Алина Николаевна Болото
Сибантийский транзит
20
«Я ненавижу ублюдков! Они ненавидят ублюдков! Мы ненавидим ублюдков!» – Анджей повторял это, как считалку. Кажется, впервые с момента выхода на Сибанте, он по-настоящему растерялся. Раньше просто не было на это времени. События происходили так быстро, что ему некогда было задуматься.
Нет ничего проще, чем связаться с отцом! Только не с Сибанта. Нет ничего проще, чем вернуться домой! Только не с Сибанта. А деньги тут хотя бы получить можно? Какой банк обычно обслуживает фирму отца? «Первый галактический»? В столице наверняка есть филиал! Да, надо найти представительство «Фуэла»! У отца здесь был надежный человек! Как там его звали?
Пока гость изрыгал проклятия на головы связистов, работников посольства, представителей фирмы «Виклон», которые заключили с ним контракт, Рудольфо, экипажа «Калипсо», позволяющего сходить на планету транзитным пассажирам, Эшик поправлял упряжь на лошади. Когда Анджея зациклило на спряжении глагола «ненавидеть», таншайву стало скучно, он взобрался на козлы, взял сумку и сунул руку внутрь, намереваясь достать десяток-другой сушеных смикриков и перекусить. Вместо коробки смикриков он нащупал в сумке тугой сверток, вынул его и застыл с выпученными глазами и раскрытым ртом. Даже шерсть у него, кажется, стала белесой от ужаса. Глядя на превратившегося в изваяние Эшика, Анджей тоже замолчал.
А между тем, коляска все еще находилась на стоянке перед посольством, потому что какое-то время гость был невменяем, а Эшик единолично выбирать маршрут не решился. Так что еще секунды три охрана посольства могла наблюдать внезапно онемевшего соотечественника и его застывшего столбом кучера.
А потом возле коляски со скрипом тормозов остановился мобиль, и два ящероподобных типа, одетых в пятнистые комбинезоны, одновременно выскочили из кабины, выдернули из коляски гостя планеты и поволокли к себе. Если бы Анджей не был перед этим взбешен, возможно, все закончилось иначе.
«Я ненавижу ублюдков!» – радостно проорал он и, повиснув на руках панголов, изо всех сил ударил новенькими тяжелыми ботинками по голеням Драко и Дринко. Хоть анатомия панголов и отличается от человеческой, но нерв на нижних конечностях проходит в том же месте. Подсеченные на бегу ящероподобные взревели и рухнули на тротуар, погребая под собой пленника. Сверху на них с визгом налетел очнувшийся от ступора Эшик. Образовалась куча мала, за которой с ленивым любопытством наблюдали через ограду охранники посольства.
К сожалению, недолеченные ребра напомнили о себе очень некстати. А, когда обозленный Дринко еще и стукнул Анджея в солнечное сплетение, свет на мгновение померк в глазах человека, и он перестал сопротивляться.
Тем временем Эшик хвостом захватил горло Драко, но у панголов шея такая толстая, что удавить ящероподобного с первой попытки таншайву не удалось. Пока багровеющий Драко силился оторвать вражеский хвост от своего горла, коротышка таншайв зубами попытался дотянуться до горла Дринко, но не достал и вцепился только в воротник комбинезона. Дринко бросил обмякшего Анджея, развернулся и размахнулся врезать таншайву в челюсть, но не успел. Эшик отпустил воротник и, уже падая на тротуар, вцепился зубами в толстую ляжку, умудрившись не только прокусить комбинезон, но и проникнуть между чешуйками панголовой кожи. Удар настиг его по касательной, он получил новое ускорение, не успев разжать зубы, глубоко разорвал бедро врага, отлетел далеко в сторону, но зацепленный за горло другого врага хвост, остановил его в полете. Эшик грохнулся рядом с Анджеем, едва не всунул руку в пасть Драко, но пангол, сдавленный за горло рывком, остекленел взглядом и не двигался.
Зато взбешенный раной Дринко разинул полную кинжалоподобных зубов пасть, переступил через поверженного приятеля и…получив сильнейший удар по голове, рухнул в общую кучу.
– Эшик, сын таншайва!
К Анджею вернулась способность дышать, и он старательно делал вдох, держась обеими руками за ребра, потому что так они чуть меньше болели. Эшик получил скользящий удар, поэтому дышал сам, но рот все-таки приоткрыл, и язык немного выдвинул наружу. Ни один не отреагировал на девушку, вокруг правой руки которой продолжал со свистом вращаться боевой хулахуп.
– Вставай, хвост Большого Ги!
Какие-то люди в зеленом оттянули панголов в сторону от стоянки и уложили рядом с ближайшим деревом. Один всунулся в кабину мобиля и деловито прошелся лезвием ножа по сенсорному управлению, а напоследок еще и сорвал руль, отбросив его далеко в сторону, и заклинил рулевую рейку металлическим стержнем. Эти же люди подняли Анджея на ноги и почти зашвырнули в коляску вместе с Эшиком. Потом они исчезли так же быстро, как и появились, хотя специалист по мобилям теперь сел на козлы и взялся за вожжи.
Шаннуир плюхнулась на сиденье рядом с Эшиком, на ходу сворачивая хулахуп и превращая его обратно в широкий черный пояс:
– Ты что же, проглот, мне вместо моей сумки смикриков своих отдал?!
– И никаких слов благодарности! – пробормотал Эшик. – Я, между прочим, сейчас человека спасал! Похоже, отцу Горгу кто-то на исповеди в чем-то сознался. Похоже, нашего гостя Рудольфо ищет по всему городу.
– Это я заметила! Как и то, что ты сумки перепутал! Не мог смикриков в другую положить?!
– Откуда я знал, что все так серьезно?!
– Да уж, ты у нас никогда ничего не знаешь!
Почти минуту все молчали, пока, наконец, Анджей не открыл рот:
– Спасибо, Эшик! – произнес он с искренним чувством. – Дай пять!
Эшик молча протянул руку, и Анджей от всей души пожал ее.
– Ну, ты вообще! – сказал он. – Я такой техники борьбы еще не видел!
– А она не ценит! – пожаловался Эшик. – Теперь будет мне этих смикриков вспоминать до конца света! Скажи ей!
Сказать Анджей не успел, Шаннуир его опередила:
– Эшик, сейчас развернешься и выедешь из Внутреннего города! Будешь ждать за стеной! Если не дождешься до восьми, поедешь к отцу и скажешь что… Найдешь что сказать!
– А Долански? Со мной?
– Чтоб вас обоих люди Рудольфо урыли?! Нет уж! Долански пойдет со мной! И не отсвечивай нигде! Скромно выехал, скромно встал, скромно дождался! Пристанет полиция, вали все на меня. Я потом разберусь! И другой дорогой возвращайся!
– Я ж не совсем идиот! – буркнул Эшик. – Не думай плохо о таншайвах.
– Да, ты умный! А чего вы стояли под посольством?!
– Ругался он красиво! Хотел послушать.
– Послушал?
– Да, если бы я там не встал, где бы ты свою сумку искала?!
Шаннуир замолчала и молчала долго. Терла между ладонями ручки сумки, дергала бахрому, рассматривала носки своих сапог, но не поднимала глаз на остальных пассажиров. Анджей решил, что она нервничает, хотя пытается этого не показывать. Сам он чувствовал, как снадобья доктора Петерса все еще бродят в голове, потому что упорно хотелось откинуться на сидении и задремать.
А между тем, они ехали через сквер с прикованными деревьями и совершенно свободными, но подстриженными кустами. В конце аллеи взгляду открылась широкая площадь перед двухэтажным белым зданием с куполами по бокам и часовой башней в центре. Потом коляска остановилась, возница спустился с козел, осмотрелся, и деловито зашагал в сторону фонтанов, туда, где несколько зевак рассматривали переплетение водяных струй.
Фонтанов было два, причем совершенно одинаковых. У каждого на гранитном пьедестале находилась мраморная чаша, а над ней повторялась такая же чаша и пьедестал, только меньше. Струи воды били из верхней вазы и, ударяясь о ее края при падении, пенистой массой стекали на нижний круг, а потом в бассейн. Между фонтанами в центре площади возвышался гранитный монумент – памятник первым колонистам.
Шаннуир легко выскочила из коляски и вытянула свою сумку.
– Выходи! – велела Анджею.
– Отец Горг не советовал бывать в людных местах! – возразил Долански, оглядывая неспешно прогуливавшихся по площади людей и представителей нечеловеческих рас.
– А ты его раньше сильно слушал?! Пошли, тебе уже почти все равно, где бывать. Потом разберемся с твоим Рудольфо!
– Он не мой! – возразил Анджей, все-таки выбираясь из коляски. – Он ваш!
21
Эшик отъехал, а Шаннуир вместе с Анджеем направились в сторону памятника. Серая ракета с острым наконечником возносилась к небесам метров на двадцать пять, изображая звездолет «Эсперанса», но котором прибыли на территорию сегодняшней Алвэры первопоселенцы. Их трехметровые фигуры окружали подножие обелиска. Люди стояли, взявшись за руки и образовав вокруг постамента кольцо. Лица колонистов были напряжены и суровы, несколько маленьких детей прижимались к ногам матерей, чьи ладони тоже были сомкнуты с ладонями мужчин.
Анджей уже как-то отвык от такого стиля скульптур. Там, где он жил, все было легче, воздушнее, веселее. Но сейчас, когда ребра еще болели, и нервы еще не остыли от короткой схватки, он посмотрел на скульптуру с одобрением, машинально прикидывая, что вот те двое мужчин, несомненно, победили бы панголов в личном бою, а вот остальные – навряд ли. Длительный космический перелет как-то не способствует развитию мышечной силы, а первые звездолеты от гиперпрыжка до гиперпрыжка многие месяцы тащились в обычном космическом пространстве. Так что, у местных была фора.
– Нам куда? – спросил он Шаннуир, но девушка не ответила. Опустив глаза, она внимательно рассматривала вымощенную каменными плитами площадь. Кое-где между плитами пробивалась трава, местами ее успевали срезать, а местами она успела выбросить длинные стебли и даже метелки с семенами. Шаннуир наклонялась и кончиками пальцев трогала травинки. Некоторые тянулись ей навстречу, другие стремились увернуться, а какие-то оставались неподвижными. Почему-то эти интересовали ее больше всего.
У фонтана, куда пошел человек в зеленом, смеялась и переговаривалась группа молодежи. Вначале их было трое, потом появились еще человек пять, и вот уже около десяти одетых в одинаковые зеленые куртки и брюки парней вначале попробовали скандировать: «Алвэра, проснись!», потом кто-то затянул песню на помеси космолингвы и какого-то из древних языков.
Начали собираться любопытствующие горожане. Совместный пост карабинеров и полицейских у дверей белого здания разделился. Карабинеры остались стоять, полицейские подошли ближе.
Воодушевленные вниманием толпы, молодые люди от песен перешли к танцам. Сперва один начинал ритмично притоптывать, размахивать руками, потом прыгал, затем следующий. Это была смесь воинственного танца дикарей и спортивного балета. Каждый раз, когда очередной танцор совершал прыжок и приземление, поддерживающая группа радостно орала: «Ап!», а зрители хлопали.
Некоторое время полицейские лениво наблюдали за представлением, но когда зеленокурточные дружно принялись скандировать: «Паримы, вон!», полиция оживилась и начала проталкиваться к крикунам.
Внезапно в оставшийся у дверей паримский пост из толпы полетели газовые гранаты. Голубые пластиковые шары звонко шлепали о стену, лопались и падали, с шипением обдавая карабинеров клубами грязно-серого газа. Кто-то из паримов включил сирену, но остальные просто осели тряпичными куклами на мостовую.
Увидев такое дело, полицейские развернулись и дружно заработали дубинками, обрушивая их на людей в зеленых куртках, толпа бросилась врассыпную. В этот момент Шаннуир резко рванула Анджея за плечо, отчего он невольно полетел вперед и оказался вроде бы на той же самой площади, но почему-то в полной тишине!
Беззвучно струился газ, беззвучно разбегались гуляющие, беззвучно укладывали на плиты задержанных танцоров полицейские. И тут в этой тишине раздался отчетливый щелчок раскрываемого замка. Анджей обернулся и увидел, как Шаннуир, опустив сумку на плиты, вынимает из нее тугой сверток, разворачивает и достает оттуда плеер. Самый обычный голографический плеер! Такие использовались на «Калипсо» в игровом зале, да и не только на «Калипсо», и не только в игровых залах. Такие плееры одно время были очень модны для всяких ресторанных тусовок, где не хватало денег обеспечить материальные декорации. Дешево и сердито. Нажал кнопочку, и вот тебе уже любая обстановка: от моря до пустыни, от современной до исторической.
Шаннуир подготовила плеер, но не включила, почему-то замешкалась. Подошла к стене, протянула правую руку к белесому, покрытому облаками небу, сделала движение, и городская площадь исчезла. Теперь они стояли на морском берегу. Одна за другой на песок набегали волны, у кромки воды валялись клочки засыхающих бурых водорослей, смешно переваливаясь с лапы на лапу, бродила длинноклювая птица. Метрах в десяти от берега на волнах болталась какая-то полупрозрачная туша: то ли огромная медуза, то ли другой подводный житель, всплывший поближе к закатному солнцу…
Но насладиться морским видом Анджей не успел – Шаннуир вернула их вначале на площадь, а потом они оказались на первом этаже здания, окна которого выходили на каменный звездолет и площадь с фонтанами.
«Так это голограмма?» – Анджей ощутил легкое разочарование. «Все это всего лишь голограммы, а сами они продолжают находиться где-то на площади? А может, площадь тоже ненастоящая?»
И в этот момент Шаннуир вдавила кнопку плеера, и отскочила назад, как если бы боялась помешать появлению новой картины. А на том месте, где она только что стояла, появился огромный ящер! Морда его напоминала морды Драко и Дринко, но гораздо крупнее. Все тело было покрыто чешуей, а позади волочился толстый хвост.
Анджей посмотрел на голограмму с отвращением, но тут тишину разорвал внезапный грохот. Похоже, что откуда-то издалека били крупнокалиберные пулеметы. Посыпалось невидимое стекло, слышно было, как ударяют в стены пули, что-то крошилось и скрежетало.
– Пригнись! Уходим! – Шаннуир подобрала с пола какой-то предмет, всунула в пояс и схватила Анджея за руку. – Давай за мной!
– Но куда?
И тут Анджей понял, что голограмма исчезла, а они стоят в почти пустой комнате, где на полу лежит разбитый голографический плеер, а по стенам лучатся красным светом развороченные пулями прозрачные панели. А пули продолжают лететь через окна, и колупать стену, а панели щелкают искрами и дымятся. И кое-где от этих искр уже начинает тлеть покрытие, испуская струйки зловонного дыма.
Все это длилось несколько секунд, пока после следующего рывка Анджей не оказался стоящим на обочине шоссе рядом с Шаннуир, а над их головами на крепостной стене грохотали пулеметы. Совершенно ошалевший Анджей ничего спросить не успел, потому что Шаннуир развернулась и побежала от стены прочь, и нужно было бежать вслед за ней.
Они промчались и прыгнули с разбегу в коляску, но Эшика там не было, а стояла только сумка со смикриками. А через секунду появились карабинеры, которые ждали где-то в кустах неподалеку, и позади них мелькала довольная рожа Рудольфо. И Шаннуир, и Анджея забросили в кузов грузового мобиля, куда следом попрыгали и жандармы. И только, когда мобиль отъехал, из канавы выполз изрядно помятый Эшик, и тихонечко заскулил, прижимая ладони к разбитым губам. Гнедой Арек скосил удивленный карий глаз на кучера, вытянул шею, коснулся щеки таншайва своей щекой. Эшик перестал скулить, всхлипнул в последний раз и полез на козлы.
– Едем-ка, Арек к хозяину! Идальго мигом им всем мозги на место вставит! Ишь, чего удумали, сеньориту в кутузку сажать?!
22 Эшик
Вот чуяло мое сердце, что эта поездка добром не закончится! Вот не поверил мне никто, что Рудольфо за чужаком охотиться! Думали, я пошутил, и дело всего лишь в деньгах паримов.
Да, может и в деньгах! Да, паримы действительно согнали к себе всех инженеров округи, потому что им нужны кадры для постройки заводов! Да, Рудольфо мог навешать лапши на уши молодому попутчику, а потом продать его.
И все-таки он не стал бы устраивать на чужака засаду, если бы не имел дополнительной цели! Ведь парень почти уже добрался к своим! Ну, пошел бы в Супериор. Ну, написали бы ему разрешение на пребывание в Алвэре, ну отправился бы потом к паримам работать, все равно до прибытия следующего рейсового еще жить, и жить. Так получил бы Рудольфо все равно свой процент за посредничество!
Зачем было посылать панголов к посольству? Конечно, если Долански не вернулся в космопорт, то подался бы в город – это и смикрику понятно! Неужели Рудольфо так взбеленился из-за того, что Долански сбежал? Не узнаю Рудольфо! Звездная болезнь, что ли его одолела?! Ну, улизнула дичь, с кем не бывает? Чего мельтешить-то?
А тут еще нашу сеньориту понесло в Сопротивление! Нет, главное, на меня орать можно из-за одного слова, а самой суматохи с перестрелкой устраивать во Внутреннем городе – это как назвать? Это что, любовь к оккупационным властям?
Вот свернут им сейчас шеи обоим в управлении, и даже папаша Идальго не поможет! А чего эта скотина спит на ходу, еле копыта переставляет?! Но-но, распошел домой, хромоногий!
23
Как же он их всех ненавидит! Ну, сколько же можно так издеваться! Это не планета, а какой-то дурдом! За каждым углом сидит какой-нибудь идиот, который имеет какие-то претензии лично к Анджею, к его девушке, к его лемуру и даже к фараону Аменхотепу!
Совершенно непонятно, отчего в памяти Анджея вдруг всплыло имя давно забытого фараона из очень старой земной истории, но оно таки там возникло! Почему-то Анджей решил, что на месте Аменхотепа он непременно утопил бы в выгребной яме вначале Рудольфо, а потом паримских карабинеров. Но Рудольфо – первым! Потому что его наглые усики мелькали на заднем плане, когда толпа идиотов крутила руки воинственной девочке Шаннуир, да и самому Анджею тоже. Девочка Шаннуир в этот раз вела себя удивительно смирно: по голове никого не била и даже не пыталась кусаться. Она валялась на дне кузова и снова хмурила свои тоненькие брови.
Если бы не толпа вооруженных придурков, Анджей бы счел ситуацию вполне подходящей для дружеской беседы. Лежать на скованных наручниками руках было неудобно, поэтому он перевернулся набок и поискал глазами старшего. Но, похоже, старшего здесь как раз и не было, во всяком случае, он его не обнаружил среди одинаковых черных мундиров.
Что-то подсказывало ему, что свои претензии все-таки лучше оставить на потом, а то его и без того многострадальные ребра могут повредиться еще и от жандармских ботинок.
Анджей почему-то считал, что управление должно находиться рядом с площадью Эсперансы, но оказался неправ. Машина объехала сквер и свернула налево. На самом деле их везли не в управление, а сразу в тюрьму, но, если бы Анджей и узнал об этом, то их везли не в управление, а сразу в тюрьму, но, если бы Анджей и узнал об этом, то навряд ли обрадовался.
Открылись и закрылись с лязгом металлические ворота, грузовик остановился, и карабинеры попрыгали через борт. А последние вытащили из кузова Шаннуир, и чуть не уронили, но все-таки спустили Анджея.
Все здания в этом городе были белыми, даже тюрьма. И только отсутствие уже ставших привычными вазонов с цветами и клумб наводило на мысль о том, что это здание отличается от прочих. Да, именно отсутствие цветов, а вовсе не решетки на окнах, смутили Анджея. Отчего-то он подумал, что здесь наверняка ничего не слышали о последних поправках к Правам человека и тем более, к правам иностранца, которому снисхождения должно быть даже больше, чем коренным жителям Алвэры. Его и Шаннуир провели по освещенному зеленоватыми светильниками коридору и втолкнули, нет, не в камеру, а всего лишь в кабинет.
Обычный казенный кабинет со столом с ободранной пластиковой столешницей, мощным стальным сейфом и пятью стульями. Один за столом, два перед столом и по одному у каждой стены. Да, в кабинете еще было окно! Правда, небольшое и зарешеченное.
Анджея посадили на один стул, Шаннуир на другой, пара карабинеров заняла место под стенами, а последний стул оставили пустым. Но недолго. Через несколько минут в кабинет вошел человек с серым аксельбантом офицера. Плотный, лысоватый, с тщательно выбритыми щеками, свешивающимися на стоячий воротничок этакими бульдожьими складками.
– Капитан Толлер! – представился вошедший и сразу спросил: – Жалобы есть?!
– Что вы, господин капитан! – первой ответила Шаннуир. – Какие могут быть жалобы?! Карабинеры просто выполняли свой долг!
– Рад, что вы так думаете, сеньорита! – расцвел улыбкой капитан Толлер. – Сейчас мы разберемся в этом маленьком недоразумении. А вы, молодой человек?
– Я, вообще-то, не понимаю, за что нас задержали! – сообщил Анджей. – И я хотел бы, чтобы с нас сняли наручники!
– О, это простая формальность! Конечно же, с вас снимут наручники! Чуть позже. Сейчас вы нам ответите на несколько вопросов и сразу же отправитесь домой. Вы ведь вместе живете, не так ли?
– Анджей Долански – гость в доме моего отца! – ледяным тоном пояснила Шаннуир. – А вы знаете, кто мой отец?!
– Думаю, да! – капитан на секунду задумался. – Надеюсь, он в курсе, что сеньорита катается по городу с гостем дома?
– Естественно! И я просила бы вас сообщить ему о нашем задержании!
– Непременно сообщим! Конечно же, сообщим. Утрясем только формальности и сразу же сообщим. Садитесь-ка поудобнее!
Капитан вдавил кнопку переговорного устройства:
– Дак, пригласи-ка к нам сюда господина, которому я велел ожидать в коридоре!
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел Рудольфо Кювайт. Его лицо излучало неподдельное счастье и довольство миром и собой. С Шаннуир он раскланялся, Анджею небрежно кивнул.
– Ребята, уступите стул господину Кювайту! – приказал капитан. Сидевший справа карабинер тут же вскочил, отдал свой стул вошедшему, а сам вытянулся под стеной.
Капитан Толлер вынул из стола какую-то бумагу, близоруко прищурился, потом достал из этого же ящика очки и водрузил себе на нос.
– Вот здесь сказано, что вы, господин Кювайт, встретили господина Долански на борту рейсового звездолета «Калипсо». Это так?
– Так! – подтвердили Рудольфо и Анджей одновременно.
– Затем господин Долански пожелал сойти на Сибанте с целью посещения местных достопримечательностей. Это так?
– Да, – согласились оба.
– А в космопорту господин Долански вдруг решил, что останется на Сибанте дольше, чем на несколько часов. Это так?
– Да, – сказал Рудольфо.
– Нет, – возразил Анджей. – Я не собирался задерживаться на Сибанте. Я просто выпил лишнего.
– И остались на Сибанте?
– Я не оставался на Сибанте! Меня похитили!
Капитан Толлер всплеснул руками так, что жирные щеки колыхнулись:
– Да, что вы говорите?! И кто же вас похитил?
Анджей посмотрел на Рудольфо, задумался и ответил:
– Я не помню. Я был пьян.
Потом подумал еще раз и добавил:
– Меня нашли на дороге местные жители, говорят, я выпал из багажника чьей-то машины.
– Прямо так, взял и выпал из багажника? – изумился Толлер. – и похитители ничего не заметили? А вы, как считаете, господин Кювайт?
– Я считаю, что господин Долански вышел через подсобное помещение космопортовского бара на поверхность, а там забрался в кузов какого-либо мобиля и поехал в город.
– А почему он не обратился к постовому карабинеру? Не проще было бы сразу же уведомить о себе власти?
– Долански боялся, что его вернут на рейсовый звездолет, и потому хотел дождаться его отлета!
– А почему вы не отговорили его от противозаконного намерения тайно проникнуть на Сибант? – с живейшим интересом спросил Толлер.
– Я не успел! – сознался Рудольфо. – Он уже исчез.
– Что вы на это скажете, господин Долански?
– Я не покидал территорию бара! Добровольно. У меня не было намерения тайно проникать на Сибант. Кто-то воспользовался моим опьянением, чтобы меня похитить!
– А зачем, наиуважаемейший господин Долански? Ведь вы даже не сеньорита. Зачем кому-то вас похищать? Или вы – наследник миллиардного состояния?
– Я – инженер по реактивной тяге! У меня контракт с фирмой «Виклон» на Юноне. Я должен приступить к своим обязанностям в конце недели!
– Инженер по реактивной тяге – это неплохо, – задумчиво глядя на Рудольфо, произнес Толлер, – но недостаточно, чтобы перекрыть все предстоящие дипломатические неприятности. Что вы там упоминали о карте топливных месторождений Сибанта?
Рудольфо угодливо улыбнулся, тонкие усики поползли к ушам.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – медленно произнес Анджей, тоже глядя на Рудольфо и мысленно прикидывая, каким именно способом было бы удобнее открутить ему голову.
– Карта топливных месторождений Сибанта, которую вам впечатали в память специалисты «Фуэла»!
Анджей готов был поклясться, что даже в стельку пьяным, он не мог выболтать первому встречному все секреты. На этот случай предусмотрен замок в подсознании, перекрывающий доступ к важной информации. Значит, Рудольфо каким-то образом проник в верхний слой памяти. А ведь для этого нужны условия, специалисты или «сыворотка правды». Ой, не зря потом голова раскалывалась от боли! Но, когда и где?! (Провал в памяти так и зиял). И до чего удалось дорыться любителям чужих тайн?
Тут дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился багровый от гнева дон Альбарес. Не обращая внимания на карабинеров, он прошагал прямо к столу, и гневно стукнул тростью по столешнице:
– Извольте объясниться, господин Толлер, на каком основании вы посмели захватить мою дочь и этого молодого человека?!
– А на каком основании, – в свою очередь повысил голос карабинер. – Вы не поставили в известность господина коменданта о том, что принимаете в своем доме иностранного гражданина?!
– Я направил этого гражданина в город, чтобы он посетил свое посольство и Супериор! Естественно, что он обязательно побывал бы и у господина коменданта!
Капитан Толлер снял с носа очки, положил на стол, достал платочек и начал старательно протирать стекла. Когда он вновь заговорил, голос его был усталым и благодушным:
– Хорошо, дон Альбарес, можете забрать свою дочь. Между прочим, вы уже слышали о происшествии в Супериоре?
– Не имел возможности! – резко ответил дон Альбарес. – Секретарь сообщил мне о том, что Шаннуир у вас, и я поспешил сюда.
Анджей сидел так, что хорошо видел лицо Идальго, которому, кстати, никто так и не предложил присесть. Ему показалось, что дон Альбарес чуть заметно поморщился, как будто увидел мерзость.
– Во время хулиганской молодежной акции кто-то проник в помещение Эспехо и вызвал на себя огонь защитного комплекса крепостной стены. Уникальный объект уничтожен, а злоумышленник исчез!
– Что вы говорите?! – покачал головой дон Альбарес. – Как такое могло произойти в центре Супериора?!
– Вот и я хотел бы вас спросить о том же. Как такое могло случиться в центре Супериора?! Кстати, а где была ваша дочь в момент молодежных волнений?
– Где ты была, Шаннуир? – строго спросил дон Альбарес.
Во время всего предшествующего разговора Шаннуир сидела, молча переводя взгляд с одного собеседника на второго, а теперь только недоуменно пожала плечами:
– Понятия не имею! А в котором часу все это происходило?
– Около шести.
– Около шести я как раз разбиралась с панголами, которые хотели угнать нашу лошадь и чуть не пришибли Эшика и господина Долански. Ужас! В центре Внутреннего города, у самых ворот посольства Объединенного содружества планет! Хорошо, что мне помогли знакомые, и панголы получили по заслугам!
При этих словах Шаннуир самым недвусмысленным образом уставилась на Рудольфо, а тот сделал вид, что интересуется пейзажем за решеткой окна.
– А дальше?
– А дальше я решила не таскать за собой коляску и отправила Эшика ожидать за стеной, а мы отправились в храм. Но по дороге я передумала, гость устал, и мы просто покинули Внутренний город.
– Но охрана не отметила вам пропуска?!
– Но в это время началась стрельба со стен. Пока охрана металась, и ворота еще не были закрыты, мы вышли.
– А куда делись ваши знакомые?
– Этого я не знаю, мы расстались недалеко от посольства. Неужели вы думаете, что это я сбегала на минутку в Супериор, повредила Эспехо и потом каким-то чудом перенеслась за стены Внутреннего города?! Да еще с раненым гостем!
– Он ранен? – быстро спросил Толлер. – Из карабина?
– Тремпаро помял. Ребра поломаны. Можете уточнить у доктора Петерса, который лечил его позавчера! Да еще панголы побили, так он вообще теперь еле ходит! Что о нас подумает общегалактическая общественность? Что у нас не умеют принимать гостей?!
Капитан Толлер заметно поскучнел:
– Ладно, сеньорита, мы с вами еще вернемся к этому разговору! А сейчас можете быть свободной! Сержант, сними-ка с барышни наручники!
Идальго мрачно наблюдал за тем, как его дочь освобождают от наручников, но когда Анджея в них оставили, опять сердито взмахнул тростью:
– А гостя?
– А гость побудет у нас, пока не решится тема о законности его пребывания на территории Алвэры!
Дон Альбарес слегка прищурил глаза и посмотрел на карабинера так, словно плохо его видел:
– Надеюсь, вы понимаете, что любое причинение вреда инопланетянину дурно отразится на международной репутации, как Алвэры, так и Паринама?!
– Мы никому не собираемся причинять вреда! – заверил капитан Толлер. – Мы просто утрясем формальности!
– Тогда честь имею откланяться! – Идальго взял дочь за локоть и повел к двери.
