Александра Никогосян
Лучик
– Батюшка, ты не заметил, когда это чудо сюда пробралось?
Отец Илья по привычке дернул себя за бороду и отрицательно покачал головой.
– Неспроста это, батя, – подумав, ответил он отцу Иннокентию.
А Алешенька, не переставая дергать батюшку за подол рясы, поднял руку, толстым пальчиком показывая куда-то наверх.
– Аминь! Аминь! – этим вторым словом в своей жизни он пытался объяснить что-то священникам.
И пока мама Света металась по храму, заглядывая под скамейки и леденея от ужаса, маленький Лучик сумел донести до священников то, что он хотел сказать. Проследив за пальчиком детской ручонки, отец Иннокентий увидел такое, от чего волосы у него встали дыбом.
– Уводим людей, батя, уводим, срочно!
Схватил одной рукой тяжелое, украшенное золотом и полудрагоценными камнями Евангелие, другой подхватил Лучика, и бросился вон из алтаря.
Отец Илья взглянул наверх и сердце его пропустило пару ударов. По потолку, расширяясь на глазах, швыряясь пока что мелкими камушками и штукатуркой, змеилась страшная полоса. Отец Илья сгреб в охапку что только мог, и тоже выбежал к людям.
– Быстро на выход! Все! Прочь! Прочь! Сейчас рухнет крыша! Все во-он!!! – кричал батюшка, прижимая к себе все, что успел спасти из рушащегося алтаря.
В дверях образовалась пробка, каждый хотел выскочить на улицу побыстрее.
Отец Илья ринулся в гущу народа, пытаясь организовать хоть какое-нибудь подобие порядка, выталкивая на улицу сначала детей, потом женщин. Мужчины пришли в себя и стали помогать батюшке. Светлана продолжала метаться по храму, рыдая уж в голос.
Трещина из алтаря уже выползала наружу, посыпая оставшихся в храме людей мелкой пылью и каменным крошевом. Слышался стон и хруст рушащегося здания.
В суматохе никто не заметил, как отца Иннокентия оглушил первый большой камень, рухнувший с потолка. Священник упал, подмяв под себя Евангелие и Лучика.
С крыши уже вовсю сыпались кирпичи, деревянные балки – перекрытия, стены тоже пошли трещинами. Вот со страшным глухим гулом провалился и упал на пол колокол, утащив за собой начищенное паникадило1.
Весь пол в церкви был засыпан древним строительным мусором, а вокруг все продолжало стонать, рушиться и падать. Света в ужасе выскочила на улицу, перелезая через какие-то балки, кучи кирпичей и досок.
На улице Лучика тоже не было.
Пришедший в себя отец Иннокентий выбрался из завалов и первым делом бросился к Светлане.
– Где он? Где Лучик?
– Я не зна-аю! Я не могу его найти! – в ужасе прокричала Света.
– Я вытащил его из алтаря… А дальше не помню… – отец Иннокентий поморщился и потрогал голову. Вся голова, шея, ряса, все было залито кровью.
– Из алтаря? – думая, что ослышалась, спросила Света.
– Да. Это Лучик пришел в алтарь, сказал «аминь» и показал нам трещину в потолке. Только благодаря ему мы все спаслись…
– Значит, он еще где-то в церкви! – крикнула Светлана и, не слушая вразумляющих криков, бросилась в рушащийся храм, в белесый, пыльный, густой непрозрачный воздух.
А чуть раньше Лучик, никем не замеченный, кое-как выбрался из-под тела лежащего без сознания священника, и, не вставая на ноги, пополз на четвереньках к выходу. Очки он потерял при падении и теперь полз просто на свет. На его пути лежала большая деревянная икона Божией Матери. Другой бы обошел или переступил, но для Лучика это было непосильной задачей. Он вскарабкался на икону и прилег отдохнуть, оказавшись лицом к лицу с Младенцем Христом. Здесь, на иконе, его и придавила рухнувшая с потолка тяжелая деревянная балка. Она упала ровно посередине толстенького тельца, не оставляя малышу ни единого шанса на спасение.
Света сразу, почти у самого входа, увидела придавленное бревном тело сына. Он не дополз совсем чуть-чуть.
Она бросилась к нему, с размаху упала на колени и заглянула в глаза Лучика. Взгляд у малыша был необыкновенно осмысленный и все понимающий. На мгновение Господь снял с Лучика «проклятье» лишней хромосомы, и мальчик вполне четко произнес:
– Мама, аминь… – и закрыл глаза.
–Не-е-ет! – послышался из разрушенной церкви крик-вой раненой волчицы. – Не-ет!!!
Священники бросились внутрь. Увидев Свету и Лучика, лежащего на иконе и придавленного бревном, сразу все поняли. Молча, приподняв тяжёлую балку с двух сторон, откинули ее прочь. Взяли икону, как носилки, и вынесли на улицу. Света шла следом и думала, что теперь ее «солнечному мальчику» помогут. Она никак не могла поверить, что несколько минут назад услышала его голос в последний раз. Все пыталась поправить на нем теплую шапочку, одернуть курточку…
