Александр Велесов
Лесной мальчик
– Как думаете, здесь есть что-нибудь? Я, например, чувствую что есть.
– Я поддерживаю Анну – сказал Егор Васильевич – Надо искать полюбому и я завтра начну работать с металлоискателем.
– Ребята, а мы продолжим поиски в нашем направлении – добавила Анна.
Они поужинали и разошлись по палаткам. Прошла вторая ночь их пребывания на острове.
Анна стояла снова в том же зале, а Роман с Вадимом работали со вторым металлоискателем. Однако пока кроме как нескольких серебряных вилок, двух медных монет и медного креста ничего не нашли. Анна светила фонарём на раскуроченную стену, внимательно изучая слабо выступающие рисунки на ней. Рисунки были на библейские темы и еле-еле просвечивали сквозь сырую плесень старины. Глубина этих рисунков поразила её своей суровостью, готичностью, свойственную больше западноевропейскому стилю. Внезапно свет её фонаря упал на небольшой мраморный монолит, выступающий прямо из пола, в углу зала.
Странно как мы вчера не заметили его – подумала она.
– Ребята смотрите! – позвала она Романа и Вадима.
– Что это? – произнёс Вадим.
– Мрамор, похоже – сказала она – только почему мы вчера не заметили.
– Анна смотри – произнёс Роман и дотронулся на небольшое углубление в центре монолита, который тут же резко ушёл в сторону, открыв прямо в полу широкую ржавую, железную дверь.
Анна переглянулась с ребятами, а Вадим, схватившись за ручки двери, потянул её на себя. Они посветили вниз фонарём. Вниз от двери уходила такая же ржавая, как и дверь, железная винтовая лестница.
– Ну что? – спросил Вадим – Я первый пойду. – Сказал он и полез вниз.
За ним полез Роман, а потом и Анна. Винтовая лестница привела их в каменный бункер, если так можно было бы назвать это помещение, на современный манер. Они начали освещать вокруг себя фонарём. Удивление и восторг застыл на их лицах. Помещение было заставлено старинными гранитными или мраморными статуями, железными коваными ящиками, похожими на сундуки и ещё всяким, но уже полусгнившим хламом.
На стенах они заметили бронзовые подсвечники, в которых была залита, какая та жидкость и из них торчали фитили. Роман поднёс сначала к одному зажигалку, а потом к остальным. Свет фонарей осветил комнату, и им предстала ужасающая древность. Толстый слой пыли, и клубки паутины покрывали всю эту комнату.
– Ребята, похоже, мы нашли то, что искали – в восторге произнесла Анна.
– Статуи мраморные, античные – сказал Роман – Вот они находка, но давайте посмотрим, что в сундуках.
Сундуков было пять, четыре совсем маленькие, а вот пятый был очень большой и к тому же на нём висел большущий замок. Они открывали один сундук за другим, на них не было замков и лишь в двух нашли два десятка серебряных монет, старый, ржавый пистолет, кинжал и полуистлевшие старинные книги.
– Дааа не густо …– произнёс Роман.
– Хоть что то – сказал Вадим.
– Статуи не простые, мы ими потом займёмся – ответила им Анна и показала рукой на самый большой сундук с замком – Вадим неси инструменты, надо открыть – скомандовала она.
Через некоторое время Вадим уже разбивал замок. К ним спустились в это время и Егор Васильевич с Викой и Олегом. Они о чём-то радостно говорили.
– Анна, а у нас есть кое-что! – громко сказал Егор Васильевич и показал ей завёрнутые в тряпку дюжину золотых монет.
– Где нашли? – спросила Анна.
– Не поверишь, у входа, в земле. А у Вас что? Интересное место …– сказал он ей.
Вадим нанёс по замку последние удары, и они с Олегом с трудом открыли его тяжёлую крышку. Свет их фонарей упал на сундук. Внутри него, на самом дне лежала большая восковая кукла ребёнка, точнее мальчика, изготовленная во весь человеческий рост соответствующий его возрасту, большая книга в кожаном переплёте, и гранитная шкатулка.
– Что это? – прошептала Вика.
Егор Васильевич достал восковую куклу, которая поражала своей точностью изготовления с человеком. В ней все было натурально, до какой-то холодной жуткости, исходящей от неё. Волосы, полуисстлевшая одежда того времени и глаза… Они были как живые и смотрели на них с каким- то испугом.
– Ничего себе…– сказал Егор Васильевич – Странная кукла.
– Ну, ка можно я взгляну в книгу – сказал Роман и достал из сундука огромный, покрытый толстым слоем пыли древний фолиант.
Он открыл его.
– Что за непонятные знаки? – спросила Вика.
– Это руны деточка, – произнёс Егор Васильевич.
С трудом листая толстые кожаные страницы книги, они видели начертанные в ней странные письмена, знаки и рисунки. Это были изображения мальчика, лесных зверей и какого- то огромного существа, больше похожего на адскую помесь волка, медведя, кабана и наверно чуть-чуть от человека. И наконец, на самых последних страницах книги, появился знакомый им древнеславянский язык.
– Я попробую прочитать, – произнёс Егор Васильевич, – «Сын духа лесного местью одержим. Кровью людской он напьёться. Ты человек заповедь – не убий, забудь, ибо он снова вернёться. Кровью людской он умоет тебя, души забрав на откуп отца. Ты человек, сына убей, а прах заключи в шкатулку. Куклу из воска слепи. Демон в ней иначе проснёться».
– Что значит это? – прошептала Анна.
– Пока ничего не могу сказать – ответил Егор Васильевич – а вот ещё тут на заклинание похоже, да точно, слова странные, но сначала ещё идёт древнеславянский текст: «Демона этого в рабы заключи. Но если враг у тебя затаиться и тогда ты потомкам скажи, Нотур, Омен, Гварту, Донем и Демон вернёться» – закончил Егор Васильевич.
– Как Вы сказали? – переспросила Вика.
– Нотур, Омен, Гварту, Донем – произнёс Егор Васильевич, но после его слов вдруг порыв ветра, непонятно откуда взявшийся в этом подвале, задул все настенные светильники.
– Не надо произносить эти слова – прошептала Вика – мне почему-то жутко.
– Всё нормально, Вика не паникуй – сказала Анна.
– Вообще то это больше похоже на латинский, но это и не латинский -роговорил Егор Васильевич.
– Жуть какая-то, мистика – снова проборматала Вика.
– Слушайте, а Вам не кажется всё это странным – произнёс Егор Васильевич.
– Лично я не верю в мистику, – сказал бывший спецназовец Олег – Я верю в это – и он вытащил большой нож из ножен.
– А я верю в науку, – сказал Роман.
И только, отсидевший когда-то за разбой Вадим промолчал. Это был хмурый парень, прошедший все ужасы зоны. Когда-то Анна сильно помогла ему, после отсидки. Поверила в него, взяла на первое дело, помогала деньгами, и он готов был, если надо умереть за неё, может быть. Сидельцы были народ суеверный и оставались такими на всю свою жизнь. Вадим чувствовал, что в этой истории есть Что-то не от мира сего.
– Когда мы ехали сюда, помните, мне позвонили, – сказала Анна, – Это был профессор. Он меня так, взволнованно просил по телефону пока не поздно отказаться от поездки. Объяснял тем, что раскопал, что-то типа легенды про усадьбу.
– А что за легенда? – спросил Егор Васильевич – Ты вроде как говорила, что хозяином был граф Сумбуров.
– Да он самый. Вообщем это была середина девятнадцатого го века, крепостные крестьяне и всё в таком роде. У Сумбурова была красавица жена, и они жили в этом замке. И ещё вроде, какие то родственники жили здесь. А потом все погибли, вся челядь разбежалась, крестьяне побросали и деревни. Усадьба пришла в упадок и никто не знает причины того что случилось. Род Сумбурова погиб. Он предупредил меня, что все кто приходили потом в брошенную усадьбу пропадали. – рассказала Анна.
– Чёрти что…– сказала Вика.
– Ладно, я предлагаю содержимое сундука оставить пока в нём. – сказал Егор Васильевич – А что лёгкое пока вынесем наверх. Мистика мистикой, а находки собирать надо. И я думаю, что усадьба нам ещё много что интересного откроет.
Анна последней покинула подвал, и душа у нее была не на месте.
Ночь пришла быстро и скоро уже все спали в своих палатках, а недалеко тлел костёр. Иногда Егор Васильевич вставал и подбрасывал в него дрова. Анна долго не могла заснуть, какое-то мятежно-тревожное чувство не давало ей сделать это. Рядом в спальном мешке уже видела седьмой сон Вика. Девушки спали в одной палатке. Анна долго ворочалась и как-то незаметно для неё вдруг всё смешалось. Сон и явь, реальность и пребывание в мире снов и видений. Позже, когда прошло много лет, она не могла объяснить даже сама себе, те ощущения, которые были у нее.
Стояла уже глубокая ночь, когда Анна встала и вышла из палатки. Необузданная сила, неподвластная и неконтролируемая ей, заставила её направиться в усадьбу, в подземелье, в котором они нашли сундук и его содержимое. Она зашла в усадьбу, спустилась в подвал, зажгла спичками светильники на стенах, а потом подошла к сундуку, открыла его крышку.
На дне сундука лежала восковая кукла, кожаная книга и шкатулка. Пребывая в какой-то сомнамбуле, и совсем не осознавая, что она творит, Анна долго смотрела на всё это, а потом достала куклу, и, держа её перед собой, Как-то незаметно для себя провалилась во Что-то тёмное, что обволокло её всю, с ног до головы.
Тёмная сущность поглотила её, и Анна погрузилась в другую реальность. Она вдруг увидела себя в том, далёком прошлом, в котором всё и началось. Она стала незримой свидетельницей событий, в которых человеческая трагедия достигла своего пика. И всё это она увидела через призму веков…
Глава третья
Алексеюшка
Варвара была девочкой скромной, но дюже сильно любопытной от природы и при этом очень весёлой. Родители воспитывали её в благочинном смирении и христианской морали. Родилась она в обычной крестьянской семье, в самой ближайшей деревеньке вотчины графа Сумбурова. И её семье была дана особая привилегия, поставлять в усадьбу графа молоко, сливочное масло, творог и сметану.
Несколько коров, за которыми смотрела её семья, должны были быть особенно чисты, и за ними трепетно смотрела мать Варвары и её две старшие сестры. В их обязанности входило каждое утро приносить свежее молоко на кухню усадьбы. Варвара была самой младшенькой, но крестьянская жизнь научила её вставать чуть не свет не заря и помогать старшим сёстрам, хотя много ли могла в чём-то помочь этакая пигалица.
Однако ей всё было в диковинку, и в силу своего весёлого нрава Варвара всё это находила для себя не столько работой, сколько приятным развлечением.
Маленькая, рыжая, конопатая, как говорили в деревне, от горшка два вершка, она бегала то тут-то там и всегда задорно смеялась. Она носилась и успевала везде побывать за короткое время. То одной сестре в коровник воды принесёт, то другой успеет сена натаскать, то матери чашек отмыть и все её любили, всем она была в радость.
Варвара как маленькое Солнце светило повсюду. Особо её любил отец, который от зари до зари трудился в поле, но вечерами, когда вся семья садилась ужинать за одним длинным столом, он всегда сажал малышку на колени и любил поговаривать» Моя маленькая услада». А малышка обвивала шею отца своими ручонками и заходилась в радостном, счастливом смехе.
Коровки у них все были ухоженные, красивые, одна лучше другой, а самая из самых у них была Бурёнка. Большая статная, тёмно – коричневая корова, которая и давала очень жирное молоко, из которого они и делали масло, да сметану на стол графа Сумбурова.
Однако так случилось, что заболела Бурёнка в последнее время и первой заметила это Варварушка. Стала кормилица графская вдруг незаметно худеть на глазах, словно чахнуть. Но никто этого сначала не замечал кроме одной Варварушки. Красивая статная Бурёнка с каждым днём становилась всё грустней и грустней, незаметно у нее и жирность в молоке пропадать стала, а потом оно и вовсе в жидкое превратилось, будто водой размешанное. Но это всё потом было, а когда только Бурёнка сохнуть стала, зашла к ней как-то Варварушка и говорила с ней,
– Милая моя, Бурёнушка, что с тобой? Заболела ли ты? Кормилица наша, – при этом она обнимала корову, а у той капали из глаз самые настоящие человеческие слёзы.
Варварушка всем сердцем переживала за неё, словно за мать свою. И она заплакала вместе с ней. Но корове становилось всё хуже и хуже, а потом и молоко совсем пропало, а корова уже не вставала с земли, будто ждало своей кончины. Мать Варвары убивалась, она уже и в усадьбу сообщила графине Елизавете Николаевне о болезни всеобщей любимицы.
Все убивались, и знахарку вызвали с другого села, только та придя один раз, ничего толком не сказала: но видно было, как ужас на лице её отпечатался. А после этого пропала совсем куда- то, говаривали, что в лесу затерялась. А потом следом и вторая корова чахнуть стала, потом и третья. Но Бурёнушка жива ещё была, правда только лежала она, да смотрела на людей, будто вопрошая их о чём- то.
И вот в одну из ночей явился сон Варваре странный, и увидела она в нём, что чёрная птица с небес сходит, и глаза Бурёнушке выклёвывает. Проснулась Варвара в смятении, а сама слезами обливаеться и решила тихонечко в коровник сходить. Оделась наспех и вышла в горницу, а потом в коровник пошла. Когда подошла она к коровнику, то услышала тихие такие стоны, совсем как человеческие и чавканье непонятное.
Почти ползком Варвара пробралась в коровник, и, подкравшись к Бурёнке, увидела, как на ней будто сидит кто то, силуэт странный, как человеческий. Пытаясь разглядеть, что же это такое, преодолевая свой страх, она подкралась ещё ближе. А с маленького оконца сбоку на коровку падал слегка слабый лунный свет. И увидела она то, что её как дара речи лишило. Нечто отпало от шеи Бурёнки и вперило глаза на Варвару.
Этим нечто был девятилетний сын графа – Алексеюшка.
– ББББ- ааарин – только и произнесла девчушка, поражённая тому, что увидела.
А неё смотрел маленький граф, своим мертвенно – бледным лицом, и с уголков его рта текла кровушка Бурёнки.
Варварушка начала еле- еле пятиться назад, а лицо маленького графа исказила страшная злоба, и он, зарычав, как дикий волк, кинулся на неё, и в мнгновение повалив её оземь, впился ей в горло, как дикий обезумевший зверь. Граф раздирал её нежную плоть своими зубами и пил её кровь. А среди ночи раздался её страшный последний вопль, на который поднялась вся её семья и бросилась в коровник. Но никого кроме мёртвой Варвары и умирающих коровок там уже не было.
Варвару хоронили всей деревней. Безутешно было горе материнское, а отец так чуть умом не тронулся. Слух потом в округе пошёл, что мор идёт, и началась сумятица среди крестьян.
Но это только начало сказа про то, как род Сумбурова умер.
Племяннику графа Сумбурова было около двадцати пяти лет. Это был худощавый, флегматичный юноша, рано оставшийся без родителей. Однако на вид ему можно было дать больше. Копна жидких, чёрно – смолянистых волос длинными прядями спадала ему чуть ли не до плеч. Он не любил охоту как его дядя, и свободное время проводил за чтением книг и уроками фехтования.
На военную службу его не взяли, как сказал граф из-за чрезмерной худосочности. Когда много лет назад граф привёз в усадьбу крошечного мальчика в колыбели, то племянник не выразил при этом не восторга, и не радости. Он не любил детей и они не вызывали у него никаких чувств.
Всё желание молодого человека состояло в одном, как можно быстрее уехать из этой дыры, как он называл усадьбу графа, несмотря на всё её великолепие. Он стремился в Петербург, куда его обещал устроить на службу в одно из ведомств, один из влиятельных родственников по материнской линии.
А мальчик, найденный в лесу много лет назад графом, постепенно рос, и жена графа полюбила его всем сердцем. Это был чудный малыш, вечно весёлый, задорный, улыбающийся всем и вся. Его полюбила и вся прислуга графа. У сына графа Сумбурова, а теперь все его считали именно сыном, были красивые золотистые волосы, правильные черты лица и только глаза у него были какого- то стального, немного неестественного цвета.
Один лишь Матвей, который нашёл его в ущелье, почему-то сторонился малыша. Елизавета Николаевна безумно полюбила своего сына, она приняла его всем сердцем и считала малыша подарком небес. Она баловала его как могла.
Просторная комната малыша была вся забита игрушками, перинами и подушками. Что и говорить, появление мальчика внесло в жизнь графа и его супруги свет, яркий как луч утреннего солнца.
Мальчик рос, и всё в его поведении говорило о том, что роль молодого графа, которую он принял на себя суть ли не с пелёнок, пришлась ему весьма по душе. Алексеюшка был очень смышленым, рано научился читать и писать, и с удовольствием изучал все начальные науки.
И вот как-то раз, летним ранним утром, когда роса ещё лежала на траве, племянник графа выехал на лошади, на утреннюю прогулку. Прошёл месяц после смерти Варварушки, однако среди крестьян упорно ходили слухи, что в округе появилась какая-то нежить. Бурёнка в семье Варвары вскоре умерла, а после неё и ещё две коровы, но на этом падёж среди коров и мор вродебы только начавшийся, прекратились. Потихоньку сумятица среди крестьян стала идти на убыль, хотя в семье Варвары попрежнему было горе.
Племянник решил прогуляться по лесу, и, найдя укромную лужайку, расположиться на ней, решив почитать необходимую литературу. Он готовился к сдаче экзаменов на службу, на которую его обещал устроить влиятельный родственник. Найдя такую лужайку среди леса, он спешился с лошади, и, развязав мешок, висевший за его спиной, достал оттуда подушку и книги.
Углубившись в чтение книги, он не заметил, как солнце разморило его, и он заснул. Проснулся он, когда уже солнце садилось за горизонт и тени от деревьев стали закрывать лужайку. Пора домой – подумал он и положив подушечку и книги в мешок, хотел было взобраться на лошадь, как к своему удивлению увидел что её нет рядом.
– Лада, Лада! – стал он её звать, но лошади нигде не было.
А в лесу становилось всё темней и темней, и, поняв, что ему надо быстрей идти домой, племянник пошёл обратной дорогой. Однако как только он покинул лужайку, то тут же наткнулся на труп лошади. Он чуть не споткнулся об неё. Ещё было достаточно пока светло, и он заметил под лошадью лужу крови. Внимательно посмотрев на неё, он увидел рваную рану на шее лошади, из которой сочилась кровь.
Он в ужасе отшатнулся от неё, и, попятившись назад, кинулся прочь напрямую через заросли кустарника. Он бежал и бежал, чувствуя всем своим нутром как кто- то преследует его. И действительно он увидел, как по кромкам верхушек деревьев прыгает ему вдогонку, какое-то существо. И оно на самом деле преследовало его. Ему ещё более стало страшно, и он в ужасе ускорил свой бег.
До усадьбы оставалось совсем немного, но добежать до владений графа он не успел. Существо ринулось на него с крайнего дерева, и, прыгнув сзади на его плечи, обхватило его стальной схваткой.
– Отцепись! Отцепись! – закричал племянник, и кое- как повернув голову, увидел перекошенное от бешенства мертвенно – бледное лицо молодого графа.
– ТЫ?! – в ужасе закричал он, но в этот миг мальчик, сидевший на нём, поднял голову к небу и завыл как дикий волк, а потом, оскалив зубы, вцепился в шею племянника и начал разрывать её зубами.
Племянника нашли поутру, а через два в усадьбе графа были убиты мать графа и два её престарелых брата. У них также на шее как у племянника были рваные раны. Будто кто-то выпил из них всю кровь.
Ужас накрыл земли графа. Народ стал роптать, а из города приехали жандармы с урядником. Граф с супругой были в страшном смятении, и горе поселилось в их душах. Они не могли ничего понять. Жандармы начали расследование, опрашивая всех крестьян в соседних деревнях и слуг графа, но ничего не нашли. В округе поселилось зло, и никто не мог понять, что это было за зло, и кто наслал его на владения графа.
Так прошёл ещё один месяц. Жизнь в усадьбе шла, казалось бы своим чередом, но всё уже было по-другому. Страх теперь стал второй жизнью семьи графа и его слуг. Приказчик немец забрал свою семью, бросил усадьбу и уехал в неизвестном направлении. Потом исчез и повар, объявившись через пару месяцев в имении соседнего помещика. Оставшиеся слуги графа роптали, но продолжали жить, а куда им ещё было деваться. Приближалась зима …
Все думали, что зло покинуло эти земли, но они ошибались.
Это случилось вечером, когда в зимнюю пору солнце слишком рано садиться за горизонт. Граф Сумбуров с женой сидели в своём просторном зале перед камином. Граф, сидя у красивого резного столика, пил мадеру, бокал за бокалом, а Елизавета Николаевна читала какую-то книгу.
Няня недавно проводила маленького графа в его комнату и уложила спать, а сама ушла к себе. Так прошло два часа, как внизу, прямо перед усадьбой раздались сумасшедшие крики людей. Елизавета Николаевна вскочив как ужаленная, словно ждала чего то, бросилась сначала к окнам, а потом вниз, на первый этаж усадьбы. За ней, прямо в халате, кинулся и сам граф.
Они выбежали во двор усадьбы. Там стояла толпа крестьян, которые махая руками о чём- то кричали и галдели.
– Что? Что братцы случилось?! – закричал граф.
