Алёна Ильинична Кощеева
Побочный эффект
– Выбрали что-то? – вырвала девушка Борю из внутреннего диалога.
– А что… – нахмурился он и еще раз пересмотрел меню сверху-вниз.
Потирая лоб, Борис подумал, что текст на табличке с золотым узором с вензелями ему мерещится. Вряд ли кто-то в здравом рассудке даст блюдам и напиткам такие названия, как «Сила в мысли», «Выход есть», «Свет в туннеле» или «Личные границы», будь то даже забегаловка на обочине дороги. Он обернулся на звук стремительного шелеста и проводил пустым взглядом черный Гелендваген. Посмотрел на свою машину и подумал, что рядом с поцарапанным фудтраком, его мазда выглядит неплохо, хоть и заезжено. Давно не мытая, но приличная снаружи.
– Помочь определиться? – милое лицо заботливо улыбнулось.
– Что у вас вообще… есть?
Вздохнув, Боря повернулся к девушке и ссутулился. Всегда, когда рядом другие люди, на плечи опускается невероятно тяжелый камень.
– У нас есть всё, что поможет путнику выбраться из порочного круга обязанностей и бренности жизни! – уверенно декламировала девушка.
Её белая рубашка будто сияла в свете ярчайших прожекторов, мерцала неземным, божественным светом. Лавина дождя отчаянно тарабанила по фудтраку, пирамидой тянулась в углы и миновала место, где стоял Боря.
– … потому, что Вы попали в «Фудтрак Чудес»! – жизнерадостно закончила девушка и, вздернув брови, выжидательно уставилась на него.
– Да, дайте, пожалуйста, – невпопад ответил Борис, – мне бы позвонить, эвакуатор вызвать. Если меня уволят, это будет конец…
– Даже так…, – загадочно-задумчиво произнесла девушка и поправила волосы, крепко связанные в конский хвост, – вы, наверное, совсем ничего не хотите.
Она нахмурилась, прикусив щёку.
– Меня Мия зовут, – она наклонилась через окно и протянула руку.
Из фудтрака повеяло пряными травами и корицей.
– Борис…
– Борис, я очень хочу Вам помочь, – сказала девушка не отпуская ладонь Бори, – я, знаете, умею помогать людям, – она посмотрела в его узкие, заплывшие глаза, очерченные глубокого, почти черного цвета синяками, – только нужно Ваше согласие.
2.
Из зеркала на Бориса уныло смотрел непричесанный тридцатилетний мужчина с не по возрасту обвисшими щеками. Он скорее напоминал призрак, принявший на какое-то время форму человека, чем существо, обитающее в этой реальности. Борис растянул глаза пальцами. Красные трещины-капилляры испещрили белок справа-налево, сверху-вниз.
В зале телевизор поёт дочке буквы английского алфавита. Жена начиталась блогов современных мамаш и вовсю учит ребёнка трём языкам – русский, английский и почему-то греческий. Хотя сама не всегда и на одном, на родном выражается правильно. Ударения, конечно, все путают, но вот в её аккаунте он как-то видел – «В своём последнем посту я писала…». И это, кажется, перебор. Борис обулся, позвал родных попрощаться и боковым зрением увидел на тумбочке две маленьких баночки. Одна серебристо-пепельная, другая матово-белая.
– Это ты где взяла? – не моргая взглянул он на жену.
– Из портфеля твоего достала, – невозмутимо ответила она, пожимая плечами.
Борис почувствовал какую-то тихую злость. Пахнуло затхлостью. Словно всё вокруг пропиталось чем-то нечистым, дурным. И не вина молодой супруги, что она старается сделать их жизнь лучше. Её вина в том, что делает она это по-своему. Он раздул ноздри, схватил оба пузырька и засунул в карман куртки. Поцеловал дочь в лоб, долго выбирался из крепких объятий малышки и наконец-то вышел на улицу.
Воздух холодный и влажный. Над серыми домами скопились дождевые облака. Борис помялся у подъезда. Машину вчера сдал в ремонт. Техники проверили всё возможное, но причину поломки не нашли. Оставили на расширенную диагностику. Ехать на работу на электричке? Он засунул руки в карманы и достал один из пузырьков. Их он получил от девушки из фудтрака на обочине сразу же, как согласился с какой-то политикой пользования на своём смартфоне. Смутно припоминая остановку у белой Газельки, Борис почувствовал стыд и неловкость. То ли от того, что пребывал в собственных размышлениях и только частично помнит разговор, то ли от того, что скрыл это от жены.
