Анастасия Муравьева
Мохер
Француженка нанимала шикарные апартаменты с видом на Таврический сад. Как и все жены посланников, она вела распутную жизнь Эммануэль, но в отличие от последней, старалась не придавать ее гласности. Француженка была маленькой, востроносой, легкой и взъерошенной как воробей. Она махала руками и летала по натертым полам словно пух, подгоняемая собственным смехом. Смеялась француженка беспрестанно. Ее смешили русские слова, оканчивающиеся на мягкий знак. «Вонь», – хохотала она и повторяла: «Вонь! Тень! Постель!». Зажмурившись и тряся волосами, смеялась уже беззвучно, пока не пропадала вдали с очередным кавалером.
– Маш-ш-ша, – нараспев произнесла она имя новой служанки. – Шарман! Моя дорогая Маша… mon cher…
С тех пор она называла ее только «ма шер». А поскольку Машка ходила все время в растянутой шерстяной кофте, все стали называть ее «Мохер». С легкой руки француженки имя прилипло к ней навсегда. Мохер она и есть мохер.
Обязанности девки-чернавки известно какие. Подмести пол, вытереть пыль, пропылесосить бухарский ковер. Сбегать с поручением. Помимо Машки, в штате прислуги состояли повариха и экономка.
Повариха, молодая женщина недурной наружности, казалась совершенно помешанной на готовке. Ее можно было застать за четырехтомником «Войны и мира»: она по крупицам собирала сведения о том, что подавали в доме Ростовых, и тешила себя надеждой задать аналогичный прием. Книги с рецептами загромождали кухню. Каждое блюдо имело оригинальное название. Мохер подсмотрела: один салат назывался «По ком звонит колокол».
