Александр Лиграс
Перевал
Списав на стресс, я вновь принялся успокаивать парня, пытаясь вернуть его из мира предрассудков и суеверий в реальность. Однако дальнейшие события убили во мне всю уверенность и трезвомыслие.
– Сейчас, я нагрею воды и сделаю тебе теплый кофе, а после мы выберемся отсюда. А пока парни поищут остальных наших, – я попытался успокоить его.
Достал походное одеяло и постарался укутать бедолагу, но его следующий вопрос не позволил довести дело до конца:
– Какие парни?
Медленно оборачиваясь, я начал произносить имена, но вдруг мой язык оцепенел на полуфразе: за спиной было пусто. Боб, Айзик и Питер исчезли. Привстав, я вышел из-под каменного козырька… Хотя снегопад и не останавливался, но видимость была достаточной. Парни просто исчезли… Посмотрев на землю, я испытал поистине незабываемое и жуткое ощущение… На идеально ровной поверхности рисовались лишь отпечатки 43 размера армейского ботинка – моего ботинка…
– Их давно нет… И меня нет… – прохрипел Норман.
Услышав эти хрипящие слова из-за спины, я обернулся и … не увидел старика Нормана… Передо мной сидела высохшая мумия, одетая в военную форму…
Не знаю, что мною двигало: то ли любопытство, то ли отчаяние. Возможно, я сошел с ума, но моя рука потянулась к сидящей фигуре. И когда до прикосновения оставалась пара дюймов, раздался непостижимой мощи глухой гул, заставивший прикрыть уши руками. Он походил на горн или даже на сигнал круизного лайнера. Спустя миг звук исчез, а мумия превратилась в пыль. Отскочив от неожиданности, я припал на задницу, и тут дала о себе знать о взбесившаяся рация. Судорожно пытаясь прикрутить её, пальцы обломали шайбу громкости, оставив работать эту взбесившуюся коробчонку на максимуме.
Признаться, в тот момент я был чертовски взволнован, но то, что услышал, подстегнуло меня бежать в кошмарном испуге. Сквозь шум эфира прорезался голос старика Нормана:
– Их нет… И тебя не будет…
Дальше проследовала тирада душераздирательных криков и стонов, завываний и истошного смеха, словно сам ад был на другом конце связи. Я принялся нервно отстегивать карабин в жалких попытках избавиться от рации, но пальцы не слушались, и под сопровождение дьявольского аккомпанемента устремился прочь из укрытия.
По глубокому снегу сильно не побегаешь, к тому же… если перед таким марш-броском уже навернул десяток миль. Поэтому, задыхаясь и кашляя, я с трудом передвигался. Тем временем из рации стал доноситься искаженный техникой гул, ранее ударивший по моим ушам в укрытии.
И вдруг я остолбенел… Эта картина до сих пор является мне в ночных кошмарах. Мне очень хотелось бы навсегда позабыть весь тот ужас, оборвавшийся грохотом в сердце, но, к сожалению, это невозможно. В центре небольшой поляны была свалена куча из человеческих тел. Изувеченные и изуродованные, они небрежно лежали друг на друге, походя на курум. Я сразу опознал в застывших от колючего холода лицах своих пятерых сослуживцев. Их заледенелые в неописуемом кошмаре глаза смотрели прямиком в душу, заставляя чувствовать страх, боль и отчаяние. Истинный ужас я испытал, когда обратил внимание на задний фон этой богомерзкой и бесчеловечной композиции. Огромная, ростом в три человека, фигура, стоявшая позади, протянув руки над телами, впитывала в себя полупрозрачную субстанцию прямиком из моих сослуживцев.
Голова этой твари была опущена, и разглядеть её тогда я не сумел. С точностью могу сказать: по форме черепа она слабо походила на человеческую, скорей… на лосиную. К тому же, наросты, находившиеся на верхней части, напоминали рога. Вниз свисали клоки шерсти, скрученные в трубки. Я бы хотел назвать их дредами, но, присмотревшись, распознал в этих практически белых трубках человеческие кости.
Дальше нервы не выдержали, и я достал винтовку. Опутанный страхом и яростью, прицелился, нажал на спуск – чек…. Я совсем забыл о предохранителе, и вместо громкого выстрела раздался еле уловимый скрежет металла. Его оказалось достаточно, чтоб эта тварь, оторвалась от пиршества и обратила свой взор на меня. Боже… Ее глаза представляли одно сплошное, фосфоресцирующее белое пятно в центре головы. Рот, куда через его руки перетекала полупрозрачная субстанция, выкачанная из горы тел, был не чем иным, как идеально ровной дырой.
Сложно в подробностях описать богохульный портрет невиданной твари. Будь я даже художником, не уверен, что смог бы запечатлеть на холсте весь ужасный облик хозяина перевала. Но что точно помню – я не попробовал совершить второй выстрел…
Огромная тварь сделала неуклюжий шаг ко мне, и я, не задумываясь ни на минуту, бросился прочь по узкой колее, проделанной мною по пути сюда. Не оборачиваясь, шаг за шагом, я пытался бежать по глубокому снегу, четко осознавая: стоит оступиться – и жизнь наверняка покинет меня в тот же момент. Основанием служил тяжелый гул, приближавшийся и усиливавшийся с каждым моим неловким движением.
