jesska
Фотошоп
Ободранная табличка над дверью, видавшая на своем веку бумажные дневники и детей без единой морщины-зарубинки на лбу, была окрашена белым, буквы «ИЗО» зачеркнуты и сверху жирно написано: «Кабинет графического мастерства».
Номер Один был намного моложе общей массы учителей, но тоже интубирован и прошит. Его тонкие пальцы отбивали дробь по столешнице, отсчитывали секунды, а сам он тем временем верещал:
– Чем больше эффектов вы накладываете, тем труднее потом добраться до оригинала. По правде, оригинал чаще всего блеклый, нелепый, с видимыми изъянами – совсем неинтересный, поэтому обратный процесс нас с вами не интересует. НЕ ИНТЕРЕСУЕТ, Я СКАЗАЛ, – фальцет взлетел под потолок и налип на лампы паутиной.
Осип, не говоря ни слова, поднялся со стула, повернулся к Архипу и припечатал кулаком промеж глаз. Так, что синеватые буквы ссыпались к переносице.
– Ты такой чмудак, – причитала Малуша, дергая друзей за рукава, увлекая за собой. Расстояние от входных дверей до ближайшей лавки казалось бесконечным. – Вы оба чмудаки, – они упали на скамью и через силу улыбнулись. Чтобы вызвать раздражение друг у друга.
– А ты куда смотрела, когда он на меня напал? – съязвил Архип, сплевывая на траву.
– Я?! – Малуша захлебнулась возмущением. – Я вообще-то пыталась разобраться, как запустить обратный процесс и избавиться от наложенных на видео эффектов. Всю жизнь мечтала посмотреть запись свадьбы родителей без музыкального сопровождения и мультипликации.
Малуша, сколько бы ни оправдывалась, чувствовала себя виноватой и неловко ерзала на месте, будто хотела словить как можно больше заноз. В наказание.
– И как? Разобралась?
– Нулевой идет. – Она с самого начала ждала Нулевого. Чуяла его приближение.
Директор школы номер Нулевой подкатился ближе к скамье, уставился на Архипа одним глазом, на Осипа другим, а кивнул почему-то Малуше.
– Молодые люди ко мне в кабинет, а вы, – тонкий палец указал на нее, – домой.
– А меня не существует, – заморгала та. – Эффект третьего слоя «объемная тень» – вот она я.
– Тогда ладно, – Нулевой расслабился.
Эффектов не стоит бояться, их можно накладывать, редактировать и удалять.
4.
Я сижу за компом, ты – за убийство.
Домой, к единственной фотографии и гладким стенам, Малуша не пошла. Мысли ее занимал Осип; где-то на задворках сознания, накрепко запароленных, расхаживал Архип.
Бабуля скрестила руки на груди и ухмыльнулась. Бабуля знала гораздо больше, чем говорила вслух, но Малуша никогда не решалась расспросить ее о прошлом.
– Я знал, что дружеские отношения этих двоих всего лишь ширма.
Учитель (порядковый номер Шесть) аккуратно хлопнул дверью и прошел к своему месту.
– Мы с номером Два отсматривали материалы к вашему выпускному, – просто пояснил Шестой. – За тринадцать лет всего две драки: в первом классе и сегодняшняя. Друзья дерутся с большей горячностью, скажу я вам.
Экран отобразил скверного вида отрывок.
– Что это?
Рука Шестого дрогнула, совсем как у школьника, совсем как до интубации.
На экране двигались плоские фигуры, потерявшие четкие очертания, но узнаваемые.
– Это же Архип! Только это не он.
– Так не бывает, – укорил Шестой. – В алгоритме только два варианта развития событий: либо да, либо нет. Над этим видео тщательно поработал фотошоп, мне понадобилось два месяца, чтобы очистить тридцатисекундный огрызок от ненужного мусора.
– Но я никогда не видела Архипа в таком виде!
– Он сам не видел. И мать его не видела. Даже эскулапы клиники «Добро пожаловать» не видели. Кстати, Москва тоже отредактирована в фотошопе. И соседний супермаркет. И кошка, что живет там в соевом отделе.
– То есть мы – неправда?
– Примерно такое же разочарование я испытывал в детстве, когда в Киндер-сюрпризе не оказывалось желаемой игрушки.
Малуша не спросила, что такое Киндер-сюрприз.
– Вы – правда, Малуша. – Она удивилась, что учитель помнит ее имя. – О том, что существующая ныне Москва сфабрикована и достроена иллюзиями, знают только родившиеся до Переворота. Остальные – догадыватся.
– И вы тоже?
– И я. До интубации и прошивки я был слишком молодым, а после – слишком вечным. На самом деле, мало что изменилось. И морды бьют из-за любви, – нараспев пробормотал учитель.
Шестой отодвинул Малушу в сторонку, пожевал язык и ткнул в кнопку. Не в ту, что нажимал обычно, а рядом. Неприметный ящик выскользнул из ниши, и учитель запустил в него оцинкованные пальцы.
