Александр Северодонецкий
Черный квадрат. Мои философские размышления здесь на Камчатке. Том 1
Глава 2.
А вот теперь-то поговорю я еще и об Этьенна Павле Николаевиче (15.08.1962 -29.09.2010 гг.) ведь он такой же народный, а еще здешний и Камчатский, и еще наш Хаилинский, и он такой же самобытный, как и сам здешний корякский самородок и художник коряк, и одновременно нымылан
Кирилл Васильевич Килпалин.
Хаилинская земля необычная, привольная земля, вскормившая не одно поколение знаменитых, свободолюбивых и былинных коряков, чукчей, нымылан, эвенов, лауроветлан.
Хаилинская земля еще тогда в ХVII веке ведь, видавшая историческую экспедицию Крашенинникова С.П., которая открыла для всего человечества тогда давно в 1737 году и сейчас наш Камчатский полуостров, Эта земля, видавшая знаменитых Беринга В., Чирикова П., Крашенинникова С.П., которому самому ведь не так и давно в ушедшем 2011 году исполнилось бы 300 лет со дня его рождения 11 ноября, а самой Второй Камчатской экспедиции, в которой он участвовал (1737-1741) в эти края исполнилось уже более 260 лет.
Хаилинская земля, где живут в основном оленеводы нымыланы, чукчи, эвены, олюторы и даже сами коряки, так как достоверно идентифицировать, кто есть кто сегодня довольно таки трудно, а может даже и невозможно, так как все наши генетические локусы, они имеют свойство как бы прыгать и скакать вдоль нашей хромосомы, а их у нас тех делящихся надвое хромосом аж 23, за что американский исследователь и генетик Барбара Маклинток в 1983 или 1984 году получила под конец своей жизни Нобелевскую премию. А её ту высокую и заслуженную, и одновременно такую престижную премию дают согласно завещанию самого Нобеля только живым ученым и это, вероятно хорошо, что хоть к старости кого-то мы признаем и кого-то мы по заслугам его еще и при жизни, да и почитаем…
И вот как они за эти годы и три столетия наши камчатские гены за все века скакали от поколения к поколению, кто же из нас еще теперь и уразумеет? Да и кто прознает, то божественное таинство рождения самого человека и еще человечешка мыслящего? И, проблема, даже не в самой сложности генетического диагностирования или самого генетического сложного поиска. А проблема, в самой истории этого края и всей истории его освоения всеми нами… И не только, вероятно, за эти три века, когда сюда пришли и Первая, и Вторая Камчатская экспедиции в 1717 и в 1741. Да и не только русские здесь были за всю историю Камчатки… И, понимаю, что не только русская кровушка, славянская кровушка здесь в их камчадальских генах осталась…
И, эти камчатские коряки и нымыланы были так хорошо описаны ученым В. И. Иосельсоном в его монографии «Коряки. Материальная культура и социальная организация» издание, которого часто читаю и перечитываю я в переводе с английского, ответственный редактор. Таксами Ч.М., г. Санкт-Петербург «Наука», 1997, где он пишет:
«…Поселки апукинских и пахачинских коряков по Богоразу, следующие (и попытаюсь привести дословно):
36. Хаилино (Qa´yilin) расположено по верхнему течению реки Вывенки (Vivnik). По записям Богораза (1901), там было семь подземных домов, но он сосчитал жителей только в пяти из них, и их оказалось 67 человек. Из статистического отчета губернатора Приморской области за 1898 года видно, что домов в Хаилине семь и жителей в них 93; таким образом, эти цифры согласовывались с цифрами Богораза.
Численность кереков вместе с апукинскими, пахачинскими и хаилинскими коряками, по выводам Богораза равна 644
При этом исследователь в своём историческом трактате отмечает, что общее число населения во всех пяти родах олюторских коряков переписи 1897 года 909 человек (476 мужчин и 433 женщин).
Надо иметь ввиду, что в письменных заметках Пантакова поселки Ветвей и Тымлат вообще не упоминаются.
Другой исследователь Камчатского полуострова Богораз произвел перепись Олюторских коряков по селениям, и его данные приводит также в своем исследовании В. И. Иохельсон:
«…37. Селение Олюторское (Alut) в переписи 1859 г. (152 года назад) имело жителей 147 (79 мужчин и 68 женщин), по отчету губернатора (1898) 101 человек (52 мужчины и 49 женщин), при одиннадцати подземных жилищах. Богораз же (1901 год) насчитывал только 80 человек при семи подземных жилищах. Это уменьшение следует, по-видимому, приписать смертности от болезней и эпидемий, часто свирепствовавших в то время на территории.
38. В селении Култушном (Ilir) по переписи 1859 г. было 222 человек (119 мужчин и 103 женщин), по отчету Приморской области (1898 г.), там было 19 подземных жилищ с 144 жителями (66 мужчин и 78 женщин). А в данных Богораза (1901) отмечается только 11 подземных жилищ и три стойбища с 25 кочевниками, принадлежащими к одной группе с жителями селения. (А сегодня в селе постоянно проживает только 9 человек, так как остальные переселились в укрупненное в 70-х – 80-х годах ХХ столетия в село Тиличики – это уж мои замечания).
39. Селение Тилечики имело по данным 1859 года (152 года назад!) 57 жителей (30 мужчин и 27 женщин), а по отчету Губернатора (1889) 98 человек (51 мужчин и 47 женщин). И по Богоразу (1901 г.) – только 42 человек. (Сегодня в селе проживает 1668 лиц, в том числе, из числа малочисленных народов Крайнего Севера 549 лиц, которые часто сами себя идентифицируют, как эвены или лауроветланы, а то и нымыланы или береговые коряки).
40. Селение Ветвей. В 1859 году в нем было 20 человек (11 мужчин и 9 женщин); в 1898 году – 10 человек (6 мужчин и 4 женщины). У Богораза указаны только три подземных жилища, но нет данных о населении. Сегодня проживает всего 1 человек, а летом 3-5 рыбаков.
41. В селении Вывнуки, по данным 1859 года было 88 жителей (53 мужчин и 35 женщины); по отчету Губернатора 1898 г. было 102 человек (59 мужчин и 43 женщин) при восьми подземных домах, а по Богоразу (1901 г.) было только четыре землянки и одно стойбище кочевников, приписанных к селению. Сегодня в селе Вывенка проживает 394 лиц, в том числе, из числа малочисленных народов крайнего севера 314 лиц.
При этом, сравнивая цифры, касающиеся олюторских коряков, в своем труде В.И. Иохельсон делает верный вывод, что цифры, имеющиеся в трудах Богораза не полны, а, следовательно, нельзя сказать, насколько изменилось число олюторцев со времени переписи 1897 года и более ранних данных.
Сегодня же в Олюторском районе проживает более 5005 жителей в т.ч. в южной части района с учетом жителей с. Хаилино проживает 2739 граждан.
Само это величественное, похорошевшее за последние годы село Хаилино, одно из древних камчатских сел, привлекает нас и многих других не только своей красотой, не только первозданной чистотой девственной природы, не только тем, что в земных недрах её совсем недалеко от этого села в довольно, неглубоких песках Левтырынинваяма и рядом недалеко от ручья Ледяного и одноименной горы спрятаны великой матушкой Природой и, затем геологом Мелкомуковым, и его командой геологов обнаружены несметные богатства земли в виде месторождений самородной платины и, где на сегодня её добыто чуть ли не 45 тонн с того памятного первого дня 1993 года, когда было подписано само лицензионное соглашение с администрацией Корякского округа и было создано самими геологами ЗАО «Корякгеолдобыча» (ЗАО «КГД») и в копилку, и в бюджеты разного уровня Корякского автономного округа начали поступать от неё суммарно пять процентов всех отчислений и в Фонд оленеводства, и в Фонд туберкулеза, и в Фонд социальной поддержки населения КАО, и в другие Фонды, которые позволили Корякскому округу, пройти самые тяжелые, быстротечные и довольно лихие 90-е годы с более лучшими результатами, чем это было в других регионах многострадальной нашей матушки России, переживавшей в то время такие революционные потрясения после 1991 года, когда принятые ранее устои стали ломать и рушиться, как бы с самого «верха». И это естественно, так как им нужно было, как бы «законно» поболее себе нахапать. Так это шло разнонаправлено и естественно «снизу», когда мы увидели, как те «верха» незаконно и неправедно всё наше для себя и своих деток у нас же они те «верха», и по писанным самими для себя законам беззастенчиво всё хапают.
Но Хаилинская земля, мы знаем еще и родина такого месторождения рудного золота и серебра, как «Аметистовое», где спрятано по подсчетам геологов около 40-45 тонн, а может и более этого желтого золота и почти до 175 тонн этого белесоватого серебра, а также не меряно сказочных и загадочных, тех сказочных, невероятно обворожительных кристаллов – самих фиолетово-загадочных, фиолетово-магических – аметистов. Именно тех чуть фиолетовых прозрачных, как и само стекло аметистов, которые, когда на них долго смотришь, и вот теперь они как бы еще и лечат твою, изболевшуюся всю твою душу, дают тебе именно теперь настоящее творческое вдохновение. И эти, чуть фиолетовые аметисты, а то и такие палевые аметисты лежат миллионы лет там под землею нетронутыми, которые, когда на них смотришь, удивляют каждого из нас, кто на них смотрит, а еще удивляют они нас своей правильной той особой ортогональной и не нами заданной геометрией удивительного кристалла кварца и еще поражают воображение каждого своей необычной правильной симметрией, и еще, таким загадочным глубинным светло-фиолетовым переливчатым на солнышке здешним светом, который как бы возникает ниоткуда где-то там внутри них и вместе с тем, слегка тебя при этом греет, и даже чуточку успокаивает душу, смотрящего на них. Именно здешнее обилие тех слегка фиолетовых аметистов, которые давно были пришиты и корячкой, и чукчанкой к своей нарядной охристо-коричневой кухлянке, чтобы извечный природный и естественный не только здешний хомминг, о котором мы поподробнее может быть поговорим ниже, звал её юных соплеменников мужского пола на развитие, на повседневное творчество, на поиск здесь новых районов выпаса оленей, звал их на настоящий подвиг перед ней самою и её многочисленным нымыланским и этим большущим олюторским племенем, чтобы затем им обоим, в том жизненном экстазе соединиться и еще, соединившись в едином страстном порыве и на всю жизнь, как это делают и их невероятно красные, и такие летом красивые анадромные здешние лососи, которые и пищу им дают, и жизнь дают, а еще разуму их своим поведением учат, раз, в жизни войдя в пресную струю воды рек уже никогда оттуда не воротись только, отложив где-то там, в верховьях на нерестилищах свою красную и прекрасную зернистую эту икорку, и обильно, залив её теми иссиня белыми, как и эти аметисты, белыми, струящимися абсолютно белыми нежными молоками, которые затем как бы внутри той икорки красной будоражат там внутри абсолютно новую жизнь, уже в противовес тому извечному и незыблемому философскому закону отрицания-отрицания буквально всего и даже самой жизни, когда дети наши отрицают своих родителей, а их дети и наши внуки уже дважды отрицают и своих родителей, и отрицают нас дедов своих, уже своими ногами, осваивая тогда новые территории и беспрестанно осваивая всё новые земные просторы.
И именно, это золоторудное месторождение названо-то таким чистым словом «Аместистовое», что одновременно значит и светлое, и понятно, как настоящее стекло и как искренняя слеза моя сегодняшняя горькая оно такое прозрачное, и еще, как сама вешняя водица здешняя речная пресытая, которая по-корякски нилгыкын мымыл зовется и не только мною, но и всеми нымыланами она так зовется и, как небо здешнее иссиня слегка фиолетово-голубоватое. А реально-то, как глубоко запрятано само это золото в той сопке, а то и в горе и, столько тысячелетий, а может и все миллионы лет пролежали эти такие полудрагоценные аметисты одновременно с золотом, оберегая этот желтый, вожделенный для нас всех золотой и серебряный металл, сами, будучи разве только вкрапленными в эту золотую руду. А уж само это золото, оно тоже вкраплено в те тонкие кварцевые жилы и в сами эти волшебные аметиста кристаллы из этой горы Ледяной, придавая им особо теплый металлический блеск и ту, настоящей здешней жизни невероятную им на Солнышке игру, и только иногда эти кристаллы, вымываемые быстрыми горными ручьями, собирались здешними оленеводами, чтобы украсить кухлянку любимой ими красавицы-нерпы, а еще, чтобы указать уже давно знающему геологу, что где-то ведь недалеко есть рожденные миллионы лет в вулканической кипучей лаве эти сказочные аметиста кристаллы, эти удивительные спутники кристаллы, которые сегодня идут рядом и с серебром, и идут рядом даже с золотом. Это удивительные, чуть фиолетовые кристаллы аметиста, которые, как сказочный магнит привораживают наш любопытный взгляд на людей из самого древнего здешнего Хаилино, села оленеводов, села особых талантов, села людей здешних: нымылан, эвенов, коряков, олюторов (алюторов), лауроветлан, нивхов и понятно горделивых чукчей…
А сама, та быстрая река хаилинская Тылгаваям, притока великой и полноводной, а иногда неимоверно коварной реки Вывенки, в которую заходит большущее стадо анадромных (красных) рыб из Берингова моря Тихоокеанской акватории, и их движение вверх по течению, которое идет уже многие века и даже не одно тысячелетие, ни на год ведь не прекращаясь, и они эти красные рыбы: и чавыча, и кумжа, и горбуша, и нерка с кижучем, только ведь движимые извечным своим невесть откуда и берущимся у них по весне хоммингом, заполняют каждое лето эти громадные нерестилища в верховьях, чтобы, скатившись ранней осенью или из подо льда уже по весне, а то и зимой под еще тонким льдом этой реки опуститься в воды Берингова моря и, чтобы надолго если не навсегда раствориться в теплых течениях, идущих от Японии, названных кем-то Куросива и в других неведомых нам тех, питающих их кориолисных океанских течениях, а уж затем, когда их вновь призовет сюда на Камчатку их внутренний хомминг и через три, а то и через пять лет, чтобы вернуться ничем неостановимой волной той новой возрожденной на просторах Тихого океана реки красницы, новой красной рыбы, которая и кормит, и дает жизнь буквально всем, наряду с северным оленем и этому древнему племени нымылан, коряков, чукчей, олюторов (алюторов), эвенов, лауроветлан, да и всем нам, кто вот уже тридцать четыре годка здесь живет и неустанно, и самозабвенно творит на благо души своей всё время, рассказывая кому-то из внимательных слушателей о прожитом и об едва ощутимом Времени и обо всём здешнем Камчатском пространстве, которые так соединились и так теперь в кровушке нашей благодаря тому их хоммингу переплелись.
Хотелось еще припомнить, что по радиоуглеродным меткам из всех многочисленных здешних камчатских археологических раскопок (а их уже знаю более сорока), заселение Камчатского полуострова началось довольно таки давно, еще в глубокой исторической древности.
На сегодня, по материковому побережью северной части Охотского моря и Камчатского полуострова обнаружено около 50 памятников культуры палеокоряков, ранние из которых датируются неолитом. И, самый знаменитый на севере Камчатского полуострова и, вероятно, самый старый будет Зеленый холм, что расположился у основания залива Корфа, являясь тем, приметным ориентиром для древних от всех нас мореходов, что не убоясь за жизнь свою, а они, не имея ни современного навигационного оборудования, ни даже таких, как сегодня надежных и комфортабельных судов всё же с преодолением из-за своей любознательности, не без труда, осваивали эти далёкие и такие богатые российские земли, только своим напряженным трудом приумножая сами эти просторы и землицы эти все наши русские.
При этом их древнекорякская культура близка по укладу к соседней североамериканской эскимоской, но отличается от неё по ряду особых специфических признаков.
Современные археологи давно обнаружили связи древнекорякской культуры не только с внутриконтинентальным неолитом здешней Сибири, но и с древними культурами островного Сахалина, нижнего Амура и даже всей гряды Курильских островов.
Данные тщательного генетического исследования свидетельствуют, что по 10 локусам маркерных генов коряки занимают среднее положение между популяциями Сибири и Дальнего Востока, наибольший вклад в их генофонд внесли естественно континентальные монголоиды – древние народы нынешней Сибири (Шереметьев В. А., Горшков В. А. – ж. – Генетика, 1977, -т.ХШ. -№6. -с.1118.). При этом, исследователи обоснованно полагают, что неолитические племена древних коряков возникли в результате взаимной ассимиляции внутриконтинентальных охотников, вышедших к побережью Охотского моря и, продвигавшихся на север Приамурских и Приморских племен. Этот процесс, начавшись около 4 тысяч лет назад, завершился формированием древнекорякского этноса, в том числе, и на территории родного Кириллу Васильевичу Килпалину Олюторского района, его родного Хаилино и, понятно, еще Ветвейваяма и всего Корякского автономного округа в целом.
Глава 3.
И еще раз обо всех нас и о масонах, которые нам мешают жить и даже свободно здесь творить?
Всё это, после написания мною моей книги о Кирилле Васильевиче Килпалине «Наш корякский Рембрандт. Мои такие далекие встречи с человеком и художником Кириллом Васильевичем Килпалиным и мои мимолетные беседы с ним. Эссе о человеке и его Времени, о себе и нашем с ним Пространстве» естественно мною задумывалось, как совсем довольно таки краткое, буквально в несколько страничек эссе и даже, некоторые беглые размышления мои о том «Черном квадрате» многими, наверное, давно забытого модерниста ХХ столетия Казимира Севериновича Малевича, а ещё впечатления обо всём моём, может быть в чём-то даже личном и, о том особом нашем отношении ко всему современному и не только, а и ко всему окружающему меня Миру.
И понятно, что вот так как-то и вдруг летя на вертолете в 2014 году из берегового села Пахачи (вернее и правильнее Усть Пахачи, так как есть еще и полу заброшенные Верхние, и обустроенные в 70-х и 80-х годах ХХ столетия Средние Пахачи, что выше по одноименной реке в сторону нашего знаменитого Хаилино), что на берегу Олюторского залива и вот летя к себе домой в такие древние Тиличики, мне почему-то захотелось написать обо всём моём отсюда с далекой для многих и такой прекрасной, буквально раскрепощающей талант мой, и еще с многим ведь неведомой Камчатки рассказать обо всём моём теперешнем восприятии действительности и всей моей истории, и еще поведать заинтересованному читателю о моём теперешнем полностью взрослом и чуточку философском мироощущении, а также, еще хотелось написать хоть чуточку об истинной цене самой нашей жизни и той особой, по природе своей изначальной божественно неповторимой её и всей её неземной, а буквально Космическо-Галактической бесценности этой жизни и не только моей, а всей человеческой, а нас на Земле нашей уже около семи миллиардов четыреста миллионов. И много ли это или даже мало? И спрашиваю я: разве кому-либо сегодня еще и позволено хоть одну жизнь нашу вот так взять и прервать? И спрашиваю тогда я: разве кому-либо позволено потревожить лично мой покой и еще потревожить моё здешнее душевное камчатское отшельничество и настоящее далекое творческое моё уединение?
И, когда мы говорим о Человечестве, даже тех семи миллиардах его, мы всегда подразумеваем и моего ближнего соседа, и моего безмерно любимого внука, и теперь-то не одного старшего четырнадцатилетнего Даниила, но и младшего двухлетнего Степашку, а 23 октября этого 2014 года Степану Васильевичу исполнилось уже два годика, а также моих двоюродных внучат Артура и Андрея Гамака, и даже сыновей моих любимых Алексея и Василия, и жену мою прекрасную Наталию.
При этом, не может быть мысль моя обо всём, и об том же всём Человечестве, быть как бы оторванной от всего того образного и всего того, видимого здесь и сейчас, самого родного и близкого только для меня. И, столько бы мы не волновались о том бедном или богатом арабе или об одиноком покинутом всеми нами бедуине в знойной и безводной африканской или даже намоленой синайской пустыне, меня всегда и каждодневно больше будут волновать мои близкие и все мои сродники, которых я и прекрасно знаю, и вот так каждый час явственно душою своею я, ощущаю их, где б я не был и, чтобы я при этом даже не делал.
Весь мой и твой Мир, рожденной может быть 13 или 17 миллиардов лет назад в том первоначальном Великом вселенском первородном взрыве какой-то непонятной сверхплотной его Стива Хокинга сингулярности, когда всё это Божественное им же Богом нашим и, как бы в тех недрах настоящего сингулярного пекла им же Богом нашим и еще задумывалось. И вот отсюда, с далекой и до сих пор многими непознанной еще Камчатки я ясно это вижу, как именно теперь в августе 2014 года Жизнь наша несется по всему постоянно, расширяющемуся в тихой его бесконечности Космосу, и поэтому, изначально понимаю я оттуда из миллиардных глубин её, и, однако, рассуждаю я, и вновь рассуждаю я, строчка за строчкой ложа свои мысли в убористые буковки на эту белую бумагу, и пусть сегодня пишу я не тем Пушкина ХVII-века гусиным пером, и пусть сейчас, и даже сию минуту на новейшем компьютере стучу я этой клавиатурой, не давая уснуть жене своей и в какой-то тоже, как та сингулярность непонятной для многих в цифре, но всё это всё моё и мною пережитое, и мною в темной ночи еще, и как бы оно лежащее на этом листе и выстраданное именно мною…
Это всё то, что волнует и тревожит меня уж каждый день, и буквально каждый час.
Так как сама смерть, пусть и только одного солдата или маленького ребенка от снайперской пули в феврале 21 числа этого памятного для истории 2014 года в и том же Киеве, или другого, чуть позже, в мае, кажется в Одессе, в том их Доме свободных и даже ни от кого (даже от трудящихся) независимых профсоюзов, или уже десяти человек в июне 2014 года в Краматорске вместе с Луганском, и даже сотни в Шахтерске или в самом Донецке в августе этого же 2014 года, да вероятно и гибели той тысячи от африканской геморрагической лихорадки, что Эбола зовется или еще чего-то где-то на севере Африки никоим образом не нарушит той особой Космической, за долгие века, если не за миллионы лет, выверенной особой левой моей генетической симметрии, которая существует во всём нашем живом Мире, так как где-то в Китае, или в той же Африке, или даже же в чуть не полутора миллиардной Индии, сразу и сегодня же, и даже в эту минуту, когда пишу эти убористые строки, родится у кого-то именно эта одна единственная единица, сотня и даже тысяча новых земных жизней, родится тысяча новых земных людей. И они, так же как и я, первый раз на землице нашей они сначала повстречав мир этот громко закричат, и так же, как и я, первый раз этот морозный камчатский воздушок они вдохнут, и даже первый раз увидят весь окружающий его Мир, отражая сами его в себе же, как и наша телесная на водной матрице материя, отражает весь Мир наш, так как наша человеческая, по-особому божественная материя сама себя легко и каждодневно с каждым моим дыханием взаимодействуя с Миром окружающим и отражается в нём же, и еще сама воссоздает этот окружающий видимый ею же мир в виде многонаселенных миллионных городов и даже вот таких малых сел, и даже одиноких и полу заброшенных хуторов, где я так долго живу один одинешенёк, как и здешний камчатский одинокий отшельник, художник, охотник промысловик Килпалин Кирилл Васильевич, заперся надолго тогда в 70-х -90-х годах ХХ столетия в своей Тополёвке, там недалеко от камчатского села Хаилино.
И, именно теперь понимаю я, что никакие там заокеанские масоны, а те их масонские знаки даже на их хваленом долларе имеются, с обнадёгой понимаю я, что они не способны ни как-то повлиять на меня, пусть и их особым психотропным современным оружием, спрятанным ими на той же Аляске в виде излучателя SARSa, а также на плавучих платформах в виде громадных излучающих куда-то антенных полей в непонятных для других символах его названия SARSа, и еще никакие масоны не заставят меня и теперь мыслить ведь иначе, да и видеть весь мир окружающий абсолютно по-иному и вовсе не так, как видели его, и мой героический дед Якименко Иван Андреевич в 1918 году и все мои родные, и сродники, и даже все духом мне близкие люди.
–Да, именно так!
Как и не могли они, инквизиции изуверы, заставить еще свободолюбивого и мыслящего по-другому Коперника, тогда в ХV веке не могла и не заставила сама та коварная инквизиция, не смогла заставить и убедить его добровольно отречься от того, что не само наше божественное Солнце, а именно наша утлая, наша такая ранимая Земля вращается вокруг него.
Да, именно для меня это и не суть, и не важно, как бы уже? Так как, ни его тепла, ни его энергии меньше ко мне не придет ни сегодня, ни надеюсь и, уверен в этом ни завтра, так как там на нём того запаса водородного вещества еще не на один миллион, а то и на все миллиард лет думаю еще хватит.
А, что миллион или миллиард лет с моими шестью десятью четырьмя и даже с двадцатью двумя моего старшего брата внучка моего двоюродного Андрюшечки нашего.
Но всё же, мышление даже одного человека часто и способно, оказывается, способно перевернуть даже весь мир, и способно перевернуть всё наше сознание и даже, оно может опрокинуть вспять наше миропонимание, как и способен, был сам Адольф Гитлер со своею не менее бешенною, чем сам он командою его приспешников легко, буквально за десяток лет перевернуть всю и еще такую просвещенную Европу, сжигая затем в топках Освенцима, Маутхаузена, Заксенхаузена и даже в самом том кипучем горниле Второй Мировой войны, способной только за несколько лет сжечь не менее пятидесяти, а то может быть и более семидесяти пяти миллионов страждущих человеческих душенек, которые в моём сознании отзываются теперь, ревущей тихоокеанскою здешнею волною и притом, отзываются таким истошным криком ежегодно и 5 августа, и даже 8 августа 1945 года всех жителей Хиросимы и Нагасаки, которые в те мгновения испытали на себе то чудо американской и мировой мысли, и всей ею рожденной прогрессивной науки, и еще я бы сказал их американского «Малыша», и еще их «Толстяка», когда тысячи и даже сотни тысяч жителей тех городов в мгновение уже горели в том атомном и том особом ядерном пламени буквально по окончании Второй мировой той войны и даже той неповторимой мировой бойни не понятно и за что и для чего?
Как и сегодня, напасть терроризма который, изничтожает на своём пути целые города, срывает мирных людей с насиженных мест, ведя их невесть какими тропами в ту еще со средних веков такую просвещенную Европу. Но оказывается, они той и ей Европе теперь уж объединенной и не нужны те беженцы из нынешней многострадальной Сирии и не только оттуда! А еще из Афганистана, из горящего Йемена и даже всех стран Северной Африки, где народу столько, а ресурсов раз-два и обчелся, которые через Средиземное море, как та саранча на лодках и лодчонках плывут в лучшую для них самих жизнь…
Как и Александр Македонский с самой Италии и древней Греции смог дойти до самой такой тогда далёкой Индии каждодневно, покоряя непокорных и одновременно на своём пути все, завоевывая и одновременно разрушая, так как завоевания других народов не может быть без разрушения их домов. И внове завоевывая, и внове покоряя, свободные, и независимые вольнолюбивые народ за народом, превращая свою страну в невероятно большую и могущественную одновременно трудно управляемую им самим империю. А история её другая, тем не менее, иная, ставя за века развития всё же на свои места, устанавливая абсолютно новые не им придуманные границы между народами по широким рекам, по широким морям и даже по высоким горным хребтам, а не только по берегам морей, их омывающих или по наитию черточек нарисованных и прорисованных ими теми завоевателями на картах той же Африки. И, когда мы сегодня видим в современной Африке, смотря на её карту и границы кем-то, и когда-то простым карандашом прорисованные, что и вызывает уже сегодня, и само недовольство народов, и даже этнические войны между ними…
И еще, наверное оно это моё теперь такое длинное эссе о том символическом «Черном квадрате», и наверняка должно было быть дополненное разновременными моими воспоминаниями, может быть даже со дня моего рождения, или того единственного первого моего дня, когда мы все осознаем себя человеком земным и вдруг неожиданно для всех других говорим уж сами себе:
– Я, есть – человек!
– А когда же это на самом деле и сталось?
– И во сколько лет это случится со мною и даже с тобою?
Для одного и десяти лет уже как бы хватит, чтобы ощутить себя властелином Земли этой нашей, другому подавай шестнадцать годков для его полной и осознанной, а то и по-особому той половой зрелости, когда род свой он уже может продлить, изливая семя своё брызжущее белое и, поливая им землицу эту черную-пречёрную еще и савинскую, а вот тому третьему и тридцати земных лет будет мало, чтобы понять и осознать всё своё то только его естество, и всё-то буйное существо только его естества…
И еще. Это может быть, кому-то покажутся только отрывочные дневниковые мои беглые размышления, прежде всего о жизни нашей в переломных и таких бурных на события конца ХХ и начала ХХI веков, которые строка за строкой, знак за знаком, слово за словом незаметно и как-то легко переросло во что-то большее и даже существеннее чем первоначально задуманное мною то довольно краткое эссе о самом том картинном «Черном квадрате» Казимира Малевича – настолько символическом и насколько непонятом многими и не понятом многими, в том числе, еще и сегодня мною.
А может быть еще это и беглое размышление, случайно задуманное на борту милицейского, вернее теперь-то полицейского (в мире-то каком изменчивом живем мы сегодня) вертолета МИ-8МТ 10 января 2014 года в год лошади, настоящей труженицы и невероятной по природе своей красавицы, какими и были моя мать Евфросиния Ивановна Левенчук (Якименко) и моя бабка Надежда Изотовна Кайда (Науменко, Якименко), да и жена моя тоже Наталия Васильевна Левенчук (Сущик это в девичестве).
– И, еще раз! – скажу я.
– Автору хотелось довольно таки искренне и точно уж откровенно высказаться обо всей нашей такой противоречивой современной и не очень жизни, и о её той особой, как физик-практик, и даже физик-теоретик сказал бы обо всей нашей жизненной энтропии её или том постоянном нашем внутреннем горении и одновременном стремлении к определенному балансу и даже к особому её уравновешиванию и даже той особой сбалансированности, и особому её равновесному балансу, ведущему к настоящей стабильности и к великой, и даже величайшей в этом мире гармонии, и той её совершенно законченной органичности со всем нашим разношерстным обществом и сообществом, каким бы оно ни было или в том перенаселенном людьми самом многомиллионном мегаполисе, когда мы друг друга и не знаем, даже соседей по своему подъезду не знаем мы, или в такой как Тиличики маленькой камчатской удаленной от всей цивилизации деревушке, где каждый из нас на виду у всех других односельчан, и вот не нужны тогда откровения какого-то американского ЦРУшника и по крови разведчика Сноудена, что кто-то там о нас всё уж давно знает.
