Алёна Александровна Комарова
Бумеранг любви, или Три дела по одной цене
А самое главное, что самой ничего не пришлось придумывать и ломать голову как найти силы, что изменить, как заставить себя двигаться и как поставить себе цель. Лучшая подруга пришла на помощь и все за нее сделала. Промотивировала всеми доводами, и то, что обещала приехать, и что сто лет не виделись, и море бесподобное и погода отличная. Или наоборот, погода бесподобная и море отличное. Хотя какая разница – суть-то одна. Таня и цель поставила – поменять обстановку, и естественно, обстановку эту самую уже для Наташи подготовила.
И Наташа быстро, пока депрессия не утопила ее в омуте, ухватилась за спасительную соломинку и напечатала.
«Хорошо. Когда мне приехать и куда?»
«Сейчас. Вилла де-ла Таня».
«Сейчас? Я не могу».
«Можешь. Звони своему главному, бери отпуск. Срочный. По состоянию здоровья».
«Но я не больна».
«Отлично. А я больна и мне нужна твоя помощь».
«Что случилось?».
«Приедешь – расскажу. Все. До встречи. Буду ждать. Пока. Целую».
«Что случилось?» – требовательно написала Наташа, но Таня уже вышла из сети.
Наташа макнула ложку в варенье и облизнула ее. Так она и знала, у Тани что-то случилось. Не зря она названивала несколько раз на телефон и по видеосвязи. Но что? И чем Наташа может ей помочь? Чем она заболела? В голове крутилась жуткая мысль, которую Наташа пыталась выгнать, но та прицепилась, как клещ, пытаясь высосать последние капли счастья. Господи, только не это. Она же еще совсем молода.
Ясное дело, что не ангиной заболела и палец не вывихнула, а что-то страшное случилось с подругой, так бы она не просила помощи. И как все обставила под красивое приглашение на отдых, а самой на самом деле помощь нужна.
Подгоняемая ужасными мыслями о диагнозе, который могли поставить Тане врачи, Наташа устроила телефонную тираду Сергею Петровичу, напомнив ему, что уже два года не была в отпуске, пообещав ему в течении двух часов закончить статью о вреде грызунов в доме и как важно включать аппарат «Антигрыз», чтобы эти самые грызуны не подходили к жилищу ближе, чем подает сигнал этот «Антихрум», то есть «Антигрыз». Кстати производители аппарата хорошо заплатили за рекламную статью редакции. Потом Наташа пообещала по возвращению отработать свои отгулы, так как Сергей Петрович все равно не подпишет ее заявление на отпуск, потому что у него это по плану не предусмотрено, а по бюджету – не рассчитано.
Придя к обоюдному согласию сторон, одна сторона – та, которая не главред, пошла, то есть побежала дописывать статью о вреде «Антигрыза» и о сигналах грызунов, то есть наоборот.
Когда о сигналах антигрызунов было покончено, и статья по электронной почте была отправлена главреду с припиской «я не могу ничего корректировать, положусь на вашу компетентность. С уважением Наталья». А так как сама Наташа уже неделю была некомпетентна и главред со всеми в издательстве об этом знал, то скорей всего понял, что это подхалимаж чистой воды.
Она быстро собрала дорожную сумку с вещами, а в пакет сложила остатки еды из холодильника, для себя отметив, что наконец-то почувствовала голод. После ухода Миши у нее пропал аппетит, и питалась в основном растворимым кофе на завтрак, обед и ужин и в промежутках между ними.
Она сложила сыр и хлеб в пакет. Налила кипяток в Мишин термос, надеясь, что в ближайшее время он ему не понадобится. Можно было поужинать дома, но Наташа решила время не тратить, а выезжать к Танюше. Поесть можно и в дороге – было бы желание.
– Наташенька, ты куда? В отпуск собралась? – спросила тетя Маруся, когда ее любимая квартирантка отдавала ей ключи от квартиры. – К морю? Загорать?
– Нет, теть Марусь, то есть к морю, но не загорать. Подруга заболела. Боюсь, что серьезно. Еду навестить.
– Чтобы не болеть, нужно пить отвар цветов с медом…
Подъездное эхо подхватило названия цветов и выскочило вместе с Наташей на улицу.
Дорога выдалась тяжелой. Сразу пошло все не гладко. Сначала машина не заводилась, а когда завелась, то выяснилось, что бак пустой. А ко всему этому еще и солнце село, но еще не стемнело. А в такое время суток Наташа чувствовала себя подслеповатой курицей. Простояв во всех городских заторах, она, наконец, выехала на трассу. Встречных машин поубавилось. Наташа «зацепилась» за попутного отечественного «тихохода» и двигалась за ним не спеша. Спокойное движение хорошо тем, что не требует сосредоточенного внимания и можно подумать на отрешенную тему. И Наташа успела представить, что за рулем той машины дедулька лет восьмидесяти. Он возвращается домой с рынка, торговал помидорами, выращенными на приусадебном участке в деревне «Васильки», если такая имеется в Крыму.
Но разыгравшаяся фантазия испарилась, как только дедулька съехал с трассы, оставил ее в полном одиночестве, если не считать, обгоняющих ее любителей скорости выше восьмидесяти километров в час. Пришлось «искать» следующего «тихохода».
Дождь застал ее на трассе, когда стемнело. В чистых каплях весело отражались фары обгоняющих машин. Обдав напоследок грязью из-под колес, исчезали и растворялись в капельках дождя. Приходилось щелкать омывателем и отвлекаться на лишние рычаги и кнопочки, что сильно нервировало Наташу. Она была автолюбителем с двухлетним стажем, но ее пугала мокрая дорога. И, по-видимому, не зря.
Она напряглась и крепче вцепилась в руль. От напряжения и нервного страха у нее разболелась спина, и захотелось есть. Она еще проехала с десяток километров, остановилась на обочине. Навигатор постоянно искал связь с космосом, терялся, о поворотах сообщал с явным запозданием. Электронный Сусанин давно не обновлялся. А Крым обновился. Наташа догадалась, что движется в нужном направлении, поела бутерброд с сыром, выпила кофе из Мишиного термоса и поехала дальше.
Еще ей было страшно, что она одна в ночное время суток едет по незнакомой дороге. Как назло еще и «тихоходов» давно не было, уже километров сорок. А если с ней что-то случится? Может с ней что-то случиться? Конечно. Вдруг машина сломается. Или дорожные бандиты нападут. Она хмыкнула, наверное, для того, чтоб не сидеть в полной тишине:
– Ночь. Дождь. Бандиты с большой дороги. – Успокоить себя не получилось и она пожалела о внезапном необдуманном решении – надо было утром ехать.
Каждый километр приближал ее к месту назначения и отдалял от дождя. Он стихал. Фары машины выхватывали из темноты дорожные знаки. Наташа проехала мимо деревушки под названием какой-то Поляны (толи Красной, толи Крайней), отсюда начиналась прямая к месту назначения.
Наташа громко вздохнула, посчитав, что до города оставалось километров тридцать, а это минут сорок-пятьдесят езды, с учетом того, что она не может сильно разогнать машину.
Большую лужу она увидела, когда была уже возле нее. Удар пришелся на правое колесо. Машина провалилась в глубокую яму, которую эта самая лужа очень хорошо скрывала. Что произошло дальше – Наташа не поняла. Удар. Руль дернулся. В ушах зазвенело. Она автоматически сбросила ногу с педали газа. Надавила на тормоз и крепче схватилась за руль. Управление не зависело от Наташи, как будто малыш игрался с игрушечной машинкой. Но сила несравнима с малышом. Понесла на встречную полосу. Развернула поперек дороги. По инерции протянула по мокрому асфальту. И остановила. Фары выхватили из темноты ствол дерева. Совсем рядом. Опасная близость.
Наташа крепко сжимала руль. В голове стучала мысль: «Нужно было ехать утром».
Скрип в ушах прекратился, и она поняла, что ей не хватает воздуха. Наверное, она все это время не дышала.
Включив аварийку, она отстегнула ремень безопасности, медленно открыла дверь и вышла на улицы. Мелкий прохладный дождь освежил ей лицо. Впервые в жизни она обиделась на погоду. А на кого еще? так коварно замаскировать яму на дороге мог только дождь.
Она обошла машину, не надеясь на свои познания, но понимая, что не сможет адекватно оценить ситуацию.
Правое колесо было выломано и стояло почти горизонтально. Вот откуда был этот скрип, это ломалось железо. Она осмотрелась по сторонам, понимая, что машина стоит на обочине в нужном направлении. Как такое произошло? Она не могла понять. Ее же крутануло по дороге, но она не могла вспомнить, как машина сделала оборот в сто восемьдесят градусов. Наверное, она зажмурилась, хотя казалось, что глаза выпадут из орбит – так она их таращила. И вовсе она не зажмуривалась, всего лишь моргнула.
Наташа постояла, полюбовалась колесом и, промокнув до нижнего белья, вернулась в машину.
Даже если бы она что-то понимала в ремонте автомобилей, то сама бы не справилась. Нужно вызывать эвакуатор.
Она позвонила Тане, но та не ответила. Наташа набрала номер справочной и узнала телефон ближайшей эвакуаторной помощи, дозвонилась. Мужской недовольный голос пообещал приехать через час. Перспектива неперспективная – сидеть целый час в мокрой одежде – холодно, неуютно и грозит воспалением легких. Она еще раз попыталась дозвониться подруге, но потерпела неудачу, и полезла на заднее сидение, чтобы достать из дорожной сумки сухую одежду. И замерла на полпути. Она не знала точно, но почувствовала на себе цепкий взгляд. Он как будто проколол затылок.
Из темноты на нее смотрел мужчина. Он уверенно постучал в лобовое стекло. Наташа подпрыгнула на заднем сидении и уставилась испуганным взглядом в темноту. Увлеченные поиски платья в недрах дорожной сумки отвлекли, поэтому не заметила, что происходило в это время на улице. Она медленно протянула руку к выключателю и щелкнула кнопкой. Свет в салоне погас. От темного мужского силуэта веяло угрозой. В нескольких метрах от ее машины светились габариты джипа. Ничего общего с эвакуатором. Главное, чтобы это были не разбойники с большой дороги.
В стекло опять постучали.
Наташа быстро заблокировала двери и приоткрыла окно.
– Что вам надо? – спросила она, пытаясь разглядеть человека.
– Мне ничего не надо – не очень вежливо ответил он. – Мы подумали, что вам что-то надо.
«Он не один» – с ужасом пронеслось у нее в голове.
– Вам нужна помощь? – спросил он.
Его грубый тон не вязался с предложением. «Скорее всего, от его предложения отказываются, даже если нуждаются» – подумала Наташа, а в слух ответила:
– Нет, спасибо. Я уже эвакуатор вызвала – потом подумала и добавила – и полицию.
– Полицию? – удивился мужчина – а кто-то виноват в аварии?
Наташа врать не умела, поэтому промолчала. Она смотрела, как открылась задняя дверь джипа, и из машины вышел еще один мужчина. Что-то в этом было зловещее. Какие-то жуткие мысли забились в голове. Нормальные люди ночью на трассе не останавливаются. Мужчина открыл огромный черный зонт и подошел к Наташиной машине.
– Василий, не пугай людей, лучше скажи, что тут?
– Колесо вырвало, шарнир полетел.
– Справишься?
– Я? – обреченно удивился Василий.
– Ты.
– Павел Андреевич, а почему я? Вот девушка уже эвакуатор вызвала, пусть они ее и тащат на ремонт.
– А мы что же, дальше поедим? И как это все будет выглядеть? – он заглянул в окошко к Наташе – вы там одна?
Наташа на подозрительные вопросы отвечать не стала.
Он кивнул, незаметно усмехнулся и спросил:
– Вы не пострадали?
– Нет.
Тот, что с зонтом повернулся к своему водителю, а Василий был именно водитель, (это Наташа поняла по их общению) и сказал:
– Так что помочь придется.
– Хорошо – угрюмо согласился Василий. К Наташе он не испытывал симпатии и вежливость не появилась – у вас ключи есть?
– От чего?– опешила она, но потом сообразила, что ему нужен автомобильный набор ключей, но выкручиваться было поздно, потому что Василий, сделав выводы, грустно посмотрел на Павла Андреевича, пожал плечами, всем своим видом говоря о безнадежности, сидящей в машине девушки. В слух говорить не стал, но взглядом показал «Что ты хотел от блондинок, хоть они и брюнетки, шатенки или огненно-рыжие». Наташа заподозрила, что он считает всех водителей-женщин недоразумением. Лично в этом признаваться не стал, видимо, остатки культурного воспитания остались, не все выкорчевал. Наташа в отместку успела поставить на нем клеймо грубияна.
– Возьму свои – вслух решил Василий и пошел в джип.
– Послушайте, Павел Андреевич, – позвала Наташа – не нужно мне помогать, сейчас приедет эвакуатор. Да и дождь идет, что ж Василий будет мокнуть.
– У меня есть зонт.
– Не надо зонт. Езжайте своей дорогой. Я дождусь эвакуатор сама. Спасибо за отзывчивость.
Василий вернулся с чемоданчиком с ключами и устроился перед машиной в свете фар, стал выкладывать нужные, проверил колесо, потолкал машину.
– Тут без спец инструмента не обойтись – крикнул он, – нужно на СТО.
– Хорошо. – Павел Андреевич умел быстро принимать решения и делать выводы – уехать я все равно не могу. Не могу оставить вас здесь одну. А вдруг разбойники с большой дороги. Останусь ждать ваш эвакуатор.
– Благородно. Спасибо.
Павел Андреевич обошел машину, присел рядом с Василием на корточки, его большой зонт прикрыл от дождя их обоих. Наташа не могла видеть, что они делают, но хуже ее колесу уже не будет.
Мелкие капли падали на лобовое стекло, но не спешили стекать по нему, они как будто приклеивались и мешали Наташе смотреть. Она перебралась на переднее сидение и включила стеклоочистители.
Мужчины быстро сообразили, что сами действительно не справятся.
Павел Андреевич подошел к окошку и постучал в него, и когда Наташа его приоткрыла, спросил:
– Во сколько приедет ваш эвакуатор?
– Он не мой – возразила она и тут же пожалела, поправила тон – я не знаю.
– Позвоните им еще.
– Послушайте, если вы торопитесь, то поезжайте, не надо со мной нянчиться. Спасибо еще раз и до свидания. – Наташа закрыла окно.
В окно опять постучали, она его приоткрыла и буркнула:
– Что вы хотите?
– Я понял, вы нас боитесь. Это понятно – два незнакомых мужчины на ночной безлюдной трассе – хуже не придумаешь. Давайте знакомиться – Золотарев Павел Андреевич. А это мой водитель Василий – добрейшей души человек.
– Я заметила – сообщила Наташа.
– Да, я знаю, у него иногда бывает плохое настроение, особенно в дождь.
– Особенно ночью и на трассе – добавила Наташа.
– И это тоже. Так что не обижайтесь на него.
– Это я уже поняла и не обижаюсь.– Она шире открыла окно и протянула ему руку – Солнцева Наталья Викторовна.
– Наталья Викторовна Солнцева? – переспросил он, удивившись.
Взял ее руку, пожал. И, не отпуская, наклонился к открытому окну. Он внимательно рассмотрел ее лицо, как бы вспоминая что-то далекое, хорошо забытое, или глубоко зарытое подсознательное.
– Не может быть – не мог поверить он.
– Наверное, всякое может быть, Павел Андреевич.
– Да, – протянул он – я как-то даже не ожидал. Сколько лет?
– Больше десяти, Паш, – она так всегда его называла, проглатывая последнюю букву.
– А ты совсем не изменилась – он вглядывался в темноту салона машины, узнавая каждую черту ее лица. Конечно же, она изменилась, не сильно, но изменилась. Она стала взрослой и чуть поправилась, но ей это к лицу.
– Мне нужно домкратом приподнять машину – крикнул Василий с другой стороны – хочу попробовать починить. Если не получится, то только на СТО. Надо, чтобы девушка вышла.
Павел Андреевич махнул головой – он все понял и сделал выводы – делать выводы была его привычкой, которая его не подводила, а понимать он с детства умел.
– Выходи, Наташа, – он дернул дверцу, та не поддалась.
Наташа разблокировала ее и вышла.
Павел протянул ей зонт.
– Возьми зонт и иди в мою машину, а то промокнешь.
Она взяла зонт и сказала:
– Я тут постою.
– Иди, а то вон ноги уже мокрые.
Она действительно сразу же попала в лужу, а по своей обувной способности босоножки не смогли уберечь ее от воды.
Он взял ее под руку, зная, что она сама все равно не пойдет, довел до своей машины и усадил на заднее сидение.
– Сиди, грейся – дал указания, захлопнул дверь и ушел к Василию.
Она осмотрелась. Мягкий кожаный салон автомобиля – огромный, чуть меньше квартиры, которую она снимает у тети Маруси. В салоне горел приглушенный свет, освещая панели с кнопочками и рычажками. Их количество могло сравниться только с комнатой управления космическими кораблями.
«Чем богаче люди, тем больше создают для них кнопочек с благами. – Без признаков зависти подумала Наташа. – А их водителям приходится больше запоминать всякой нужной и ненужной информации, где какая кнопочка и за что она отвечает, что поднимает, что включает».
Наташа узнала Павла в свете фар своей машины, когда он обходил ее осматривать, прячась под зонтом. Да, она его узнала, но не стала это афишировать и с воплями радости кидаться ему на шею. Наоборот, надеялась, что он и его водитель покрутятся-покрутятся вокруг машины, поймут, что ничего не смогут сделать и уедут. Уедут, и она с Павлом не увидится еще десять лет. И хорошо. Вот так и должно было быть, но почему-то неожиданно всплыли воспоминания. Сейчас не хотелось вспоминать их студенческую жизнь, дружбу, учебу, веселье. Тем более они так нехорошо расстались. Сейчас ее голова забита другими переживаниями. Переживаниями из-за болезни Тани и расставания с Мишей. Видимо депрессия еще пыталась командовать своей хозяйкой (даже рискованная ситуация не выбила ее из Наташи), но ей не хотелось уходить в приятные воспоминания прошлого и не хотелось думать о неприятном настоящем, о Таниной болезни, о Мишином уходе, о серьезной поломке машины, которая влетит ей в кругленькую копеечку. М-да, невесело.
Водительская дверь открылась и Павел сел за руль.
– Вот что мы решили – он обернулся к Наташе, – Василий останется с твоей машиной, дождется эвакуатора, с ними же доедет до СТО. А я тебя отвезу куда надо.
– Я раньше не замечала за тобой такое не очень хорошее качество: решать за других.
– Это издержки производства. Не стоит на них обращать внимание. Так что, куда тебя везти?
– Я еду в Черноморское. К Тане, на «Виллу де-ла Таня». Где это находится, я не знаю, ехала по звездам. – Павел шутку не понял, она пояснила – навигатору не доверяю. Собиралась доехать до города и позвонить Тане, чтоб она меня в мобильном режиме довела. Но она, кстати, мне не отвечает, я ей звонила, когда машина сломалась.
– Все понятно. Я тебя отвезу. Нам все равно по пути.
– Неужели? – усомнилась она.
– Я тебе большее скажу: я тоже еду в «Виллу де-ла Таня».
Он как будто пристыдил ее в недоверии. Так ей показалось.
– Серьезно?
– Чему ты удивляешься? Я уже несколько лет только у нее отдыхаю.
– А я вообще у нее никогда не была – грустно сказала Наташа.
– Не беда. Тебе нужно что-то с машины забрать?
– Конечно, у меня там вещи, сумки, документы. Неизвестно, сколько машина будет в ремонте. Я что ж без вещей буду?
– Тогда пошли за вещами.
Он вышел из машины, обошел ее, открыл Наташину дверь, подставил зонт и проводил за сумками. Василий помог донести их в джип и вернулся в Наташину машину, сел за руль. Было видно, что он сильно недоволен решением Павла Андреевича оставить его в чужой сломанной машине.
Дорога до Черноморского за разговорами оказалась довольно короткой, еще и на джипе (конечно, это тебе не на стареньком «тихоходе» восемьсот лохматого года производства).
Павел не в первый раз ехал по этой дороге и без труда нашел «Виллу де-ла Таня», он въехал в открытые ворота на стоянку. Таня всегда оставляла для его джипа это место. Это вошло в неоговорённую привычку – свое место на стоянке, один и тот же домик для отдыха, весь первый этаж для Виктории с детьми, отдельная комната на втором этаже для него – так чтобы рядом с семьей и в то же время отдельно, чтоб можно было до ночи поработать, никому не мешая, а утром до обеда поваляться в постели, чтоб никто не мешал. Виктория с детьми приехала сюда еще неделю назад.
«Уже загорели, наверное» – подумал он.
– Мы приехали? – борясь с явным проявлением усталости, спросила Наташа.
– Да. Вон Танюша тебя встречает.
С широкого высокого крыльца шикарного здания спускалась Таня, все та же Таня, с которой Наташа дружит уже, кажется, сто лет.
– Это она тебя встречает, Паш, – улыбнулась Наташа – она же не знает, что я приехала с тобой.
Естественно встреча двух давних подруг не прошла без визга, слез радости, «обнимашек и целовашек», как это назвал Павел. Он с улыбкой понаблюдал за всем этим, уточнил, не свалятся ли они, обнимаясь, в бассейн, взял сумки, обошел этот самый бассейн и пошел по ступенькам в здание, на крыльце его встретил мужчина.
– Здравствуйте, Павел Андреевич, – сказал он и перехватил у него сумки.
– Здравствуй, Максим.
Максим работал у Тани уже несколько лет и каждый раз Павла встречал именно он. Или потому, что Павел приезжал всегда ночью, а в ночное время работала только хозяйка Таня и Максим. Или потому, что Максим жил у Тани на постоянном месте жительства в летний сезон в отдельном небольшом домике где-то возле хозпостроек. И как он сам говорил: «чтобы далеко не бегать, вдруг я понадоблюсь Татьяне Семеновне».
– Как доехали?
– Отлично.
– Погода сегодня буйствовала. Да?
– Да.
– Наверное, дорога ужасная была?
– Нет. Нормальная. Хотя, Наташа без приключений не смогла доехать.
– Вам ужин подавать?
– Кофе только. Я еще поработать хочу.
– А Василий где?
– Он приедет позже.
Этот ответ разочаровал Максима, придется еще раз среди ночи вставать, встречать Василия, делать ему ужин или только кофе, но он взял себя в руки.
– Кофе в номер или в столовую пойдете.
– В столовой. Не хочу шуметь в номере, а то детей разбужу.
В фойе влетела Таня, таща за собой подругу.
– Максим, ты не поверишь! – радостно говорила она – это Наташа. Представляешь?
Максим галантно кивнул.
– Очень приятно.
– Это Наташа – повторила Таня, поражаясь почему Максим не радуется – Наташа, подруга моя давняя, я тебе о ней рассказывала, мы учились вместе. Ну что ж это такое?
Тут лицо Максима просветлело от осознанного:
– Это вы?
Наташа даже застеснялась от дозы внимания к себе.
– Наконец-то до него дошло – сообщила Татьяна.
Павел усмехнулся, потер лоб и сказал:
– Пойду я пить кофе.
Тут только Таня спохватилась, что не встретила постоянного гостя и дорогого друга подобающим образом и засуетилась.
– Да, Павел Андреевич, пойдемте кофе пить, ужинать, мы составим вам компанию, если вы не против.
– Нет, Таня, я не против. Мне просто сегодня еще поработать нужно, поэтому хочу кофе выпить.
– А до завтра ваша работа не подождет?
– Она, вредная, не ждет, – отшутился Павел.
Таня схватила под одну руку Наташу, под другую Павла и повела в столовую. В этом было что-то из прошлой жизни. По дороге рассказывала:
– В этом здании на первом этаже номеров нет, в других домиках есть номера везде. У меня даже есть двухэтажные номера: первый-второй, четвертый-пятый, но это только одно здание, но в основном оно у меня пустует. Не многие могут позволить себе снимать такие номера. Хотя Матвей Сергеевич в двухэтажном живет. Семью ждет на курорт, должны скоро приехать. Здесь у меня столовая, дальше по коридору поварская, то есть кухня, вон там медпункт. Медсестра днем дежурит, только она никому не нужна, во всяком случае, ни разу никто к ней не обратился. Заходите.
Они вошли в огромное помещение, со скромным названием столовая. Столики стояли везде, вдоль стен по периметру были обустроены отдельные кабинки.
– Хотите, садитесь за мой стол, вот он – она указала на стол около окна. – Максим сейчас кофе сделает.
Она прошла за барную стойку и стала там шуршать пакетиками, стучать ложечками об кружечки, но рот ее не закрывался ни на минуту.
Наташа с Павлом проследовали за подругой, прошли к барной стойке и взгромоздились на высокие стулья.
– Здесь решили сесть? Вот и правильно. Видишь, Наташа, здесь я сделала все для людей и их желаний с потребностями. Хочет человек выпить – вот бар, хочет пообедать – вот зал, хочет уединиться – вот кабинки.
Павел, подтверждающее, кивнул головой.
– Точно, что все для людей – восхитилась Наташа.
– Есть еще беседки, уличные столики и мангал. Вот Павел Андреевич любит на улице обедать, я его привычки уже выучила наизусть. Да?
– Да – подтвердил Павел.
– Максим, – крикнула Таня себе за спину – где кофе?
Она выставила на барную стойку вазочки с конфетами и печеньем.
– Несу-несу – из поварской, то есть из кухни, как это назвала Таня, вышел Максим с подносом в руках, на нем стояли три чашки благоухающего кофе.
– Он хорошо готовит кофе – похвасталась Таня, когда он ушел. – Он мой помощник во всем. Хороший парень, молодец. Наташа, я так рада, что, наконец, выбралась ко мне. Я тебе завтра, когда ты выспишься, все здесь покажу-расскажу.
Она отхлебнула кофе, но ни Павел, ни Наташа не успели даже слово вставить в образовавшуюся паузу, как Таня продолжила.
– Представляешь, Павел Андреевич, лучшая подруга за десять лет впервые выбралась ко мне. Вот от кого не ожидала такого … эм.. такой незаинтересованности во мне, так это от нее.
– Почему незаинтересованности? – поперхнулась Наташа – я всегда тобой интересуюсь.
– Да ладно – отмахнулась Таня, – я пошутила. А вообще, как это называется? Когда лучшая подруга в гости не едет?
– Я думаю, – сказал Павел – это называется «Нет времени».
– Как это нет времени? – не унималась Таня, – вот я же находила время к ней в гости ездить.
– Когда? – поинтересовался Павел, догадываясь об ответе.
– Зимой.
– Так ты не сравнивай свою сезонность работы и Наташину. Ты ведь зимой не работаешь, отдыхаешь. Ты сама себе хозяйка, а она круглый год на дяденьку работает.
– Все это отговорки, отмазки другими словами. Такое ощущение, что хотела меня вычеркнуть из сердца вон.
– Не хотела – не согласилась Наташа, – но вы можете совсем не обращать на меня внимания и продолжать свою дискуссию.
– И вообще-то у меня зимой тоже работы полно, я, между прочим, каждую зиму в номерах косметический ремонт делаю.
– Сама?
– А это, между прочим, тоже моего присутствия требует. Попробуй этих «одаренных» строителей и маляров без присмотра оставь – они такое понаделают, что потом самой лично переделывать придется.
– По поводу строителей согласен.
– Так что не скажите. Зимой я не меньше занята.
– Ну, хорошо – согласился Павел – уговорила. Занята, сильно занята. Ты только не заводись.
– Я не завожусь.
– И не обижайся.
– Не буду. Вы просто зимой меня не видели. Хожу серее тучи.
– Почему?
Наташа грустно взглянула на подругу – она знала ответ на этот вопрос – подруга болеет вот и ходит сама не своя, но Таня про болезнь ничего не сказала.
– Потому, что я лето люблю. Это раз. Во-вторых, люблю суету, которую отдыхающие приносят. Зимой их нет, вот мне и скучно, а от скуки я серая становлюсь. Еще и эти работнички – строители. Пока носом не тыкнешь в работу, ничего толково сделать не могут. Разве можно так работать? Я даже в этом году решилась и наняла бригаду во главе с дизайнером – она махнула рукой. – Дизайнер, девчонка молодая, вроде с металлическим стержнем внутри, именно такая, чтоб мужиками управлять. И что вы думаете?
– Что? – вместе спросили Павел с Наташей.
Таня смочила горло глотком кофе.
– А вот что – не справилась девчонка с поставленной целью в сроки. Подвели ее мужики. Бригада сложилась, что говорится – обнять и плакать. Один в запое, другой в загуле, у третьего жена рожает, у последнего просто жена и все тут. Девчонка уже не сдерживается, матом не ругается, а разговаривает, а мужик, с которым она ругается вообще, мне казалось либо по-русски не понимает, либо глухой на оба глаза. Бригаду я уволила, выгнала их куда подальше, дизайнера оставила – она же не виновата, что лентяи ей достались. Она нашла других рабочих и продолжила осуществлять дизайнерские проекты. А сроки уже ушли. Вот и получилось, что вначале мая, когда у нас курортный сезон начинается, а у меня в одном здании ремонт кипит. Это хорошо, что броней хватило по другим номера расселять.
– Да уж.
– Ну и какой это отдых, если ты на курорт приехал, а в соседнем здании стучат, шумят и дрелят. Я бы сердилась.
– Согласен, не весело.
– Мои отдыхающие культурно промолчали, но я-то понимаю, и не удивлюсь, если в следующем году они, перед тем как бронировать номер, десять раз спросят – закончился ли на Вилле ремонт. Вот такие вот дела. А вы говорите – зимой отдыхаю. Я в этом году до самого лета в трудах, заботах и нервном напряжении.
– Танюша, я же уже все понял и каюсь в своем необдуманном заявлении, а ты меня отчихвостила. Мне неудобно и стыдно.
– Павел Андреевич, я не выговариваю. Ни в коем случае. Я просто вам рассказываю, как у меня зимний сезон прошел.
– Надеюсь, закончила уже?
– Высказываться – закончила?
– Ремонт закончила?
– И ремонт закончила.
– Мешать нам строители твои не будут?
– Ты все смеешься? Конечно, не будут, июль месяц на дворе. Я же вам рассказываю – в мае они все закончили. Я с ними расплатилась, распрощалась и перекрестилась. Больше не найму их никогда. – Таня перевела дыхание и спросила – как вам кофе?
– Вкусный – честно ответила Наташа.
– Очень – подтвердил Павел.
– Еще сделать?
– Нет. Это будет перебор кофеина в моем организме – пошутила Наташа.
– И я не буду. Спасибо, Танюш, пойду я.
– Максим проводит.
– Я сам дойду. Дорогу знаю. Только ворота не закрывайте, Василий приедет.
Таня вытаращила глаза – она только сейчас поняла, что водителя Василия нет.
– А где Василий? Его нет? Он будет? – спохватилась она.
– Будет – будет – Павел нежно похлопал Таню по руке и подмигнул Наташе – он позже будет, задержался в дороге.
Он пожелал спокойной ночи двум подругам, догадываясь, что они сегодня ночью спать не будут. И ушел.
Таня хлопнула себя ладошкой в лоб.
– Как неудобно получилось. Совсем не заметила, что Василия нет, вернее я заметила, только подумала, что Павел Андреевич в этот раз без него приехал. Хотя номер и на водителя своего заказывал.
– Таня, – позвала ее Наташа.
– Что?
– Ты почему Пашу по имени отчеству называешь? Мы же знаем друг друга уже сто лет, дружили раньше. Я что-то не понимаю?
– Правильно. Дружили сто лет назад. Только тогда что было? – она не стала дожидаться ответа и сама же на него ответила – сто лет назад мы были молодые, глупые студенты университета, жили в одном общежитии, на одном этаже. Ходили друг к другу в гости, учились, потом угощались дешевым портвейном и жареной картошкой, ходили на дискотеки. До полуночи, если на вахте добрая тетя Валя, а если тетя Шура, то до 11 и ни минутой дольше. А утром все вместе на пары, на учебу, а после пар если веселая пора, то жарим картошку, если сессия то вермишель быстрого приготовления, для пущей жирности заправленная майонезом и в читальный зал – зубрить.
– Да, было дело – весело вспомнила Наташа, хотя два часа назад, когда на трассе после аварии узнала Пашу, не хотела вспоминать эту веселые, беззаботные времена.
– Я и сейчас могу его Пашкой назвать – продолжала Таня, – но когда он своей должности добился, взлетел на свои высоты, то я специально себя научила говорить «Павел Андреевич», с уважением и шепотом.
