Анатасия Олеговна Караева
Фото на память
Андроид обессиленно протянул руку к изображению, но дрожащие пальцы из обугленного пластика так и не коснулись монитора. Вид машины, чей взгляд измученно застыл на мониторе, вызывал внутреннюю дрожь. Словно вернувшееся из ада существо, которое тянется к родному и прекрасному, но так никогда его и не достигнет.
‒ Так странно… видеть его снова после стольких лет, ‒ андроид разговаривал сам с собой, и у мужчины было основание полагать, что о его существовании машина забыла. Все ее внимание было устремлено на десятилетнего мальчишку, с заливистым смехом несущимся по дороге на велосипеде. ‒ Его отец отправил в детский дом. Обещал мальчику вернуться, но владелец был уверен, что этого не случится. Даже грустно от того, что он оказался прав.
На какое-то время монолог прервался. Андроид, покрываясь мелким дождем, словно завис в своих размышлениях, и, только по прошествии минуты, нервозно улыбнулся, на секунду вскинув взгляд в лицо оцепеневшего человека.
‒ У него плохо получалось с другими детьми. Всегда старался быть один, особенно во время прогулок. Дети его не признавали… кажется, это был первый раз, когда я что-то ощутила. Знаете, такое неприятное чувство, словно щемящее грудь. Мне было так грустно. Наверное, поэтому я пыталась его развеселить, ‒ очередное воцарившееся молчание оказалось многословнее всего монолога. На искусственных губах андроида вновь мелькнула улыбка. На секунду мужчине показалось, что из окуляров машины текут слезы, но то был просто дождь. По крайней мере, в это верить было намного легче. ‒ Он так красиво смеется, вы бы слышали!
Улыбка дрожала. У мужчины дрожало сердце. Он знал, о каком чувстве говорит оставленное всеми существо, ведь сам не раз становился заложником печали и ощущения несправедливости, что сдавливают грудь от обиды! Но самым худшим было то, что совесть перед этим созданием постепенно отвоевывало первое место у совести перед другом, умирающим в его доме. Изымать компонент вдруг стало так мерзко и неправильно, что рейдер не мог сдвинуться с места, мечась между двумя разными сторонами медали. Андроид, тем временем все так же покрываясь мелким дождем, продолжил рассказ, со счастливой улыбкой рассматривая фрагмент собственной памяти на экране. Там, двое, в лице мальчишки и еще целого андроида, смотрели в собственное отражение комнатного зеркала, с улыбками разучивая какую-то считалку.
‒ У него была фотография отца. Он так часто обращался к ней, что та затерлась по сгибам, но он все равно отказывался выкидывать. Наверное, каждый ребенок искренне верит, что родитель любит и скучает. Я очень скучаю… странное чувство, как будто я…
Андроид явно попытался что-то сказать: открыл рот и тут же опечалено его прикрыл. В этот раз мужчина не смог смолчать, понимающе произнеся единственное слово:
‒ Мать.
Это был не вопрос, а утверждение, получившее в ответ благодарный взгляд зеленых окуляров. Едва заметно улыбнувшись, андроид вновь вернулся вниманием к экрану. Тепло в его глазах медленно растаяло, сменившись смиренной тоской.
‒ Вряд ли он помнит обо мне. Ему было десять, когда владелец продал меня другим людям.
‒ Подростки часто помнят то, что происходило с ними в детстве. Сколько ему сейчас может быть? ‒ мужчина вдруг принялся высчитывать возможные года, возгоревшись желанием вселить андроиду надежду. В конце концов, уничтожать существо с подобной историей, не подарив в конце пути хоть что-то теплое и светлое, было слишком тяжело. Остановив видео с зеркалом, мужчина положил ноутбук на рюкзак, напрочь забыв про накрапывающий дождь. Андроид, словно завороженный, потянул руку следом, уложив рядом в набежавшую лужу. ‒ Пятнадцать? Даже если двадцать! Вряд ли он забудет андроида, который…
‒ Тридцать пять, ‒ смиренно произнес андроид, опустив взгляд в землю. ‒ Ему сейчас должно быть тридцать пять.
Каким бы сильным ни было желание вселить машине веру в лучшее, все же потягаться с пониманием безысходности оно не могло. Впрочем, сам человек не мог найти подходящих слов, скорее из-за осознания возможного количества лет, которое андроид пролежал на свалке. Собравшись с мыслями, мужчина задал вопрос изумленным голосом, кивнув в сторону ноутбука: