Александр Петрович Загуменов
По ту сторону
Данила изобразил человека, говорящего по телефону, в очередной раз изменив голос до писклявого:
– Ну малышка, прости! Малышка, прости! Ну можно я поеду? Ну там, с друзяшками! Ну пожалуйста, не сердись! Пожалуйста, не ругайся, малышка!
Тут уже Геннадий вмешался в разговор:
– Ну знаешь, Дань, не все они такие.
– Конечно не все. Например, кто-то говорит своей – Пойду по бабам пройдусь. А та в ответ – Только куртку одень, холодно на улице.
Все опять дружно загоготали в голос. На улице было уже совсем темно и становилось прохладно. Они переместились на террасу. Под раздачу Данилы на этот раз попал дальний родственник, о котором тот в последний раз слышал в детстве, и который вдруг приехал к Дане в гости.
– И знаете, заявляется такой прямо с утра. С таким видом еще, мол, а какого хрена я не встречаю его с накрытым столом, оркестром и расслабляющим массажем. Он значит там у себя кувыркнулся на свое кроссовере. В своей деревне и ближайших окрестностей запчастей типа нет. Ближайший город для него – это Москва. И вот он приезжает такой на поезде, заваливает с утра пораньше ко мне со словами – Собирайся, поехали на твоей машине, нам предстоит тяжелый день… Нам?! Да пошел ты в жопу! Хочется сказать ему – Кто ты такой вообще! Я тебя в последний раз малолетним видел. А тут он пришел, и я такой сразу вскакиваю… Конечно, поехали! Даже кофе пить и завтракать не буду. Сейчас вообще все брошу и поеду с тобой, куском дебила, по авторынкам. Ну если ты такой придурок, зачем на машине ездишь! Вон, на санках езди, какую-нибудь дворнягу оседлай, и пусть тебя, старого дурака, везет.
Закончить Данила не успел, у Алексея зазвонил телефон. Он говорил весьма уверенно, несмотря на то, что выпил, наверное, больше всех и даже не шатался. Чего нельзя было сказать о Геннадии и Иване. Особенно Иване, его штормило, дай боже. Алексей обратился к ним:
– Слушайте, тут такая тема наклевывается. Звонил Димон, предлагает у него на хате зависнуть. Туса приличная, девахи уже почти готовы. Бухла только мало осталось. Но, думаю, это не проблема.
– Слушай, Лех, в другое время бы с удовольствием, – ответил ему Данила, – но ты забываешь, что мы тут не развлекаться приехали.
– Да уж, жаль, что так получается… Но я схожу, разведаю.
– Давай, может хоть девственность потеряешь свою.
Хохоча, Алексей ушел. Они остались втроем.
– Ну что, хлопцы, хорошее все всегда быстро заканчивается. Остается надеяться, что плохое тоже рано или поздно уходит. А вы, я вижу, так неплохо поднабрались. Ну да ладно, будем укладываться.
Дом как будто был рассчитан на них троих. Геннадий улегся в самой дальней комнате, долго его упрашивать не пришлось. Не успели ему постелить, как он рухнул и уснул крепким сном.
– Ты посмотри какая прелесть, – прошептал Данила Ивану, – спит как зайчик. Вся подушка в соплях, из носа пузыри надуваются.
Иван расхохотался, весьма громко, но Геннадия сейчас вряд ли что-то могло разбудить. Они прошли через комнату, где собирался устроиться Данила (Иван задержал на ней свой взгляд), и вышли в гостиную. Сервант, телевизор, стол со стульями, диван – ничего особенного (повторение мыслей?)
– Ну что, располагайся на диване.
На улице была темень, но фонарный столб, стоящий у забора, неплохо освещал пространство, и свет немного проникал в окна.
– А у меня есть выбор?
– У пьяного всегда есть выбор. Например, на столе или под ним. А может ты решишь пойти в ванную, промокнуть свое личико и устроить ночлежку там.
По телу Ивана пробежался легкий холодок. С чего бы это вдруг?
– Пожалуй я выберу все-таки диван.
– Примитивный выбор, лишенный какой бы то ни было фантазии.
Данила ушел к себе в комнату. Иван лег на диван закрыл глаза.
«Ого!»
Он почувствовал, как все кругом заходило ходуном, вызвав в нем рвотный рефлекс. Иван открыл глаза, в ушах шумело, тем не менее, с открытыми глазами было легче, «вертолеты» отступили, но глаза все равно норовили закрыться, вновь обостряя неприятное ощущение. В хреновой ситуации он оказался. С комнаты донеслось похрапывание.
«Вот везет же людям. Так нализаться и спокойно спать», – с досадой думал Иван.
Ему пришла в голову мысль, а не сходить ли кое-куда и попытаться немного облегчить свои страдания. Но он продолжал лежать и бороться…
***
И все-таки он уснул, потому как открыл глаза спустя, как ему показалось, какое-то время. Его взору предстал потолок. Иван пытался понять, из-за чего он тогда проснулся, ведь еще была ночь. Он повернул голову на бок, и кровь застыла в его жилах. На столе у окна, освещаемого светом от фонарного столба, находился гроб его матери, который, как он лично мог видеть, сегодня днем засыпали землей в четырехстах километрах отсюда.
«Лишить этих бездельников премии! Кто так выполняет свою работу! Что я им говорил?! Скинуть груз там! А они что сделали?! Притащили его к моему другу и спалили меня на глазах у всех!»
Из гроба начала медленно подниматься… Его мать! Она приняла сидячее положение. Лицо ее было накрыто платком, она смотрела прямо перед собой. И тут ее голова начала медленно поворачиваться… В его сторону! Он очень боялся увидеть то, что скрывал за собой платок. В глазах помутнело. Какой-то провал…
Вроде бы его глаза снова были открытыми. И снова потолок. Иван затрясся от страха, он безумно боялся снова повернуть голову. Ему казалось, что его мать сидит сейчас прямо у его изголовья. Без платка. И сейчас, только он повернется, она как вцепится в него…
Он, трясясь, как кленовый лист на ветру, повернул голову. На его счастье у изголовья никого не было, но гроб по-прежнему был там. Он ожидал, что мать снова начнет подниматься… Тишина. Иван приподнялся и разглядел, что гроб был пуст. Ужас обхватил его новой леденящей хваткой.
«Где же моя мама? Я так по ней скучаю. Мамочка, где ты? Мне тебя так не хватает!»
Иван поднялся с дивана, ноги его так сильно дрожали, что он едва не упал.
«Нет, ее там нет. А может и не было вовсе, ну пожалуйста?».
Он стал смотреть в залитое фонарным светом окно. Деревца вишни раскачивались от ветра.
«А может она где-то там. Может она просто захотела подышать свежим воздухом. Мама ведь так устала, лежать остаток жизни парализованной, умереть и дальше продолжать лежать, но уже в гробу. И вот наконец, умерев, она сбросила с себя эти оковы, которые парализовали ее тело. Она была свободна, но на улице дул ветер. Нужно пойти поискать ее и привести домой. Вдруг она простудится».
Что за чертовщина творилась в его голове? Он представил, как выходит на улицу и ищет там, в потемках, под холодным ветром свою умершую мать.
Внезапно его мысли оборвал хорошо знакомый звук, от которого он снова покрылся мурашками. Звук его матери. И он доносился из глубины дома. Она не была на улице, она была где-то здесь. Вместо того, чтобы попытаться разбудить Данилу с Геннадием (а помнил ли он о них вообще) или бежать как угодно, пусть даже разбив окно, но лишь бы подальше от этого звука. Вместо этого, да-да, вместо этого он пошел на его источник.
Иван вышел в коридор, звук прекратился. Его взгляд упал на дверь в ванную. Он подошел к ней, но боялся сделать последний шаг – открыть ее. Вместо этого он стал вглядываться в стеклянную вставку в двери, которая изнутри была закрыта шторками. Внезапно шторки сами раздвинулись.
«Как в театре», – подумал Иван. – «Представление начинается».
За ними виднелась комната и окно на улицу, в которое был врезан кусочек ночи. Вдруг откуда-то снизу выплыл силуэт его матери.
«Кто ищет, тот всегда найдет».
Ее голова без покрывала была запрокинута вверх, глаза закатились, рот открыт, губы синие, как будто она заявилась откуда-то с мороза. Она начала медленно опускать голову и уставилась прямо на него. Не передать словами, как все ужасно это выглядело. Затем все завертелось в каком-то безумном потоке…
Он снова в своей комнате, но не на диване, а рядом с ним. Его взгляд был устремлен на вход в комнату Данилы. Они с Геннадием стояли на пороге и смотрели на него с ужасом. Иван вернул голову в исходное положение, часть ковра на полу возле дивана была отброшена в сторону. Под ковром находился подвал, запертый на замок. Иван рьяно дергал за этот замок, пытаясь его сорвать.
«Зачем?»
Наверно просто хотел спрятаться…
***
Они втроем молча пили утренний чай. Иван был погружен в раздумья. Он до сих пор вспоминал выражения лиц Данилы и Геннадия. Они ему ничего не сказали, Данила просто подошел к этому ковру и застелил его обратно. Почему? Это мучило Ивана. Он перестрессовал после смерти матери, и эти его непонятные поступки казались логичным объяснением всему этому. Но что было «до», он уже не помнил. Что-то нечто ужасное, но что именно…
Они допили свой чай, молча погрузились в машину и поехали… Просто поехали. Да так, что вся дорога, довольно долгая дорога показалась каким-то мгновением. Вот Иван видит заброшенный магазин, где когда-то продавались стройматериалы, судя по табличке на нем, в поселке Раевщино, неподалеку от их деревни, а вот они уже добрались до МКАД. Чудеса какие-то! Они нигде не останавливались, а просто молча ехали. Вот он уже вышел возле подъезда уже хорошо знакомого ему дома и шагал в новую, без его матери, жизнь. За это небольшое время он даже успел немного отвыкнуть от мегаполиса после той оглушительной тишины в деревне, после того дома, после той ванной комнаты, после подвала… Куда его опять понесло!
В любом случае он оказался в своей постели и, понимая, что ему уже больше не придется вставать ночью (наверно), несмотря на все произошедшее за последние дни, крепко уснул.
***
Он снова проплывал, на это раз не мимо облаков, а ему представали красивейшие пейзажи. Вот он взирает красивую долину, по которой бежит табун лошадей. Далее все переносится в другую степь, посреди которой стоит одинокое дерево, а под ним какие-то люди жгли костер. Вдали виднелась полоска леса, соприкасающаяся с розовым небом. Все это сопровождалось потрясающими вечерними звуками – трещания сверчков, завывания собак где-то вдалеке и сам воздух был наполнен каким-то еле уловимым гулом. Перед Иваном раскинулись поля. Приглядевшись, он смог увидеть в них мужиков, орудующих косами. Все это вселяло в него ощущение уюта и какой-то приподнятости в душе. Он чувствовал себя птицей. Что-то случится, что-то особенное, волшебное. Иван ощущал аромат вечернего воздуха, который усиливал все эти чувства.
Вот он оказался среди макового поля, а чуть дальше силуэт какой-то рыбы, которая что-то удерживала на носу, словно дельфин. В небе откуда-то резко наплыли тучи, пошел ливень. Но это ни грамма не омрачило настроения Ивана. Он видел себя вышагивающим, нет, даже скорее отплясывающим на улице какого-то небольшого поселка. Радость переполняла его душу, и он спешил ею поделиться с немногочисленными окружающими его людьми. Те улыбались ему в ответ. Он не понимал, как у него получалось так танцевать, но от этого его душа еще больше пела.
Впереди показалось здание, которое почему-то зацепило его взгляд. Оно, по всей видимости, являлось местным домом культуры с треугольной крышей, на вершине которой располагалась некая женщина, держащая в руке венок. Ниже ее были изображены веселящиеся люди. Он, промокший до нитки, вошел внутрь, там его встретила пара охранников. Откуда-то из глубины приглушенно раздавалась музыка. Охранники улыбнулись Ивану и протянули руки, приглашая его войти. Впереди он увидел проход, загороженный темными шторами. Одернув их, он ахнул… Это был огромный, светящийся разными огнями танцпол. Начала играть какая-то музыка, которая полностью погрузила его в эту атмосферу. Весь танцпол был усеян разными людьми. Чуть дальше стояли пилоны, где танцевали девушки.
Иван прокладывал себе путь сквозь толпу, никто не обращал на него никакого внимания, словно его не было. Он не понимал, куда ему нужно идти, но все шел, оглядываясь по сторонам. Толпы танцующих людей начали редеть, и его взору предстало нечто особенное, необычное для таких мест. Перед ним открывался вид на огромный балкон с колоннами. Слева на самом балконе общалась компания молодых ребят, справа страстно целовалась парочка. Но его внимание привлек центр. Вид с балкона открывался потрясающий. Небо было почти полностью розовым, дождя как будто и не было вовсе. Вдали летела стая птиц. На фоне всего этого, прямо по центру, спиной к нему стояла девушка. Стройный стан, красивое кремовое платье, длинные ниже пояса волосы. Ему вскружило голову, да так, что он проснулся. Но странное возбуждение сохранялось, какая-то радость без повода и душевный подъем. Настолько сильный, что хотелось петь. За окном ярко светило утреннее солнце, Иван буквально порхал по комнате. У него было предчувствие, что этот день будет особенным. И он не ошибся…
***
Звонок в дверь разбудил Данилу. Было около восьми вечера. Он поднялся с недовольной мыслью – А какой придурок это мог быть? Он открыл дверь, на пороге стоял незнакомец и улыбался.
– Вы кто? – сонно спросил Данила.
– Дань, ты что, меня не узнаешь? – ответил вопросом на вопрос незнакомец голосом Ивана.
– Да ладно?!
Видно было, что Данила был поражен.
– Ты у себя наверно процентов девяносто растительности сбрил. На голове только оставил немного, ради приличия. Я, конечно, впечатлен, но пока ничего не обещаю. Мне нужно время, подарки, ухаживания.
Иван искренне засмеялся.
– Дань, что тут со мной случилось. Я похоже встретил свою судьбу.
– Любоффф, любовник… Ну давай рассказывай, как ты там перед ней унижался, ползал на коленях, орал на всю улицу.
– Ты как всегда в своем репертуаре… Ну хоть выслушай меня. Я сегодня опоздал на свою электричку. Поехал на той, которая попозже, а там… Увидел девушку, такую милую и красивую. А какой у нее был взгляд. И ты знаешь, одета она была довольно скромно, не так развратно, как девушки обычно могут одеваться. Но от этого она мне еще больше понравилась. Ну, думаю, от этой встречи я буду долго «отходить», пару дней как минимум. Так часто и бывало, увидишь какую-нибудь особенную, понаблюдаешь за ней, повздыхаешь и все на этом. А тут я доехал до своей станции, вышел, переваривая эту встречу в мозгу и смотрю, она стоит. Увидев меня, заулыбалась, полезла в сумочку, достала оттуда…
– Кочергу! – прервал его Данила. – Начала угрожать ею, а потом накинулась, но ты в этот момент сделал ей подсечку, провел удушающий и бегом со всех ног побежал оттуда.
Иван стукнул его несильно по плечу.
– Она достала из сумочки блокнот и написала на листочке – Извините, молодой человек, что к Вам обращаюсь, да еще таким образом. Дело в том, что я немая и не местная. Вы не могли бы мне подсказать, как найти этот адрес?
– Ого! Повезло тебе, будет идеальная жена. Так набухаешься где-нибудь, придешь домой поздно, и никто тебе мозг не пилит. Пилить-то нечем… Хотя нет, она тебя может письменно ухандокать, на блокнотах разоришься.
Иван засмеялся.
– В общем, Данила, я не стал ей подсказывать адрес, а просто предложил проводить ее до места назначения.
– Несмотря на то, что ты юн, но уже умен и достаточно дерзок.
– В дороге, как ты догадываешься, говорил в основном я.
– Не может этого быть! А вообще да, пожалуй, за сегодня ты наболтал больше, чем суммарно с момента нашего знакомства до этого дня.
– Ну тогда так и знай, я просто не жил до сегодняшнего дня.
Данила пронзительно уставился на него, скривив губы.
– А как же я?
– Да нет, Дань, ты безусловно делаешь мою жизнь яркой, я просто немного не так выразился.
– Хватит оправдываться. Продолжай.
– Понимаешь, Дань, несмотря на то, что она немая, у меня не было ощущения, что я говорю со стенкой. С ней мне вдруг захотелось говорить, меня прорвало…
– Ладно, короче, когда свадьба?
– Пока я узнал только номер телефона. Только вот в ближайшее время переписываться не получится. Завтра она уезжает куда-то за границу и приедет только в начале июля.
Выражение лица Ивана приняло немного грустный вид:
– Эх, почти два месяца ждать…
– Да уж, не говори, до Малояра еще долго.
Иван только сейчас про него вспомнил, хотя, до этого жил в основном поездкой туда.
– Жаль, что она только в начале июля приедет, а то я бы ее позвал на Малояр, – вздохнул Иван и добавил. – Ее, кстати, Настя зовут.
– А с чего ты взял, что она тебе вообще напишет. Ну дала номер по доброте душевной. Видать, сильно настаивал. А как вы расстались, вздохнула с облегчением и никуда она ехать не собиралась, просто не будет тебе отвечать или вообще сменит номер.
Теперь у Ивана скривились губы.
– Зачем ты так говоришь?
– Вань, пойми, я желаю тебе только добра, но надо смотреть на эту жизнь немного реальнее. Ты слишком много на себя берешь. Только встретился, совсем ее не знаешь, а уже весь в ее власти.
– Она мне снилась до этого, Дань, – сухо перебил его Иван. – Несколько раз.
Данила удивленно поднял брови:
– Да ну! И как все это происходило?
– Я сам практически не помню деталей, но это точно была она, в моих снах.
– Ладно, надо идти зарабатывать эти чертовы деньги.
Данила выглядел несколько обескураженным. Впрочем, он всегда был немного не такой, когда собирался на работу, но сегодня это было более заметно.
– Дань, у тебя завтрашний вечер будет свободен?
– Ну, может быть, не знаю.
– Слушай, я загляну к тебе. Поможешь мне с одним делом? Даже можешь Гену позвать.
– Посмотрим на твое поведение.
***
Иван возвращался домой уже не в таком радушном настроении. Ему не давали покоя слова Данилы. А что, если действительно Настя больше не напишет. Он боялся даже предположить такое. Ночью он практически не спал, мысли не выходили из его головы.
Утром пришло сообщение от нее: «Доброе утро! Как спалось? Как настроение?» Это вновь вернуло его к жизни, он заулыбался и, несмотря на то, что практически не спал, зашагал на работу.
***
На столе стояли непочатые банки с пивом.
«Ну а как вечер у Данилы без этого?»
Тот открыл форточку, и на кухне было свежо, несмотря на то, что Данила с Геннадием периодически курили. Они все собрались не просто так, они придумывали стихотворение в честь новой знакомой Ивана.
Ты ушла и плохо мне.
Налил сто грамм и полегчало вполне.
– Дань, как-то не романтично. А вот лучше послушайте…
Геннадий собрался с мыслями.
Ты пришла ко мне во сне.
Тут я понял, что жил во тьме.
Ты раскрыла мою душу,
Вытащив оттуда все наружу.
– Зато ты романтик, каких поискать! – Данила хохоча отхлебнул пива. – Какие-то откровения патологоанатома. Устроил тут расчлененку. Гена, ты меня, ей богу, пугаешь. Ходишь тут с человеком на концерты, «бухаешь» с ним, а у него такое в голове творится. А! Вот я еще придумал.
Данила озвучил очередную версию.
Ночь. Весна. И тишина.
Приди ко мне. Будь так добра.
Они засмеялись все трое и еще отхлебнули пива.
– Парни, мы тут все про «приходи» и «уходи» городим. Нужно какое-то описание, чтобы очаровать ее. И знаете, я придумал.
Геннадий откашлялся.
Весьма прекрасна и нежна,
Что чую, скоро мне хана.
На удивление скромна,
Но так со мною холодна.
Данила продолжал истерично хохотать.
– Да ты прям бог поэзии! Вообще не докопаться! Посещаешь там наверно втихаря всякие съезды литераторов, драматические кружки… Какая-то у нас хреновая тенденция. Пива жрем много, а сочиняем мало… Эх, Вань, не повезло тебе с друзьями. Видишь, какие они мастера прозы… А вообще, столько уже всяких стихов придумано. Что-нибудь найди редкое. Тютчева, например.
– Дань, откуда ты знаешь такие фамилии?
– Да я сам с себя диву даюсь, на сколько я офигенный! Ну хоть побухали нормально.
Вдруг Иван отложил бокал в сторону и заговорил, словно загипнотизированный:
Ты появилась в моей жизни
Настолько ярко, красочно и филигранно.
До этого моменты были ненавистны,
Существование мое было достаточно обманно.
Ты осветила для меня путь в эту жизнь!
И я, блуждая где-то на задворках,
Сказал себе вполголоса – Борись,
Чтоб провести остаток дней в восторгах…
Воцарилась тишина.
– Начало положено, остальное допридумываю потом. Спасибо за вечер, ребят.
Данила и Геннадий изумленно таращились на него, хлопая глазами.
– Ну ни хера себе! – только и смог произнести Данила.
***
Шли дни, недели. Приближался долгожданный день мотофестиваля, который, как думал Данила, никогда не настанет. Иван же находился в ожидании совсем другого дня, который должен был наступить чуть позже. Бывали ночи, когда он не спал вообще, «выключался» только под утро, на пару часов, и на работу. Но времени свойственно идти, и, рано или поздно, то, чего ты так ожидаешь, настает…
Стоял чудесный вечер пятницы, Иван, как обычно, возвращался домой с работы. Он пребывал в приподнятом настроении, и это было неспроста. Завтра должно было произойти то, о чем Данила вещал ему чуть ли не с их знакомства.
Иван как раз зашел за свой дом, где они с Даней должны были встретиться и обсудить план. Он услышал ругательства и нецензурную брань, это был Данила возле своей машины с открытым капотом. Он просто колотил гаечным ключом по поверхности двигателя и ругался, очень сильно ругался. Завидев Ивана, он не стал даже здороваться, а сразу начал:
– Слушай, не судьба нам нормально съездить! Ты представляешь, движок накрылся! Под замену! И это прямо аккурат перед Малояром! Ненавижу! – проорал Данила, с силой стукнув в очередной раз ключом по движку.
– Короче, Ваня, дело дрянь. Похоже наш удел – ехать на электричке, – голос его вновь повысился. – Благодаря этому металлическому куску дерьма, высасывающему все нервы! Теперь все на себе тащить! Ладно, надо успокоиться. В общем, не отступаемся от плана, встречаемся здесь, завтра, в 10:00.
– А Гена с нами поедет? – поинтересовался Иван.
– Гена уже давно там зависает, еще с четверга. Эта вся вакханалия как раз с четверга начинается, но мы же не дети олигархов, у нас только пару выходных в лучшем случае. Но самый смак как раз завтра будет. К обеду где-то туда подъедем. Надеюсь… Ну ладно, давай разбегаться, нужно отдохнуть как следует. Даже пить не будем. Все завтра.
***
Иван лежал в своей постели и думал, что у него, пожалуй, начинается один из самых ярких отрезков в его жизни. Завтра – Малояр. После этого должен написать человек, без которого Иван уже не представлял себе свою жизнь. Даже Данила с Малояром отошли на второй план. Да, это было предательски по отношению к нему, но зато честно. Он снова пустился в мечтания, как делал все вечера до этого после той прекрасной встречи. Он представлял то, каким будет их свидание. Как он в первый раз коснется ее, обнимет, а потом поцелует. Это казалось одновременно нереальным, но, в то же время, чем-то таким волнующим, переворачивающим всю душу. Ради таких ощущений стоило жить.
За всеми этими мыслями он не заметил, как лежит в комнате своей матери, на ее кровати. Но почему-то это казалось нормальным, равно как и то, что рядом лежал какой-то мужик, которого Иван величал… Отцом.
«Дикость какая-то!»
Нет, не дикость, это все было нормальным и вполне естественным. Они смотрели телевизор. Свет в квартире исходил только от него. Послышался стук в дверь.
– Иди, открой, – услышал Иван.
«Впусти дорогого гостя, завари чай и посидим, поговорим на какую-нибудь тему».
О чем, интересно, толкуют по ночам? Вероятно, о внешней политике, как предположил бы Данила.
Иван подошел к двери, оставив замок на цепочке, он приоткрыл ее. Там царила тьма. Внезапно оттуда пошли колебания воздуха. Что-то страшное было там, он это чувствовал. Из темноты послышался нарастающий хрип, готовящийся перерасти во что-то более ужасное. В страхе Иван вбежал назад в комнату, крича – Папа! Папа! Отец, который мирно лежал до этого, вдруг вскочил с кровати, побежал в комнату Ивана и там исчез, как будто растворился. Иван же обо что-то споткнулся (о кровать?) и растянулся на полу. Дверь с грохотом расхлопнулась, срывая цепочку на замке. Послышался ужасающий рев, переворачивающий всю душу наизнанку, который Иван уже слышал.
«Да, точно слышал! Однозначно!»
Он проснулся в холодном поту. Давненько его уже не посещали такие сны, но Иван явно не успел по ним соскучиться. Его охватило уже знакомое ему чувство – боязнь уснуть. Он лежал с открытыми глазами, но через какое-то время они вновь начали закрываться.
Он находился в каком-то доме. За окнами все еще царила ночь. Перед ним стояла женщина, держа тарелку на подносе с какой-то похлебкой. В свете луны он увидел, что ее лицо было объято ужасом, но ее голос, когда она заговорила, был спокойным.
– Каждый день, в течение многих лет, я хожу кормить свою дочь. Сегодня – твоя очередь.
Женщина протянула Ивану поднос и медленно указала пальцем туда, где начинался свод тоннеля, уводящего куда-то вглубь, в темноту. Краем уха он услышал какое-то, едва доносившееся до него, лязганье. Оно так же внезапно прекратилось, как и началось. Его глаза вернулись к женщине. Она по-прежнему стояла на том же месте, устремив свой взгляд туда. Ее вытянутая рука, словно замерла, указывая ему путь. Иван глубоко вздохнул и двинулся к проходу в тоннель. Заходя в него, он еще раз оглянулся назад. Она все так же продолжала стоять, едва освещаемая светом луны, проникающим в окна. Он шел в кромешной тьме, прокладывая себе путь на ощупь. Вдоль стен с потолка тянулась бесчисленная паутина.
«Не приходило ли в голову мамаше слегка тут прибрать?»
Спустя время, он подошел к металлической двери. Огромная, массивная, она так же была покрыта паутиной. Снова послышалось как-то лязганье. Не было никаких сомнений, что оно доносилось оттуда. Ему было страшно, он еще раз вздохнул и дернул на себя ручку двери…
Иван вскочил на кровати весь мокрый, тяжело дыша. «Что это было, Господи?! Что это было?!» Он как всегда не помнил, но весь дрожал.
***
Собираясь и выходя на улицу, Иван не переставал трястись. Он направлялся за дом, Данилы там пока не было. Вот поедут они на электричке, и ведь в таком случае особо много с собой не наберешь, а на месте, поди, все будет стоить дорого. А еще они планировали с ночевкой, без палаток, без спальных мешков…
Его мысли прервал рокот машины со знакомой музыкой, Fear Factory. Иван обернулся, по дороге летел BMW. Машина остановилась рядом с ним, за рулем сидел Данила с восторженным лицом.
– Приветики! Ну что, зашибись я придумал?!
– Но откуда? – удивленно произнес Иван.
– Сейчас расскажу, только припаркую ласточку!
Данила парковался как в первый раз, осторожно, все выверяя.
– А теперь погнали затариваться!
В магазине они набрали прилично, и в основном это был алкоголь. Ящик пива, пара бутылок перцовки, колбаса, хлеб, готовые салатики и сок. Данила пребывал в прекрасном настроении. Кассирша спросила их, нужны ли им пакеты.
– Нет! Что Вы?! Что за вздор?! Зачем?!
Кассирша улыбнулась.
– Давайте нам три пакета, – сказал затем Данила, – два – на продукты, один – на память.
Они подошли к дороге, ожидая, когда для них загорится зеленый. На другой стороне стояла полная, но довольно молодая девушка. На ней была ветровка морковного цвета и черные брюки и это в летний месяц при плюс двадцати пяти. Она мотала головой то в одну, то в другую сторону, глаза были выпучены, какая-либо косметика отсутствовала, никакого женского атрибута в виде сумочки не было. Она просто стояла, свесив по бокам руки и глядела по сторонам. Ивану показалось, что у нее не все в порядке со здоровьем, а именно с мозговой деятельностью. Таких в школе обычно считают изгоями, если она, конечно, вообще туда ходила.
Данила страстно выдохнул и прошептал – Секси! Черт возьми, он умел болтнуть что-то такое, от чего сдерживаться от смеха было трудно. Девушка на той стороне зевнула, широко раскрыв рот и даже не прикрыв его рукой,
– Что она со мной делает?
Тут Иван не удержался и громко расхохотался. Девушка устремила свой взгляд на них, загорелся зеленый.
– Вот нельзя с тобой тихонько похихикать, тут же подведешь нас всех под монастырь. Так, смотрим в другую сторону и быстро переходим.
Она дорогу не переходила, а просто стояла и смотрела на них. Иван это чувствовал.
– В общем попускал я вчера сопли, – начал рассказывать Данила, – и внезапно мне в голову пришла мысль, что можно попробовать арендовать машину. Утром я поперся в Москву, взять что-то наподобие моей. В итоге, видишь на чем приехал. Развели меня там, но я ни грамма не жалею, как и о том, что, пока я доехал от Кутузовского сюда, машина съела четверть бака. Но, е-мое, Ваня! Живем только раз! Должны же быть какие-то радости! Мы сейчас сядем, ты охренеешь от того, как она едет. Я вообще не представляю, как после нее садиться в свою колымагу. Ее еще ремонтировать, но ничего, я уже нашел один Б/Ушный движок…
Данила на мгновение задумался.
– Ладно, не нужно сегодня о грустном, сегодня большой день.
Они сели в машину. Под ними кожаные сидения коричневого цвета практически не чувствовались.
– А, заценил? Я подумал, что уселся на какие-то шелковые перины. Конечно, блевотно после этого будет в свою садиться.
Данила крутанул стартер, взревел мотор. Именно взревел, потому что Данила поддавливал акселератор.
– Ууууу! Я вообще с ума схожу от этого звука, но ты подожди, сейчас мы выедем, где посвободней. Это огонь! На светофоре все сегодня оставались далеко позади, я реально чувствую себя за ней королем. Ваня, к этому стоит стремиться.
Они неспешно выехали на большую дорогу, докатились до светофора. Только-только загорелся красный. Они стояли первыми в своем ряде, рядом с ними поравнялась тонированная Мазда, которая, по-видимому, тоже была прилично пришпорена мощностью, судя по звуку мотора.
– А вот сейчас будет действительно интересно, – глаза Данилы горели. – Сейчас ты увидишь.
Загорелся зеленый. Данила вдавил газ в пол, Ивана вжало в кресло. Стрелка спидометра стремительно дошла до ста тридцати километров в час. Взревел двигатель Мазды, где-то позади. Данила довольно загоготал и на мгновение обернулся.
– Ну где ты там на своей японской «пердопелке»?! Ну и кто здесь отец?!
Данила догнал машины с предыдущего светофора. Он практически стыковался с задним бампером впереди едущей машины и резко перестраивался в соседний ряд. Со свистом обойдя машину, он нырял обратно, потому как в соседнем ряду тоже неспешно ехала машина. Движение было довольно плотным.
– Куда вы все собрались, идиоты! Дома сидите, чай пейте! Ладно, надо сбавить ход, а то все-таки пока дома кругом.
Спустя несколько мгновений послышался знакомый гул двигателя, это их догоняла Мазда. Она обошла их, обдав сизыми выхлопами из своей огромной трубы.
– Эх, дружок, после драки кулаками не машут. А вообще зря он так носится. Весь кайф-то в ускорении, когда стремительно набираешь скорость, рванув с места. А это что? Так и я могу на своей колымаге рано или поздно такую скорость набрать, правда довольно «стремно» будет на ней так ехать. Вся будет греметь и дребезжать, того и гляди сейчас к чертям развалится на куски прямо на ходу. А в этой… Ну прямо не знаю ощущений лучше. Секс только наверно… Ваня, сегодня гуляем по полной, нас сдерживает только дорога. Приедем и начинаем нашу вечеринку.
