Александр Сиваков
День восьмой. Том второй

Глава 13

Алексей остался сидеть в машине, глядя им вслед. Он понимал, что именно в эту минуту весь уклад жизни, который был налажен и привычен, канул в небытие. Теперь всё будет по-другому, совсем по-другому.

И эта мысль его пугала.

Он не понимал, куда сейчас идти, что делать. Если бы всё было по-старому, он бы сейчас пообедал, посмотрел телевизор, потом бы посидел с Алёной – они бы о чём-нибудь поболтали, может быть выпили бы по бокальчику шампанского (Алёна не любила спиртного и даже этот крохотный бокальчик слабого вина был для неё самым настоящим испытанием), потом скорее всего они бы занимались любовью, а потом долго бы лежали, чувствуя себя счастливыми только от того, что они рядом – и никто в целом мире им не нужен был.

Оказывается, кто-то Алёне всё-таки понадобился.

Теперь, когда в доме два посторонних – как ни крути – человека, даже сам дом стал казаться чужим.

Алексей тяжело выбрался из машины, захлопнул дверцу, потом зачем-то начал обходить автомобиль, постукивая носком туфли по колёсам. Открыл и закрыл багажник, поправил зеркало заднего обзора… Он тянул время, сколько это было можно. Когда же сам себе стал казаться смешным, нажал кнопку сигнализации на пульте и поплёлся к крыльцу.

В прихожей ему сразу бросились в глаза две пары маленьких сандалий, которые аккуратно стояли около стены. И именно эта деталь с кристальной ясностью показала ему, насколько всё изменилось.

В глубине дома слышались голоса.

Алексей машинально повесил куртку на вешалку, отметив, что никакой лишней одежды на ней не появилось.

«Неужели они по дому в куртках ходят? Странно…»

Стараясь не шуметь, он поднялся на второй этаж. Добравшись до своего кабинета, (точнее, кабинет – это было сказано слишком громко, скорее, комната с компьютером на письменном столе), он плотно прикрыл за собой дверь и бессильно рухнул в кресло.

Чуть ли не впервые в жизни Алексей был в полном замешательстве. Он не понимал, как вести себя со своими собственными детьми. Усадить на колени? Подойти погладить по головам? Завести разговор? Ладно, если даже и заговорить с ними, то о чём? Как им нравиться здесь, в этом доме? Глупый вопрос! Особенно если учесть, что они только что из детского дома – само собой, им здесь понравится. Тогда, о чём ещё?

В дверь аккуратно постучали. Алексей вздрогнул и обернулся, но эта была всего лишь Алёна.

– Пойдём обедать, Лёша!

– Да, да, сейчас, – отозвался он и остался сидеть.

«Я ведь боюсь туда идти, – удивился Алексей, прислушавшись к своим ощущениям. – Как это ни странно, но я на самом деле боюсь туда идти»

Эта мысль его разозлила. Он рывком поднялся с кресла и вышел из кабинета.

В столовой царила полная тишина. Девочки, странно напряжённые, сидели за столом, Алёна около плиты гремела кастрюлями. Алексей сначала направился к ней, но потом передумал и уселся на своё обычное место – в торце стола.

На всякий случай он улыбнулся новым членам своей семьи, потом уставился в то место, где должна была стоять его тарелка. Любые слова, которые приходили на ум, казались фальшивыми: «Ну, что ребятки, будем кушать?» Глупый вопрос. Само собой, если они тут сидят, то будут кушать, что же ещё. Да и какие они ребятки – девчонки. «Добро пожаловать в новую семью?» Банально и пошло. Эта семья может быть НОВОЙ только в том случае, если раньше была старая. Да и поздно уже говорить, они здесь.

Алексей снова обвёл глазами сидящих за столом и, неожиданно, даже для себя, произнёс:

– Не бойтесь, всё будет хорошо. После обеда я вам дом покажу. Договорились? – И с удивлением почувствовал, как губы растягиваются в улыбке.

Ирина переглянулась с Викой и, чуть поколебавшись, кивнула.

– Он очень большой, – тихо сказала она, – почти как наш детский дом. Только там много людей живёт, а здесь…

– Я его больше двух лет строил.

Ирина так удивилась, что её глаза стали похожи на два маленьких блюдечка:

– Вы его сами строили?!

Алексей смутился:

– Ну, не совсем. Бригады, конечно, приглашал, как без этого. Но проект я делал сам. Да и дизайн здесь, большей частью, мой.

– Что такое «дизайн»? – Тут же спросила Ирина.

– Оформление, – ответил Алексей и прислушался к своим ощущениям. Это было довольно необычно. Только что этот ребёнок не знал значения простенького, в общем-то слова. А теперь знает. И это его личная заслуга. А ведь быть наставником такой… такого вот… маленького… существа – это не так-то уж и плохо. Чувствуешь себя если не великим и всемогущим, то, по крайней мере, солидным и мудрым человеком.

– Понятно. Спасибо, дядя Лёша, – вежливо отозвалась Ирина.

– Пожалуйста.

Алексей перевёл взгляд на Вику и едва сдержался, чтобы не передёрнуться от отвращения. Нет, но бывают же настолько некрасивые дети! По сравнению с Ирой, у которой на редкость миловидное и умное личико, Вика – это просто… для её определения даже слов не находится, ребёнок всё-таки.

И что только смогло свести их вместе?

Даже сейчас, хоть они и сидят на разных стульях, такое ощущение, что на одном: Вика постоянно держит свою старшую подругу за рукав кофты, а та, хоть и общается с Алексеем, но каждые несколько секунд оборачивается к Вике и успевает ободряюще улыбаться ей, а то и провести ладонью по редким белёсым волосёнкам.

Подумать только – теперь она его дочь!

Подошла Алёна и принялась расставлять по стол пустые тарелки. Увидев странное выражение лица своего мужа, она вздёрнула брови, и Алексей пожал плечами: всё, мол, в порядке, не беспокойся.

– Мы после обеда пойдём дом посмотрим, – сказала Ирина, кинув быстрый взгляд на Алексея, затем посмотрела на Алёну:

– Можно?

Алексей впервые улыбнулся. Хотя, конечно, чего ещё от этих детдомовских девочек ожидать? Его они видели раз пять, не больше, зато Алёна с ними общалась каждый день, само собой, она для них главнее, чем какой-то полузнакомый дяденька. А то, что именно он построил этот дом и зарабатывает деньги на его содержание – об этом они вроде как не в курсе.

Забавная ситуация.

– Да, конечно, – сказала Алёна.

Стол был достаточно большим, чтобы Алёна могла уместить на нём весь обед целиком от первого до десерта – большой магазинный торт устроился в самом центре стола. Это было её первой ошибкой.

Никого не дожидаясь, Вика привстала и большой столовой ложкой отковырнула кусок торта. Демонстрируя воспитанность, она положила его к себе на тарелку, приготовленную для супа, взглянула на подругу, чтобы убедиться, что всё делает правильно и, ухитряясь продолжать улыбаться, принялась за еду.

Ирина не успела отреагировать. Алёна с кастрюлей супа в одной руке и половником в другой в растерянности бессильно опустилась на стул.

– Вообще-то суп нужно сначала, – пролепетала она. – И помолиться перед началом еды…

Её последняя фраза прозвучала совсем уже жалко.

Ирина покраснела.

– Вика! – Зашептала она, наклоняясь к ней. – Нельзя так!

– А что? – Захлопала глазами та.

Девочка схватила салфетку и принялась вытирать измазанные губы своей подруги.

– Перед тем как начинать кушать, нужно обязательно помолиться, – Ирина старалась, чтобы её голос звучал назидательно, но этого не получилось: то, о чём она говорила, девочка сама узнала несколько секунд назад.

Вика нахмурилась, но безропотно подчинилась.

– Тётя Лена, – Ирина чувствовала, что лицо её пылает, – просто мы там, в детском доме, никогда не молились и торты такие никогда не ели, поэтому Вика не знала, как тут всё нужно делать.

– Я понимаю, Ирочка. Не волнуйся.

На правах старшего молитву читал Алексей. Ирина, нахмурившись, вслушивалась в незнакомые слова, и по её лицу нельзя было понять, о чём она думает.

Ирина сидела рядом с Викой, поэтому имела возможность быстро шёпотом ещё раз пояснить:

– Сначала нужно кушать суп, потом – второе и только после этого торт.

– А я хочу сначала торт! – Громко сообщила Вика.

Ирина смутилась. Алексей, с трудом скрывающий улыбку, картинно пожал плечами, обращаясь к Алёне:

– Ну, что, мамочка, начинай воспитывать.

Алёна тоже покраснела.

Алексей вдруг понял, что они одинаковые. И это было не потому, что сейчас они обе пунцовые, склонились над своими тарелками и обе делали вид, что заняты едой, а на самом деле были очень смущены и просто не находили, что можно сказать. Их сходство проявлялось в чём-то, на порядок выше. Если бы Алёна во младенчестве попала в детский дом, она была бы точно такой же, как Ирина. И подружку, скорее всего, выбрала бы из самых-самых отверженных, и заботилась бы о ней, как вот сейчас Ирина о Вике.

Алексей вспомнил, как Алёнина мать в своё время сетовала, что девочка постоянно притаскивает домой бездомных кошек и щенков, выхаживает их, а потом раздаёт подружкам, потому что дома их держать не разрешают.

Алёна, в то время, пока Алексей ещё не женился на ней, даже ему предлагала каких-то то ли щенков, то ли котят, а когда он отказался, громко всхлипнула, а потом расплакалась, чем окончательно покорила сердце своего будущего мужа.

«Да, – подумал Алексей, глядя на сидящих за столом девочек, – уж этих-то питомцев Алёне никому отдавать не нужно»

Глава 14

Обед прошёл без особенных происшествий. Алексей был молчалив, Алёна напротив неестественно оживлена. Она пыталась завязать разговор, Вика улыбалась, а Ирина отвечала так коротко и формально, что диалог тут же затухал.

За столом царило такое напряжение, что даже негромкое звяканье вилки заставляло всех нервно вздрагивать.

Всё это время Ирина сидела на стуле с неестественно прямой спиной и, когда тянулась ложкой к тарелке, было видно, что её пальцы слегка подрагивают.

После обеда Алексей, как и обещал, повёл девочек осматривать дом. Вика тут же схватила Ирину за руку, и та ей ободряюще улыбнулась.

За Алексеем они пошли вместе, и, когда Алёна взглянула им вслед, они живо напомнили её рисунок с обложки какой-то старой детской книжки, где двое маленьких детей, так же трогательно держась за руки, уходят в глубину мрачного тёмного леса. Она даже тряхнула головой, прогоняя непрошенные мысли. Боже, какая только ерунда не приходит иногда в голову!

Начали с ванной. Уже оттуда Ирина долго не могла уйти. Она удивлённо разглядывала кабинку душа с полупрозрачными стенками, металлическую капсулу джакузи и даже осторожно потрогала сверкающие хромом вентили раковины.

– А можно я потом здесь руки помою? – Спросила она.

Алексей не нашёлся, что можно ответить и лишь кивнул. Ну, как объяснить этому ребятёнку, что теперь это всё – её, и она может делать здесь всё, что заблагорассудится, хоть кораблики в джакузи пускать.

Остаётся только надеяться, что Алёна с этим справится.

– А я прямо сейчас помою! – Более смелая Вика потянулась к крану, Ирина шикнула на неё, и девочка испуганно отдёрнула руку.

«Да, Алёнушке ещё с ними работать и работать», – подумал Алексей и ему стало неловко когда он вспомнил, что именно ещё совсем недавно он говорил про детдомовцев.

Даже самый обычный унитаз вызвал у Ирины лёгкую оторопь, но концентрировать своё внимание на этом предмете она постеснялась и заторопилась дальше.

Прихожую и кухню она уже видела, но гостиная снова ввела Ирину в ступор

Расширенными от удивления глазами Ирина озиралась вокруг, не смея поверить, что всё вот эта громадная комната – это тоже её дом. Теперь, изнутри, он оказался гораздо больше, чем виделся снаружи.

Домашний кинотеатр на стене её не впечатлил, зато большой интерес вызвал шкаф с книгами. Она склонила голову набок, пытаясь прочитать названия на корешках, потом робко спросила:

– Можно я потом почитаю что-нибудь?

Алексей уселся на диване и глубоко вдохнул, прежде чем ответить.

– Ирина! Ты живёшь с нами в этом доме, теперь это твой дом тоже, поэтому не надо спрашивать, можно что-нибудь взять или можно что-нибудь прочитать, хорошо? Всё, что находится в этом доме не только наше, но и твоё, и Викино. Понимаешь? – Алексей обхватил её плечи и вгляделся в лицо.

Девочка торопливо кивнула, и из-за этой быстроты он понял, как сильно она напряжена. Скорее всего, Ирина даже вряд ли что-то разобрала и была готова согласиться со всем, что слышит, лишь бы не вызвать неудовольствие своего нового отца.

Алексей вдруг подумал, что, если кто-то видит их со стороны (он сам сидит на диване, Ирина, вытянувшись по струнке, стоит перед ним), то это очень похоже на то, что родитель распекает провинившегося ребёнка.

Он усадил девочек на диван, а сам присел перед ними на корточки.

– Вот что, барышни. Послушайте меня и постарайтесь запомнить. Теперь вы живёте в семье, в очень дружной и хорошей семье. И то, что мы сейчас вместе – это тоже очень хорошо. Понимаете?

Ирина снова кивнула, но уже не так быстро, как в первый раз.

– Забудьте о том, что было в детском доме. Там ничего вашего не было, поэтому нужно было всегда всё спрашивать. А здесь ничего чужого нет, и вам нужно как-то привыкнуть к этой мысли.

Алексей подумал, что последняя фраза прозвучала как-то коряво, но Ирина вдруг улыбнулась:

– Мы привыкнем, честное слово!

Алексей тоже не удержался и впервые за весь день засмеялся:

– Вот и договорились!

И одного этого хватило, чтобы всё напряжение последних часов вдруг растворилось, словно зыбкие облака под полуденным солнцем.

На втором этаже Ирина и Вика вели себя уже более свободно, даже о чём-то пошептались за спиной Алексея, а потом дружно захихикали.

Он подумал, что не прошло и часа, а девчонки хоть совсем немножко, но начали напоминать обычных детей. Это радовало.

– Вика спрашивает, где мы будем спать, – помявшись, сказала Ирина. – Можно мы в одной кровати будем?

Алексей распахнул дверь детской.

– Это ваша комната.

До сих пор он полагал, что «открыть рот» – это образное выражение, имеющее мало чего общего с действительностью. Теперь же, глядя на ошарашенную Ирину, он с трудом преодолел искушение придержать её подбородок.

– Это совсем-совсем наша комната? – Наконец, пролепетала Ирина.

– В смысле?

– Ну, не знаю…, – смутилась она.

– Перед тем, как сюда войти, мы будем стучаться, если ты об этом.

– По-настоящему стучаться?

Теперь уже Алексей не понял вопроса.

– То, что мы твои родители – это не значит, что мы можем в любой момент заходить сюда без разрешения. Любой человек имеет право на личное пространство.

Ирина несколько секунд переваривала услышанное, но ничего не поняла и осторожно заметила.

– У нас в детдоме всё по-другому было. Там только в библиотеке можно было посидеть, чтобы вокруг никого не было. Только она была открыта всего полчаса в день.

– Забудь, что там было. Теперь ты здесь. Тебе нужно привыкнуть жить по новым правилам.

– Привыкну! – Снова пообещала Ирина.

Глава 15

Когда дверь закрылась, Ирина села на кровать, несколько раз попрыгала сидя, словно пробуя её крепость, упала на спину, раскинув руки, глубоко вздохнула полной грудью, села, улыбнулась на Вику.

– Вот мы и в семье.

Вика села рядом с ней и цепко, двумя рукам, схватила за руку.

– Мы теперь тут всегда жить будем?

– Если ты… Если мы хорошо себя будем вести, то да.

– Мне тут нравится.

– Мне тоже, Вика… Ты даже не представляешь, как. Слушай, какое у тебя имя неудобное!

– Почему?

– Если бы тебя звали Катей, то я могла тебя называть Катенькой, Катюшей, Катеринкой или даже, – хихикнула она, – Катюлькой. А твоё имя никак не уменьшишь. Виконька – что-то не то. Викуля – тоже не звучит. Только и остаётся, что Вика. Вот, видишь…

– А тебя как можно называть… чтобы уменьшить?

– Ну, по-всякому. Ирочка, Иринка, Ириша… Ириша мне больше всего нравится. Это имя, знаешь, такое нежное и пушистое, что так и хочется его погладить.

– Это как?

Ирина задумалась.

– Как бы тебе так объяснить… Понимаешь ли, когда я не умела говорить, я каждое слово представляла себе так, как будто его и не надо говорить, а оно просто есть… как будто его можно потрогать, увидеть… Вот «Ириша» для меня – это такое голубенькое слово и пушистое. Как воротник. Даже ещё пушистее.

– А Вика – это какого цвета?

– Красного. А все буквы в нём с острыми краями и немножко шершавые.

– А тётя Лена?

– А ты как думаешь? – Вопросом на вопрос ответила Ирина.

– Белое? – С сомнением проговорила Вика. – И такое, – она сделала сложное движение руками, – как будто из кружавчиков вырезано.

– Точно!! – Взвизгнула Ирина. – Я думала, одна я такая! Даже никому не говорила, чтобы не засмеяли! А тут вон как на самом деле! – Она осеклась, посмотрев на дверь, потом шёпотом спросила. – А знаешь, как папа маму называет, когда думает, что его никто не слышит? Алёнушкой! Правда красиво? Прямо как в сказке!

Девочки долго рылись в ящиках стола. Очень быстро они разобрались, где чья половина. Вика восхищённо разглядывала всякие безделушки, книги-раскраски, какие-то картинки, заботливо подобранные Алёной. Ирина осторожно вытаскивала каждую вещь, так же внимательно, как Вика, рассматривала её и осторожно клала на стол. Она ещё не успела перебрать один ящик, а класть вещи уже оказалось некуда.

– У нас ещё никогда не было столько всего, да, Вик? – Спросила она, не поворачиваясь.

– Ага, – жизнерадостно отозвалась девочка. – Тут всё новое.

– Да-а, – протянула Ирина, – никогда бы не подумала, что у меня когда-нибудь будет целых пять полностью чистых альбома для рисования! Два у меня однажды было. Точнее, один был чистый, а второй наполовину изрисован. А тут – целых пять!

– Давай что-нибудь порисуем?

– Не, не надо. Это, наверное, для школы, – ответила Ирина, аккуратно складывая всё вытащенное обратно в ящик стола. – «Хотя, – задумалась она, – а зачем в школу так много?»

– Ладно, я спрошу, а потом будем рисовать. Завтра. А то уже поздно.

– У мамы спросишь?

– Да, – коротко ответила Ирина. – У неё.

Она не могла заставить себя называть Алёну мамой. Она даже не знала, что этому препятствует. Если честно, то девочка жалела, что однажды сказала Вике о том, что у них теперь есть мама. Вика употребляла это слово и к месту и не к месту, что Ирину сильно коробило.

– А чего ты такая грустная?

– Я? – Удивилась Ирина. – С чего ты взяла? Я нормальная.

– Да нет, грустная, – уверенно возразила Вика.

– С чего мне грустить? Ты представляешь, – перевела разговор на другую тему девочка, – как нам в новой школе теперь хорошо будет? Никто не будет обзывать нас детдомовскими. И вещи у нас все будут новенькими.

– Да, мы теперь В СЕМЬЕ живём.

В голосе Вики чувствовалась такая гордость, что Ирина невольно улыбнулась. Однако эта улыбка была какой-то грустной и кривоватой.

Наконец-то сбылись все её мечты. Ирина сидит в своей собственной спальне, на своём стуле, за своим столом, в соседней комнате занимаются своими делами её новые родители – папа и мама. Ирина точно знает, что никто не ворвётся в спальню, чтобы обидеть её, никто не обзовётся, никто не сделает ничего плохого, тут, в спальне она одна, ночью никто не будет бить подушкой по голове или мазать лицо зубной пастой. Казалось бы, что ещё нужно для счастья?

Девочка задавала себе этот вопрос, не находила ответа и сама себя не понимала. Как правильно заметила Вика, ей было грустно. Откуда-то из подсознания упорно пробивалась мысль о том, что что-то в этой новой жизни идёт не так.

– Я спать, наверное, лягу, – жалобно сказала Вика. – Я устала.

– Да, пора спать. – Согласилась Ирина.– Сегодня столько всего произошло. Я у тёти Лены в новую школу попросилась – завтра спрошу, получилось у неё или нет.

– В новую? – Заинтересовалась Вика. – Зачем?

– Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мы были в детдоме. Хочу всё с самого начала начать. Чтобы о нас ещё никто ничего не знал. Хочешь в новую школу?

– Хочу!

– Вот и договорились. Теперь бы маме разрешили…, – брякнула Ирина и прикусила язык, но было уже поздно. Всё равно словечко, которого она старалась упорно избегать, случайно вырвалось на свободу. Ну что делать, если при жизни в семье некоторые слова просто нечем заменить? Если они настолько необходимы, что обойтись без них нет никакой возможности?

Вика ничего не заметила. Раздевшись, она юркнула под одеяло и уже оттуда вежливо пожелала спокойной ночи.

Ирина рассеянно кивнула, оставаясь сидеть за столом.

«Пойти что ли спокойной ночи всем пожелать? Стесняюсь. Вдруг они спать ложатся поздно. А тут я припрусь… Надька вчера говорила, что я перед тётей Леной „выделывалась“. Ха, зато теперь она там, а я здесь!.. А вдруг тётя Лена тоже подумает, что я к ней подлизываюсь? Не, не подумает. Она теперь вроде как моя мама. Интересно, почему я ничего особенного не чувствую? Для меня она по-прежнему тётя Лена. Я её конечно так не буду звать, чтобы не обидеть, но говорить „мама“ – тоже как-то не очень хочется. Так вот, сразу. А я ещё мечтала, что меня на ночь целовать будут. Вот если бы мама была настоящей, она бы целовала. Каждый вечер. А так…»