Алиса Ковалевская
Мой хозяин
Глава 12
Вандор
Звонок начальника службы безопасности застал меня в тот момент, когда я был уже на подъезде к дому. Да какого чёрта! Стоило ему сообщить о случившемся, я пришёл в ярость. Тварь! Чувствовал же, что от этой суки будут проблемы, но нет… Повёлся на жалобную мордашку и тихий голосок! А если бы эта падла не в руку Алексу нож воткнула?!
Не знаю, как сдержался и не прикончил чёртову шлюху на месте. К тому моменту, когда я влетел в кухню, Алексу уже помогли снять рубашку. Одна из горничных занималась раной на его руке, вторая стояла рядом на подхвате. Вид размазанной по полу крови вызвал во мне новую вспышку злости.
– Мало тебе не покажется, тварь, – процедил, мельком глянув на Стэллу.
Губа у неё была разбита, но это меня не волновало. Куда больше заботило состояние друга, а выглядел тот не очень. Как ни странно, Стэлла в ответ мне даже не пискнула, чем вызвала ещё большее раздражение. Хотелось переломить этой суке шею прямо на месте, но.... Голубые глаза, наполненные слезами… Стоило посмотреть в эти глаза… Проклятье!
И вот теперь я снова смотрел ей в глаза. Абсолютно нагая, Милана стояла передо мной в то время, как по венам моим бежало смешанное с яростью вожделение. Я был адски зол и столь же адски хотел её. Неделя, проведённая вдали от дома, ничего не изменила – каждый день я вспоминал покрытую бледными веснушками кожу покатых плеч, длинные, вьющиеся крупными локонами чёрные волосы, голубые глаза и нежный рот… От одних воспоминаний о совершенном теле оставшейся в особняке девчонки член мой становился твёрдым, тогда как находящиеся рядом женщины вовсе не вызывали никаких чувств. Наваждение…
Я не уловил, как Милана сделала движение – несмелый шаг ко мне. Почувствовал её запах и с жадностью втянул его. Стояла она столь близко, что удерживаться дальше я не смог. Да пошло оно всё! Схватив за волосы, подтащил к себе и впился в мягкий, податливый рот. Она покорно открыла губы, впустила мой язык. Сука! Если прежде она стояла, словно каменная, то теперь пыталась отвечать мне. Поняла, что ничего хорошего ни ей, ни уж тем более её грёбаной подруге не светит. Нет, девочка, так легко ты не отделаешься, даже не мечтай.
Отпихнув её, я принялся расстёгивать пуговицы рубашки. Тело горело от нетерпения почувствовать её, пах скручивало желанием. Раздвинуть её ноги и вогнать одним махом… Скинув рубашку, я взялся за ремень. Расстегнул и, схватив девчонку за руку, толкнул на постель. Она упала, упёрлась рукой в матрас, волосы её колыхнулись тяжёлой тёмной волной. Она смотрела на меня чуть напугано, приоткрыв губы, и в паху у меня запульсировало ещё сильнее.
– Приступай, – приказал я, остановившись рядом с постелью.
На миг замерла, замешкалась, но после схватилась за ремень и вынула его из пряжки. Расстегнула ширинку и спустила джинсы с бёдер. Я чувствовал мимолётное прикосновение её неумелых подрагивающих пальцев, видел бледное заплаканное лицо, лихорадочно блестящие глаза, и с каждым мигом зверел ещё сильнее. От этой её неопытности, от медлительности, от злости и дикого, бьющего наотмашь по нервам желания, которое я был не в силах контролировать, с которым не мог совладать. За джинсами последовали и боксёры. Сняв их, она выдохнула и тут же, без промедлений, обхватила член пальцами. Приоткрыла рот и сама взяла его. Язычок её коснулся головки, и я, не сдержавшись, шумно втянул носом воздух. Положил ладонь на её затылок и подтолкнул. Какая же всё-таки сука… Все они такие – продажные твари. Только одни продаются за большие деньги, а другие ради сохранения собственной шкуры.
Девчонка взяла член глубже, заскользила пальцами, помогая себе. Движения её были неловкими, но мне это, чёрт подери, даже нравилось! Я снова толкнул её вперёд и подался к ней бёдрами. Да… Ещё один толчок, ещё…
Она закашлялась, упёрлась мне в бёдра, и я дёрнул её за волосы. Заставил задрать голову и, усмехнулся уголком рта.
– Я предупреждал тебя, что ты будешь отвечать за косяки своей подруги? – вкрадчиво спросил я. Она опять закашлялась. Поднесла ладонь ко рту и, кашлянув еще раз, кивнула. Мне было мало. – Отвечай! – зарычал, откидывая её на постель.
Инстинктивно она отползла дальше. Волосы разметались по покрывалу, острые коленки оказались так близко, что мне достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться их. Я прошёлся взглядом по икрам, лодыжкам и остановился на её маленьких аккуратных стопах с красивыми пальчиками. Опять глянул в лицо.
– Да, – просипела, не сводя с меня взгляда.
Положив ладони на её колени, я раздвинул их в стороны. Она раскрылась передо мной – свежая, нежная, и башню мне снесло окончательно. Отбросив джинсы, я прижал её к кровати и вновь впился в рот. Втолкнул язык едва ли не до самой её глотки и, ощутив слабое сопротивление, на миг отстранился.
– Хотела отвечать, – процедил я, – отвечай. Только не думай, что твоей подружке достанется меньше, чем она того заслуживает.
Милана приоткрыла рот, собираясь, видимо, что-то ответить мне, но передумала и вместо этого легонько коснулась шеи, провела вверх, к затылку. Я зарычал. Впечатался в неё с такой неистовостью, что зубы наши лязгнули друг о друга, прикусил губу, почувствовал во рту привкус крови. Она тихонько вскрикнула, я же смял её рот. Прижал её к себе, зажмурился, целуя жадно, нетерпеливо. Чувствовал, как она ёрзает подо мной, бархат её нежной кожи, тепло, исходящее от её тела, её запах… Одним рывком подался вперёд, в неё, протолкнул головку. Её первый стон потонул всё в том же жёстком поцелуе. Дёрнувшись, она упёрлась ладонями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть, но я лишь снова толкнулся вперёд – в неё, до упора, на всю длину. Она застонала, выгнулась подо мной, извернулась. Какая же маленькая, какая же тугая… Из груди против воли вырвался глухой удовлетворённый рык. Это было даже лучше, чем я мог себе представить. Уже и не помню, когда в последний раз у меня была девственница… Обычно я выбирал женщин с опытом, хотя бы небольшим. К чему лишние проблемы? Но эта… Даже думать не хотелось о том, что её мог бы трахать кто-то до меня!
Милана потихонечку хныкала подо мной, но я не обращал на это внимания. Подался назад и снова в неё.
– Мне больно… – залепетала она и, стоило мне сделать ещё одно движение, вскрикнула. – Вандор… пожалуйста…
Склонившись, я провёл языком по её щеке. Почувствовал солёный привкус слёз и вогнал член до упора.
– А-а-а… – громко заскулила и перешла на рыдания. Вцепилась пальцами в покрывало и когда я задвигался в ней, заскулила снова.
Остановившись, я всё же посмотрел в её лицо. Полные слёз голубые глаза… Блядь! Дьявол! Дьявол, мать её, проклятье! Да что же она делает со мной… Не отдавая себе отчёта, что творю, я стёр слезинку с её виска, тронул колечко падающих на лоб волос, провёл пальцем по носу, обрисовал губы. Она смотрела на меня, широко раскрыв влажные глаза, и шумно дышала. Я слышал звук её дыхания, чувствовал её тело, запах, и в мозгах у меня звенели тысячи тревожных колокольчиков. Я хотел её даже сейчас, когда получил, и это не только злило, но и пугало меня. Не отводя взгляда от её лица, я снова стал двигаться, но уже не так быстро.
– Расслабься, – сказал я негромко, не желая пугать её ещё сильнее. – Если не хочешь, чтобы было больно, расслабься.
Она выдохнула, и я ощутил, как дыхание её касается моей шеи. Зрачки её были расширены, и в них маленькими огоньками отражался свет горящего над постелью бра. Я поцеловал её. Не так как прежде – медленно, не торопя. Прихватил нижнюю губу, провёл по ней языком. Затем коснулся её языка кончиком своего – дразня, втягивая её в игру. Она потянулась ко мне, тронула предплечье, пальцами проскользила по плечу… Выдохнула в губы и, когда я сделал новое движение, ахнула. Пальцы её сильнее сомкнулись на моих плечах, и она прикрыла глаза. Сглотнула и облизала губы. Дыхание её было рваным. Красивая… Мать её, какая же она красивая! Никогда не видел столь красивой женщины! Сейчас, в момент близости, она была, пожалуй, ещё прекраснее, чем обычно… Покрасневшие от поцелуев губы, прикрытые глаза, тяжело вздымающаяся грудь с аккуратными сосками… С каждым моим движением она тихонько выдыхала и сжимала мои плечи. Я понимал, что ей, должно быть, всё ещё неприятно и заставлял себя сдерживаться. Потому что её полные слёз глаза…
– Посмотри на меня, – просипел я, чувствуя, что вот-вот кончу. В ушах гудело, и я знал наперёд – оргазм будет охренительным. Потому что Милана… Что-то было в ней такого, чего не было в других. И её постанывания, её дыхание…
Она открыла глаза, и в этот момент меня накрыло. Зарычав, я вошёл в неё до предела. Ткнулся носом в её мягкую, пахнущую малиной влажную шею, прикусил кожу. Она обхватила меня за плечи. Быстро учится… Грудь её тяжело поднималась и опускалась, бёдрами она прижалась к моим бёдрам. Никогда… никогда я не чувствовал ничего подобного… Ни с одной. Проклятье? Или наваждение? Что бы это ни было, не к добру оно…
Милана
Ещё не открывая глаз, я поняла, что мне очень тепло, и понимание этого вызвало мимолётный испуг. Но память мигом отмотала назад события минувшего вечера и воскресила произошедшее. С губ моих невольно слетел выдох. Вандор… Сквозь темноту попыталась рассмотреть его лицо, но сделать этого не получилось. Сколько сейчас времени? Я не помнила, как уснула. Помнила его руку, лежащую на моей талии, его пристальный взгляд на своём лице… Помнила, что хотела попросить его не отдавать Стэллу, но так и не попросила. Струсила. Слова застряли в горле в тот момент, когда я посмотрела ему в глаза: потемневшие и всё такие же ледяные.
Стараясь быть осторожной, я выбралась из-под одеяла. Я понятия не имела, где моя одежда, а искать в потёмках было практически бесполезно. Наткнувшись на что-то, я подняла ткань с пола. Рубашка Вандора… Поколебавшись, накинула её на плечи. Надеюсь, он не воспримет это, как нечто недопустимое, как дерзость с моей стороны.
Ещё раз посмотрев на спящего хозяина, я подошла к окну. Сердце моё сжалось, стоило услышать тихий вскрик какой-то ночной птицы. Господи, как я могла уснуть, когда Стэлла… Пальцы сжались на краю подоконника. Я всматривалась в черноту ночи, сама не зная, чего хочу разглядеть в ней. Душу мою будто бы скребли миллионы когтей. Она не заслужила такого. Никто из нас не заслужил…
Я коснулась живота. Внутри тянуло, и всё же я прекрасно понимала, что могло быть в тысячу, в миллион раз хуже. Он не был слишком ласков со мной, но и груб тоже не был. Почему? Ведь после того, что случилось между Стэллой и Алексом, он был в ярости, и я прекрасно видела это. Почему? Тишину разрезал новый птичий крик, я тяжело вздохнула и, разжав пальцы, опустила руки вдоль тела. Вряд ли я когда-нибудь увижу Стэллу… по крайней мере, живой. Нутро сжалось от боли, в горле встал ком, и я сглотнула подступающие слёзы. Как же так вышло, моя хорошая? Как же ты так? Ведь понимала же сама…
– Милана? – раздался от постели мягкий, чуть сиплый со сна голос Вандора, и я невольно напряглась.
Обернулась к нему и, не дожидаясь указаний, сделала шаг навстречу. В падающем сквозь зазор лунном свете различила очертания его тела и смутно – лицо. Тёмные волосы, хищно блестящие глаза…
– Почему ты не спишь? – спросил он, немного прищурившись. Словно мысли мои стремился прочитать. Думаю, он и без моих слов понял, что меня грызёт.
Присев на край постели, я сняла рубашку и положила в ноги. Он по-прежнему смотрел за мной, не говоря ни слова. На меня же накатила непонятная слабость. Я вспомнила взгляд Стэллы, её глаза…
– Ложись, – приказал Вандор и откинул одеяло.
Я послушно юркнула к нему и снова ощутила тепло. Но мне было холодно. Я будто бы изнутри озябла в этой летней ночи. У меня в жизни было так мало людей, которыми я дорожила…
– Вандор, – пересилив страх, позвала я. Вряд ли может быть хуже, чем есть. Коснулась его груди, приподняла голову. Он перехватил моё запястье и сжал так, что мне стало немного больно.
– Что тебе? – спросил сухо.
– Стэлла… – голос мой звучал так глухо, что я едва сама себя слышала. – Где она? Она… Она жива?
Он молчал. Секунду, две, три, и каждая из этих секунд отдавались болью у меня в сердце. Почему он молчит?! Почему?! Почему, мать его, он молчит?!
– Вандор! – позвала я, и поняла, как жалобно звучит мой наполненный слезами и болью голос.
– В порядке всё с твоей подругой, – наконец отрезал он. – Она в своей комнате.
– Она… – от услышанного я растерялась. В комнате? Её уже привели? Он же говорил про подвал или что-то такое… – Ей очень плохо? – выдавила я. – Она ведь…
– Я же сказал, что она в порядке, – грубо перебил меня Вандор и, очевидно поняв, что я не поверила ему, добавил: – Я передумал. Никто её не трогал.
Я понимала, что он говорит, понимала смысл слов и вместе с тем не могла понять. Если он обманывает меня, то зачем, ведь утром правда откроется. А если нет… Я смотрела на него с непониманием и не знала, как себя вести. На меня накатило такое облегчение, что к глазам опять подступили слёзы. Не радости, нет. Это было что-то другое. Боль неотвратимой утраты отступила, и я почувствовала, как меня трясёт. Дрожащими пальцами, плохо понимая, что делаю, я провела по груди Вандора вверх, к его плечам. Прижалась всем телом и стала целовать, губами чувствуя шёлковые колечки волос. Она жива… с ней всё хорошо.
– Спасибо, – прошептала я, и пальцы мои двинулись в обратный путь – от плеч по груди, ниже, к животу. – Спасибо…
– Спи, – коротко сказал он, перехватывая мою руку, когда я уже собиралась опуститься ещё ниже. – Не сейчас.
Я чувствовала его желание и не понимала, почему он остановил меня. Подняла голову, пытаясь рассмотреть ответ в глазах, но не успела – Вандор развернул меня спиной к себе и, положив ладонь поверх моей талии, ладонью к животу, прижал к себе. Теперь его твёрдый член упирался мне в поясницу. Непонятное, пугающее ощущение.
– Спасибо, – повторила я и коснулась его пальцев. Понимает ли он, что значит Стэлла для меня, девочки из детского дома? Для девочки, никогда не имевшей семьи? Понимает ли он, сколько она пережила?
Вандор не ответил, только склонился к моему затылку и вдохнул. Шум его дыхания, его крепкое тело… Это пугало, но вместе с тем вызывало странное ощущение внутреннего спокойствия. Стать важной для него… А что, если Матвей всё-таки не придёт за мной? Стать важной… От этой мысли у меня мигом заболела голова и я поспешила отогнать её подальше. Я ещё успею подумать об этом. Успею, но не сейчас.
Когда я вновь открыла глаза, Вандора в постели уже не было. Я прислушалась к доносящимся из ванной звукам – тишина. Осмотрелась и не заметила даже намёка на беспорядок и валяющуюся на полу одежду. На спинке стула висело белое льняное платье, рядом лежал белоснежный комплект белья. Безмолвный приказ. С минуту я сидела и не сводила взгляда с того, во что мне предстояло сегодня одеться. Белое… Он всегда выбирал для меня одежду в светлых тонах, тогда как сам отдавал предпочтение чёрному. Странно, конечно…
Встав, я подошла к стулу. Низ живота всё ещё тянуло, и это снова и снова напоминало мне о том, что случилось ночью. На бёдрах багровела засохшая кровь и следы спермы. Душ… Я тронула платье кончиками пальцев, опустила взгляд на бельё и заметила лежащий поверх ключ. Простой ключ без бирок и обозначений. Записки тоже не было, но я не сомневалась – это ключ от комнаты Стэллы. Неужели мне можно увидеть её? Как же хотелось броситься к ней… И всё же я пересилила себя. Душ. Пять минут, чтобы привести себя хоть в сколько-то приемлемый вид. Белое платье, белое бельё… Этот мужчина не из тех, что потерпит небрежность. Он не отдал Стэллу охране и был достаточно ласков со мной этой ночью. И это тепло, это ощущение умиротворения, что я почувствовала рядом с ним… Всё ведь и правда могло быть куда хуже. А с ним… с ним у меня, возможно, есть шанс. Стать ему нужной…
Глава 13
Милана
Стэлла сидела на полу возле окна. Войдя, я не сразу заметила её, а когда заметила… Меня снова охватил страх, и поначалу я даже подумала, что Вандор соврал мне. Бросилась к ней, опустилась на колени и всмотрелась в бледное лицо. Мягко дотронулась до ссадинки в уголке рта. Видимо, увидеть меня она не ожидала, потому что выглядела настороженной. Впрочем, настороженной она выглядела часто…
– Ты в порядке? – спросила я, но руку не убрала. Казалось, что стоит мне убрать руку, она исчезнет. А я… я хотела знать, что она тут, живая, тёплая. – Вандор сказал, что тебя, что ты…
Она мотнула головой, перехватила мою руку и впилась взглядом в лицо. Словно пыталась увидеть что-то, понять. Осмотрела мою шею, плечи и наконец просипела:
– Что он с тобой сделал?
– Со мной? – с непониманием переспросила я, и только после поняла, что она имеет в виду. Помотала головой. – Ничего.
– Мила…
– Ничего, – перебила я её и тут же заметила отразившееся во взгляде облегчение. Она всё ещё смотрела с подозрением, но выглядела уже не такой натянутой, как в тот момент, когда я только вошла в комнату. Не знаю, сколько она просидела вот так, на полу. Что-то подсказывало мне, что не час и не два. Скорее всего, всю ночь, но спрашивать я не стала. Поднялась на ноги и протянула ей руку, помогая подняться. Глянув на меня, она поколебалась, словно бы я могла навредить ей, а после вложила свою ладонь в мою.
– Прости меня, Мил, – сказала она тихо и отвела взгляд.
– Что случилось? – спросила я, хотя, конечно же, уже успела обо всём догадаться.
Достаточно было вспомнить, как повёл себя друг Вандора в нашу первую встречу. И всё же мне хотелось услышать это от Стэллы. Потому что после всех её слов… Должна же она была понимать, чем закончится для неё подобное! Даже если она и видела Алекса первый раз в жизни…
Стэлла молчала. Отвернулась, а после и вовсе отошла от меня на несколько шагов. Я ждала, что она соберётся с мыслями и начнёт говорить, но вместо этого услышала лишь ещё одно тихое:
– Прости.
В душе вновь начало подниматься раздражение. Прости? Прости и всё?! Неужели она считает, что мне этого будет достаточно? После того, что я пережила этой ночью?! После того, что обе мы пережили?! Она что, не понимает?!
Недолго думая, я схватила Стэллу за запястье и, дёрнув, заставила вновь повернуться.
– Что случилось?! – спросила я требовательней. – Объясни мне!
– Я же сказала – прости! – проговорила она всё так же тихо.
Я сжала её руку.
– Ты понимаешь, что эта ночь могла для тебя последней стать?! – процедила я с нескрываемым раздражением. – Она и для меня могла последней стать. А ты…
– Прости! – вновь выпалила она, полоснув по мне взглядом. – Я всё понимаю, Милана! Всё понимаю. Прости меня! – отдёрнула руку. – Прости!
Выкрикнув это последнее «прости», она отвернулась от меня. Подошла к окну и обхватила себя руками. Я стояла не шевелясь и смотрела ей в спину. Почему она не хочет поговорить со мной, рассказать? Я бы поняла…
– Стэлла, – позвала я, заставив себя усмирить собственный гнев. Она не ответила, и я подошла к ней. Встала за спиной и коснулась плеча. Стэлла вздрогнула. Я почувствовала, как дрожат её плечи. – Тихо… – шепнула я и обняла её со спины. Уткнулась ей в волосы и обняла крепче.
– Я не хотела… – надтреснутым голосом прошептала она. – Не хотела… Это само получилось. Если бы Вандор мне хоть сказал…
Я обняла её ещё сильнее – так сильно, как только могла, чтобы не сделать больно. Ей даже никто не сказал… Во рту появился горький привкус безысходности. Я вздохнула и закрыла глаза. Стэлла повернулась ко мне лицом и уткнулась в плечо. Как я могу помочь ей, если я даже самой себе помочь не в состоянии? Хотя… Сквозь окно я видела, как у ворот мелькнул автомобиль, похожий на внедорожник Вандора. Может быть, я ошибаюсь? Ведь он не отдал Стэллу и со мной… со мной тоже не был жестоким. Мне вспомнились его ласки, его руки, влажные поцелуи на шее… Вздохнув, я стала мягко массировать спину Стэллы, пытаясь успокоить её, дать понять, что всё хорошо, самое страшное осталось позади.
– Прости, – снова повторила она. – Я не хотела.
– Ничего. – Автомобиль выехал за пределы территории. Куда он, интересно? Живот ещё немного ныл, но это меня не беспокоило. – Главное, что всё обошлось. Я так боялась, что…
Умолкнув на полуслове, я скрестила руки у неё за спиной. Стэлла выдохнула, и я почувствовала её дыхание на плече. Плечи её напряглись и расслабились, я услышала тихий всхлип. Настолько тихий, что будь мы на улице, не отличила бы его от шуршания ветра. Один единственный едва слышный всхлип…
Вандор
По дороге к дому Алекса я то и дело возвращался к прошедшей ночи. Надеялся – трахну девчонку, и отпустит. Не отпустило. Напротив, стало хуже. Её запах будто преследовал меня, а ладони жгло желанием вновь почувствовать бархат её кожи. Стоило закрыть глаза, передо мной возникали отрывки воспоминаний о минувшей ночи: локон длинных чёрных волос, огромные голубые глаза, покрытые плечами веснушки… Это походило на лихорадку. Словно я подцепил какую-то редкую болячку, и теперь болячка эта, прогрессируя, пожирала мои внутренности.
Алекс выглядел куда лучше, чем вчера и казался вполне пришедшим в себя. О вчерашнем напоминала только широкая повязка на плече.
– Как рука? – спросил я после того, как мы обменялись крепким дружеским рукопожатием.
– Твоя сука хорошо мне кровь пустила, – ответил он с циничной ухмылкой.
– Может, и сука, но точно не моя, – в ответ усмехнулся я. Уголок его рта дёрнулся, глаза блеснули.
Молча мы прошли на кухню, Алекс тут же приказал вертящейся неподалёку горничной приготовить нам кофе. После прищурился и спросил:
– Что ты приказал с ней сделать?
– Ничего. Сам что-нибудь придумаешь, когда очухаешься до конца.
На несколько секунд он снова замолчал, видимо, обдумывая что-то, а потом коротко выговорил:
– Отдай её мне.
Взгляд его мне не нравился. Холодный, с затаившимся в глубине серых глаз презрением. Признаться, я и сам не знаю, почему спустил всё на тормозах. Ведь действительно собирался отдать девчонку своим парням из службы безопасности, но… Что заставило меня передумать – хрен знает. Может быть, дрожащий голос Миланы, а может быть, сама Стэлла, смотрящая на меня каким-то остекленелым, неживым взглядом… Рядом с моими охранниками она казалась совсем маленькой. Синяки её только-только сошли, а представить, что сделают с ней мои бугаи, было совсем не сложно.
– Остынь, – качнув головой, я присел на край стола. – Зачем она тебе?
– Придумаю. – Уголок его рта снова дёрнулся.
Горничная поставила на стол блюдо с мясной нарезкой и корзинку с хлебом. Есть мне не хотелось, и всё же я не отказал себе в удовольствии отломить кусок от домашней ржаной булочки, присыпанной кориандром и тмином.
– Нет, – коротко сказал я, глядя Алексу в глаза. – Могу догадаться, что ты придумаешь.
– Тогда продай мне её.
Я снова покачал головой, и в глазах Алекса вспыхнуло граничащее с яростью раздражение. Ясное дело, что ответ мой ему не понравился, но… Не то чтобы я переживал из-за этой девицы, и всё же боялся, что Алекс перегнёт палку. Она, безусловно, заслужила хорошую трёпку, однако друга своего я знал очень хорошо: подобной выходки он не спустит ни одной бабе. Тем более безродной шлюхе из питомника.
– Мать твою, Вандор! – рыкнул Алекс и стукнул по столу ладонью. – Какого дьявола?! Эта тварь воткнула в меня нож, а ты…
– Она, может быть, и тварь, но ты сам полез к ней! – рявкнул я в ответ.
Алекс глянул на меня с недобрым огоньком в глазах, верхняя губа его дрогнула, как у разозлённого пса. Не знаю, почему я внезапно встал на защиту девицы… Повязка на плече лучшего друга красноречиво свидетельствовала о том, что делать этого не стоит.
Стараясь сгладить назревающий конфликт, я выговорил:
– Тебе стоило дождаться меня. Она ведь понятия не имеет, кто ты такой. Подождал бы немного, решили бы дело. – Горничная молча поставила перед нами две чашки кофе, и я взял ту, что оказалась ближе ко мне. Отхлебнул глоток и усмехнулся: – А девочка не из робкого десятка.
– Я так понимаю, что когда твоя синеглазая отчалит, вторая нужна тебе уже не будет? – спросил Алекс, пропустив мимо ушей всё, что я ему сказал, и тоже взял чашку.
Я не ответил. Две недели. Чёрт подери…
Во время ужина я несколько раз ловил на себе взгляд Миланы. Стоило ей заметить, что я смотрю на неё, она тут же опускала голову, но после вновь принималась изучать меня. Её интерес вызывал усмешку и, поймав её в очередной раз, я всё-таки поинтересовался:
– Что?
– Ничего, – поспешно ответила она, и щёки её залил лёгкий румянец.
На кухне мы были одни. Никогда не любил есть в присутствии прислуги, и всем это было прекрасно известно. Возвращаясь домой, я вообще предпочитал одиночество и уж тем более не терпел мельтешения перед собственным носом. Сегодня, помимо утренней встречи с Алексом, у меня было довольно длительное совещание и встреча с новым деловым партнёром. Однако, увидев сидящую в гостиной с книгой в руках девчонку, не удержался. Пожалуй, ужинать с ней мне даже понравилось…
– Хочешь вина? – спросил я и встал из-за стола, чтобы откупорить бутылку старого доброго «Бордо». В доме был винный погреб, но несколько я специально держал тут, чтобы в случае надобности вино было под рукой.
Милана посмотрела на меня и отрицательно качнула головой. Мне, правда, дела до этого не было. Взяв два винных бокала, я поставил их на стол и, стерев пыль с бутылки, с тихим характерным хлопком вынул пробку. Разлил вино по бокалам и поставил один перед ней.
– Только дай постоять ему пару минут, – предупредил я, усаживаясь обратно. – Так ты лучше почувствуешь вкус.
Ничего не ответив, она сняла губами с вилки ломтик печёной картошки. Для девчонки, выросшей в детском доме, манеры её отличались сдержанностью и даже неким изяществом. Впрочем, я слышал, что подопечных там воспитывают как надо. Оно и не удивительно: перспектив у таких вот девочек не так много. Одна из них – оказаться в питомнике вроде того, где я её и нашёл, вторая – стать любовницей состоятельного члена. Можно ещё, конечно, выскочить замуж, но это уже как повезёт, ибо кому нужна жена без роду, племени и возможностей?
Я засмотрелся на её рот. Пухлые губки вновь коснулись зубцов, и мне представилось, как губы эти обхватывают меня. В паху тут же стало тяжело и тесно. Её нежные плечи белели на фоне тёмной стены, пальцы касались ручки. Красивая, мать её! С этими сапфировыми глазами, чопорно сдвинутыми, в чём я даже не сомневался, коленями, подолом платья, лежащим на бёдрах… Выдохнув, я сделал глоток вина двадцатилетней выдержки и даже не почувствовал вкуса. Милана посмотрела на меня, и я кивнул на её бокал:
– Попробуй.
Она обхватила ножку, принюхалась и только после сделала маленький глоток. Вино жидким рубином потекло ей в рот, маленькая капля осталась на нижней губе, и она быстро слизнула её кончиком языка.
– Вкусно, – кивнула она и сделала ещё один глоток.
Я же не сразу сообразил, что она сказала и только спустя секунду согласно кивнул. В детских книжках порой встречаются рисунки лесных фей, этаких нереальных существ с огромными глазами. Вот именно такую фею она мне сейчас напоминала. И голос, как журчание ручейка…
– Пойдём, сказал я, когда с ужином было покончено, и направился к ведущей во двор двери.
– Куда? – послышался голос Миланы позади.
– Прогуляемся, – распахнув дверь, ответил я.
Чёрный вход в дом, как правило, на ключ заперт не был, и после её неудачной попытки побега ничего не изменилось. Но дурить девчонка больше не пыталась. Умница, понятливая девочка. Дур я не люблю, пусть даже трахать их порой бывает приятно. Но у любого человека, даже самого низшего сословия, должны быть мозги. Хотя бы определённое их количество. У неё, как я уже успел заметить, мозги были. Мозги, невероятное тело, голос, похожий на журчание ручейка… Блядь!
Оказавшись снаружи, Милана вдохнула и выдохнула через рот. Солнце клонилось к закату, освещая линию горизонта багряными бликами, в воздухе пахло летом и свежескошенной травой. Летние вечера я любил. Тихие, спокойные, пожалуй, они были моим самым любимым временем.
– Пройдёмся по саду? – спросил я, и сам удивился, с какого рожна?! Указал в направлении деревьев.
– На улице так хорошо… – неловко улыбнулась девчонка.
Как там зовёт её подружка? Мила… Да, ей идёт. Милана, Мила… От вина щёки её порозовели, а в глазах появился блеск. Я осмотрел её с головы до ног. На поясе платье было перехвачено тонким ремешком, и это лишь сильнее подчёркивало женственность её тела. Полная, но не слишком большая грудь, округлые бёдра… Можно бы было расстелить одеяло под деревьями и…
Заставив себя отвернуться, я пошёл к саду. Нет, это какой-то маразм! Мне тридцать пять, чтоб её! А это… Да со мной такого в зелёные годы не было: чтобы мысли об одном и том же, а в штанах – непрекращающийся стояк.
Догнав, Милана зашагала рядом. До меня донеслось едва слышное шуршание травы под её ногами. Заходящее солнце освещало её лицо, обнажённые руки, и в свете его веснушки были заметны сильнее.
– Как ты попала в детский дом? – спросил я, когда мы подошли к деревьям.
Она замялась. На долю секунды поджала губы, а после ответила словно бы нехотя, смущаясь своих слов:
– Не знаю… Я там всю жизнь провела. Мне говорили, что мать при родах умерла.
– А родственники?
Она отрицательно качнула головой.
– Не было никого. По крайней мере, мне так сказали…
Я взял её за руку и всмотрелся в высеченный на запястье четырёхлистник. Чувствовал, что ей хочется отдёрнуть ладонь, но специально задержал, провёл пальцем по знаку, по венам и в очередной раз подивился нежности её кожи. Всё, пора завязывать с этим! Это просто девчонка. Просто девчонка, хоть и безумно красивая.
– А в питомнике ты как оказалась? – поинтересовался, отпустив наконец её руку.
Спрашивал я вовсе не для того, чтобы разбавить молчание. Уж что-что, а тишина меня никогда не напрягала, в отличие от бестолковой бабской трескотни. Но мне было действительно интересно. За всё это время, что Милана провела в моём доме, мы, кажется, толком ни разу и не разговаривали.
– Да просто… – Она снова говорила с неохотой. – Возвращалась домой с работы, а тут машина… Запихнули внутрь и всё.
Её слова меня заинтересовали. Для того, чтобы просто запихнуть человека внутрь машины, нужно быть в курсе того, что это за человек. Одно дело – девчонка без роду и племени и совсем другое – та, которую будут искать. Проблемы не нужны никому, тем более, выбор есть всегда. Так что тут варианта два: либо её отследили, либо вышли по чьей-то наводке. Первое, конечно, вероятнее всего, но и второе исключать нельзя.
– А ты? – выглядела она нерешительно. Видимо, опасалась задавать вопросы. Правильно, спрашиваю тут я. – Чем ты занимаешься?
