Александр Эдуардович Гуйтер
Там, где танцевали мертвецы
– Я тоже тосковала по тебе, Учитель, – одновременно сказали кошкодевочки одинаковыми голосами.
Доктор Картифарнатикс вскочил на ноги и крикнул:
– Ты не отнимешь её у меня!
Кошкодевочки повернулись к нему и зашипели, их шерсть вздыбилась, а Учитель, положив руки им на плечи, сказал нараспев:
– Я уже это сделал. А теперь, мой ученик, верни мне мои глаза!
Он скинул капюшон, и все увидели бледное лицо с пустыми глазницами. На лбу Учителя живым огнём пылал красный камень, в центре которого двигался чёрный зрачок.
– Верни мне мои глаза! – раздался громоподобный рёв, от которого присутствующие попадали наземь, щенки завыли, а слизень забрался так глубоко, что наверняка добрался до мозга Чмыря.
– Нет! – крикнул доктор Картифарнакис и отступил к своей повозке.
Учитель поднял руки вверх, но доктор, выхватив из рукава какой-то странный длинный предмет, взмахнул им перед собой и растворился в зелёном дыму.
– Успел, – с лёгкой ноткой разочарования сказал Учитель, – значит, я хорошо его учил.
Он подошёл к тому месту, где ещё клубился дымок, вдохнул его и прошептал:
– Чудный мальчик, чудный. Меня всегда впечатляли его способности.
– Ты хочешь его поймать? – спросили кошкодевочки.
– Нет, – ответил Учитель, – пока нет.
Сизый, который был в деревне не только трактирщиком, но и кем-то вроде старосты, набрался смелости и спросил:
– А вы кто?
Учитель обернулся и улыбнулся. Стало немного светлее, щенки тётки Бормотухи перестали скулить, а слизень высунулся наружу, от чего у Чмыря засвербило в глазнице и он громко чихнул, обрызгав соплями свою соседку, тощую Грызунью с огромным круглым ртом, украшенным несколькими рядами игольчатых зубов.
– Я простой Учитель. Это моё имя и это моя сущность.
– А кто это? – спросил Сивый, кивнув на кошкодевочек, которые снова прижались друг к другу, словно боялись, что их разлучат.
Учитель погладил кошкодевочек и ласково ответил:
– Это Мия-Су.
– Но ты назвал лишь одну, – немного смелее сказал Сивый, поняв, что Учитель не собирается причинять никому вреда, – а как зовут вторую?
– Нет никакой второй, – покачав головой, ответил Учитель. – Мия-Су одна.
– Как это?
– А вот так. Одно имя, одна личность, одна Мия-Су.
Кошкодевочки посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись, а Сивый, который не мог понять того, что сейчас сказал Учитель, воскликнул:
– Но ведь их двое!
– Она одна.
– Я не понимаю!
– От тебя этого и не требуется, – усмехнулся Учитель. – Пошли, Мия-Су.
Кошкодевочки поднялись по ступенькам и вошли в повозку. Учитель последовал за ними.
– А что будет дальше? – спросил Сивый.
– Это вам самим решать, – обернувшись, ответил Учитель, – а представлений, я думаю, больше не будет.
Он вошёл внутрь, повозка, задрожав, тронулась и вскоре скрылась из вида, а жители деревни, разобрав части мертвецов на сувениры, разошлись по домам. Головы не тронул никто – вдруг доктор Картифарнакис ещё посетит их деревню?
Вернувшись в трактир, Сизый отпустил Жижку, заперся на засов, достал из тайника в стене толстую книгу в переплёте из кожи и, налив в кружку кактусового пива, сел за стол. Прихлёбывая пиво, он листал пожелтевшие страницы, пытаясь найти хоть какое-то упоминание о существе, личность которого находилась в двух телах одновременно.
Он прочёл о жителях Пустыни отчаяния, Города зиккуратов, Бесконечного моря, Пустоши холода, Бездонной пропасти, Великой Пепельной равнины, но ни в одном из этих мест не жил никто, похожий на Мия-Су.
Закончив бесплодные попытки, Сивый допил пиво, закрыл книгу и, глядя перед собой, прошептал:
– Богиня.
Это всё объясняло: природа богов, в которых худо-бедно верили все, была непостижима и необъяснима и то, что одна из них обитала одновременно в двух телах, представлялось абсолютно нормальным. Впрочем, это была всего лишь догадка, которой трактирщик так ни с кем и не поделился.
Через две недели, когда фиолетовое солнце снова стало красным, Чумичка и Егоза, отправившись на ловлю светлячков, забрели на край Пустыни отчаяния. Осторожно ступая меж покрытых ядовитыми колючками кустарников, они выбирали место для ночной лёжки, чтобы, когда светлячки вылезут из своих нор, тут же их схватить и спрятать в мешок. Трактирщик Сизый добавлял сок светлячков в пиво, от чего оно приобретало бордовый цвет, дополнительную крепость и сногсшибательный вкус.
