизни". Но пролаял
ворон: "Никогда!"
Я подумал: "Ну и ладно,
горе не беда,
птицам тоже ведь не сладко,
может, это тайный знак мне…"
Ворон: "Никогда!"
Я готов уж был смириться
с мыслью: "Иногда
можно жить и с гадкой птицей,
посмеяться да проститься".
Ворон: "Никогда!"
"Все мы, ворон, быстротечны,
скоры наши поезда,
даже этот бесконечный
Господом пролитый Млечный".
Ворон: "Никогда!"
"Но тогда пусть яд забвенья
опьянит, тогда
явится моё мгновенье,
обниму её колени…"
Ворон: "Никогда!"
"Посмотри, провидец древний,
в голубую даль,
я хочу тебе поверить,
я верну свою потерю?"
Отвечал мне: "Жаль…"
"Надоело всё мне, птица,
прочь! И навсегда!
Что судилось, то случится,
смерть загадка, жизни длиться".
Ворон: "Никогда!"
Он и впрямь большая стерва,
этот ворон, он всегда
открывает клюв свой скверный.
Но теперь кричу я первый:
"Никогда!"
5 июня 2010 г.
***
…и так далее.
Борис Панкин
В любви, в попойке
важны детали:
градусы, стойкость
и так далее.
Как бог от мысли,
так ты от строчек
осенних, милая,
и зимних прочих.
Жизнь отмахал я
крылом, рукою,
пусть и не ангел
и всё такое,
ладошкой сникни
на место лобное,
прости улыбкой и-
ли её подобием.
5-6 июля 2010 г.
Городское
Не то, чтобы жизнь на диване
прожить – не улицу перешагать,
однако до внутренностей протёртую нами
мебель матёрую не продать
времени, ни истории не подарить,
тридцать первого около полуночи декабря
вынести и на раз-два-три
грохнуть, имей, земля,
то, что под нами вечерами
сипело и пело, но когда и
сплошняк день, как на ралли,
гнали, меняясь местами;
вылиняла лидера майка,
застирались трусы до дыр.
Мой диван, мой надёжный тыл,
щекой и носом в мягкое
опускаюсь, поплыл.
25 июля 2010 г.
***
Лес, морозно, зубы волка,
ночь, звезда над головой,
свет в избе и свет на ёлке,
к небу одинокий вой.
Далеко огни столицы,
фейерверк и Новый год;
потому что нет волчицы,
потому и грустно вот.
5 декабря 2010 г.
Зачавшая
Был выражен вид сбоку,
твой бесконечный живот
был круче бога
и праха вечного от.
24 декабря 2010 г.
***
Лике Светлой
Ты не бойся, ушёл Бармалей,
ночь не срежет с петель дверей,
жизнь не будем жить поскорей,
всё одно она смерти мудрей,
всех люби, никого не жалей,
Лико Светлое, не болей…
4 февраля 2011г.
***
Сокровищу
Строк высоких мастерица,
ты ли ветка, ты ли птица?
Слову вся, как пряжа спице,
отдалась, ему простится…
4 февраля 2011 г.
***
Ты меня знаешь, как знают погоду суставы,
всё повторяется, милая, с точностью свинской,
листья пикируют в грязь, ветер кустарники тискает,
я тебя знаю, как улицу светлую ставень.
Ты меня знаешь, как слабую грудь инфлуэнца,
так же немыслим рассвет без мути озёрной,
ты принимаешь меня, как пернатая зёрна,
я тебя знаю, как нёбо все прелести перца.
Лук вышибает слезу, кофе мозги мои ловит,
я привыкаю к тебе, поэтому рано старею,
ты меня знаешь, как ласточка угол свой клеит,
я тебя знаю, как пальцы слепого слово.
5-6 февраля 2011 г.
***
Татьяне Катамадзе
Дай мне минуту жизни, горькую сигарету,
лето в капкане света,
ранка под марлевой лентой (земля под небом),
сонная температура,
пруд – аббревиатура из прохладных букв,
сохнет язык под нёбом,
ищет звук.
15; 17 февраля 2011 г.
***
Трёхдневной жизни образцы,
цветы в прозрачной вазе,
ты говоришь: "Уже скворцы
собак и кошек дразнят".
Шестидесятая весна,
прости слова пустые,
жизнь в бублик скручивает нас,
как в точку запятые.
Зима разжала кулаки,
плывут снега и воды,
и ноги, наши ходоки,
всё ходют.
18 февраля 2011г.
***
Строчка равна высоте женщины,
тянущейся к облаку.
4-5 марта 2011
***
Начнём сначала, милая, в груди
ещё болело, только тени сада
просились на места, и холодил,
и воспалял уже огонь азарта.
Как следствие, превратности зимы,
боль головная о питанье, дети…
Но червячок сверлил, пилил, увы,
Бог ждал раскаянья, мы смерти.
15 марта 2011 г.
***
Молиться на дождь, чтоб умыться,
на ветер, чтоб слышать судьбу,
пусть женщина будет птицей,
мужчина, пространством будь.
Молиться на тёмные дали,
на светлые дали молись,
и молча на бедную жизнь
молись, как на улицу ставень.
19 марта 2011 г.
Жене новые стансы
Умирай медленно.
Я ещё не научился куховарить,
мыть полы, ходить в магазин,
стирать, гладить, чистить.
Я ещё не научился рассказывать
(а ты слушать),
смотреть в твои глаза не улыбаясь,
долго и долго.
Я ещё не привык
к твоему дыханию, голосу,
хотя слышу его
за сотни километров,
в любой забегаловке,
в любой постели.
Умирай медленно,
как я пишу стихотворение,
как я ещё не написал
лебединую песню
твоей лебединой болезни.
28 марта 2011 г.
***
Звук металлический из уст жены Тамары,
звук, непонятно чей, в моих мозгах,
трёхдневные тюльпаны в стаканáх,
как знаки ладной жизни данной пары.
1 мая 2011 г.
***
Как с первых слов сшибает стих виски,
чиста зима отсутствием свободы,
двустопный ямб свалившейся тоски
колышет мир, снег делает погоду.
Узнай, в какие дни большой мороз,
в какие дни быстрее шага ветер,
в какие дни во человечий рост
завалит снегом. И настанет вечер.
На всех деревьях радостная тень,
зажги свечу, она углы рассветит,
в тебе, во мне запутается день,
век не осудит, вечность не заметит.
2-3 мая 2011 г.
Из восточного
Люблю любимую жену,
на день её рожденья
подарю ей зонтик для сандалий.
10 мая 2011 г.
***
Сорок лет (боже правый!) живём
в однокомнатной, окна на север,
и просторно и тихо вдвоём,
пол коричнев и стены серы.
Лица в фотоальбомах анфас,
сотня книг (я прочёл половину),
пусть теперь вспоминают о нас,
не святых и ни в чём не повинных.
Твои школьники курят и пьют,
мои строчки никто не читает.
Отутюжен годами уют,
два замка на двери из Китая.
13 мая 2011 г.
***
"Да", – скажу я тебе,
остальное неважно.
9 июня 2011 г.
***
Твой гениальный скоро захлопнет крышку,
нет, не рояля, банального гроба.
Свищут финансы, купишь бумажную робу,
можно без музыки, та возбуждает отрыжку.
Скатится с неба, подумают: капля слетела
с русой ресницы, влажный momentum итога.
Я не проснусь, улыбнётся ненужное тело,
ты, по привычке, кинь одеяло на ноги.
25 июля 2011 г.
***
Когда ты забрасываешь левую на правую
(или правую на левую),
а руки раскидываешь на спинке дивана,
я забываю о бесконечном кошмаре Вселенной,
Абсолюте и прочей нирване.
Потому что в правой (или в левой на правой),
заброшенной на левую,
я ощущаю всю силу Вселенной,
а в руках, опущенных на спинку дивана, –
весь Абсолют или его отсутствие, т.е. нирвану.
25 июля 2011 г.
