Алексей Котаев
Человеческая оболочка: от/с/чет
Глава
2
День, что украл двадцать лет
Громоздкий космический скафандр. Внутри просторно, но двигаться в нем в условиях гравитации просто нереально. И пока система не откачала воздух из разгрузочной секции, мы все еще друг друга слышим. Каждая крупица кислорода выводилась из пространства, трепетно сохраняясь в баках общей рециркуляции. Скафандр начал немного надуваться от разницы давлений, а значит, атмосферы вокруг больше нет. Уши теперь уже ничего не слышат, только стопы слегка ловят вибрации. Вот он, момент истины.
Трап скользнул вправо, оттопырясь в сторону движения корабля. Черный, постоянно вращающийся бескрайний космос заслоняло собой тело другого корабля-колониста. Я никогда и представить не мог, что штука, на которой мы летим, такая огромная. Единственный иллюминатор показывал лишь путь вперед.
Мы с Юджином уже давным-давно выбрались из реакторной. Уже пару-тройку дней как. Его сломанные ударом ребра еще не скоро заживут, а вот мои ноги, на удивление, не сильно пострадали. Вся эта суета с выходом в открытый космос меня очень сильно пугает, но по-другому никак нельзя.
Сверхпрочный кусок алмаза пробил корабль в кольце позади нас. ИСП начала замедление, в соответствии с потерей кинетической энергии сцепки. Все бы ничего, вот только… Вот только алмаз пробил именно реакторный отсек, зацепив и сам реактор, теперь «Канада 01» лишь замедляется, сохранив резервное питание для ремонтных работ.
Почему «Канада»? Все просто. Конгломераты на давно покинутой Земле, которые раньше были странами с центральным аппаратом управления, то есть властью, в процессе экономической эволюции, или революции, были поглощены производственными, торговыми, добывающими предприятиями. Настал момент, когда эти предприятия стали сильнее самого государства, оттеснив его на второй план. Все рабочие места, подавляющее большинство площадей и территорий принадлежали конгломерату. В итоге страна была упразднена, а на ее место встала машина, куда более экономически подкованная.
Канада, Финляндия, Норманнская Империя, Япония, Арабские Эмираты и многие другие названия наших колонистов – это лишь отголоски инвесторов, вложившие свои силы и время в организацию этой экспедиции. Для кого-то эти силы были последними.
Многие здесь, в экспедиции, даже и не знают происхождения своих кораблей. Для большинства это бесполезная информация, даже для меня она не несет никакой выгоды. Но я знаю.
Белый внешний слой скафандра поймал на себе тусклое свечение космических объектов. Якорь, или, как правильно, магнитный жумар, на длинном тросе, был брошен в линию магнитной сцепки, прочно зависнув в воздухе. Старая коробочка с затертой, выцветшей надписью «Заслон»… Странно, вроде есть корабль с таким названием. Ну да ладно, что бы то ни было – устройство перемещения теперь болталось лишь в векторе движения магнетизма. Стоило только вдавить кнопку на КПК, как якорь принялся тянуть меня вверх, уносясь магнитным потоком в сторону корабля с противоположной стороны кольца.
Я отдалялся от своего дома, в то время как органы внутри начинали терять вес, принося странное дискомфортное ощущение. Если бы не внутренний слой скафандра из неньютоновского материала, гасящего все резкие кинетические нагрузки, я бы, казалось, разлетелся в разные стороны от того, что меня ничего не держит. Вот она, невесомость. Я, житель космоса, впервые с этим сталкиваюсь. Странно и страшно, но так интересно.
Почему я здесь? Отцу нужны глаза, а я ими буду. Почему-то он мне доверяет, хотя по сравнению с остальными членами группы я еще очень молод. Быть может, поэтому и доверяет, наверное, раз уж я понимаю это.
– Винс, перебрасывай сцепку! – раздался хриплый голос из внутренней связи скафандра.
Я достал второй магнитный жумар, запустив его к осевой линии незримого магнетизма. Он завис в пространстве, а значит, я попал. Тысяча лет, а «Заслон» работает как надо.
Вот только сейчас я понял, что нужно оглядеться. Это нужно было увидеть. То, что пробивается сквозь иллюминатор – ничто. Только тут я понял, насколько же космос бескрайний. Насколько все большое, просто огромное. Эти гигантские корабли, что бесконечным тоннелем уходят вдаль, эти, на самом деле, огромные звезды, что через стекло кажутся смехотворными. Под ногами нет пола, лишь пустота, а над головой нет потолка. Тоже пустота. Так бескрайне и так красиво.
Внутри все замерло, словно потеряв смысл. Я даже описать не могу это все. Вот эта истинная сущность мира. Я – песчинка, висящая в бесконечном, бескрайнем пространстве Вселенной, настолько маленький, что округли меня – превращусь в ничто. Все эти корабли, округли их, исчезнут. Цель экспедиции? Да плевать! Вселенная движется в своей бесконечности, ей нет дела до нас, жалких людей, в страхе трясущихся, стоило только выйти в открытый космос.
Вот он. Поврежденный корабль. Обломки висят вокруг, захватываемые массой самого корабля. Резервный источник питания открыл шлюз, но сможем ли мы снять скафандры – вопрос. Черные осколки футеровки, обрывки металла, куски стекла. Где-то здесь висит даже воздух, вытянутый вакуумом. Так, все, хватит глазеть.
Магнитный жумар приволок меня в разгрузочную секцию корабля «Канада 01», явно менее освещенную, чем та, из которой вылетели. Шлюз закрылся, и вокруг начал появляться кислород.
– Не снимайте скафандры! – раздался голос из связи.
– Почему? – переспросил кто-то в канале.
– Нужно осмотреть повреждения, а там, как вы помните – дыра!
Плохо, придется пройти весь корабль в таком тяжеленном костюме. Воздух появился, но скидывать с себя тяжесть в условиях разрушенного корабля плохая идея. Этот колонист другой, стены не крашены, просто железные. А я-то думал, у нас тоска.
Группа зашла в предреакторный зал, пройдясь по рельсам шахты погрузчика. Стекло, что отделяет зал от реакторной комнаты, все было в паутине трещин, но каким-то чудом держало давление. А за ним бардак.
Если бы не огромная сквозная дыра, что проткнула секцию от пола до потолка, то я бы подумал, что сам реактор взорвался. Электролит вытек полностью, улетев в безвоздушное пространство, оставив мембрану и стержни без охлаждения. Корпус оплавился. Ужасное зрелище. Искусственная гравитация прижала к полу все, что не смогло улететь в открытый космос. Это надо чинить.
Воздух стравлен, и гермозатвор открылся. Вместе с затвором начали верещать и дозиметры, показывая превышение нормы радиации в тысячу раз. Я сделал шаг назад. Я туда не пойду. Мне теперь кажется, что лучше было бы бросить этот корабль. Все равно их еще много. Переместить жителей к нам и двигаться дальше. С каждой минутой мы замедляемся все сильнее, а значит, разгон будет очень долгим. Ионно-импульсные двигатели не сильно мощны, и первоначальный выход на крейсерскую скорость от материнской планеты занял пятьдесят лет. Если остановимся, то это будет надолго.
– Ты не идешь? – спросил кто-то меня.
– Нет. Я буду здесь.
– Хорошо. Жди, осмотримся и вернемся.
Каждая минута, проведенная там, сокращала жизнь людям, что вошли туда. Как они это делают? Я вообще не понимаю.
Список составлен, ремонт будет долгим и трудным. Я снял с себя скафандр, находясь уже на мостике. Ознакомившись со всем перечнем необходимого оборудования, я решил связаться с отцом. Мы потратили кучу времени, чтобы представить то, как мы это будем ремонтировать.
– ИСП, соедини с капитаном МакКреем! – сказал я.
– Выполнено.
– Винсент, ты?
– Да, капитан. Мы составили список. Нужно разрешение на вскрытие склада. И нужно больше людей. Радиационный фон слишком большой, если будут работать одни и те же… они умрут.
– Ты был внутри?
– Нет, я остался в предреакторной.
– Правильно. Курируй работу. Я пошлю добровольцев со всех ближайших кораблей. И не забывай слать отчеты.
– Сколько у нас есть времени?
– Неделя.
