Анастасия Мальцева
НГ (Не говори)
– Да ты б так не ломалась, я ж плохого не сделаю.
– Слушай, девушка сказала, что не хочет.
Аня застыла. Молодой человек оторвался от спутницы и встал на защиту попираемой чести. Мужик взглянул на него снизу вверх и капитулировал.
– Понял-понял…
Аня проводила его взглядом. Тот понуро удалился, матерясь под нос.
– Всё в порядке?
– А… – Аня осторожно взглянула на спасителя. – Да…
– Тём, я пошла, – девушка подскочила к нему, чмокнула в щёку и направилась к выходу, – Серёжка приехал, его матушка там уже в шоке, пора ехать, а то мозг вынесет.
– Серёге привет!
– Всенепременно!
– Сестра.
– М… – растерянно выдала Аня, почти что безразлично. А сердце будто отпустила цепкая лапа.
– Вы… и правда хотите побыть одна, или просто та компания не нравится?
– Не хочу.
– А…
– Ну… одна не хочу… быть…
Трезвость ума могла бы пригодиться, да и проще было бы контролировать артикуляцию, но пришлось работать с тем, что осталось.
– А я могу присоединиться?
– Да… – «Да! Да-а-а-а!!!»
Аня окунулась в беседу, не думая о том, что заставило тех мужиков спиться. Было ли им тоже когда-то больно? Топили ли они своё горе в вине? Она увидела в них только угрозу. Только грязных мужиков, алкашей. Пропитых алкоголиков.
Своя боль оглушает, оправдывает. Чужая теряется за результатом деструктивных попыток с ней справиться.
Они говорили, и Аня допивала пиво. Было весело и спокойно, будто они давно знали друг друга, но всё ещё могли удивлять и удивляться.
Чем ещё кроме разговоров и чувства юмора мог удивить Артём?
Он тоже уйдёт? Тоже будет изменять? Или предпочтёт сделать этот вечер первым и последним? А может, всё же действительно преподнесёт сюрприз и станет её судьбой?
– Да-да-да… – недовольно пробурачала барменша в телефонную трубку и бросила её на стойку. Удалилась в подсобку и вернулась с коробкой, полной мишуры и новогодних игрушек.
На заднем плане она развешивала яркие шары и гирлянды, а на переднем была улыбка Артёма. Он предложил свою помощь Дине, но та великодушно отказалась, дав Ане шанс единолично насладиться его обществом. Его тёмными глазами, будто прожигающими, видящими до самого сердца, до самой души.
Картотека прошлых знакомств отправлялась в архив. Все, кого Аня когда-либо знала, терялись на фоне нового досье. В графы вписывались данные: имя, возраст, рост, цвет волос и глаз, голос. Высшее образование, место рождения, особые приметы. Но главным было то, что не поддавалось вербализации и сухим формулировкам, вмещающимся в очередном поле данных. Блеск в глазах при взгляде на Аню, мимика, морщинки в уголках глаз при улыбке. Улыбка. И на нём мог бы сойтись весь мир, на нём и на каждой связанной с ним мелочи в отдельности. Но мир будто рос, расширялся, и новогодние огни уже сверкали и для Ани, блюз сменился рождественскими песнями, воздух наполнился пряным ароматом глинтвейна, а парочки за окном не казались горькой усмешкой над её разочарованием.
Компания давно ушла. Приходили и уходили новые посетители, а Аня с Артёмом всё сидели и говорили. Говорили обо всём на свете: от детских воспоминаний до теоремы Ферма, от планов на будущее до самых страшных разочарований. У них было столько общего и огромное множество отличий, и это являлось идеальным несовершенством сочетания вкусов и интересов.
Глупые фантазии крохотной девчонки, которой Аня когда-то была, волшебным образом претворялись в жизнь. В далёком прошлом она верила в любовь с первого взгляда, верила в теорию половинок, в возможность встретить Единственного. Бывший муж с трудом подходил на роль подарка судьбы даже в лучшие времена, и Аня сдалась на волю суровой реальности, выбросила иллюзии на помойку и по-взрослому рассудила, что есть множество гораздо более важных и практичных вещей, чем мифическая любовь. Есть привязанность, уважение, общие цели и ценности, хозяйство и стабильность.
Пора было достать коробку из тёмного чулана, распаковать забытые надежды и мечты, веру в чудо.
Пора было понять, что весь пройденный путь вёл в этот самый момент. Нужно было расстаться с мужем и горевать, чтобы прийти в этот единственный не украшенный бар и окунуться в пиво и воспоминания. Чтобы встретить его. Свою половинку, без которой душа чувствовала острую нехватку чего-то очень и очень важного.
– Ребят, мы сегодня до одиннадцати, – предупредила Дина. – Через пятнадцать минут закрываемся.
Аня затаила дыхание. Вот и всё. Сказка окончена. Новогоднего чуда не будет. Наверняка у Артёма планы, его ждут родные, друзья, подруги. Его ждут.
– Какие планы?
– Никаких…
– Может вместе встретим?.. Новый Год.
Аня улыбнулась.
Сказке быть.
Чуду свершиться.
Артём расплатился и помог Ане одеться. Его несуетливая природная галантность окутывала нежностью и заботой. От неё стало тепло, даже когда из распахнувшейся двери ворвался морозный воздух со снегом.
– Снег!
– Снег, – улыбнулся Артём, всё ещё держа дверь открытой. – Посмотри наверх.
Аня подняла голову. Над ними висела веточка омелы.
Дина закатила глаза и стала настырнее натирать столы. Но губы подёрнула чуть заметная улыбка.
Артём посмотрел Ане в глаза и, увидев согласие, наклонился с осторожным первым поцелуем.
Из соседнего бара выплыла голосистая компания навеселе и затянула: «We wish you a Merry Christmas and happy New Year». Небо разорвали салюты, и Аня подумала: «Так не бывает».
Но знала, что ещё как бывает.
НГ (Не Говори)
Лена вывела аксиому: мужчины, как зима – при знакомстве строят из себя суровых мачо с холодным сердцем, но с приходом весны из-под тающего снега всплывает говно.
Рассорившись с очередным ухажером, чьи снега растаяли, начхав на календарную зиму, Лена стояла у билетной кассы на вокзале. Нужно было быстрее покинуть Москву, полную чванливых аборигенов и лиц неопределенных национальностей, смешавшихся в огромном котле. Она мечтала поскорее оказаться дома со своими провинциальными родителями, некогда предостерегавшими от переезда. Москва ж, дочь, она такая – либо сожрёт, либо развратит – третьего не дано. Эти утверждения казались преувеличением и сейчас. Лена прекрасно понимала, что просто наткнулась не на тех людей. В ее жизни встречались проходимцы и похуже, несмотря на то, что не бывали в Москве ни разу. Но психика – забавная штука, так что понимай-не понимай, а столица теперь вызывала у Лены лишь отвращение и оставила неприятный осадок от годовалого пребывания.
С самого утра Лена ничего не ела, и теперь настал момент, когда желудок возвестил о своих потребностях. Надеясь, что стоящие рядом не слышат утробных позывов, она силилась выстоять очередь, чтобы уже быть уверенной, что сегодня же сядет на поезд и умчится в родные края.
До Нового Года оставалось всего три дня, не считая сегодняшнего вечера, большая часть которых должна будет уйти на дорогу. Самым обидным в этой ссоре с уже бывшим молодым человеком был как раз этот момент. Они собирались встречать Новый Год вместе, планировали, что будут есть, что пить и в каких позах ублажать друг друга после застолья и «Голубого огонька». Но буквально несколько часов назад доброжелатели поставили Лену в известность о том, что не только с ней Сармат устраивал амурные утехи. Тот сначала пытался все отрицать, но ставшие известными Лене факты сыграли не в его пользу, и он был вынужден признаться в наличие любовницы. Попытавшись остановить Лену от поспешных решений, Сармат получил в челюсть и оказался брошенным за трое суток до главного праздника. А сама Лена осталась на улице – последние пол года она жила у своего бой-френда, не имя собственного угла. Обзавестись друзьями, способными приютить, она не успела, будучи занятой работой и вечной готовкой-уборкой для Сармата, задерживавшегося на «работе». Снимать номер в гостинице показалось бессмысленным, Лена четко решила, что больше не будет жить в Москве. А раз так, какой смысл встречать Новый Год здесь? К тому же в полном одиночестве. Ведь большинство ее знакомых было и знакомыми бывшего парня. Ей вовсе не нужны были их расспросы и жалость. А уж подумав о том, что, вполне возможно, часть из них знала о похождениях общего друга, Лена решила порвать все связи окончательно и исчезнуть, не предупредив никого.
Желудок уже намеревался завязаться узлом, а очередь все никак не хотела двигаться вперед, удивляя количеством необязательных людей, решивших приобрести билеты в последний момент. Лена подумала, что это совершенно непредусмотрительно с их стороны. Ладно, она – у нее было оправдание. Но не может же быть, чтобы все только что узнали об измене своих спутников жизни и решили рвать когти.
Поняв, что больше она ждать не может, Лена предупредила стоявшего за ней человека, что ненадолго отойдет. Взяв свои сумки, она тут же подскочила к ближайшему лотку, в котором решила купить воды и пирожок. Перед ней было еще пять человек. Мужчина, делавший в этот момент покупку, долго перечислял заказ. За ним стояла грузная женщина с тремя сорванцами лет девяти, всем своим видом давая понять, что ей тоже надолго. Оглядевшись по сторонам, Лена не увидела других лотков с едой, кроме тех, что с чипсами и батончиками, которые она не считала за достойную человеческого существа пищу. Остальные места общепита и палатки, торговавшие провизией, были отнесены поодаль от касс, и Лена побоялась упустить свою очередь, отправившись к ним, хотя та все так же не двигалась.
– Простите, – решилась обратиться к грузной даме Лена, – Вам много покупать?
– А что? – нахмурилась та.
– Просто мне только воду и пирожок без сдачи. Не могли бы вы меня пропустить вперед, пожалуйста? А то я боюсь потерять очередь за билетом.
– Не могла бы!
– Э… – Лена опешила от грубости и не нашлась, что сказать.
– Все только о себе и думают!
– Правда?! – тут настал черед Лены возмущаться, – а не вы ли сейчас думаете исключительно о себе, не пропуская вперед человека, который отнимет всего пару секунд, а?
– Нет! Я честно пришла и стою в очереди по правилам, никого не обгоняю и выполняю все, как положено!
– А в СС было положено расстреливать евреев, – Лена направилась обратно к очереди за билетом, несолоно хлебавши.
Женщина вылупилась ей вслед, хватая ртом воздух. Она пыталась сложить два плюс два, чтобы решить, на что эта девица намекала: то ли она обозвала ее еврейкой, то ли пригрозила расстрелом, то ли и то и другое вместе взятое. Ей и в голову не пришел истинный смысл Лениного посыла.
Пока Лена шла на свое место, она заметила «небольшую» деталь, которую не приметила ранее: над кассой, в которую она отстояла уже приличное время, была надпись «на возврат».
– Черт! – выругалась она, поняв, что вся эта толпа народу топчется здесь совершенно не по тем причинам, что она.
Пройдя поодаль, Лена увидела нужную кассу, в которую хоть и была очередь, но куда меньше предыдущей, и двигалась довольно резво.
Немного успокоившись и придя в себя после оплошности, Лена подумала: «Печально… все эти люди… они стоят, чтобы вернуть купленные билеты… вернуть планы, которым не суждено сбыться… свои мечты и надежды…». Пока она размышляла, подоспела ее очередь, и Лена наконец получила возможность приобрести заветный билетик.
– Извините, – с сочувствием произнесла кассирша, – до Томска на сегодня ничего не осталось, есть только на завтрашний вечер.
– Но… я тогда не успею к Новому Году, – сокрушенно произнесла Лена.
– Сожалею, но ничем не могу помочь, – пожала плечами женщина, – единственное, если кто-то вернет билет… но придется ждать, чтобы это выяснить… и то не факт… обычно к таким датам билеты покупают загодя…
– Да… я знаю… так получилось, – не представляя, что делать дальше, пролепетала Лена, – извините…
– Девушка! – приподнялась со стула кассирша и окликнула её, уже отошедшую от окошка, – может, оставите свой номер? Я вам сразу позвоню, если кто-то вернет билет.
– Спасибо огромное! – лучик надежды озарил потухшие глаза.
Оставив свой номер кассиру, Лена пошла в привокзальное кафе, чтобы уже успокоить стонущий живот. Аппетит отсутствовал напрочь, но поесть было необходимо, иначе мог разболеться желудок – привет от гастрита, заработанного в детстве газировками и полуфабрикатами на переменках.
Стоя возле высокого столика бистро и накалывая пластиковой вилкой кусочки запеченного картофеля, Лена старалась не думать о том, что есть огромная вероятность, что она будет встречать Новый Год в полном одиночестве или в поезде среди кучи незнакомцев. Последнее ее пугало гораздо больше первого. Она вдруг очень живо представила пьяных вопящих пассажиров, встречающих приход Нового Года, и передернула плечами. От неприятных мыслей ее отвлек телефонный звонок, и она мигом полезла в карман за сотовым – вдруг это кассирша спешит известить ее о возврате билета.
– Пошел ты, – Лена сжала челюсти и нажала на сброс – это всего лишь Сармат, решил сделать новую попытку к примирению.
Как нахлынувшие воспоминания о предательстве, Лена с чувством отбросила пластиковую вилку и сдержала матерную симфонию. Немного погодя она готова была переходить к решительным действиям: во что бы то ни стало она сядет на нужный ей поезд и точка. Оставив ужин недоеденным, Лена покинула кафе и направилась к платформе. Там уже вовсю шла посадка, и Лена осторожно подошла к одному из проводников.
– Ваш билет, – проводница протянула руку, когда у ее вагона топталась одна только Лена.
– Понимаете, – начала та, – у меня нет билета, – приосанилась – только бы не подумала, что вопрос в финансах.
– И что же мы будем с вами делать?
– Я думала, что смогу заплатить за билет вам напрямую.
– Проходите быстрее, – проводница указала на тамбур и зашла следом за последней пассажиркой. Та незаметно сунула ей в руки несколько купюр, окупавших все риски сполна.
Наудачу в вагоне оказалась свободная койка. Билет на нее был продан, но, видимо, владелец передумал ехать или опоздал. Лена стала раскладывать вещи, и тут у нее снова зазвонил телефон. Она нехотя достала его, уже готовясь сбросить вызов – наверняка это снова Сармат. Но на экране высветился незнакомый номер, и Лена ответила:
– Алло…
– Здравствуйте, это кассир по поводу билета до Томска.
– Здравствуйте…
– Только что вернули один билет на ночной поезд, сможете подойти?
– Спасибо… – Лена замешкалась. – Но… я уже нашла другой выход…
– Да?.. ладно… значит, мне его для вас не держать?..
– Нет, можете не держать. Спасибо еще раз. И извините за беспокойство, просто я боялась, что уже не будет билетов, и…
– Ну что вы, я все понимаю. Счастливого пути и с наступающим!
– Спасибо, и вас так же!
Настроение было приподнятым. Лена удобно расположилась на нижней полке неподалеку от тамбура и заткнула уши плеером, чтобы не слышать гвалт соседей и не давать им повода завести с ней беседу. Она легла на койку и сама не заметила, как тут же уснула, вымотанная переживаниями дня, открывшего глаза на человека, с которым она делила постель, и перевернувшего ее жизнь с ног на голову. Или обратно.
Глаза Лена открыла от резкой остановки на одной из промежуточных платформ уже за много километров от Москвы. Плеер все еще крутил ее любимый плейлист по кругу, а вагон был полон уже спящих людей, часть из которых напоминала о своем существовании размеренным посапыванием или дерзким храпом. В окно бил свет уличного фонаря, прогоняя тьму ночного вагона. Лена вынула наушники и присела на койке. Пора бы сходить облегчиться. Она уже встала, но вспомнила, что пользоваться туалетом на остановках запрещено. Она опять опустилась на полку и потянулась – как приятно размять затекшее тело. Спустя несколько минут раздался звук распахнувшейся двери, и вагон прорезал луч света.
– Предъявите, пожалуйста, документы, – луч ослепил Лену.
Она начала щуриться, оцепенев от страха.
– Ваши документы, – повторил голос более требовательно и убавил яркость фонарика.
– У меня нет билета… – пролепетала Лена.
– Предъявите паспорт. Он меня больше интересует.
Лена замешкалась, но остатки сознания, не усыпленные испугом, навели ее на мысль о том, что не стоит показывать свой паспорт кому попало:
– А вы кто, собственно говоря?
– Сержант полиции Гусь, – мужчина вытянул открытое удостоверение и посветил на него, чтобы Лена могла разглядеть документ.
– Сейчас… – она полезла в сумочку за паспортом, – а что происходит, можно узнать?
– Разыскиваем подозреваемую в убийстве, проверяем всех, подходящих под ориентировку в этом поезде, так как поступила информация, что она на него села. Без билета. Как и вы.
– То есть я подхожу? –Лена передала сержанту свое удостоверение личности.
– Вы – женщина, светлые волосы, около двадцати пяти. Так что да, подходите, – полицейский изучил паспорт на предмет фальсификации и вернул его владелице, – но имя у вас другое. Не смею больше задерживать, – он раскланялся и пошел дальше, освещая спящих пассажиров в поисках очередной кандидатуры, подходящей под ориентировку.
«Около двадцати пяти… – с досадой пронеслось в голове у Лены, – мне всего двадцать четыре!».
– Прошу собрать вещи и покинуть состав, – вдруг раздался низкий голос темной фигуры, которую Лена не заметила, пока говорила с сержантом.
– Ч-что?
– У нас тут зайцы не ездят. Берите вещи и на выход.
– Но…
– Или придется снять вас с поезда силой и завести дело за административное правонарушение.
– Но как я доберусь до дома?!
– Тихо, а то всех перебудите, – шикнул голос непонятной половой принадлежности, – раньше надо было об этом думать. Так вы сходите сами или вам помочь?
– Но я договорилась с проводником!
– Проводник не обладает подобными полномочиями.
– Но я ему заплатила!
– Вы только что признались, что осуществили подкуп должностного лица?
– Но… – Лена окончательно растерялась. Она совершенно не умела вести дипломатические переговоры и не разбиралась в законодательстве, поэтому уже видела себя за решеткой за подкуп и безбилетный проезд.
– Сами сходите или вам нужна помощь? – повторил свой вопрос голос.
– Схожу… – отчаянно произнесла Лена и, одевшись и подхватив вещи, зашагала на выход.
Рядом с открытыми дверями вагона на низкой платформе курила вторая проводница. Лена опустила глаза и быстро засеменила прочь от поезда, надеясь избежать лишних расспросов.
– Эй! – все же окликнула ее та, – куда это вы?
– Я уже приехала, – бросила Лена, не останавливаясь.
– Но это вынужденная остановка, ее даже нет в маршруте.
– Я знаю.
– А ну стой! – крикнула проводница, – стой, а то буду свистеть!
Лена остановилась, спутав последнее слово с более грозным «стрелять».
– Так это тебя ищут?
– Нет, у меня уже проверили паспорт.
– А ну-ка пошли обратно, – проводница схватила Лену за руку.
– Как я, по-вашему, вышла бы? Сержант шел с той стороны, – она махнула свободной рукой.
– Ну да… – проводница ослабила хватку – эх, жаль, не получит премию за отличную службу, – так чего ты вылетела, как ошпаренная?
– Меня сняли с поезда, – Лена отвела глаза, – потому что я без билета.
– Да?.. – проводница выпучилась. Они с напарницей частенько подсаживали безбилетников за хороший бонус к зарплате, но начальник поезда был. Ой влетит им… как пить дать будет строгий выговор и штраф.
– Угу…
– Ладно… иди давай… – она махнула рукой и поторопилась обратно в вагон, разведывать обстановку.
Там уже посапывал тот самый «начальник поезда», выполнивший долг перед обществом. «С какой стати всякая шантрапа будет ехать со мной в одном вагоне без билета? Вот и убийцу так посадили. А, может, эта тоже закоренелая преступница была, просто ее пока не ищут!»
Покинув платформу, Лена принялась оглядываться по сторонам, чтобы решить, куда идти дальше. Она и понятия не имела, что с ней всего лишь сыграли злую шутку, а на самом деле она могла спокойно продолжать свой путь в теплом вагоне поезда Москва-Томск.
На улице было под минус двадцать, и не прошло и десяти минут, как Лена стала думать о том, что вскоре околеет до смерти, если сейчас же не зайдет куда-то погреться. Но в округе не было ничего кроме безлюдной платформы, поезда, в который ей вход был воспрещен, и темного леса, через который шла припорошенная снегом тропинка. «Ну почему именно здесь?.. – чуть ли ни плача, подумала она, – почему именно в этой глуши?..»
Но времени на раздумья не было, если она не планировала превратиться в ледышку, поэтому, перебарывая страх, Лена шагнула на тропу, пролегавшую меж деревьев. В лесу было темно, и лишь снежный покров, отражавший свет звезд и луны, спасал от полного мрака. Голые остовы деревьев поскрипывали на ветру, напоминая жутких чудовищ, готовящихся схватить свою жертву. Лена тряслась от страха и холода, но стоически делала шаг за шагом, надеясь, что скоро выберется из леса. Она никогда не была особо верующей, но сейчас бормотала про себя все молитвы, которые только могла воспроизвести в голове, памятуя занятия в воскресной школе многолетней давности.
Спустя долгих двадцать минут ходьбы по заснеженной тропе, Лена наконец выбралась на дорогу, вдали которой исчез свет задних фар, недавно проехавшего авто, шум которого пару минут назад она приняла за последний звук в своей жизни, представив Кожаное Лицо с бензопилой наготове.
– Слава Богу! – воздела она глаза к небу, но вскоре ее радости пришел конец. Да, она дошла до дороги. И что? По ту сторону противоположной обочины снова шла тропа, разорванная полотном проезжей части, опять уводя в лес. Других машин видно не было, но даже если бы тут был нескончаемый поток авто, это не изменило бы ситуацию, ведь Лена прекрасно знала, насколько опасно садиться к незнакомым водителям. – Когда же это кончится? – она перешла дорогу, чтобы продолжить путь. «Не может быть, чтобы там был только лес. Ведь железнодорожная станция не будет находиться в безлюдной нежилой глуши… да и сержант не из воздуха взялся… к тому же тропинка не может вести в никуда… хотя видно, что по ней давно не ходили… о нет… – и тут ее посетила жуткая мысль, что она пошла не в том направлении; что нужно было перейти через железнодорожные пути и следовать в противоположную сторону, а в этой дальше только опустевший лес. – Нет… только не это…»
