Алёна Александровна Комарова
Бег по раскаленному песку

***

– Я утоплю катер, вы вынудили меня,– прошептал капитан, смотря на воду за бортом.

Солнце отражалось в лазурной воде и пускало блики на катер, он покачивался у причала, ждал новых, благодарных пассажиров. А капитан нетерпеливо и нервно ждал свободы. Сегодня он будет свободен. Осталось ответственное путешествие. Последнее. Он тревожно взглянул на парня с голым торсом, тот вальяжно ходил по палубе. Он тоже знал, что это последняя прогулка по волнам. Он ненавидел парня и готов утопить, стукнуть по голове и скинуть в воду. И никто не найдет. Жил как собака, помрет как волк, морской волк. Пойдет на дно – польза будет рыбам и акулам.

А сам как жить будет? Вместо этого бандита придет другой, тем более они знают, где он живет. Да и ладно. Дом пустой, жена давно умерла, хвала богам, что она не дожила до сегодняшнего дня. За себя он уже не боялся, но они знают, где живет его дочка с семьей. Внучок еще маленький, ему еще жить и жить, а эти акулы лишат его жизни, только лишь, чтоб доказать строптивому деду, что он не прав.

Не нужна ему такая свобода. Свобода ценой жизни дочери и внука. Нет. Лучше уж самому помереть.

Остается только одно – затопить катер вместе с собой и этим морским бандитом. Вот что значит, стать свободным, быть капитаном и остаться человеком.

Есть такое место возле островов, между торчащими из воды скалами, в народе имеющими простейшие названия Палец и Кулак. Никто не заходит в грот, издалека смотрят. Красивое, но гиблое место и фарватер замысловатый. Вода темная, глубина большая, но местами острия скал достают до самой поверхности. И такие уж они острые, и коварные, даже небольшим и нетяжелым лодкам эти скалы вспарывали брюхо. Эхолокатор ломается и врет на каждой лье, помехи создает магнитное поле, никто не знает об его источнике. Молодые капитаны думают, что это аномалия сродни бермудского треугольника. Байки и страшилки передаются из уст в уста, чтоб не разжигать костер паники и усмешек. Но старики знают, что раньше не было ничего такого страшного, и появилось-то недавно. Вода создает иллюзию, страшнее коварного фокусника, тот хоть обманет, и ты лишишься денег, а эта обманет – лишишься жизни.

В последнее плавание с ним идут отдыхающие с отеля «Наиса-плаза». Должно быть четыре человека, главное, чтобы не было детей. Не сможет он потопить корабль, если на борту дети. Или сможет.

Пусть эти пираньи подавятся его свободой и гордостью. Капитан хмыкнул, улыбнулся.

По пирсу к ним приближалась пара отдыхающих, подошла к кораблю, парень пропустил девушку на борт первой и сам ступил на палубу. Девушка улыбнулась капитану, поприветствовала и заговорила по-русски.

Капитан намеренно ничего не понял, осмотрел девушку и грустно подумал:

«Жаль, что моя свобода будет стоить ваших жизней».

***

Во дворе было темно, фонарь горел на детской площадке, но детей уже не было, а молодежь с гитарами и усилительной колонкой еще не вышла. Обычно с колонкой выходил Владик из соседнего подъезда, включал музыку и к нему, как бабочки на свет слетались друзья. Порядок не нарушали, рок музыку слушали до одиннадцати, наркотики не курили, водку не распивали, поэтому местные жильцы на них не жаловались и не обижались.

Вера Ивановна почти на ощупь добралась до своего подъезда, в очередной раз решила написать в обслуживающую компанию, что возле входа выкрутили лампочку, обошла ямку возле ступенек, достала ключ от домофона и прошла в подъезд. Решила, что попросит Виталия найти плафон, из которого воришки не смогут выкрутить лампочку. Виталий не откажет, он у нее мальчик хороший, все сделает. Мальчику уже исполнилось тридцать три и ходит он в плавания по южным морям и странам.

Вера Ивановна не успела закрыть дверь в подъезд и почувствовала, как ее дернули снаружи и в подъезд вошли два человека. Оба мужчины были в теплых куртках и капюшонах на голове, хотя на улице было тепло.

Вера Ивановна всем телом почувствовала опасность и увидела агрессию.

Один схватил ее и толкнул к стене. Женщина вскрикнула. Он стукнул ее головой об стену. Она закричала от боли. Скула горела от удара, кажется, она хрустнула, сломалась кость. На окрашенной стене остался кровавый отпечаток.

Другой мужчина ударил ее по голове. Больше женщина не издала ни звука, обмякла и сползла по стене на пол. Он поднял сумку, вытряхнул все содержимое на пол. Помада, зеркало, ручки, блокнот, ключи, кошелек, платок и визитки падали возле своей хозяйки и рассыпались в разные стороны. Первый обшарил карманы плаща, выудил оттуда телефон, покрутил в руках, прицениваясь, спрятал в своем кармане. Второй заметил, коротко, но грозно шикнул:

– Верни.

– Продам – заявил первый.

– Верни – потребовал второй, продолжая орудовать в сумке женщины.

Мужчина не стал спорить, вытащил телефон и с чувством огромного сожаления расставания с дорогостоящей вещью, кинул его на грудь женщины.

– Уходим – скомандовал второй.

Мужчины перебежали через двор, сели в автомобиль на стоянке. Внутри их ждали двое. Эти двое сразу предупредили, что на дело не пойдут, но за дело хорошо заплатят. С этим аргументом спорить никто не стал. Да и дело не сложное оказалось, всего лишь напасть на тетку.

В салоне было темно, никого не видно. Водитель завел двигатель, и машина плавно тронулась со стоянки к выходу со двора.

– Ну как? – спросил водитель.

Мужчины не успели ответить, рядом с водителем голосом экзотической птички, чувственно и нараспев, девушка озвучила желание:

– Надеюсь, вы ее грохнули.

Мужчины на заднем сидении переглянулись, изумленно тараща глаза, стали рассказывать, как прошло задание под кодовым названием: «Нападение на Веру Ивановну».

***

Весна выдалась ранняя и сегодня радовала по-особенному. Погода чудесная и отличная, даже удивительно, что в начале мая уже так тепло.

Хотелось дольше посидеть в парке на скамейке, подставляя нежным солнечным лучам лицо, руки и даже ноги.

Лика взглянула на руки. Бледные, незагорелые. Ужас просто. А когда ей загорать?

«В обеденный перерыв пойду в парк под солнышко» – решила девушка. Пусть кожа порадуется, если конечно солнце при виде белоснежной Лики не упадет в обморок и не спрячется за луну, ну или за тучу.

Решено, так решено. Вот только Лика сама забыла, когда у нее был полноценный перерыв. В ее обеденный перерыв к ней приезжает работники с объектов, а их отправлять на другое время нельзя, они тоже пашут с утра до ночи, и когда у них освободилась минутка, тогда они и едут. Или она вызывает сотрудников офиса для решения текущих или очень важных вопросов. Так или иначе, но свободного времени у нее нет. Так что опять накрылось медным тазом ее загорание в парке.

Она опять посмотрела на руки и подумала – не такая я и белоснежная. В контрасте с костюмом руки и ноги смотрелись чуть темнее, чем белоснежный материал.

Она с сожалением посмотрела на парк, обласканный майским солнышком, и вошла в холл офиса. Если бы она могла знать, что сегодня не увидит солнца.

Она шла по коридору и за каждой дверью слышала голоса, гудение включенных компьютеров, кондиционеров и чайников, все ее сотрудники уже на своих рабочих местах. Сама Лика опоздала на пять минут и то только из-за пробки на дороге, которую ей пришлось объезжать дворами, а сотрудники ее никогда не опаздывали, все ответственные, добросовестные специалисты. Наверное, они служили в Армии, а там их научили дисциплине, выправке и ответственности, а еще вставать с солнышком, одеваться за сорок секунд (пока спичка горит), завтракать за минуту и работать весь световой день. Никто не уходил на обеденный перерыв, не зайдя к ней, ведь в любое время могут решаться текущие и сверхважные вопросы.

Лика не была начальником-деспотом, наоборот, очень переживала, если кто-то оставался на внеурочное время, и всегда извинялась за неудобства, давала указание секретарю Соне заказать обед в офис, и никто не обижался. Ей очень крупно повезло с персоналом, его она ценила, всячески поощряла и хвалила.

«Все отлично справились с работой, скажу Вере Ивановне выписать всем премию».

– Доброе утро, Анжелика Валерьевна – в приемной начальницу встречала секретарь, с жизнерадостной улыбкой Соня включила кофе машину. – Кофе крепкий делать – несколько спросила, а констатировала она ежедневные действия.

– Да. Доброе утро, Соня.

Лика зашла в свой кабинет, но дверь не прикрыла, в последнее время казалось, что дверь здесь лишняя и установлена для красоты, потому что закрывали ее редко, только для очень важных переговоров.

– Как добрались, Анжелика Валерьевна? – поинтересовалась Соня, готовя кофе.

– Была пробка на Жуковской. Объехала дворами – Лика включила компьютер, он громко загудел.

– Сегодня он на взлет идет? – Соня показала взглядом на компьютер. – Ваш компьютер выдумал, что он самолет.

Она поставила кофейную чашку на стол для переговоров. Лика никогда не пила и не ела за своим столом, боялась испачкать бумаги и документы, которых на рабочем столе было полным полно. Они лежали стопками, ровно и не ровно, одна поперек другой. Никто в них не разберется, а она сможет с закрытыми глазами найти нужный документ.

– Надо будет Юру позвать, пусть посмотрит, что с ним не так.

Компьютерщика Юрия Лика вызывала редко, чем, естественно, возмущала программиста, по его мнению, к ее компьютеру он должен подходить не реже одного раза в месяц. Лика же считала, что чистить от вирусов, спамов, хлама и обновлять программы – это его непосредственная работа, и бороться с гудением он не должен.

– Если он сломается, то вся информация полетит.

– Вера Ивановна говорила, что ее компьютер тоже так гудел, Юра-волшебник только вентилятором продул, почистил. И теперь он работает как новенький.

– Вот и хорошо, – Лика села пить кофе – позовешь Юру?

Лика посмотрела на свои наручные часы – восемь часов двадцать девять минут пятьдесят семь секунд. Она одним глотком допила кофе и отставила кружку.

В эту секунду дверь отворилась и в нее вошла Лена из бухгалтерии.

Лика может и не сомневаться, что сейчас восемь часов, тридцать минут и ноль секунд, а теперь одна, две и так далее. Секунды не стоят на месте, и ее сотрудники тоже.

Нет сомнений, точно в армии служили.

«Повезло мне с сотрудниками» – порадовалась мысленно Лика.

А это была последняя хорошая и позитивная мысль в сегодняшний день.

***

Все без исключения сотрудники ООО «ДомЭкоСтрой» знали свои обязанности. Знали, кто и за что отвечает, кто перед кем отчитывается и к какой цели продвигается.

И сегодня Лика не планировала проводить планерку в офисе. На сегодня была назначена встреча с главным прорабом Николаем Федоровичем. Прораб он от бога. Если бы он три года назад не помог ей, то накрылась бы фирма по строительству жилых объектов медным тазом с черненькой каемочкой. Лика сама тогда ничего не понимала и обрушившийся на нее снежной лавиной бизнес, руководство фирмой и строительство, должны были погибнуть в расцвете сил. И благодаря преданности и квалифицированности Николая Федоровича все осталось на плаву. Он потянул всю работу, научил нюансам, предупредил о подводных камнях и научил их обходить, точнее оплывать.

Здесь нужно уточнить, что три года назад в жизни Лики произошли кардинальные изменения и трагедия, повлекшие за собой страх, неуверенность, панику. Это в свою очередь могло привести к краху фирмы, но прораб Николай Федорович выкрутил ситуацию, взял бразды правления в свои руки и спас Анжелику. А еще он научил ее руководить. Да, она не умела это делать.

– Многие путают действия – руководить и командовать и считают себя хорошими начальниками, но на деле это выходит по-другому. Начальство делится на две группы людей полностью противоположные друг другу. Первая группа – зазнавшиеся короли, грозные командиры, любители требовать. Вторые – лидеры, создающие себе команду, и идущие к одной цели. В первой группе сотрудники выполняют команды без желания, с плохим настроением, даже если это является их неотъемлемой и прямой обязанностью. А во второй – можно даже не раздавать указания, ведь каждый знает систему изнутри, идет к поставленной цели, с постоянством своих приобретенных знаний и желанием и возможностью обучаться, чтобы получить доход и прибыль. Лидеру остается только консультировать и доверять.

Лика не всегда была лидером, да что уж там, она никогда не была лидером, но жизнь повернулась так, что ей пришлось руководить коллективом и управлять фирмой. И от всего своего сердца была Николаю Федоровичу благодарна. А в приемной ее кабинета появилась бухгалтер Лена, Лика удивилась (никого кроме Николая Федоровича она не ждала), пересела в свое рабочее кресло и уже собиралась пересмотреть некоторые документы, но остановилась когда Лена начала панику прямо с порога.

– Анжелика Валерьевна, тут такое случилось.

– Какое такое? – с тревогой уточнила она, глядя изумленно на Лену.

– У нас ЧП.

– Что у нас случилось? – строго и требовательно повторила начальница.

– ЧП – затараторила бухгалтер. – Это конечно не у нас ЧП, а у них, скорей всего, но все равно. Она же у нас работала. Значит у нас ЧП.

– Лена, я ничего не поняла.

Соня не выдержала и потребовала:

– Лена! ты можешь четко и внятно сказать? Какое ЧП? Кто у нас работал? Что случилось? Говори быстро.

– Вера Ивановна не пришла на работу к восьми часам.

– Я ей сейчас позвоню. Это же не повод для паники – заверила Соня.

– Мы уже ей позвонили.

– И… – нетерпеливо протянула Соня – Лен, из тебя сегодня пинцетом слова вытягивать?

Лена захлопала ресницами, представив картину, Соня поторопила:

– И что вам сказали?

– Нам сказали, что ее вчера ограбили, избили и покалечили, и она сейчас лежит в больнице, умирает – на одном дыхании выпалила Лена и зарыдала.

– Во дела – протянула Соня.

– Так, спокойно – скомандовала Лика, встала с кресла, подошла к дивану, достала из сумочки телефон и набрала номер Веры Ивановны – главного бухгалтера фирмы.

– Выключен. Соня, найди мне е домашний номер. Может сын уже вернулся домой, она говорила, что он приезжает на днях, только не говорила когда именно. Может он мне все объяснит.

Соня побежала в приемную и стала щелкать клавиатурой компьютера. Все личные данные и прочую информацию она, как современная женщина, держала в гаджетах, и принципиально не пользовалась блокнотами и тупыми карандашами.

– А нам что делать? – чуть успокоившись, спросила Лена.

– А у вас нет дел? – удивилась Лика, понимая, что сегодня бухгалтерия будет работать в режиме незакрывающегося рта и обсуждать происшествие с главным бухгалтером.

– Есть.

– Так делайте их, пожалуйста.

«Не все мои сотрудники служили в армии» – Лика засомневалась.

Лена на пороге оглянулась:

– А Вера Ивановна?

– Я узнаю и сообщу вам – пообещала Лика.

Секретарь оббежала бухгалтера, вбежала в кабинет и протянула распечатку с личными данными. Лика набрала номер и стала слушать гудки. Никто не подходил к телефону. Наверное, сын еще не приехал. Она набрала еще раз. Выпроводив бухгалтера из приемной, Соня зашла к Лике и спросила:

– Ну что?

– Не отвечает. Дома никого нет.

Она положила трубку на аппарат, а ее мобильный зазвонил, на дисплее высвечивался незнакомый номер.

– Да – торопливо ответила она.

– Я сын Веры Ивановны, Виталий, – представился хозяин незнакомого номера – Она попросила меня позвонить вам и сообщить, что не сможет сегодня прийти на работу.

– Виталий, как она себя чувствует?

– У нее сильный ушиб головы и сотрясение.

– Где она?

– В седьмой больнице.

– Я могу к ней приехать? Меня пустят?

– Да. Именно поэтому я вам и звоню. Она попросила, чтоб вы приехали и захватили банковские документы.

– Вы серьезно? – удивилась Лика, про себя подумала: «Вот Вера Ивановна не только в армии служила, она еще и робот» и уточнила – она с сотрясением просит, чтоб я привезла ей документы?

– Да, мама сказала, что ей нужно подписать чековую книжку.

– Хорошо. Что ей можно привезти? Я имею в виду не документы.

– Ничего не надо. Я все уже привез.

– Я скоро буду. – Лика попрощалась и отключила телефон.

– Как Вера Ивановна? – спросила Соня, слышавшая половину разговора.

Лика стала собирать свою сумочку, не забыть телефон, блокнот, на ходу пересказывая разговор с сыном Веры Ивановны. Она открыла сейф, достала чековую книжку и положила в сумочку.

– Удивительная женщина. Она даже с сотрясением заботится о том, чтоб мы сегодня получили деньги. Профессионал. Люблю ее, – восхитилась Соня и добавила – но ничего же не случится, если деньги получите завтра или через неделю, а не сегодня?

– Нет, Соня, – не согласилась Лика – Вера Ивановна права. Все нужно делать вовремя. Сегодня значит сегодня. Тем более штрафы за каждый день просрочки нам не нужны.

***

Лика заехала в магазин, купила виноград и сок. Виталий сказал, что ничего не надо привозить, но у нее даже в мыслях не было послушаться его. Никогда в ее жизни еще такого не было, чтоб пришла она в гости без гостинца. Посещение больного в больничной палате, это, конечно, не поход в гости, но с пустыми руками она не пойдет.

«Плохо, что люди болеют – думала Лика, встречая возле больницы людей в халатах, в медицинских – медперсонал, в домашних – больных. – Плохо, что болезни приводит их в стены этого заведения, с жутким названием больница. Интересно, это название произошло от слова боль? Здесь причиняют боль или убирают боль? Лучше лечиться дома. Но просто так в больницу не госпитализируют, по пустякам в больницу не кладут. Значит, на это были весомые неотлагательные причины. Здесь пахнет болью. Болезнь источает боль, которая чувствуется каждой клеточкой тела».

Она очень не любила, когда люди лежат в больнице. Да, да, именно так. Именно, «лежат в больнице» – это она ненавидела, суеверно боялась этого и переживала за лечащихся. Тот факт, что люди болеют – не пугал ее. Да в любом возрасте можно заболеть, подцепить заразу, поймать вирус, простудить горло холодным мороженным или соком со льдом, все это случается. Но не столь страшно, когда человек лечится дома. Дома ему помогают родные, мамы, папы, дедушки и бабушки, своя комната, родные стены, да любимая подушка, наконец. А в больнице что?

Племяннику Мише было почти годик, когда он заболел. Весь день он был вялым, плохо ел, капризничал. Никто не мог понять от чего ребенок стал температурить, ведь в семье никто не болел. На следующее утро сестра помчалась с ним в больницу. Педиатр поставила диагноз – вирусная ангина – и не стал рисковать, отправил их в стационар.

Мальчик рос плотненьким бутузом, щечки пухленькие, на ручках и на ножках – складочки, пузико у карапузика. Доктор прописал капельницу с антибиотиками. Медсестры забрали ребенка у матери, чтоб поставить систему. Миша орал так, что Ангелина рвалась в двери процедурной. Сколько времени прошло, она не знает, но когда ей разрешили войти, то обе медсестры возмущенно пожаловались «Он у вас такой толстый, что мы долго не могли найти вену». Ребенок лежал под капельницей, спал и нервно всхлипывал во сне. «Могли бы не выгонять меня, я бы помогла найти.– шепотом возмутилась мать и на удивленный взгляд медсестер, пояснила – я доктор». Она села рядом, прикрывая Мишеньку своими руками, как куропатка прикрывает крыльями своих птенцов.

Когда они вернулись в палату (катетер стоял на запястье), и Геля сняла с ребенка штанишки, то увидела на ножках следы от уколов. Она растерянно застыла. Она стянула с ребенка рубашечку – перепроверила свои догадки. На руках, в запястьях, в локтевом сгибе, под коленками были такие же следы.

Эти недомедсестры пытаясь найти вену, во всех возможных местах кололи ребенка иглой от системы. Вот почему он так! орал!

Потом, естественно, орала Ангелина. На недомедсестер и недодокторов.

Потом, естественно, мать не отпускала от себя дитя. Обнимала его, жалела, просила прощение и целовала, целовала, целовала.

Ангелина с Мишей пролежали неделю, за это время они не только вылечились, но и исхудали, стали нервными, раздраженными и плаксивыми.

Поэтому Лика ненавидит боль-ницу, от слова боль.

Виталию она решила не звонить и не спрашивать по трем причинам, во-первых придерживалась принципиального правила – если есть возможность узнать самой, то она это сделает. Во вторых если есть возможность узнать самой, то она не будет отвлекать человека, тем более, если у него могут быть важные дела. А у Виталия, и это предсказуемо, возле больной матери могут быть важные дела. И в третьих он по телефону разговаривал как робот. Может, конечно, ей показалось, и она сделала поспешные выводы о человеке, которого ни разу в глаза не видела, а может, у него так проявляются переживания за самого близкого и родного человека.

В регистратуре она узнала номер палаты Веры Ивановны и имя лечащего врача, поднялась на шестой этаж, прошла по коридору в нужную палату, по дороге ловя себя на мрачных мыслях по поводу больничной среды. А среда больничная, как бы ни хотелось от нее скрыться и закрыться, была везде, даже в носу. Слышался запах лекарства, к нему приклеился запах болезни и грустной атмосферы и белых потолков и окрашенных в бледно зеленый цвет стен.

Она постучала в нужную дверь и приоткрыла ее, найдя взглядом Веру Ивановну, Лика прошла к ее кровати. Вид Веры Ивановны вызвал сочувствие: голова перебинтована, скула заклеена пластырем, под глазами огромные синяки, цвет лица контрастно бледный с желтизной, она как бы постарела лет на двадцать. Во всем этом одно обрадовало Лику: спала она спокойным детским сном.

Возле кровати на стуле сидел молодой мужчина. Лика отметила, его красоту, но он взглянул на нее пустыми стеклянными холодными глазами и первое, вернее второе впечатление о нем резко изменилось.

– Анжелика Валерьевна? – негромко спросил.

– Да, – шепотом ответила она.

– Мама спит, ей сделали укол. Пойдемте в коридор. Не будем ей мешать.

Они вышли в коридор, встали у окна. Виталий разговаривал в полголоса, Лика в этом его поддержала.

– Вы, Анжелика Валерьевна, на мой вид не обращайте внимание. Я не спал уже двое суток. Глаза как у обдолбанного наркомана.

Лика не стала ему говорить, что именно эта мысль пришла ей в голову, когда его увидела.

– Вы не бойтесь, я не наркоман.

– Я и не боюсь – быстро соврала она.

– Я вчера с плавания пришел, – устало говорил он – До этого сутки не спал. На вахте был. Домой приехал, ужин сделал, спать не ложился, ждал ее с работы. Потом вот это случилось – он посмотрел на дверь в палату – и некогда было и некуда было прилечь. То снимки делали, то с докторами общался, потом участковый расспрашивал.

– Я могу вас подменить – предложила Лика.

– Спасибо, конечно, но у вас своих дел полно. Доктор сказал, что через пару дней ее можно забрать на домашнее лечение.

– Может вам помощь нужна? Вы говорите, не стесняйтесь. Вера Ивановна нам не чужой человек.

– Да все есть, – устало сказал он – справимся.

– Может лечение оплатить? – не отставала Лика.

Виталий хмыкнул и вздохнул:

– У меня есть деньги, Анжелика Валерьевна.

– Я в этом не сомневаюсь. Извините, если обидела вас своим предложением.

– Проехали – отмахнулся он.

«Гордый, – заявила себе Лика – гордый и уставший. Все с ним понятно. Никакой помощи не надо. не примет, справится сам. Независимый мужчина со стеклянными глазами».

Она поставила пакет с виноградом и соком на подоконник и спросила:

– Виталий, а вы знаете, что произошло?

– Знаю – он потер шею, разминая позвонки и массируя гудящее тело – Она возвращалась с работы и в подъезде на нее напали. Стукнули по голове, выхватили сумочку, обчистили карманы и смылись. Соседка услышала возню на лестничной площадке и выскочила. Увидела только черную спину и капюшон на голове. Позвала меня. Это все что я знаю.

– Ужас. Хоть бы нашли этого… – она не смогла подобрать корректное слово и спросила – он один был?

Виталий пожал плечами.

– Мама говорит, что их двое было. Били по голове и все. Вот как их найти? Кто-то в черной одежде, в черном капюшоне. И все. Никаких зацепок и примет. И свидетелей тоже нет. Глухой номер.

– А может камеры видео наблюдения. Они же сейчас на каждом углу развешаны.

– Анжелика Валерьевна, – чуть возмущенно сказал Виталий – мы живем не элитном доме для богатых и знаменитых. У нас в районе камеры видео наблюдения только на магазинах. И то не в каждом, через один.

Лика ничего не ответила, для нее это прозвучало как упрек. В ее доме на каждом подъезде, на каждом углу, на каждой крыше по три, а может даже по пять камер, ведь дом для богатых и знаменитых. Или как он там сказал? Но она решила не обращать внимание на упрек, да и не упрек это, скорее всего, а усталость.

Виталий, чуть успокоив свое возмущение, сказал:

– Хотя, вы знаете, я очень жалею, что моя мама живет не в элитном доме. Но ничего. Все изменится. Еще в одно такое же плавание схожу, вернусь, и эту квартиру продам, куплю в нормальном районе. Чтоб этих уродов- наркоманов, даже в пределах лье не было.

– Почему вы думаете, что это сделали наркоманы? поинтересовалась Лика.

– Я бы не удивился, если бы напали на меня, потому что у меня были деньги. Или влезли бы в квартиру в наше отсутствие, то есть по наводке, А напали на пожилую женщину.

– Она не пожилая – успела возразить Лика.

Виталий не заметил протест, ему очень хотелось рассказать свои расчеты и предположения.

– У нее в сумке телефон, кошелек с мелочью, тысячи полторы и паспорт. Вот и все ценности. Еще ключи от квартиры.

– Подождите, вы хотите сказать, что украли ключи?

Холодные мурашки пробежали у нее по спине. Нехорошие мысли поскакали в голове, она честно постаралась их отогнать.

– Да. А телефон не взяли. Странно.

– Это такая связка с брелоком ананасом?

– Кажется да. Откуда вы знаете?

– Я этот брелок ей с Москвы привезла. – с горечью сказала Лика и посмотрела в окно – на этой связке еще ключи от офиса, сейфа, от нескольких кабинетов, в том числе и моего.

– Я вчера позвонил соседке, чтоб она слесаря вызвала, и замки на двери поменяла. Вам так же надо сделать. Хотя я думаю, что это наркоманы, им не хватало на дозу. Не думаю, что вашему офису грозит опасность. Лучше бы он квартиру мне взломал. Лучше бы на меня напал.

Лика посмотрела на Виталия другим взглядом, с уважением, все же он хороший человек. О маме печется, отзывается с любовью и очень сожалеет, что не смог предотвратить нападение на Веру Ивановну и принять удар на себя.

Виталий махнул головой, показывая взглядом:

– Доктор мамин идет. Вы тут побудьте, если он ее разбудит, я вас позову.

Вернулся он буквально через минуту.

– Пойдемте, – позвал он Лику – он не к маме, но она уже не спит.

Лика взяла пакет с гостинцами и зашла в палату.

Доктор разговаривал с другой пациенткой, но проявил бдительность, строго сказал:

– Не долго. Больной сейчас покой нужен. Это ее самое главное лекарство.

– Да- да, конечно – согласилась Лика и повернулась к Вере Ивановне – как вы себя чувствуете?

– Хорошо – соврала она – это мой сынок, Лика.

– Мам, мы уже познакомились – сказал Виталий и взял ее руку в свою, стал ее поглаживать.

– Это вам от коллектива – Лика поставила пакет с гостинцами на тумбочку возле кровати – Выздоравливайте скорее.

– Я только «За» – через силу улыбнулась Вера Ивановна и тут же включила в себе главного бухгалтера фирмы – Лика, вы чековую книжку привезли? Давайте я ее подпишу. Сама заполни, напиши «Выдача премии» и не забудь расписаться, – раздавала она четкие указания – возьми охрану и езжай в банк. До трех часов надо успеть. Я вчера в банке наличные заказала.

– Вера Ивановна, не волнуйтесь вы так.

– Ликочка, – разъясняла строго женщина – если я в больнице это вовсе не повод задерживать оплату.

– Мам, действительно, один день роли не сыграют – возмутился Виталий.

– Сыночка, об этом и речи быть не может, – строго пояснила она – я так не работаю, и Лика, кстати, тоже. Сегодня значит сегодня. Если я сегодня не сделаю свою работу и обязанности, то строитель не сделает свои, а рабочий не станет делать свои. А это цепочка. Одно за другим звеном будет цепочка рваться и приведет к тому, что объект будет сдан не вовремя. Тут уж точно по голове получить можно – она в шутку легонько потрогала ушибленную голову.

Доктор повернулся к больной и строго повторил:

– Вера Ивановна, покой самое лучшее лекарство, а вы митингуете, как депутат на трибуне.

Он подошел к ней и стал заглядывать в глаза.

– Отдыхать надо – еще раз напомнил он.

– Да-да, конечно – забеспокоилась Лика.

– Дисциплина у вас похлеще, чем на корабле – шепнул Виталий Лике.

– А без нее никак – услышала мать.

– Мам, ты в армии служила? – пошутил Виталий.

– Думаю, да – согласилась Лика.

Ее сегодня уже посещали мысли, что персонал фирмы служил в армии. Видя, что Вера Ивановна начала шутить, настроение улучшилось. Главный бухгалтер подписала чековую книжку в нескольких местах и отдала Лике.

– Я завтра приеду.

– Конечно, Ликочка, приезжай. Завтра я еще не поменяю больничную палату на свою любимую уютную квартиру.

– Завтра точно не поменяете – подтвердил доктор.

– Выздоравливайте – пожелала Лика.

– Мам, я провожу. Заодно и воздухом подышу.

На улице Лика поняла, что в больнице ей не хватало свежего чистого воздуха. Виталий проводил ее до машины.

– Виталий, – предложила Лика, садясь в машину – если что-то понадобится Вере Ивановне или вам, обязательно позвоните. Обещайте.

– Хорошо – устало согласился он.

Виталий видел, что следом за ее красивой, шикарной, дорогущей машиной из ворот больницы выехал Жигули зеленого цвета. Видел, но не придал значения, мало ли кто за кем ездит.

Вернувшись в офис, Лика с порога стала давать указания Соне:

– Соня, собери всю бухгалтерию в конференц-зале на отчет. Через десять минут я подойду.

Соня только успевала махать головой, соглашаясь и давая понять, что она услышала начальницу и поняла задание, набирала номера телефонов.

– Мне срочно нужен Николай Васильевич.

Соня махнула головой.

– Соня, срочно!

– Я поняла. Уже набираю. – Она наизусть знала номер телефона начальника службы безопасности, придерживала трубку плечом, продолжала щелкать по кнопкам стационарного аппарата.

Лика посмотрела на часы. Времени до трех оставалось совсем не много, а ей еще нужно встретиться с прорабом и пообщаться с бухгалтерами. Если они все сегодня такие как Леночка, то день будет потерян.

«Без Веры Ивановны как без рук – подумала она – свою работу сегодня совсем не делала. Придется ночью дорабатывать».

Но за свои обязанности она совсем не переживала, а вот Вера Ивановна после выписки из больницы всем головы поотрывает, если хоть день, хоть час, хоть минутка будет потрачена не на работу. А интуиция подсказывала, что девчонки из бухгалтерии сегодня заняты обсуждением своей горькой судьбы, страшилками и придумыванием историй и версий.