Алексей Петров
Один год на корабле
Самодеятельность
Ежегодно, 13 мая, Новороссийск празднует День Черноморского флота. И нашему экипажу прилетела задача – оставить свой след в праздновании, исполнив какую-нибудь песню. Вызвались трое: Юсупов, Федоров и я. Пару раз нас собирали в доме культуры с такими же «певцами» с других частей, а нам и в радость, лишь бы не работать! Выбрали песню и начали разучивать, припев звучал так: «Под шумы дизелей, мы режем гладь морей…» И что-то в этом роде. За пару дней до праздника мы еще раз приехали в ДК на генеральную репетицию. Снаружи Дом культуры представлял из себя красивое сооружение 19 века с колоннами, вторым этажом и верандой, а вот внутри пахло плесенью, видимо, ремонта там не было со времен правления И. В. Сталина. Сам зал, где мы репетировали, был небольшой, и стеснения на сцене при заполнении мест мы бы не почувствовали, но нам не сказали, что это всего лишь место для репетиций.
Вечером, за день до выступления, произошел казус, который я бы назвал законом подлости. Дело в том, что у нас с Васей и некоторыми годками было небольшое недопонимание, а вернее с одним, с коком. Он со всех молодых решил собрать себе на дембель, хотя у каждого годка был закреплен свой «череп». При воспоминании об этом мне становится смешно, но тогда было немного не до смеха. Получилось так, что Васе почти удалось настроить одних годков против кока и его подручных, сообщив тем, что этот умник решил всех кинуть и собрать себе на дембель с чужих черепов. При поддержке годков мы готовы были дать физический отпор коку, но получилось ровным счетом наоборот. Нас позвали в кубарь. Мы настроились на драку, поддержали друг друга и зашли, там находились те, кто должен был нас, по идее, поддержать. Немного отступлю и скажу, что физически мы с Васей не уступали никому из годков, у Васи от природы был непробиваемый пресс, я выигрывал многих по армрестлингу. Одним словом, мы могли дать отпор ребяткам без труда, но кок был далеко не дурак и убедил остальных годков в следующем: он сообщил им, что якобы деньги, которые он хотел собрать с молодых, он хотел потратить на всех, купив еды и алкоголя, сделать эдакий сюрприз. Он продумал наперед, что будет говорить. Этого мы не учли. Кок, хитро и злобно улыбаясь, обратился к Васе:
– Ты че смелый такой стал? Решил нас поссорить? Ты ошибся, Щербатый, – ударил его в челюсть.
При ударе Васина голова отлетела назад, и его затылок прилетел мне прямо в глаз. На этом вся история с саботажем закончилась, но у меня осталось последствие в виде фонаря под правым глазом. Проблема заключалась еще в том, что уже на следующий день должен был быть концерт, на котором мне надо было выступать!
Мы придумали историю, якобы Вася копался у себя в баночке (тумбочка), а я в это время нагнулся позади него – глянуть, что он там делает, и вдруг его позвали, он резко встал и ударил меня. Смешно, конечно, придумали, но сама правда не менее смешна. Зам по воспитательной работе, увидев мой бланш, сначала потерял дар речи, потом орал своим хриплым голосом что-то вроде:
– Завтра будут такие люди, такие люди! Подумают, что у нас дедовщина!
Но потом остыл и дал добро. На следующий день мы с гитарой и пухлым женоподобным мичманом поехали на концерт. Но поворот к ДК мы проехали и направились к площади, находящейся рядом с крейсером «Михаил Кутузов». Когда мы увидели, сколько там народу, я захотел сразу домой, под одеялко. Вся площадь была забита людьми, видимо, вышел весь город. Оказалось, что это один из любимейших праздников новороссийцев. Посередине стояла сцена, где ведущий развлекал народ. Выйдя из автомобиля, мы сразу закурили, так как не ожидали многотысячную толпу, и вдобавок я еще с фингалом под глазом, просто образец моряка.
Перед нами играли морпехи на электрогитарах, после был наш выход. Выйдя к микрофонам, три моряка в белых фланках, белых бесках и с одним «светящимся фонарем» начали задушевно петь. К середине песни у меня прошло все волнение и я, запевая, как соловей, даже умудрялся видеть реакцию людей, но я не ожидал, что многие из них будут плакать. После того как мы замолчали, поднялся такой шум и аплодисменты, что нам стало неловко от всего этого. Это был наш маленький триумф! Вечер продолжился празднованием в городе. Мы уболтали мичмана на пиво и вместе отпраздновали. На следующий день нас троих отвезли в ДК на церемонию награждения, где узнали, что заняли первое место. К нам подошел дядька вице-адмирал, командир Новороссийской военно-морской базы. Каждому он вручил командирские часы и, посмотрев на меня, сказал:
– Молодец, моряк! Шрамы украшают мужчин!
Ночной переполох
Значит, заступил я, как обычно, на смену командиром вахтенного поста. Она начиналась в полночь и длилась до четырех утра. Работка не пыльная, стой себе, иногда вызывай дежурного офицера, если кто-то явился на корабль, в общем-то и все. Но эта ночь была необычной для меня и для экипажа. Напротив нас и поодаль, ближе к началу причала, стояли малый противолодочный корабль «Касимов» и малый ракетный корабль «Мираж». У меня, как обычно, в одном ухе был наушник, из которого доносились песни и всякая болтовня радиодиджеев. Напротив, на другой стороне бухты, спал Новороссийск. Огни фонарей освещали улицы, отражаясь от воды, тем самым придавая особый шарм и яркость городу. Вид открывался первоклассный.
Вдруг я услышал громкий голос. Высунув голову в сторону, откуда он доносился, я увидел упитанного офицера, спустившегося со штаба, где работала номенклатура Новороссийской военно-морской базы. Он стоял напротив «Миража» и что-то говорил вахтенному, потом громко произнес:
– Играй большой сбор!
Тот немедленно начал звонком будить свой экипаж и собирать всех на стенке. Далее он сразу подошел к «Касимову» и там вахтенный последовал примеру «Миража». По сияющей одной большой звезде на погонах я понял, что это контр-адмирал, поэтому после его крика в мою сторону о том, чтобы я играл большой сбор, я незамедлительно подчинился приказу. Можно было, конечно, поступить по-другому, сперва вызвать дежурного офицера, но это, возможно, воспринялось бы как неподчинение, так как адмирал смотрел на меня и ждал исполнения приказа. Одним словом, я решил не играть с огнем и начал звенеть один короткий, затем длинный, короткий, потом длинный в течение 30 секунд. Прибежал дежурный по кораблю и спросил:
– Что? Что случилось?
Я показал на адмирала и на сонных моряков соседних кораблей, которые вылезали на причал. Каждый из моего экипажа, поднимаясь на стенку, спрашивал меня:
– Что произошло?
Но я им помочь с ответом никак не мог и просто пожимал плечами. Появился «помятый» недовольный кэп. Он молча сошел по трапу, и нескольких секунд его взгляд был направлен на меня, такой пронизывающий и сверлящий. Я лишь громко сглотнул слюну, предвкушая для себя неприятный исход этой истории. Когда экипажи трех кораблей вышли на причал, адмирал начал что-то говорить. Через минуту все закончилось и наш экипаж во главе с кэпом вернулся. Ко мне подошел кэп и сказал:
– Петров, етит твою! Сперва вызывай дежурного по низам! – отвернулся и пошел к себе в каюту дальше спать. Все, кто возвращался на корабль, были недовольны и матерились. Позже выяснилось, что причиной ночного большого сбора для адмирала послужило его желание проверить скорость сбора всех экипажей кораблей, которые были пришвартованы у стенки.
На следующий день кэп опять отчитал меня, сказав:
– Петров, дежурного вызывай в следующий раз! Пусть он идет куда подальше со своими сборами! Возомнил себя главным, – ворчал кэп.
Но я понимал, что кэпу было просто неприятно, что его, как пацана, решил потренировать адмирал. И да, я не думаю, что вызов дежурного что-то изменил бы. Сбор играли бы в любом случае. Теперь я знал, что и над кэпом есть свои командиры, которые могут его тренировать так же, как и он иногда тренирует нас.
Мичман «Удав»
«Интересная личность», – сразу приходит в голову данное определение при воспоминании об этом персонаже. Внешне он был реально похож на змею. Так как большая часть передних зубов у него отсутствовала, при улыбке казалось, что нижняя челюсть выходила вперед, и будто перед тобой был либо Кощей Бессмертный, либо Баба-Яга, ну или мудрый змей Каа из мультика «Маугли». Состоял он в БЧ-5, и, в силу того, что какое-то время я был трюмачом, мне приходилось исполнять его приказы. Так и в этот раз, мне пришлось натирать все барашки до идеального блеска. Барашки – это медные ручки для открывания чего-либо в виде баранки, их можно встретить по всему кораблю. Медь натирается с помощью кусочка ветоши с пастой гои (паста на основе оксида хрома, служащая для шлифования и полирования стальных сплавов). Я кайфовал от этого занятия, думаю, многие со мной согласятся. Это в своем роде медитация. Ты видишь, как в процессе натирания медь начинает блестеть прям на глазах. Приятно, когда ты идешь по кораблю, а вокруг тебя блестящие элементы конструкций из меди сияют и все отражают, сразу понимаешь, что над этим кто-то «помедитировал».
Когда я завершил поставленную предо мной задачу, то с чувством выполненного долга подошёл к нему и сообщил, что все сделано. Мичман хитро взглянул на меня и с улыбкой мудрого Каа сказал:
– А теперь возьми кондейку, привяжи к ней конец, у правого борта зачерпни воды, затем пройди к левому и вылей ее. Сделай так 20 раз.
Я озадаченно посмотрел на него.
– Зачем? – спросил я.
– Для баланса! – прошипел он, хитро улыбаясь.
То есть если многие офицеры направляли матросов на работы, которые хотя бы приносили какую-то пользу, то Удав не напрягался, а просто давал бессмысленные и придуманные им же задачи просто ради того, чтобы матрос не расслаблялся. Одним словом, фантазером он был знатным.
Как-то раз мы всем экипажем пошли на продуктовый военный склад, чтобы пополнить корабль провизией. Вёл нас туда Удав, приговаривая:
– Сейчас будем работать, охламоны!
Когда мы зашли внутрь ангара, где уже была очередь из матросов с других кораблей, то сразу почувствовали изменение температуры. Было прохладно, я бы даже сказал холодновато. Мы тащили коробки с жестяными банками, в которых была консервированная картошка и консервированные арбузы. Для нас это было в новинку, так как никто ранее не пробовал эти «деликатесы». Позже мы узнали, что это полное дерьмо. Помимо этого, нам выдали мясо в виде больших коровьих ног, которые висели там на крюках. Мясо было со штампами, на которых стоял год: 1937! Мясо 70-летней давности. На вкус оно было никаким, будто ты жуешь что-то твердое и безвкусное.
Еще один случай, связанный с Удавом, произошел, когда к нам пришли молодые с весеннего призыва. Во время дежурства мичмана произошел ритуал перевода наших карасей в годки путем обливания их водой, тем самым как бы смывая с них чешую. Что сказать, старый морской обычай. Удав был жутко недоволен, но закрыл на все это глаза, так как понимал, что это морской обычай, пусть и не отмеченный в Уставе, но являющийся неотъемлемой частью отношений среди матросов внутри экипажа.
В целом, как таковых неуставных отношений, как представляют многие, на моем корабле не было, но сама иерархия присутствовала, несомненно. Ведь если молодой не выучит корабль в первые три дня пребывания на нем, то это в будущем может стоить ему или кому-то другому жизни. Поэтому контроль со стороны старослужащих присутствовал, пусть и неуставной. Прослужив на корабле, я понял для себя следующее: кем ты являлся на гражданке, тем ты и будешь на корабле. Если у тебя есть друзья дома, то будут и здесь. Если ты воришка, то будешь и на корабле среди «грызунов».
Мужики со сборов
Как-то нам на корабль прикомандировали двух уже взрослых мужиков с гражданки. Они свое уже давно отслужили, но были вызваны на сборы, так как являлись матросами в запасе. Оба с каких-то деревень. По их рассказам я понял, что они очень рады призыву, хоть и на пару недель. Здесь халявная койка, халявная пища, ну и соответственно отдых от семей. Конечно же, они ничего не делали, уходили в город и пьяные возвращались. Кэп на это закрывал глаза, так как ему было сверху приказано приютить их у нас на время. Разместили их в моем кубаре под ватерлинией, и нам пришлось с ними общаться. И вот, на третий день проживания, они вернулись с очередной гулянки, пьяные и веселые. Предложили мне и Васе покурить и поговорить, мы и не отказались. Расположившись на баке, они рассказывали, как служили, причем оба на суше. Нам не были интересны их истории о службе, было интересно само общение с гражданскими, от них как бы веяло свободным духом. К тому моменту мы отслужили всего четыре месяца, но об этом они не сразу узнали, а именно в этот третий день их пребывания, в процессе разговора. Их сразу же как будто подменили. Они начали наезжать на нас и предъявлять то, что мы «черепа» и им не по чину даже говорить с нами. То есть люди даже не военные вели себя более чем глупо, опираясь на неуставные отношения. В них будто проснулось давно забытое ощущение дембеля и поведение, которое присутствовало у них на службе когда-то в 90-х.
Мы с Васей не смогли сдержать смеха от этого. Тогда чуть не дошло до драки, так как они наш смех приняли за оскорбление. Спустя полчаса к ним подошли наши дембеля и разъяснили правило на нашем корабле. А правило у нас было следующее: срок службы у нас шел со дня пребывания на корабле, а не с момента службы в целом. То есть мы с Васей этим мужикам были старослужащие, на что те закрыли свои рты и больше не высовывались. На следующий день мы отправлялись в поход, и кэп принял решение не брать этих товарищей в море, а оставил их на берегу, не забыв послать их куда подальше, так как он был в курсе их гулянок. А мы тайно радовались справедливости. Сейчас, вспоминая это, я думаю, что надо быть полным глупцом в свои 45 лет, чтобы наезжать на молодых пацанов и говорить им, что они «черепа». Как говорит мой батя: «Большой, да без "гармошки"».
Молодые офицеры с кафедры
После очередного похода мы стояли у стенки и отмывали и готовили корабль к покраске. Нужно было обновить весь корабль, что не радовало нас совсем, так как спустя день к нам приехал грузовик, забитый доверху бочками с серой краской. Одна бочка весила около 50 кг, и тащить ее было на бак совсем нелегко. Как раз в разгар этого события к нам привезли подмогу в виде молодых будущих офицеров с Таганрога, которым оставался последний шаг до получения званий младших лейтенантов. Ребят было около 20 человек, они все были примерно моего возраста и по интеллекту, что уж говорить, буду честен, на мой взгляд, выше нашего экипажа. Так я познакомился с Андреем, музыкантом и интересным собеседником. Когда была свободная минутка, я рассказывал ему наши правила и тому подобное, а по вечерам он играл на гитаре и мы пели песни, таким образом мы в своем роде обменивались опытом. Их помощь была кстати, корабль был увешан моряками и курсантами сверху донизу, красящими и мажущими борта, палубы и перегородки. Спустя несколько дней наша коробка блестела, будто только что была спущена на воду. Стоя на стенке, кэп любовался кораблем, как многие любуются своим новеньким, только что купленным авто. Через неделю курсанты получили звания и, радуясь этому, стоя на верхней палубе, кричали и бросали фуражки вверх. Они покинули наш корабль, успев помочь нам с покраской, при этом получив опыт простых матросов на корабле. Думаю, каждому будущему офицеру полезно надеть робу и побыть в ней какое-то время, дабы испытать тяготу службы матроса.