Анастасия Король
Марина: Виверн
– Ты куришь?
Дима хмыкнул и стряхнул пепел прямо на пол.
– У каждого из нас свои секреты.
Они молчали. Он стоял вполоборота. Пепел сигареты осыпался на кафельный пол и брюки. Выкурив сигарету, Дима потянулся за второй.
– Мортис хорошо тебя натренировал. Я даже не заподозрил ничего… Он даже матушку убил, чтобы ты смогла попасть в Земли Видящих. А покушение на меня? Это был какой-то хитроумный план? – Прижатая к стенке его силой, Марина не могла пошевелиться. – Скажи же хоть что-нибудь!
– Это было предупреждение мне… – Марина сглотнула, и слезы потекли из глаз по щекам и окровавленному подбородку. – Я хотела признаться тебе… Владыка показал, что может убить тебя в любой момент.
– Владыка? Ты так называешь Мортиса?
– В самом начале это было всего лишь задание, – сказала она тише, игнорируя ненависть в его глазах, – но я и не заметила, что полюбила тебя настолько сильно, что не могла больше обманывать. Я хотела сдаться каждую минуту, что мы были вместе, но я не могла… Он держит мою маму в заложниках.
– Лгунья, – прошептал Дима и, выронив пачку сигарет, сделал шаг назад.
Марина почувствовала, что может двигаться, и сползла по гладкой стене на холодный пол. Ее всю трясло, пересохшее горло саднило, а скованные наручниками руки пульсировали.
– Спаси мою маму, и я сделаю все, что захочешь, – произнесла она еще тише. Дима замотал головой. Ему было так легко считать ее монстром, лгуньей, обманщицей, но он видел в ней совершенно не это. – Я не знала об Ирме. Если бы я только знала, я бы, возможно, смогла бы предотвратить это…
– Не ври! – выкрикнул Дима и вновь отвернулся.
Ее сердце спотыкнулось о ненависть в его словах и провалилось в глубокую бездну.
– Если бы я захотела, то украла данные, уничтожила сервер, как этого требовал Мортис, и скрылась. Ты бы больше меня не увидел, но я дала себя поймать.
– Ты врешь, – шептал он.
Марина грустно уперлась затылком о стену. Да и на что она надеялась? Что Дима простит ее, поверит? И они будут жить как раньше? Что он защитит ее? Глупая. Какая же ты глупая, Марина!
Все бесполезно… Вдруг Марине захотелось просто исчезнуть. Умереть. Она словно окаменела.
Она больше не чувствовала ничего кроме боли, что раздирала душу в клочья. Ни утешения, ни облегчения. Лишь глубокая безнадежная тоска сковала ее сердце.
Она словно окаменела, остекленела.
Стеклянная… Еще при одном толчке она разобьется вдребезги.
Сила взметнулась в Марине и потянулась к ошейнику. Он ведь может избавить ее от боли.
Марина позволила силе войти в ошейник и почувствовала удар тока, но к боли привыкаешь, кто бы что ни говорил. После пыток Мастера Боли она с легкостью отложила боль на второй план.
Ошейник щелкнул и упал на колени Марины.
Дима резко развернулся. Марина удивленно уставилась на ошейник. Сила, обрадовавшись свободе, всколыхнулась, и лампочки замерцали и затрещали.
Серые глаза расширились от удивления.
Марина медленно встала. Ошейник звонко пал к ее ногам в порванных колготках. Она все еще не могла поверить, что открыла этот проклятый ошейник.
Дима в ужасе вскинул руку. Он в любой момент был готов атаковать.
– Кто ты? Откуда у тебя такая сила? – ошарашено закричал он.
Том, что был за стеклом, в ужасе смотрел, как вокруг Марины искрился воздух. Недолго думая, секретарь подбежал к стене и опустил рычаг тревоги. Вмиг сирены закричали и замерцали красным.
– Кто ты? – повторил Дима. Сирена приглушенно заурчала за дверью.
– Я Марина Ситром. Мне восемнадцать. В мои четыре года мать пыталась убить нас двоих, спрыгнув с моста в реку. Она душевна больна. В тот момент во мне проснулась сила. Нас спас Анирам Мортис, и с этого момента он занимался моим воспитанием. Это он раскрыл мои способности, он научил меня всему, что я знаю. Он мой учитель. Он тот, кого я уважаю и боюсь. Есть еще дорогой мне человек – Дженкинс. Он заменил мне сумасшедшую мать и отца. Он заботился обо мне. Я просто хочу, чтобы ты понял…
Марина сделал шаг к напряженному Диме.
– Сделаешь еще шаг, я сломаю тебе позвоночник.
Он угрожающе повернул руку.
Марина застыла и перевела взгляд с его руки на лицо.
– Я не собираюсь сбегать или нападать. Помоги мне спасти их. Мою несчастную маму и Дженкинса. Я сделаю все…
Резкий звук, подобно удару хлыста, и Марина удивленно расширила глаза. В шею воткнулась игла с транквилизатором.
Рот удивленно раскрылся. Ноги подкосились, и она стала оседать. Дима подбежал и подхватил ее. Свет перестал мерцать.
– Дима… – выдохнула она и, закрыв глаза, обмякла.
Дверь распахнулась, и в камеру ворвались агенты с оружием наготове. Они окружили их. Дима ошарашено смотрел в лицо спящей Марины, с которого еще не сошла гримаса удивления.
Что если она сказала правду?
Так легко было ее ненавидеть, презирать, но что если она оказалась заложницей обстоятельств. Ей всего восемнадцать… Виверн стала атаковать пять лет назад. То есть ей было тринадцать, когда Мортис стал давать ей задания? Она была и оставалась преступницей, но что если…. Что если все, что она сказала, было правдой?
Дима вскинул глаза на присевшего к нему Тома.
Секретарь обеспокоенно заглядывал в лицо босса и сам не знал, что пытался найти. Он слышал каждое слово и на самом деле был обеспокоен душевным состоянием Аскендита.
Агенты вырвали из его рук Марину, расстегнули наручники и уложили её на кушетку. Дима обошел камеру и зашел в смежное помещение. Он следил, как ее приковали руками и ногами к кушетке и подключили капельницу.
– Ее придется держать в искусственной коме, пока мы не придумаем, как ее обезвредить.
– Если б она хотела, она могла сбежать еще вчера, – тихо произнес Дима.
Черные брови агента АКД образовали линию.
– Что вы хотите сказать?
– Ничего. Делайте свою работу, – отвернулся Дима и пошел к выходу. Том поспешил за ним.
Глава 18
Кто ты, Марина Ситром?
Медленно сознание возвращалось к Марине. Яркий свет бил в глаза, поэтому она закрывала их и вновь проваливалась на какое-то время в темноту. Наконец, картинка стала четче. Она различила над собой яркую лампу и шумно вздохнула.
Мужчина средних лет в белом халате склонился над ее лицом.
– Вы пришли в себя? – спросил он.
Марина разлепила слипшиеся губы, но сказать ничего не смогла. Горло саднило, язык опух.
– Через несколько минут станет легче. Отдыхайте пока, – доктор пропал из поля зрения. Марина дернула руками и поняла, что они ничем не скованы.
Последние события пронеслись перед глазами и, застонав, она прикрыла веки от раздражающего света. Новый ошейник отяжелял шею. Ощупав его, Марина поняла, что она не чувствовала связи с ним.
Скорее всего, ошейник был из пластика или другого диэлекрика. Как бы ни хотела, она не смогла бы его взломать.
Марина огляделась. Она лежала на высокой кушетке под огромной лампой в том же помещении или как две капли воды похожем на то, в котором ее держали.
Она медленно села. Голова закружилась, как после долгого пребывания в информационном мире. Простынь сползла на кафельный пол. Босые ноги дотронулись до холодного пола. Марина огляделась. Белые стены, пол, зеркальная стена, в которой отражалась почти прозрачная, настолько она была худая, девушка, волосы которой торчали во все стороны. Она была в белоснежной хлопковой рубашке и брюках. Черный ошейник полосой резал шею.
Камеры, что были расставлены по углам помещения, были закрыты прозрачными коробами, которые не давали ей прикоснуться или как-то повлиять на них. Агенты АКД предусмотрели все.
Марина сглотнула вставший ком в горле. Она знала, что за стеклом сидят люди и возможно, среди них был Дима.
Но она сделал все, что могла… Она сдалась и потеряла единственную возможность побега. Она не оставила себе выбора как остаться за решеткой.
Хотя, надо сказать, сидеть за решеткой, не прикованной к стулу, было намного комфортнее.
Дверь запищала и открылась. Доктор, что говорил с ней ранее, вкатил тележку, на которой блестящий колпак прикрывал тарелку. Запах еды заставил желудок громко заурчать.
Он прикатил тележку к столу, стоящему у кушетки. Марина, забыв обо всем, упала на стул и с воодушевлением подняла колпак.
Лицо ее перекосило.
Тушеные брокколи цвета детской неожиданности грустно лежали на тарелке. Разрезанное яйцо, подобно огромным глазам смотрело на нее.
Марина подняла растерянные глаза на доктора, который, взяв карточку, что-то начал в ней писать.
– А есть что-нибудь другое, что-нибудь сладкое?
Доктор поправил круглые очки и, постучав ручкой по дужке, поднял бровь.
– Вы только что вышли из искусственной комы. Вашему организму нужно время для адаптации.
“Искусственная кома? Сколько ж я пробыла без сознания?”
– Можно мне хотя бы добавить сахар в чай?
Доктор насупил брови и вышел за дверь. Через несколько минут он вернулся с сахарницей.
Марина радостно достала ложку и стала насыпать в чашку сахар.
Одна ложка. Две. Три. Четыре. Пять. Шесть.
Глаз доктора дернулся.
Дима за стеклом не сдержал улыбки.
Семь… Марина замерла, раздумывая, стоит ли добавлять восьмую. Приняв решение, она отодвинула чай и, взяв сахарницу, высыпала оставшиеся грамм двести сахара на брокколи и яйцо.
Челюсть доктора отвисла, и ошарашено он уставился на Марину, что прикрыв глаза от удовольствия, поедала брокколи с сахаром. Он закатил глаза и вышел из камеры.
Расправившись с едой, Марина грустно посмотрела на унитаз, который как трон стоял в углу комнаты. Ни ширмы, ничего, что помогло бы скрыться от тюремщиков.
Марина села на толчок, словно на дизайнерское кресло и уставилась в зеркало. Журчание заполнило комнату.
“Извращены,” – подумала она и показала неприличный жест своему отражению.
Дима улыбнулся шире. Его забавляло следить за запертой Мариной. Она была другой, более живой что ли, но, все же, она оставалась Мариной, в которую он влюбился.
За неделю ее комы, он соскучился и готов был смотреть на нее часами. Агент АКД, который сидел за доской управления зорко следил за каждым ее шагом.
– Если мы хотим успеть к началу собрания Домов, то нам надо выходить, – напомнил Том. Дима нехотя оторвал взгляд от Марины и, попрощавшись с агентом, вышел.
***
Марина изнывала от скуки. Даже в дороге или на парах в универе она пропадала в информационном мире, но теперь, когда ее обрубили от любой сети, у нее началась настоящая ломка.
Она ударилась лбом о стекло.
– Вы знаете, что изверги! Вы решили теперь пытать меня скукой?
Из-за того, что в камере не было окон, она потеряла счет времени. Яркий холодный свет слепил даже сквозь замкнутые веки. Дни смешались с ночами.
Это сводило с ума.
Еду проталкивали сквозь прорезь в двери.
Марина даже примерно не знала сколько находилась здесь.
Вдруг замок в двери несколько раз щелкнул.
Лежащая на кушетке с закинутыми ногами на стену Марина заинтересованно посмотрела на дверь вниз головой. В камеру вошел одетый в строгий деловой костюм мужчина на вид лет сорока. Марина от неожиданности дернулась, ноги завалились, и она рухнула на пол.
Мужчина поднял бровь и перехватил папки в руке.
Девушка вскочила, потирая ушибленное бедро.
– Вы мой адвокат?
– Террористам не предусмотрен адвокат, – бесстрастно ответил он и направился к столу. Он взял стул у зеркальный стены и поставил у стола.
Изнывая от одиночества и безделья, Марина заинтересованно следила за ним.
– Мое имя – Арчер Фримен. Я Агент АКД. Я буду вести ваше дело. Присядьте, пожалуйста, – он указал на стул напротив.
Марина присела на край. Агент открыл одну из папок.
– Ваше полное имя.
Марина посмотрела на зеркальную гладь за агентом. Был ли сейчас Дима здесь? Да и какая разница?
– Марина Ситром.
– Имя вашей матери и отца.
– Маму зовут Ивви. Фамилия, наверное, как моя Ситром. Я не знаю кто мой отец. Мать почти не говорит. У нее деменция.
– Место рождения?
– Не знаю.
Агент поставил прочерк.
– Как именно вас нашел Анирам Мортис?
– Моя мама прыгнула вместе со мной с моста. В тот момент, видимо, что-то произошло с электричеством… Владыка говорил, что проявилась моя сила, но я не интересовалась как именно.
– Где вы прятались, когда вас забрал Анирам Мортис?
– Да мы особо и не прятались. С моих четырех до семи лет мы были в поместье под Евле, Швеция. Но Мортиса почти не было, за мной и мамой приглядывала Роза, Митчелл и Дженкинс. Я не знаю их фамилий. Митчелл возможно доктор или что-то типа того. Он меня лечил, если я болела. Розу я видела на приеме за минуту перед убийством Ла Дэвлесс Ирмы Аскендит. Она рыжая такая.
Марина помахала руками над головой.
Агент тем временем начал перебирать папки и достал фотографию, сделанную скрытой камерой. На ней была Роза, только она была моложе. На снимке ей было лет двадцать.
– Это она?
Марина кивнула.
– Что было дальше? Когда вам исполнилось семь?
– Мы в суматохе собирали вещи и нас перевезли под Вену. Владыка… то есть Мортис занялся моим обучением.
– Чему и как он вас обучал?
Марина нервно сжала пальцы. Она не любила вспоминать то время.
– Если говорить о школьных программах – от географии до экономики, – то я должна была выучить учебники и ответить на любой его вопрос. Если я не отвечала правильно или говорила неуверенно, то следовало наказание, – Марина замолчала.
– Какое наказание?
Марина вскинула на него глаза и горько хмыкнула.
– А как еще может наказывать Мастер боли? – Взгляд агента похолодел. – Мне давали два дня на подготовку, и он экзаменовал меня. Я прошла программу школы и Академии дэвлесс за два года. Мне было девять. Параллельно Владыка учил меня контролю своей силы… Это оказалось сложнее. Я была слабой. Он был мной недоволен… Чтобы я научилась взламывать системы понадобилось четыре года. – Марина сглотнула.
Дима за стеклом скрестил руки. Внутри все завязалось в тугой узел. Мортис был сумасшедшим ублюдком. Он растил из Марины суперсолдата. Если он применял на ней силу, неудивительно, что в девять она уже вызубрила всю программу.
Больше двадцати лет назад в кругах дэвлесс он пропагандировал превосходство дэвлесс над людьми и поднимал вопрос о том, что дэвлесс вымирали. Мортис нашел много последователей, ведь в то время он был гениальным, многоуважаемым писателем, получившим Нобелевскую премию. Мортис был профессором литературы и философии в Кембриджском университете. Он вел у Димы курс по философии.
Дима не задумывался, как именно Мортис обучал Марину. Он предполагал, что она родилась полная силы… Но если посмотреть на это под другим углом. Откровенно говоря, если кто-то так же усердно тренировал бы каждого дэвлесс, то возможно способности всех были бы выше, если, конечно от такого обучения они бы не слетели с катушек…
Дима прикусил внутреннюю сторону щеки и прислушался к допросу.
– Почему же вы не сбежали от Мортиса?
– Странный вопрос… Даже не смотря на все наказания, он был моей семьей. Его люди заботились обо мне и моей маме. Я была ребенком… Куда бы ушла из дома? Мне было интересно делать то, что у меня получалось. Я жаждала похвалы Владыки, и меня хвалили и делали подарки, если мне удавалось, а когда подросла, мне платили, и я покупала что хотела.
– Последнее ваше задание: втереться в доверие к Дмитрию Аскендиту.
Марина кинула взгляд на зеркальную стену.
– Не правильная формулировка, – Марина вновь перевела глаза на агента. – Мне было приказано соблазнить его. Мне. Той, кто сутками пропадал в информационном мире… Да я и мужчин кроме Владыки и Дженкинса особо и не видела. Я думала, что худшей кандидатуры не придумаешь. Но отказаться я не могла, – она вмиг стала серьезной и замолчала.
– Почему вы не могли отказаться?
Марина отвернулась и скрестила руки на груди. Она вдруг вспомнила коробку с пальцем мамы внутри.
– Потому что Владыка не терпит неповиновения… Маму нашли? Никто не говорит мне. Вы хоть ищете ее?
Агент открыл одну из папок.
– Сначала ответьте на все наши вопросы, а потом мы будем отвечать на ваши.
Марина поджала губы. Она больше не спрашивала о Диме. Было очевидно, что он не хотел с ней говорить. Если бы хотел, то пришел бы.
Марина опустила голову и стала выковыривать из-под отросших ногтей неизвестно откуда взявшуюся грязь.
– Вы имели интимную связь с Мортисом?
Ноготь соскочил, издав глухой звук.
– Нет, конечно, – Марина даже привстала от возмущения. С ужасом она представила красноглазого на ней и содрогнулась.
– Для чего вам надо было соблазнить Дмитрия Аскендита?
– Владыка хотел уничтожить сервер Феникса, получить всю информацию по предсказаниям и по проекту “Иксом”.
– Для чего Мортису предсказания?
– Он не отчитывался передо мной, – раздраженно бросила Марина. – Я не буду больше отвечать на вопросы, пока мне дадут информацию по маме.
– Двадцатого октября произошло нападение на сервер, обслуживающего военную базу Великобритании. Это были вы?
Марина уперто молчала.
– Мортис хотел иметь доступ к боевым дронам?
Марина не отвечала.
– Вы хотели, чтобы он использовал их?
Марина сцепила руки и отрезвляюще впилась в кожу ногтями.
– Вы – террористка. Анирам Мортис убил сотни людей, и вы хотели ему дать доступ к оружию, которое могло уничтожить миллионы… Вы были уже не ребенком. Вы могли отказаться от этого. Сдаться. Но продолжали повиноваться Мортису. Вы не лучше его, а может даже хуже. – Марина задрожала. – Ты считаешь себя достойной особого отношения? Ты – жалкая… Ты по приказу стала подстилкой Аскендита…
– Стойте, – прошептала она и зажала уши.
– Америка, – агент бросил перед ней фотографии убитых людей, мест взрывов бомб, – Азия, Европа, Африка. Он продолжал вынимать фотографии и выкладывать перед Мариной. – Информация, что ты крала для террористов, использовалась для этого.
– Я никого не убивала… – прошептала она, в ужасе смотря в стеклянные глаза убитых, окровавленных людей.
– Своими рукам не убивала, но ты причастна к этому.
– Прекратите, – прошептала она. Агент все продолжал. – Хватит! Я не знала…. Это все казалось… невинным. Подделать паспорт, выдать визы, изменить внешность в базе, создать новую личность… Взломать ЦРУ, чтобы уничтожить ордер на арест. Все это я делала, но я никого не убивала!
– Ты могла признаться…
– Я хотела, но тогда Диму чуть не застрелили, а потом… потом… Владыка был в ярости… Ваши пытки Мастером боли – детские игры по сравнению с тем, что он мог сделать. Он отрубил моей беззащитной маме палец и принес мне в подарочной коробке! – Слезы брызнули из глаз. Марина вскочила. Сила, повинуясь ее отчаянью, всколыхнулась. Резко она почувствовала, как что-то вонзилось ей в шею. Почувствовав слабость, она осела обратно на стул.
Марина на секунду потеряла контроль над собой, и ошейник ввел транквилизатор.
Фокус стал расплываться. Марина заморгала и подняла взгляд на вставшего агента. Он собирал раскиданные фотографии.
– Продолжим завтра.
***
– Мы проверили все места, что указала Виверн, – Дима понимал, что агент умышленно называла Марину именем хакера, которого они искали больше четырех лет. – Там на самом деле были здания, но большинство из них были или пусты, или разрушены, или сожжены. Мортис хорошо уничтожает следы своего прибывая.
Дима подцепил кожицу на губе и сосредоточенно вчитался в отчет.
– Вы смогли найти информацию по Ивви Ситром?
– Никаких данных. Мы проверили всех людей с таким именем, но никто не пропадал. Жаль, что нельзя сузить поиски до одной конкретной страны или хотя бы континенту.
Дима достал пачку сигарет.
– Вы все подготовили к перевозке?
Агент кивнул.
– Хорошо, – Аскендит щелкнул зажигалкой и прикурил сигарету. – Угощайтесь.
Он придвинул пачку “Treasure”. Агент задержался на ней взглядом дольше, чем надо было для быстрого отказа.
– Я бросил.
Дима смачно затянулся и выдохнул дым.
– Я тоже… Восемнадцать лет не курил.
Агент, как собака ищейка, шевельнул ноздрями, втягивая горький дым.
– Завтра в девять утра мы будем в аэропорту. Прошу меня простить.
Дима проводил взглядом агента и посмотрел в окно, с которого открывался вид на Темзу. Сделав еще несколько затяжек, он затушил недокуренную сигарету и приступил к работе.
Глава 19
Самолет и другие катастрофы
Марину заставили переодеться в комбинезон оранжевого цвета. Ей совершенно не шел оранжевый, лицо оттеняло синяками под глазами и неизвестно откуда взявшимися морщинами. Ну, настоящий ЗЭК. На груди пестрела нашивка с номером Z-156. Цепь, связывающую руки и ноги, пристегнули к ошейнику. Марина с трудом могла передвигать ногами.
Ей неудачно завязали глаза. Да так, что она с трудом дышала носом. Приходилось периодически вдыхать через рот, а все просьбы заканчивались толчками и грубыми высказываниями в ее адрес.
На плечи накинули то ли куртку, то ли плед и ее под руки вывели и втолкали в машину. Они ехали не меньше часа. Характерный гул двигателей самолетов сообщил ей, что они прибыли в аэропорт.
Ледяной ветер жег руки и лицо. Позвякивая цепями, Марина семенила ногами, но ее все равно поторапливали.
Услышав звук подъехавших машин, Дима вышел из подготовленного самолета. Кусающий кожу под тонкой рубахой ветер сорвал солнечные очки с головы, и они слетели с трапа. Дима прищурился и вгляделся в фигуру в оранжевом. Марине завязали глаза. Она то и дело спотыкалась и почти повисла на руках рослых агентов.
Ее втащили по трапу и усадили в глубокое кресло.
Том отдавал последние распоряжения. Рядом с Мариной сели трое агентов. Она закрутила головой. Стюардесса закрыла дверь и улыбнулась Диме. Виляя бедрами, она подошла к нему и сладко пропела:
– Добрый день, мистер Аскендит. Все готово к взлету. Вы что-то хотите?
Марина вздрогнула и повернулась на голос стюардессы.
“Так Дима здесь?” Дикая смесь счастья и отчаянья оголились, как оголяется дно берега при отливе.
Она не видела его уже целую вечность и мысль о том, что он сидел в непосредственной близости, с одной стороны обрадовала ее, с другой – она почувствовала стыд и появилось новое, доныне неведомое ей, глубокое чувство обиды.
Марина так удивилась этому, что застыла. И это чувство начало крепнуть и расти как саженец теплым летом.
Ради Димы она ведь позволила поймать себя. Она делал все, чтобы не навредить ему. В конце концов, она подставила под удар маму и Дженкинса.
Марина фыркнула и отвернулась к иллюминатору, которого не видела из-за повязки.
Дима недовольно проследил, как стюардесса поставила перед ним кофе. Он не хотел выдать свое присутствие, по крайней мере, не так.
– Можно мне стакан воды? А лучше сок, – подала Марина голос, таким тоном, словно она была королевой Англии.
Стюардесса обернулась и растерянно нашла взглядом Тома. Секретарь посмотрел на Диму, который кивнул, и передал кивок обратно стюардессе.
Марина жадно припала к стакану с водой. Двумя руками она протянула его обратно.
Самолет взлетел.
Не прошло и минуты как они выравнились, и Марина снова открыла рот:
– Я хочу писать!
Том перестал печатать.
Лицо агента, который сидел рядом, исказилось, и он поднял руку, готовый стукнуть Марину, но, поймав холодный взгляд Димы, стушевался.
– Извините, просто она меня достала за эти две недели.
– Я сейчас все здесь описаю, – четко повторила она.
Дима махнул агентам, мол, пройдите в хвост самолета. Агенты переглянулись и с удовольствием избавили себя от Марининого присутствия.
Шурша одеждой, Дима сел напротив Марины. Он вздохнул и, потянувшись, снял повязку с ее глаз.
Марина заморгала, ослепленная лучами солнца, что били в лицо с иллюминатора. Вспышки перед глазами, подобно фейерверкам затеняли лицо Димы. Медленно оно приобретало четкость. Цепи звякнули.
Марина не выдержала его пронизывающего до костей взгляда и опустила глаза.
– Мы в небе. Никаких глупостей, – его командный тон резал слух.
Девушка не решалась поднять взгляд и все обматывала и разматывала запястье цепью. Оно позвякивало словно колокольчик на корове…, словно колокольчик на оранжевой корове.
Она чувствовала его взгляд на себе подобно прожигающему лазеру.
– Мы не смогли найти следов ни твоей матери, ни Мортиса. – Марина замерла и вскинула голову. – Мы сейчас летим в Америку. Я хочу, чтобы ты помогла мне найти Мортиса, а вместе с ним и твою мать.
– Если она еще жива, – прошептала девушка до боли пугающую мысль.
Лицо Димы застыло.
Они долго молчали. Марина подтянула ноги и сжалась, положив подбородок на колени.
– Прости меня, – еще тише сказала она.
Дима резко встал. Воздух словно стал холоднее.
– Ты – террористка. Ничто этого не изменит.
Взгляд сверху вниз полный презрения обжег Марину и, казалось, оставил клеймо на сетчатке.
Она зажмурилась и сжалась сильнее.
Полет был долгим. Марина задремала в кресле.
Том сидел за ней и пулеметной дробью стучал по кнопкам ноутбука. Агенты АКД так и остались сидеть в хвосте.
Дима пролистывал документы и, на секунду оторвавшись, посмотрел в иллюминатор.
БААААХ!
Вспышка в хвосте. Удар. Дикий скрип. Оглушительный гул.
Марина распахнула глаза и выхватила из хаоса улетающие тела агентов АКД. Ее подбросило и кинуло в кресло напротив. Закричав, она изо всех сил вцепилась в кожу кресла. Ветер хлестал подобно бичам и норовил выхватить и бросить ее в зияющую дыру в хвосте.
Сверху выпали кислородные маски. Самолет заскрипел, угрожая развалиться, и накренился кабиной вниз.
Марина пыталась сделать вздох, но становилось все хуже. В ушах звенело. Она обернулась. Голова пошла кругом, но она успела выхватить взглядом Тома за креслами и Диму, что дотянулся до кислородной маски и вдруг резко гул пропал. Самолет стал выравниваться.
К Тому подбежала стюардесса и надела на него маску. Марина, спохватившись, дотянулась до кислородной маски и натянула ее на лицо. Судорожно вздохнув, она сделала несколько вздохов перед тем как вновь посмотрела на Диму.
Тело Димы было напряжено, по лбу и вискам текли струйки пота. Марина замерла: именно он сейчас держал самолет в воздухе и закрывал своей силой дыру.
Дима покачнулся и упал на одно колено. Самолет качнуло.
Марина подбежала к Диме. Она упала рядом с ним и дрожащими руками обхватила его лицо.
Дима поднял на нее сосредоточенные глаза. Самолет вновь тряхнуло.
– Ты сможешь! Дима!
Пот заливал глаза. Его всего трясло, но он упорно продолжал спускать самолет. Капля за каплей сила уходила, как песок сквозь пальцы.
– Пристегнитесь, – сквозь сжатые зубы произнес он.
Марина вскочила.
– Пристегнитесь!
Стюардессы обернулись. Они как раз пристегивали потерявшего сознание Тома. Они резко сели в кресла. Марина упала в кресло возле Димы и дрожащими руками со второй попытки пристегнулась.
Дима поймал ее испуганный взгляд. Глаза его закатились, и он обмяк, упав лицом вниз.
Марина не знала, жив ли он.
И в ужасе поняла, что самолет вновь накренился. Гул и шум врезались в сознание.
Удар, еще один удар. Тело Димы подбросило. Марина закричала. Всплеск и скрежет метала.
Вмиг хлынула ледяная вода. С трудом Марина отстегнулась и, хлюпая ногами, подбежала к Диме, что лежал без сознания. Стюардессы вытащили из-под кресел спасательные жилеты.
Ледяная вода поднималась и обжигала ноги. Цепи жутко мешали, но кое-как Марине удалось надеть жилеты на Диму и себя.
Самолет накренился. С трудом удержавшись на ногах, одна из стюардесс открыла аварийную дверь. Один из пилотов, таща на себе второго, вышел из кабины. Без слов он перекинул и руку Димы себе за шею.
Стюардессы тем временем вытащили Тома и спустили его по надувному трапу. Он как кукла слетел с трапа и рухнул в воду.
Марина, держа Диму, прыгнула следом. Вода обхватила их и вцепилась в одежду своими ледяными когтями. Ноги свела судорога.
Паника атаковала. Марина дернулась и разом захлебнулась.
Холодная вода сковывала движения. От паники, охватившей её, казалось, сердце остановится. Ужас застелил глаза красным маревом. Марина дернула ногами.
Жилет хорошо держал на воде, но Марине казалось, что она тонет. Она дергалась и от этого погружалась в воду. Лёгкие обжигало огнём. В ушах все звенело.
Она наткнулась на тело Димы, что плавало болванчиком. В глазах мелькнуло его лицо. Марина судорожно схватилась за его жилет. В глазах начало проясняться.
Фюзеляж самолета стремительно наполнялся водой и он погружался.
Испуганные глаза стюардесс не говорили ничего хорошего.
Марина уже не чувствовала конечностей, но упрямо держала Диму за жилет.
Прошла, казалось вечность. Холод пробрался незваным гостем внутрь: забирал себе сначала руки, ноги, и подбирался своей лапой к сердцу.
Гул мотора достиг сознания, но Марина настолько замерзла, что сил не было даже повернуть голову. Она почувствовала, как ее подцепили за жилет и подняли. Тряпичной мокрой куклой она повисла. Цепи оттягивали руки и ноги.
Тени склонились над ней и стянули жилет. Сознание медленно прояснялось. Облачное небо приобретало четкость. Серая полоса от упавшего самолета разрезала небо пополам.
Марина уловила над собой тень. Она лениво перевела взгляд на нее и резко выдохнула. Лысеющая голова Митчелла нависла над ней.
Сосредоточенно он приподнял ей голову и насильно влил в горло какую-то жидкость.
Марина закашлялась и села. Она увидела, как в это момент втягивали на борт Диму. Он был все еще без сознания или мертв. Она не знала.
Митчелл склонился над ним и, повернув Диме голову, вколол что-то в шею.
– Удивительно, он жив! Владыка оказался как всегда прав. Сила Аскендита изумляет, – выдохнул Митчелл в благоговении и вложил шприц обратно в чемоданчик.
Мотор загудел. Самолет начал удаляться.
Марина вдруг поняла, что они не подняли пилотов, стюардесс и Тома.
– Подождите, там есть еще люди, – Марина попыталась встать, но подошедший за ее спину Акиф приставил к ее голове пистолет.
– Не двигайся, – произнес он.
Марина сглотнула и попыталась поднять руки, но цепи не дали.
– Акиф, что случилось? – прохрипела она.
– Сначала объяснишь Владыке, почему позволила себя поймать.
Глаза Марины, заполнившись ужасом, расширились. Она посмотрела на Диму, лежащего без сознания, Митчела, что натянул шапку на уши, черный океан, почти поглотившей как огромное чудовище самолет и светлое, помазанное акварелью белых облаков небо.
