Алексей Владимирович Полозов
Офицерская жизнь

ОТ АВТОРА

Мы всегда будем помнить наших товарищей, которые пожертвовали собой, защищая Россию, жизнь и покой наших граждан.

В. В. Путин

Я посвящаю свои воспоминания 75-летию Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Своим сослуживцам, наставникам, командирам и политработникам, с кем прошагал 32 года во ВВ МВД СССР, родным и близким, которые всегда были рядом, помогали мне жить и служить своей Родине.

Цель этой книги в том, чтобы на собственном жизненном опыте рассказать о тяжелом труде офицерского корпуса ВВ МВД РФ, о бессонных ночах, тревогах. Об участии войск в разрешении межнациональных конфликтов, первой чеченской войне 1994—1996 гг., своих переживаниях при виде человеческой боли. Порой о собственных сомнениях в оценке тех событий, причинах, приведших к тяжким последствиям в жизни нашей страны.

Мне хотелось раскрыть роль и ответственность командиров, политработников, офицеров за принимаемые решения, их взаимоотношения, проблемы в повседневной жизни, в том числе на бытовом уровне. На моем жизненном пути встретились замечательные командиры- единоначальники: генерал-майор Н. С. Орлов, полковник Ф. Шпак, подполковники Н. В. Цицилин, М. И. Сливин, майор С. С. Чалей; политработники— участники ВОВ подполковники Иванов, Попов, заместители командиров— начальники политотделов полковник С. Н. Булычев, В. А. Таджибаев и многие другие.

Работая над книгой, я еще раз пришел к твердому убеждению, что правильно выбрал профессию защитника Отечества. На своем примере убедился, как востребованы ВВ МВД РФ нашим обществом. Об этом говорил Президент РФ Владимир Путин, выступая на торжественном концерте, посвященном Дню Росгвардии: «Вы обладаете крепким кадровым составом и большим профессиональным опытом, необходимыми оперативными и техническими возможностями, и ваша прямая обязанность – максимально использовать этот огромный потенциал для защиты национальных интересов России, прав и свобод наших граждан».

ГЛАВА 1. Малая родина и мои воспитатели

В какое удивительное время мы живем! Человек все больше стремится обогнать время. Оглянувшись назад, мы уже не познаем мир, в котором родились, места, где прошло наше детство. В быстро меняющемся мире прошла наша жизнь, выросли наши дети, и уже у них подрастают свои дети, наши внуки и внучки. Особенно чувствуешь ускорение жизни, когда смотришь на своих внуков. Не успев научиться говорить правильно и грамотно писать, не прочитав ни одного книжки сказок, они уже успешно освоили компьютер, сидят в соцсетях, пишут друг другу эсэмэски. Мы смотрим цифровое телевидение, по улицам ездят машины-роботы. Роботы, которых создал человек, сегодня теснят его с рабочих мест. Именно в это время нужно остановиться, отдышаться и вспомнить, когда и где родился, кто именно тебя воспитал. Объяснить и научить людей ценить окружающий мир, человеческие ценности. Самая важная ценность, подаренная нашими родителями, – это жизнь. Поэтому люди на всех языках мира говорят о дружбе между народами, призывают беречь окружающую природу и делают всё, чтобы не допустить войны.

Мне, как человеку, прожившему более 70 лет, половину из них отдавшему службе в армии, как никому другому понятна ценность жизни и смерти. Выбрав профессию защитника Отечества, став кадровым военным, исколесившим СССР вдоль и поперёк, я хорошо усвоил цену человеческого счастья: жить в мире и согласии между народами. Забыв на минуту об этой цене, мы, народ СССР, разрушили мир и покой в наших жилищах. Мы стали бояться своих соседей, а они нас. Все чаще слышим мы на Западе: «Россия утратила человеческие ценности. Россия – агрессор» и т. д. Наш народ сегодня понял, что без армии и флота нам не сберечь наш хрупкий мир. Общество вновь повернулось лицом к человеку в военной форме, и я горжусь тем, что выбрал правильную профессию защитника, и нисколько не жалею об этом. Вот почему я решил написать воспоминания об армейских буднях, проблемах, стоящих перед офицерским корпусом в деле защиты нашей России. Не могу не сказать, что на моем жизненном пути встречались замечательные боевые товарищи, иногда они были старше или младше меня, ровесники, фронтовики, и все они честно служили и верили, что никто, кроме них, не защитит нашу Родину от непрошеных гостей.

На мне и моем поколении людей, родившихся в 1946–1947 гг., большой отпечаток оставила война 1941–1945 гг. Миллионы фронтовиков возвращались в родные места, к своим женам, детям, любимым, на чьи плечи легли тяжелые трудовые будни. Именно они трудились день и ночь на заводах, фабриках, пахали, сеяли, убирали хлеб и, конечно, растили своих детей. Улицы оживали, все больше встречалось искалеченных войной мужчин, чью грудь украшали ордена и медали. Одинокие женщины искали своего суженого-ряженого, единственного. Другие, не найдя такого, заводили детей и свою любовь отдавали им.

Именно к такой группе женщин я отношу свою мать Надежду Георгиевну Полозову. Она выросла в многодетной семье, среди четырех братьев и сестер. У старшей сестры Нины была многодетная семья. Жили мы с мамой и моей бабушкой Хавроньей Назаровной Олейниковой значительное время с ее старшей дочерью. За стол садились десять человек, их всех надо было накормить, одеть, обучить. Трудились только глава семейства Панов Терентий и моя мама, долгие годы работавшая на Кропоткинском маслозаводе, затем на мелькомбинате. Изобилия на столе никогда не было, мясо птицы я видел лишь на праздниках, таких как Пасха, День Победы или 7 Ноября. В другие дни ели супы с картошкой, крупами и борщи. В моей памяти сохранилось такое блюдо, как тюря: кипяченая вода с хлебом, подслащенная сахаром. Самым вкусным бутербродом был черный хлеб, пропитанный постным маслом и сверху посыпанный крупной поваренной солью. В праздничные дни на хлеб намазывали маргарин, в особых случаях – сливочный маргарин.

Хозяин этой большой семьи установил жесткие правила поведения за столом, лучшее брал первым, потом другие взрослые и дети. Кто забывал, того ждало жуткое наказание, которое каждый из нас испытал на себе. Эта была плетка из акации длиной 60–70 см, лежавшая на двух гвоздях над входной дверью. Если она ломалась в ходе воспитательного процесса в руках дяди Терентия, виновник должен был вырезать новую и положить на место. Дядя Терентий был для своих детей извергом во всем. Напивался почти каждый лень, и все взрослые разбегались кто куда. Когда он появлялся после очередной пьянки, то хватал в руки что попало: ломы, палки, сковородки – и запускал в окружающих. Все, спрятавшись, ждали, когда он угомонится и заснет.

Вскоре мама и бабушка не выдержали, и мы ушли на съёмную квартиру, в которой прожили несколько лет. Старший брат мамы Михаил, фронтовик, и младший Владимир также не имели крыши над головой. Как-то на семейном совете, который проходил ежегодно на Пасху под эгидой моей бабушки, было принято решение взять три земельных участка и начать строительство своих домов. Благо строить было кому. Старший брат мамы Михаил был хорошим плотником, средний Александр и младший Владимир закончили ПТУ по профессии «каменщик» и имели хороший строительный опыт. Первую хату площадью 24 кв. м дети решили построить своей маме Хавронье Назаровне и сестре.

Со строительными материалами было несложно: глина и солома под рукой. Получив земельный участок шесть соток в 1955 г., залили фундамент и начали делать саманный кирпич. Вырыли углубление в земле по кругу в радиусе пяти метров, выгрузили глину, смочили водой и начали месить ногами, добавляя потихоньку солому. Получив нужный состав из глины и соломы, смесь выкладывали в специальную форму – станки на два самана 40х20 см. За один замес получалось 320–350 штук глиняных кирпичей. Через 3–5 дней их обтесывали топором, переворачивали на другую сторону и высушивали до нужного состояния. Затем складывали пирамидой. В этом полезном труде задействовали жен моих дядей, моих школьных друзей. Набрав нужное количество самана, построили первую хату и в 1956 г. справили новоселье. Таким же образом построили дома старшему и младшему братьям. Координатором и руководителем строительных работ была моя бабушка, и ее не могли ослушаться сыновья.

На моих глазах создавали семьи мамины братья, и я видел, как тяжело было им, а моей маме с бабушкой еще тяжелее. В доме не хватало мужских рук, и у меня не было времени на взросление, надо было прощаться с детством и включаться во взрослую жизнь. Жизненные университеты я проходил под контролем бабушки, маму видел редко, она трудилась день и ночь. Длинными вечерами бабушка рассказывала про свою молодость, суровые будни Гражданской войны, революцию… Как у нас на Кубани казачество разделилось на белых и красных, сколько горя пришло на кубанскую землю, пока не установилась советская власть. Муж бабушки был крепким, зажиточным крестьянином, хопёрским казаком. Работал на себя, вел единоличное хозяйство и благодаря своему трудолюбию, будучи хорошим механиком, смог обеспечить свою многодетную семью куском хлеба. В период сплошной коллективизации семью деда раскулачили, самого его отправили в Сибирь, а бабушка с семью детьми на руках осталась на селе. Перебивались абы чем, голодали, ходили на поля собирать оставшиеся после уборки колоски хлеба, клубни картошки. Но однажды ее задержали за этой работой и тоже посадили на два года. Старшей в семье осталась дочь Нина. Именно на ее плечи легла задача сохранить семью.

От голода умер один из братьев мамы, остальные выжили. Дед так и не вернулся из ссылки, и всю оставшуюся жизнь бабушка была нам и за отца, и за мать. Мои дяди и тетя были простыми советскими тружениками: каменщиками, столярами, уборщиками. Они жили честно и верили, что наступит время, и они будут жить в достатке, лишь бы не было войны. Но война пришла и в наш дом, в мою семью, на всю кубанскую землю. Старший брат мамы Михаил ушел на фронт, младшие братья трудились в колхозе. Мама стала трактористкой, пахала, сеяла, собирала кубанский хлеб, пекла караваи, которые отправляли на фронт. Михаил попал в плен и не мог простить Сталину того, как он обошелся с фронтовиками, попавшими в плен, автоматически сделав их врагами Родины. Попытки бабушки, братьев и сестер убедить его не мучить себя были напрасными, плюс он работал на вредном производстве и вскоре умер.

Я рос, мужал, встречал своих дядьев с армейской службы, слушал их рассказы, и все больше мне хотелось стать военным, защищать свою семью. По моей просьбе бабушка перешивала военную форму уволенных из армии дядьев, и я носил ее. Сначала я был артиллеристом, как дядя Саша, затем стал танкистом. Параллельно увлекся чтением художественной литературы о буднях нашей разведки, работе сотрудников уголовного розыска и следователей. Вскоре я твердо решил, что судьба предначертала мне быть защитником.

Родился я в городе Кропоткине Краснодарского края 29 марта 1946 г. в день теплого Алексея, и бабушка сказала: «Быть тебе Алексеем». Чуть позже она называла меня «утюжком», так как я излучал тепло, был отзывчив к окружающим, был всегда готов прийти на помощь. По гороскопу я Собака, то есть защитник. Активно занимался спортом: футболом, волейболом, баскетболом, стрельбой. Ходил в спортивную школу, в тир, вел активную общественную жизнь. Ко мне стали прислушиваться товарищи в школе, незаметно для себя стал лидером на улице, где вырос, в школе, где меня избрали школьным бригадиром и секретарем комитета ВЛКСМ, а позднее начальником штаба комсомольского патруля города Кропоткина.

В школе на выделенных землях мы посадили школьный сад. С группой одноклассников выращивали шелкопряд. Коконы сдали, получили по тем временам неплохие деньги, часть из них пустили на закупку стульев для школьного зала. На этом моё трудовое воспитание не закончилось. Осенью всех школьников с 7-го по 11-й класс на месяц отправляли в села для оказания помощи в уборке урожая. Как правило, убирали кукурузу, свёклу, помидоры, капусту и очень редко арбузы. Жили в спартанских условиях, в неприспособленных помещениях, где невозможно было просушить обувь, принять душ. Многие девочки в таких условиях простывали, и их отправляли домой. К моим домашним университетам по трудолюбию бабушка добавила сбор в лесопосадках абрикосов, сливы-терновки. Собирали оставшиеся после уборки урожая кукурузу, семечки, картофель. Всё это собирали в мешки и отвозили на велосипеде домой для дальнейшей сортировки бабушкой. Велосипед был все школьные годы надёжным помощником в решении всех хозяйственных задач. Помню и по сей день марки этих велосипедов: ХТЗ (Харьковский танковый завод), ПТЗ (Пензенский тракторный завод). Именно эти марки велосипедов были самыми надежными.

С 9-го класса у нас началось производственное обучение на подшефном химзаводе по профессии. Девочки обучались на лаборантов, мальчики получали профессию слесаря КИПа. Химзавод был большим предприятиям, где выпускали спирт и кормовые дрожжи для сельского хозяйства. Мне запомнилось несколько интересных, порой забавных историй. В нашем 11А классе обучалось четыре представителя из прилегающих сельских районов: Лысенко и Черняк из посёлка Карьер, Панченко и Василенко с хутора Лосево. И вот однажды, пообедав в заводской столовой и прихватив с собой несколько коржиков по семь копеек, мы решили попробовать спирт. Заранее приготовили трёхлитровый эмалированный баллон, набрали из трубы спирта. Пошли на третий этаж строящегося кислородного цеха и решили провести дегустацию спирта. Естественно, наиболее подготовленными оказались ребята из села. Первым напросился Лысенко, так как был более крепким из всех нас. Сделав несколько глотков спирта из бидона, он стал задыхаться, широко открыв рот, хватал воздух, а затем лёг на бетонный пол и начал пить ржавую воду после дождя. Коржик не лез ему в горло. Видя всё это, мы поняли, что спирт – дело нешуточное и можно плохо закончить. Однако перед нами стояла задача вывести своего товарища с территории завода, чтобы не вызвать подозрения у старших товарищей. Мы распределились между собой следующим образом: трое идут плотно друг к другу впереди, сзади двое под руки ведут нашего пьяного товарища, а трое других прикрывают сзади. Одному поручили отвлекать разговорами сотрудников охраны. Первая линия охраны состояла из гражданских охранников, а вот вторая была из вневедомственной охраны МВД. Для их отвлечения пришлось привлечь самых красивых девчонок из класса. Руководила группой отвлечения Галя Душаткина, наш неугомонный комсорг, душа класса. Именно благодаря такой тактике операция по изъятию из наших рядов Т. Лысенко прошла успешно. Мы вывели его, посадили на проходивший автобус. Для сопровождения с ним поехал его земляк В. Черняк.

Второй случай, связанный с практикой на химзаводе, был ещё более уникальным. Около центрального КПП завода всегда стояла масса машин, ждущих своей очереди под погрузку кормовых дрожжей, которые упаковывались в бумажные мешки. Местные водители скооперировались со слесарями с завода, у которых были свои краники в трубопроводе со спиртом, и решили похитить ведро спирта. У одной автомашины якобы закипел двигатель, водители взяли чистое ведро и попросили пройти на территорию завода за водой. Под этой легендой они прошли с двумя вёдрами, слесари набрали в одно спирт, в другое – воду. Возвращаясь назад, они смело шли с вёдрами. Первую линию охраны прошли без проверки, на второй милиционер решил проверить содержимое ведра. Ему предложили воду, он обнюхал и без досмотра пропустил второе ведро. Водители вздохнули, подумав, что пронесло, но в это время подул ветерок, и запах спирта дошел до сотрудника милиции. Он попросил второго водителя с ведром вернуться и обнаружил спирт. Шуму было много, ведь ранее охрана задерживала работников завода с грелками на теле, изымала велосипеды, в шинах которых был спирт, а тут простой и в то же время уникальный случай: на глазах у всех вынести 10 литров чистого спирта!

На моих глазах происходили очень важные события в жизни нашего общества. Люди не роптали, а свято верили руководству страны, что имеющиеся трудности надо воспринимать как временное явление, которое страна быстро преодолеет, а пока надо трудиться на благо Родины. Оглядываясь назад, могу смело утверждать, что трудности только сплачивали наше общество. Особенно это было видно на селе, где люди трудились днём на колхозных полях, а рано утром и поздно вечером, порой до ночи, у себя на подворьях. Утром я наблюдал, как моя вторая бабушка – Домаха, жена брата моей родной бабушки, поднимала своих троих детей, и они сообща кормили, поили, доили, убирали за коровой, свиньями, гусями, утками, курами и, быстро поев, убегали на основную работу: на ферме, в поле, на токах, в парках по уходу за техникой. Я любил приезжать к ним в гости, чтобы поспать на тёплой печке, покушать свежеиспеченного хлеба, деревенского сала с лучком, попить парного молока, а вечером поехать на велосипеде в сельский клуб или посмотреть кино. Народ на селе был очень сплочённый, однородный, все были равны. Заработал больше трудодней – получи осенью больше зерна, сахара, муки, крупы. Ведь в основном колхоз рассчитывался тем, что выращивалось на полях.

Селяне вместе делили радости и горести. Особенно помнится мне деревенская свадьба, когда я продавал косу своей тётки и когда на стареньком «ЗИЛе» поехали в соседнее село на венчание молодых. Я сидел в кабине автомашины между водителем и моим дедом, когда водитель добавил газа на повороте, дверца автомашины открылась, и мы с дедом оказались на земле. Стоявшие в кузове люди упали на колени. Замешательство было недолгим, все быстро привели себя в порядок и поехали в церковь на венчание. Свадьба длилась три дня, на столах было всё, что душа захочет, самогон лился рекой, баянисты сменяли друг друга, гости пели и плясали.

Помнится, когда дед Николай, муж Домахи, решил построить новую хату, быстро все сделали. Собрались соседские мужики, из брёвен сделали сруб, обрешётили с двух сторон. Сруб установили на небольшом фундаменте. Потом колхоз выделил лошадей, на них сделали большой замес из глины и соломы, женщины закидали внутрь стен раствор, из глины сделали потолок. В последние сани с раствором глины был посажен хозяин дома – мой дед, и под общий восторг лошадь была отправлена в речку. Искупав хозяина в реке, все участники так называемого субботника дома переоделись и вернулись к праздничному столу, накрытому хозяйкой дома.

Я, уже будучи учеником 10-го класса, также принимал участие в строительстве дома. Верхом на лошади месил глину, затем большими вилами, которыми подбирают свёклу, грузил на тележку замес, а ездовые везли его к строившемуся дому. Естественно, по окончании и меня пригласили за стол, налили 200 г самогона и заставили выпить, так как в работе не уступал взрослым мужикам. Меня заставили хорошо закусить, но это меня не спасло. Через некоторое время я понял, что пьян и надо быстро покидать стол своими ножками. Выйдя на крыльцо, на полу увидел 50-литровый бидон из-под молока. Когда пришел в себя на сеновале, а потом вернулся в дом, увидел, что те, кому было мало самогона за столом, выходили на крыльцо, набирали кружку самогона из бидона, выпивали, быстро закусывали салом и солёными огурчиками, заранее выставленными хозяином для этих целей.

Так я познавал сельскую жизнь. Любил ходить в ночное время пасти лошадей, во время уборочной кампании жил с водителями на току, помогал разгружать зерно, а вечером купался в речке Челбас. Иногда старшие дядья брали меня на рыбалку: дом дедушки с двух сторон омывала река. Огород был у него большой, один гектар. В конце огорода была посажена капуста, чтобы ее легко было поливать водой из реки. Раков ловили руками в норах, нарываясь порой на живущих там ужей. Иногда мы брали хватку, забрасывали её, и, когда через некоторое время поднимали, там было до ведра пескарей. Бабушка Домаха жарила их на большой сковородке, и я ел их вместо семечек. Пескари всегда были жирными. Оставшимися пескарями на селе кормили уток.

Жизнь всегда интересна тем, что мы познаем мир, который нас окружает. Беседуя сегодня со своими младшими внуками, я рассказываю им, как выращивают хлеб, овощи, чем питаются животные, как человек влияет на природу, а природа–на него.

К концу обучения в 11-м классе я твёрдо решил посвятить свою жизнь армии. Пошёл в военкомат и попросил найти военное училище, где готовят офицерские кадры следователей. В военкомате мне посоветовали поступить в Орджоникидзевское военное училище МООП СССР. Сдав документы, с нетерпением ждал вызова. Когда пришло сообщение, что меня берут кандидатом для поступления, был очень рад, о чем сообщил родителям, товарищам. Не могу не вспомнить свою любимую, уважаемую Елену Герасимовну Моисеенко, учительницу немецкого языка, классного руководителя. Она дала мне многое в жизни. Научила правильно строить взаимоотношения в коллективе. Благодаря ей я научился жить вдумчиво, ежедневно оценивать прожитый день, видеть хорошее и плохое, из всего уметь делать правильные выводы. Самокритично оценивая себя, я не давал себе успокаиваться на достигнутом и раскисать при неудачах. С годами в армии я ещё больше убеждался, что к намеченной цели надо идти уверенно изо дня в день. Достигая одной цели, надо ставить другую и снова идти вперёд. Как говорит моя жена, если муж что-то задумал, он обязательно добьётся цели.

Не могу умолчать о том, что школьные годы прошли под знаком накопления жизненного опыта, который помогает мне и сегодня. Работая на мясокомбинате и сбивая сорок ящиков в день, я научился забивать гвозди, правильно пользоваться молотком, ножовкой. Сажая колхозный сад, я познал, как и когда его поливать, убирать урожай, как правильно хранить яблоки, груши, виноград. Каждый год работая с мамиными братьями на строительстве домов селянам, познавал строительное дело. Ведь мне приходилось делать раствор и подавать кирпичи моим дядьям Александру и Владимиру, которые на моих глазах мастерски, за две недели построили дом шесть на восемь метров, а затем со старшим братом Михаилом за три дня поставили его под крышу. За дом мы получали 1800 рублей, из которых мне давали 300 рублей. На эти деньги я одевал себя, свою семью и помогал маме и бабушке выжить. У меня были свои карманные деньги, что позволяло чувствовать себя более уверенным, самостоятельным. Когда приносил домой такие большие деньги, мама при виде их плакала, что дождалась от меня помощи. Позже по жизни я не забывал о матери, бабушке, помогал им деньгами, вещами, находясь за тысячу километров от них. Я считал и считаю, что мать – самая главная, близкая, родная ценность в нашей жизни. Мама дала каждому из нас жизнь, и об этом мы не должны забывать никогда, пока живём сами.

ГЛАВА 2. Три года прошагал, пока не генерал, но скоро стану офицером

Сборы в училище были недолгими. Сложив свои скромные пожитки в маленький чемоданчик, прибыл в военкомат, откуда нас командой отправили в город Орджоникидзе. Там нас встретил представитель училища, и на автобусе сразу увезли в летний лагерь училища в посёлке Комгарон. Разместили в летних палатках, разбили по отделениям, взводам, назначили сержантов. Младшие командиры все были из сверхсрочников. В последующей учёбе их сменили.

Командиром моего отделения был сержант П. Петренко. Это был интересный, высокий, плечистый парень, чуть-чуть самоуверенный в себе. Именно он стал для нас самым большим армейским начальником. Он спал на кровати, а мы все – на нарах из досок, на которых лежали матрасы. Размещали нас по росту слева направо, со своими 170 см я спал предпоследним. Замыкал спальные места Валерий Бармаков, житель Курской области, Обоянского района. Мы сразу сошлись с ним и стали друзьями на всю жизнь. Об этом хочу написать позже, так как именно он стал мне, по сути, братом на всю жизнь. С первых дней мы начали изучать азы армейской жизни. Первая заповедь, которую мы усвоили, сводилась к тому, что надо научиться подчиняться старшему. Вторая: самый большой начальник – командир твоего отделения, непосредственный начальник, то есть ближайший к тебе. Третья заповедь была ещё более простой: нужно было понять, что мамы, бабушки остались дома, и теперь надо всё делать самому: убирать постель, стирать белье, чистить обувь, мыть посуду, служебные помещения, закрепленную территорию. Того, кто не усвоил эти заповеди, ныл, жаловался на трудности, сразу отчислили, ещё до экзаменов.

Самым трудным из них для меня оказалась физподготовка. К её сдаче я оказался не готов. В основе её лежали нормативы по подтягиванию, подъему переворотом, изнурительные кроссы в полной выкладке (автомат, четыре магазина, нижнее белье, ложка, кружка, туалетные принадлежности). Кроссы были на один и шесть километров. Такой подготовки у меня не было, занятия волейболом, баскетболом, стрельбой и футболом не давали навыков сдачи нормативов. На помощь пришел мой друг Валерий Бармаков. Мы вставали рано, в пять утра, и до шести занимались на снарядах, качали силу, бегали. Именно благодаря Валере я сдал экзамен. Мне пришлось помогать ему в сдаче общественных наук, где я чувствовал себя уверенно.

Месячная подготовка на лагерных сборах помогла нам понять армейскую жизнь, внимательно изучить друг друга и определиться, с кем дружить. Мы научились носить военную форму, подшивать воротнички, которые проверялись ежедневно на утреннем осмотре. Конечно, изменился и наш внутренний мир. Надо было усвоить одно: теперь твоя жизнь отдана армии, и чем лучше ты себя подготовишь в стенах старейшего учебного заведения МООП СССР, тем больше у тебя будет шансов уверенно исполнять обязанности командира взвода. Училище выпускало офицеров со средним военным и юридическим образованием, которое мне очень часто помогало при исполнении служебных обязанностей и в гражданской жизни.

Командиром взвода у нас был лейтенант В. Кухарец, курсовыми офицерами были также молодые офицеры, одноклассники нашего командира взвода. Это привело к тому, что они соперничали друг с другом все три года обучения. Уже тогда было видно, что командир взвода – курсовой офицер В. Кухарец подбирал и назначал сержантов из числа своих земляков с Украины. В нашем втором дивизионе (батальоне) они занимали практически все должности. В нашем взводе служили сержанты Петренко, Пониполяк, заместителем командира взвода – старший сержант В. Полищук. В армейской жизни мы часто шутили на этот счёт: «Что за хохол, если на его погонах нет лычки». Часть из этих сержантов, тот же Леонтюк, были с Западной Украины, и уже тогда мы чувствовали по разговорам, поведению что-то чуждое нам, а именно национализм, презрение к русским. Многие из них по окончании училища попали служить на Украину, куда командующим ВВ МООП СССР был назначен наш начальник училища генерал Ганусенко. Позже я узнал, что мой курсовой офицер В. Кухарец стал командующим Национальной гвардии Украины.

Особо хочу вспомнить казарменную жизнь за эти три года обучения. Я твёрдо убеждён, что, находясь на казарменном положении, мы лучше познавали солдатскую жизнь, что помогало нам лучше понять душу солдата, чем он живёт, чему он радуется, от чего грустит. Именно находясь в казарме, ты ежедневно преодолеваешь все трудности армейской жизни, привыкаешь, что ты не один, рядом твои товарищи, всегда готовые прийти на помощь. Ходишь в наряды на кухню, моешь кучу посуды, убираешь в столовой, туалетах, чистишь по графику картошку и стоишь в караулах. Помню, как было жутковато ночью стоять на вышке в лесу и охранять склады, слышать вой волков, шум реки и леса. Под утро хотелось спать, но сон надо было прогонять, понимая, что, поддавшись ему, проспишь многое, даже собственную жизнь, жизнь своих товарищей. Ведь в те годы обстановка на Северном Кавказе была далека от идеальной. Бандитские группировки угоняли скот с ферм, нападали на местных жителей. Наш взвод часто поднимали по тревоге, и мы по горам гонялись за этими бандами. Удивляюсь, как хорошо они знали местность, устанавливали связь друг с другом, подавая условные сигналы: разжигали костры, били по металлическим рельсам, посылали почтовых голубей.

Помню, когда в очередной раз находились в летнем лагере, нас подняли по тревоге и послали в горы на задержание банды, угнавшей скот с местной фермы. Наши поиски в горах не дали результатов. Каково же было наше разочарование, когда мы узнали, что бандиты угнали скот и на территории нашего лагеря спокойно ждали, пока всё стихнет, а потом погнали скот в горы.

Жизнь в казарме помогала лучше узнавать друг друга. Не могу умолчать о том, что и в наших рядах нашлись курсанты, которые покушались на личные вещи. Это заставляло нас скрытно, по графику, спрятавшись, следить, чтобы выявить вора, который украл у нашего товарища Сергея Лопатина часы. Мы вывели вора на чистую воду, устроили ему тёмную. Ушли на полевые занятия, а когда вернулись, вора уже не было: его отчислили и отправили служить в одну из частей местного гарнизона.

Был у нас один храпун: он по ночам выводил такие «песни», что мы все не могли спать. Что только мы не делали: клали на лицо грязные портянки, будили… Однажды, не выдержав храпа, мы вместе с койкой вынесли его в умывальник и открыли все окна, чтобы освежить его сон. Узнав о случившемся, курсовой обратился за помощью к врачам, виновника-храпуна положили в госпиталь, где излечили от храпа. Каким образом, для меня и сегодня неясно.

Во время учёбы шла активная спортивная жизнь в училище. Наш заместитель командира батальона по политчасти подполковник Васильев по личным делам отобрал команду футболистов, побеседовал со всеми, назначил товарищескую встречу с командой старшего курса. Наши позорно проиграли, и их подвергли осуждению. Суть его заключалась в том, что проигравшие возвращались со стадиона в городок не по центральной аллее, а по тыльной дороге, которая вела к солдатской столовой. Часто те, кто проигрывал, сразу попадали в состав заступавших в кухонный наряд.

Мы с моим другом Валерой организовали свою команду и предложили замполиту проверить нас в деле. Контрольный матч мы выиграли и вошли в состав сборной команды на все три года обучения. Каждую осень, когда все выезжали на уборку знаменитой осетинской кукурузы, нас направляли в летний лагерь, где мы тренировались, периодически проводили контрольные матчи, в свободное время следили за садом, обрезкой, а вечером ходили в баню, где была хорошая парилка. Жизнь проходила весело и быстро.

Мой друг Валера Бармаков, будучи мастером спорта по самбо, готовил команду и выступал на соревнованиях в училище и на республиканских, обязательно побеждая в своей весовой категории. Очередной раз после победы в республиканских соревнованиях мы слушали информацию из местных СМИ, что в весовой категории до 62 кг победил Бармакоев вместо Бармаков. Выдавая курского соловья, местные жители, гости хотели сделать из него великого спортсмена. Именно таким и стал мой друг Бармаков Валера. За три года учёбы он подготовил в тяжелой весовой категории четырех кандидатов в мастера спорта. Он был удивительным человеком, умеющим правильно выстроить отношения со всеми курсантами училища. Его все знали и ласково называли Бармаченком. Он один мог перешить галифе, погладить голенища сапог, сделать фирменную фуражку. Мне было приятно дружить с таким человеком, что позволило нам сохранить тёплые отношения вплоть до его смерти 12 ноября 2017 года. Он был на год старше меня.