Алексей Николаевич Гаранов
Реквием страсти
Дмитрий выслушал его и ему показалось, что они думают почти одинаково. И кажется, он наконец нашел ответ на свой вопрос. Его окончательный выбор между Аней и Лизой и был выходом из его душевных страданий. Анна не будет ждать его вечно, скоро дети вырастут и улетят из родительского гнезда, а он останется с Элизабет жить вдвоем в их пустом доме. Но несмотря на их дружбу и добрые отношения, они уже были далеки друг от друга. Его чувства тянули его к Анне, к этой русской женщине, олицетворяющей собой все то родное и хорошее, что он оставил дома. Эта и была его необъяснимая сила притяжения, его страсть. С ней он был на своем месте, с ней ему и следовало жить дальше. То, что он обманул ожидания Лиз делало его виноватым перед ней, но и Элизабет сама разочаровала его.
Он улыбнулся и посмотрел в иллюминатор. Боинг авиакомпании «Кубана» нес его обратно в Майами, где он сможет наконец поставить точку. Он уже знал, что сказать жене, которой придется принять его выбор. Он представил, как он позвонит потом Анне в Москву и обрадует ее. Расходы и возможная разлука с детьми уже не пугали его как раньше. И пример Кубы был у него перед глазами. Эта страна осталась свободной и не сломленной несмотря на все революции и смены стран покровителей. Зато несвободен оказался великий Хэмингуэй, уехавший и предавший свой дух свободы, которым он питался и дышал на своей второй Родине – Кубе.
Глава 6
Прошло три месяца после Кубы, а Дмитрий так и не решился рассказать все жене. Эйфория их с Джоном приключений испарилась по возвращению в Майами, когда на него сразу навалилась работа и быт. Семья вернулась из поездки в Англию отдохнувшей, Элизабет вела себя с ним дружелюбно, и дети были рады и счастливы. Особенно понравилось в Англии Антону. Он восторженно показывал отцу фотографии старого Лондона, Манчестера и Ливерпуля, куда возила на экскурсии их мама. Давний фанат футбольного клуба «Манчестер Юнайтед», он даже сходил с дедушкой на легендарный стадион «Олд Трафорд», где болел за своего кумира Руни вместе с англичанами.
У Дмитрия тогда просто не нашлось слов и сил, чтобы разрушить эту их иллюзорную идиллию. Жизнь потекла своим обычным чередом, как будто не было ни Кубы, ни его сомнений, ни разговоров с Джоном об Анне. Дети звали их с Лиз на свои спортивные соревнования, они переживали и радовались их успехам, а на рождество они всей семьей побывали в Олбани, где сняли домик и катались в горах на лыжах. Место там было замечательное, в свое время там училась Лиз и у нее осталось там много друзей. Они и составили им компанию на Новый год, и всем было весело, кроме самого Дмитрия.
Потом были пикники с друзьями по выходным, поездки на море с детьми, и только Анна все также продолжала любить и ждать Дмитрия в России. Они регулярно общались по скайпу и он, чтобы не потерять ее как раньше, каждый раз признавался ей в любви. Вы скажете, как это бывает поразительно, что у одного человека все получается так сложно. Другие живут и не могут даже представить себе такой клубок противоречивых отношений. И развязать этот гордиев узел было уже под силу только ударом меча самого Александра Македонского, каким Дмитрий в настоящее время себя не ощущал и все откладывал на потом. И ничто так не тянется как временное решение. Он так и не побеседовал об этом с Джоном, хотя чувствовал, что тот давно ждет его для откровенной беседы.
Какие силы и оправдания для Дмитрия находила в себе Анна остается загадкой, но все же мае в их отношениях настал кризис и ее терпение лопнуло. Анна запаниковала, сказав ему, что так больше продолжаться не может. Ей просто по-женски и по-человечески не хватало его присутствия и тепла, и она уже не могла находиться с любимым через океан так долго. Их короткие встречи если и питали страсть Дмитрия, то Анне уже причиняли страдания и боль.
Дмитрий сразу вылетел в Москву. Там он узнал от мамы, что и отцу стало хуже. Тучи над ним сгущались и два любимых человека требовали от него невозможного. С отцом все было уже ясно, его сознание медленно меркло под тяжестью навалившейся старости и болезни. Он уже находился в больнице под присмотром врачей. С Аней же Дмитрий все так же стоял на пороге выбора. На одной чаше весов была его любовь к ней, на другой – семья. И Анна никак не хотела отпускать его обратно, их ночи уже не проходили без ее слез и рыданий.
– Женщины, – думал Дмитрий. – Мы даем им все и главное надежду на вечную любовь, за которую они и цепляются. У них же нет сил любить несколько вещей сразу, как это делаем мы, мужчины.
Он лежал с Аней в их родительской квартире и не мог заснуть. Он посмотрел на спящую Анну, годы уже превратили ее в зрелую женщину, ушла прошлая девичья игривость и легкость бытия. Переживания наложили на ее лицо печать грусти и печали. Сейчас, глядя на нее, преданную и такую близкую, он опять задумался над своей жизнью.
– Надо срочно поговорить с Джоном, – решил Дмитрий.
Он осторожно высвободился из объятий Анны, одел халат и вышел на кухню. Был только час ночи по Москве, значит в Майами 6 вечера. Дмитрий еще не до конца адаптировался к смене часового пояса после перелета и организм привычно отказывался от сна. Он включил свой ноутбук и хотел вызвать Джона на сеанс связи по скайпу, когда на кухню вошла его мама.
– Мам, ты чего не спишь? – спросил ее Дмитрий.
– Бессоница. Аня спит? – тихо спросила она.
– Спит и опять плакала, – сказал Дмитрий. У них с мамой установились доверительные отношения и оба пытались найти выход из создавшегося положения. -А ты все не даешь себе покоя из-за моих с ней отношений, – огорчился он, глядя на нее. Светлана Дмитриевна молча кивнула головой. Она открыла холодильник и достала к хлеб, масло и сыр.
– Сделать бутербродик? – спросила она.
– С удовольствием, хорошо бы и чай, – ответил Дмитрий и закрыл ноутбук. Квартира у них была небольшая, но чистая и уютная. Кухня была маленькой, но все здесь было родное и приятное, ведь здесь прошло детство Дмитрия.
– Как ты там все же? Мы так толком и не поговорили, как работа, как Лиза, дети? – поинтересовалась мама.
– Да все нормально, в Англии им понравилось. Рождество провели в горах. В общем все неплохо и по работе, – ответил Дмитрий, он сейчас не хотел говорить о семье. – Ты же знаешь, сбой у меня не там, а на сердце с Аней. А ты у меня молодец, все не меняешься, следишь за собой! – похвалил он мать.
Светлана Дмитриевна была моложе отца на 23 года и ей было уже 68. Выглядела же она явно моложе, бодро и свежо. Светлые волосы были чистые и уложены, фигура была в меру подтянутой, живые карие глаза еще любили жизнь. Несмотря на болезнь мужа она находила время на театры и бассейн, встречалась с подругами.
– Как быстро летит время, – сказала она и присела напротив. – Кажется недавно ты еще ходил в школу, помнишь? И твои увлечения этим роком «Кисс» и потом этот десант, – вспоминала она. – Порою так хочется, чтобы ты никуда не уезжал. Чтобы все было снова как тогда, – она встала и потрепала его по волосам.
– Да ладно мам, ты же знаешь, что время не повернуть вспять, – сказал Дмитрий. – Это жизнь, ты сама учила меня, что надо быть оптимистом. И мне здесь хорошо. Но я нужен и там, ты лучше меня это понимаешь. Даже не знаю, как мне быть.
Он присел рядом и обнял мать. Так они и сидели, молча обнявшись, пока не вскипел чайник. Светлана Дмитриевна встала и приготовила сыну чай и бутерброд. – Утро вечера мудренее, ложись тоже спать. Я пойду, договорим завтра, -сказала она, поцеловала сына в макушку и вышла, закрыв дверь.
Дмитрий вышел на связь с Джоном. Через минуту на него смотрело его бородатое улыбающееся лицо, и Дмитрий поприветствовал друга.
– Извини, что пропал, звоню тебе из Москвы. Надо было переговорить еще раньше, – начал Дмитрий, говорил он по-английски. – Все не мог собраться с духом, а сейчас вот что-то накрыло. Ты же знаешь, я так и не развелся, семья держит меня стальной хваткой. Дети счастливы, Лиза добра как никогда. И Анна вдруг запаниковала, наверное, чувствует, что это может продлиться вечно. Я в Москве, она плачет, не отпускает и держится за меня как за спасательный круг, – рассказал он. – В общем кризис настал с новой силой.
– Понимаю, – ответил Джон на другом конце земного шара. Связь была отличной, помех и искажений не было. Он задумался и видны стали появившиеся морщины на его лбу. – Но ты чувствуешь, что ты сам делаешь ее несчастной и зависимой от тебя. Она постоянно ждет тебя, вот ее терпение и рухнуло. Она не знает, что ей предпринять и чувствует свою беспомощность. Если ты по-настоящему любишь ее, дай ей то, что она хочет. Верни ей контроль над собой. Иначе уходи, – закончил Джон. Он выглядел уже серьезно и видно было, что кубинские шутки и разговоры давно позади.
– Но как? Взять ее с собой я не могу, а бросить работу и детей не могу тоже, -повысил голос Дмитрий. – Сердцем я понимаю, что надо что-то делать, а разумом наоборот, ничего не меняю. С точки зрения рассудка все идет так как надо. Кого же мне слушаться? – спросил он.
– Знаешь, мой друг, я расскажу тебе еще одну историю, но уже последнюю, -ответил Джон после паузы. – После этого советов больше давать не буду. Или приезжайте ко мне с Анной на терапию, иначе я отказываюсь участвовать в вашем треугольнике. Так вот, слушай, может ты и разберешься во всем сам, – начал он. – Есть такая теория, называется парадокс страсти. В ней как раз главный критерий выбора и есть сердце или разум. Мы все выбираем себе партнера по привлекательности. Он нас устраивает до тех пор, пока своими достоинствами он притягивает нас. Далее случается так, что в нем что-то меняется, или ты сам уходишь от него далеко вперед. В общем его ореол славы меркнет для тебя. Как правило, в этот момент ты начинаешь уже бессознательно смотреть по сторонам в поиске партнера с новой привлекательностью. А старый партнер начинает страдать от твоей холодности, скандалить, тебя же его отношения начинают тяготить. Надоевший партнер становится тебе не интересен, – Джон сделал паузу и выпил воды. Дмитрий внимательно слушал. – Так вот, – продолжил Джон. Его лицо раскраснелось, на лбу опять появились морщины и даже капельки пота. – Парадокс страсти в том и заключается, что чем больше страдающий начинает требовать старых отношений и чувств, тем дальше от него отдаляется второй. Его начинает все раздражать, порой он становится и грубым. Зачем ему тот, кто уже не интересен. Кстати, так бывает не только между полами, а и между друзьями. В этот момент и наступает развязка и партнеры расстаются. И оба страдают от фрустрации былых чувств, ведь в отношения вложены их духовные инвестиции и время! Вопрос только в том, кто и как расстается. Тот кто охладел, давно расстался сердцем, разумом же он еще держится, ведь неплохой человек был рядом. Этот человек является ведущим или лидером в отношениях. Чаще у него и больше ресурсов на разрыв. А тот, кто страдает, расстался разумом, держась сердцем до последнего. Будучи ведомым, он понимает, что его разлюбили, что он не интересен и только здравый рассудок толкает его на развод. Сердцем он продолжает цепляться за свою любовь и страдает. Ему бы вместо горевания и упреков просто вернуть себе былую форму и опять стать привлекательным, но не у всех это получается, как и у твоей Елизабет. Физическую форму она себе так и не вернула, и потеряла для тебя свою сексуальность, которую ты и нашел в Анне. Теперь о главном. Ты и есть лидер в отношениях с Лизой, тебя держит только разум, или понятие дружбы. Сердцем ты давно с Анной. Лизе хорошо бы дать тебе пинка под зад, но она слишком любит тебя и детей, и вы страдаете. И сделать с собой она ничего не может, увы молодость не вернуть. К сожалению, твои основные потребности лежат именно в сексуальной сфере, а не духовной, иначе все было бы по-другому. Но раз она не может выйти из отношений, выбор можешь и должен сделать ты. Закопай свое сердце и живи разумом с ней. Убери из жизни свою сексуальность и честно расстанься, и не мучай Анну. Ты в отношениях с ней тот же лидер, только пока вы еще максимально интересны друг другу. Ты так же задаешь тон, так же играешь с ее чувствами. А когда она станет тебе не симпатична, найдешь себе новую игрушку, не считаясь с ее чувствами. Это бесконечных процесс для тебя, пока ты не остановишься. На Кубе в клубе ты был почти готов на новое приключение. Лизе же и Анне надо это понять и сделать свой выбор. Если честно, им надо бежать от тебя как можно дальше и поскорее, но ты чертовски хорош пока не скомпрометировал себя окончательно. Пойми, для тебя это как хождение по лезвию бритвы, своеобразный адреналин страсти, – воскликнул Джон и продолжил. И если Лизе тяжелее уйти, у нее семья и дети, то Анне я бы посоветовал сделать это уже давно. Ты разрушил самооценку их обеих, и они оба зависят от отношений к тебе. Дмитрий, не стоит манипулировать Анной, как ты делал это с Лизой. Вырваться из этого ада для нее теперь можно только с помощью специалиста. Если любишь, помоги ей в этом, либо женись. Но если честно, я уже вижу, что ты никогда не возьмешь ее в Штаты, и сам не уедешь к ней в Россию. Ты будешь держать ее в любовницах, пока твоя страсть не угаснет. А это мой друг и есть двойные стандарты. Да, ты можешь баловать ее и задаривать обещаниями, но ты никогда не женишься на ней, – закончил свою речь Джон и вытер пот со лба платком.
Дмитрий слушал все это и слезы выступили на его глазах. Все казалось ему так просто и очевидно, и все это было правдой, и правдой жестокой. Он отвернулся от камеры и вытер слезы бумажным полотенцем. Прошло около минуты, когда он снова вернулся к разговору.
– Да, Джонни, ты жесток, но ты прав, – было первое, что он сказал. – Теперь я понимаю, почему вас, мозгоправов, так боятся в России мужчины. Вы многое знаете про нас и часто осуждаете. Да, женщин у нас в России в избытке, и мы избалованы их вниманием. Там, в Западном мире, женщины чувствуют себя достойнее и знают себе цену. И закон защищает их как никогда, особенно детей. Я действительно боюсь развода, ибо могу потерять все, чего добился, включая любовь и уважение детей. И разум останавливает меня от этого разрыва. И я все еще на поводу своей сексуальности, не уважая ни чувств Лизы, ни потребностей Анны. Это я влюбил ее в себя, сделал своей собачонкой. Ты прав, как же ты прав. Ты уничтожил сейчас меня, разрушил мою уверенность. Я чувствую себя полным дерьмом, – Дмитрий замолчал. Он не знал, что дальше с этим делать и Джон решил подбодрить его.
– В таких случаях, а он не только у вас одних такой, надо расставаться, – мягче сказал он. – Могу предложить два решения, и это опять выбор. Если ты не можешь укротить свой пыл, иди к Анне, несмотря на потери. Главное сохрани себя. Помнишь Хемингуэя, ты сам мне рассказывал про его судьбу? Но помни про свой порок страсти, чтобы не повторить это снова. Иначе будешь скоро страдать снова. Ты все еще живешь своими удовольствиями, не считаясь с чувствами других людей, хотя на словах ты выглядишь иначе. Это Дмитрий собственная исключительность и эгоизм, -Джон был уже резок и опять не жалел друга. – Если же у тебя есть сила воли и ты можешь укротить свою страсть, пожалей Анну и прощайся с ней навсегда, -продолжал он. – И не позволь ей преследовать тебя, как когда-то ты поступал с ней. Ей вообще не надо было возобновлять с тобой отношения, это было ее ошибкой. И верни себе дружбу с женой, она все простит, так как любит тебя по-настоящему. Помнишь, мы говорили про греческую страсть Эрос и любовь Агапе. Сейчас это про тебя. И будь верен своему выбору, ведь он будет осознан. На самом деле это и есть выбор пути по жизни. Твоя юность уже закончена, друг, пора встать на путь мудрости и добра. Дальнейшие поиски страстей будут разрушать тебя еще с большей силой, пока ты не озлобишься и не станешь тем плохим циничным парнем, о которых мы говорили на Кубе. Все, больше говорить не могу, у меня сеанс через десять минут и мне надо подготовиться ко встрече. Держи себя в руках и решай сердцем или разумом, – Джон отключился, а Дмитрий застыл перед ноутбуком в сомнениях.
– Как же выбрать, не рулеткой же? – задавал он себе вопрос. Ответа у него не было. Там в Майами его ждала верная семья. Здесь, за дверью спала любимая Анна. Он обхватил голову руками и попытался сосредоточиться. – Господи, и зачем мне интеллект выше среднего? Я может быть счастливую жизнь прожить хотел, -вспомнил он смешной афоризм.
Так ничего и не решив, в смятении чувств, он ушел спать. Он крепко обнял Анну, сразу прижавшуюся к нему во сне и решение трех месячной давности, опять надавило на него своей неотвратимой реальностью. Он гонял и гонял в голове свои бесконечные мысли, пока не заметил, как уснул.
Глава 7
Наутро он внезапно объявил Анне, что они едут в Крым, у нее как раз был отпуск. У Дмитрия было четыре свободных дня до возвращения в Майами. Ничто их не держало в Москве, и он решил, что все встанет на свои места в этой поездке. Он дал себе слово больше не мучить Анну обещаниями и попробовать стать с ней самим собой даже в мелочах.
– Пусть увидит меня таким, какой я есть. Буду играть роль уже разведенного мужчины, со своими слабостями и капризами. Выдержит ли она меня? – решил он. Свое появившееся раздражение он и не скрывал, при этом стал увереннее, как будто ощущал себя дома в Майами. Но как только он увидел счастливое лицо своей возлюбленной, эта уверенность в нем стала угасать. Анна была так счастлива, что они проведут оставшиеся дни вместе, что просто летала в облаках собирая чемоданы. Помогала ей и Светлана Дмитриевна. Окутанный заботой двух любимых женщин, Дмитрий уже усомнился, кто в их отношениях являлся со слов Джона лидером или ведущим.
– Черт, по-моему это я собачонка на привязи, а Анна уже на своем коне, -подумал он. – А в прочем все эти лидеры, ведомые не играют значения, нельзя же так все упростить, здесь Джон не прав, это точно. Главное, быть обоим в своей струе и давать любимому то, что он от тебя ожидает. Удивлять и уважать в первую очередь. Он вспомнил их утренние ласки с Анной, ее горячее возбужденное тело, свою разрядку и слова ее благодарности. – Я люблю ее и востребован как мужчина, -подумал он и ему стало так хорошо и безмятежно, что он потянулся, вздохнул полной грудью и пошел заказывать такси. О семье он попытался сейчас не думать.
В Симферополь они добрались без приключений. Вылет из Домодедово «Уральскими авиалиниями» был без задержек. Крым встречал их весенним теплом и солнечными лучами. Весь багаж у них был с собой, так что они сразу взяли такси и поехали в Ялту. Дмитрий в прошлом не раз отдыхал именно там и ему очень хотелось увидеть курорт своей юности. Когда-то студентами они приезжали сюда дикарями, селились на частном секторе и развлекались по молодежному. Таксист оказался предприимчивым парнем, который сразу предложил им остановиться в недорогой гостинице около Массандровского пляжа. Был май месяц, сезон еще не начался и цены были весьма скромными. Они так и поступили. Дмитрий решил провести пару дней в Ялте и потом переехать в Севастополь.
Следует заметить, что Крым вот уже как два года был российским. Майдан на Украине и последовавшие вслед за этим военные действия между Москвой и Киевом изменили полуостров. Исчезли гривны, в ходу был рубль. Население одобрило присоединение Крыма к России голосованием, но западные государства тут же ввели антироссийские санкции. Остров практически оказался в изоляции и посещали Крым в основном россияне. Все это было необычно для Дмитрия, и он всюду задавал свои вопросы, чтобы понять, хорошо ли стало здесь жить.
Смена обстановки благоприятно отразилась и на Анне. В Крыму она была впервые и ей понравились их экскурсии в Ласточкино гнездо и Левадийский императорский дворец. Державшись за руки, они с Дмитрием гуляли по ялтинской набережной, поднимались наверх на старинном фуникулере, пили массандровское вино и купались в море. Вода была прохладной, но это не остановило их и в первую ночь они весело плескались в волнах при свете лунной дорожки. Потом они любили друг друга в уютном номере гостиницы и были счастливы как никогда.
– Если бы это продолжалось вечно, – думал Дмитрий, сидя вечером на балконе, глядя на море и слушая шум прибоя. В руках у него был бокал знаменитого массандровского портвейна и он, всматриваясь в морскую даль, чувствовал себя не хуже, чем на Багамах и Гавайах, где отдыхал с семьей.
Сзади неслышно подошла Анна. Она положила ему руки на плечи и тихонько шепнула на ухо, – Митя, мне надо кое-что сказать тебе, это важно. Только не сердись, я кажется беременна. Слова ее прозвучали как гром среди ясного неба. Анна не требовала его ответа, она все понимала и просто нежно обняла его сзади и тоже смотрела на море. Дмитрий молчал. Потом он повернул к ней свое улыбающееся лицо и сказал, – Анька, это же замечательно, хоть и так неожиданно!
– Ох уж и неожиданно! – воскликнула обрадованная его реакцией Аня. – С твоим темпераментом и ненасытностью! – пожурила она его и присела к нему на колени. Они поцеловались. Все шло так, как было задумано в природе, все сложности человеческих отношений были уже где-то далеко и сейчас были важны только они и их будущий ребенок.
– Все, вот и финал, остановка обозначена. Жизнь сама сделала за меня выбор и бросить Анну я уже не смогу, – понял Дмитрий.
