Александр Кугельштадт
Это все психосоматика! Как симптомы попадают из головы в тело и что делать, чтобы вылечиться

Настоятельно требуется пример для подражания: с четвертого по седьмой год жизни

Эдипов комплекс… Не сыскать, пожалуй, другого столь же известного психоаналитического понятия. К тому же вокруг него ходит столько шуток и анекдотов.

Широко известны и такие понятия, как «сублимация», «оговорка по Фрейду», «невротический», но они, конечно же, не столь образны и занимательны.

СОПЕРНИЧЕСТВО

Так какую же роль играет эта концепция в фазе развития с четвертого по седьмой год жизни?

По Фрейду, «эдипова фаза» несет ребенку множество открытий, влияющих в конечном счете на его половое самосознание. Ребенок обнаруживает, что окружающие его люди, прежде всего родители, находятся в отношениях, из которых он исключен. И потому, согласно теории Фрейда, маленький человек соперничает за партнера с тем из родителей, с которым он одного пола, пока не замечает, что это ни к чему не ведет. И тогда он идентифицирует себя с однополым с ним родителем, то есть берет его за пример, которому будет следовать в новых отношениях вне семьи.

Экскурс

Эдипов комплекс по Фрейду – версия 2020

У девочек соперничество с матерью за отца и преодоление этого соперничества называется «комплекс Электры».

При гомосексуальном развитии, по Фрейду, Эдипов комплекс разрешается идентификацией с родителем противоположного пола, которого это немало смущает, поскольку отец (или мать) не может распознать либидозные побуждения. Эта «психосексуальная инверсия», рассматривающая биографическую составляющую как одну из причин гомосексуализма, в кругах специалистов по психосоматике считается весьма сомнительной [26]. Сексуальная ориентация, скорее всего, явление отчасти врожденное [27].

В наши дни концепция Эдипова комплекса несколько устарела. Прежде всего потому, что она исходит из наличия в семье (и участия в воспитании) обоих родителей, а сегодня во многих семьях это далеко не так. Тут уж «эдипова ситуация» никак не сложится. Но вот что обнаруживается: в этой фазе поиска идентификации у детей много чего происходит на эмоциональном уровне, и оказывается, что это очень важно – выйти из «эдиповой любви» к матери или к отцу и найти новые эталоны, то есть людей за пределами семьи, с которыми можно идентифицироваться и которые помогут создать тесную диаду¹. Получится ли это с отцом, с матерью, с воспитательницей детского сада или с кем-то из соседей – уже не столь важно.

ПРО ТРЕУГОЛЬНИКИ

На деле же процессы намного сложнее; однобокая теория соперничества с кем-то из родителей, названная в честь героя древнегреческой саги, – это все же сильное упрощение.

Несомненно, в этой фазе развивается понимание отношений, выходящих за пределы брака. Этот шаг в развитии называется триангуляцией.

Многие взрослые знают, насколько трудно бывает что-либо предпринять, когда участие в решении вопроса принимают три человека. Это часто ведет к конфликтам и вызывает негативные эмоции, поскольку один из трех обычно чувствует себя лишним. И этот опыт ребенок пяти или шести лет должен пройти и научиться выстоять. Он злится, он разочарован, он чувствует себя в изоляции. Это трудности роста – вот в чем дело. Если у родителей получается сохранять свои отношения и выдерживать эмоциональный бунт ребенка, то он сможет развить свою идентичность и достичь следующего уровня.

ЕСЛИ ЭТА ФАЗА НЕ УДАЛАСЬ

Если хеппи-энд в этой фазе не случился, если остались неразрешенные проблемы, то мальчик или девочка могут ощущать свою половую принадлежность как нечто постыдное, чувствовать себя нежелательными; в будущем может появиться страх вступать в интимные отношения с противоположным полом (или с однополым партнером).

Также могут развиться различные психосоматические симптомы и нарушения в отношениях с окружающими. Эти нарушения нередко могут и указать на проблему с собственной идентификацией. Сюда относится отвращение к сексу и потребность в опеке со стороны партнера (при этом без собственно агрессивного навязывания интимных отношений с его стороны).

А может развиться и сверхсексуализация, и тогда человек будет постоянно стремиться обойти всех в плане сексуальных похождений или же будет испытывать потребность ими хвастаться для поддержания душевного равновесия.

Что будет дальше и почему все это важно!

ШАТАЮЩИЕСЯ ЗУБЫ

Если у ребенка получится идентифицировать себя с одним из родителей или, скажем, с воспитателем (причем любого пола – того же или противоположного), то в его эмоционально бурную жизнь первых шести-семи лет вернется покой.

Далее следует латентная фаза, которая длится до наступления переходного возраста и которую автор одной публикации коротко и очень метко назвала «золотой век детства» [28]. Ребенок больше не подвержен таким сильным эмоциональным всплескам, он находится в поиске своего места в мире. Если в более раннем детстве его обуревали порой разрушительные импульсы, то теперь он чаще всего конструктивен: рисует, что-то мастерит, творит. Он много и охотно двигается, прыгает от радости и в волнении расшатывает зубы-резцы, готовые вот-вот выпасть. Он с гордостью наблюдает за тем, как прибывает мышечная сила.

ПОДРОСТОК

Пубертат большинству из нас наиболее знаком – мы можем сознательно о нем вспоминать, а лучшие или самые драматические сцены часто сами всплывают в памяти, поскольку они имели для нас большое значение.

Тело в подростковом возрасте обретает половую зрелость, а интеллектуальные способности теперь гораздо более развиты, чем эмоциональный мир. А он, этот мир эмоций, нередко хрупок и взрывоопасен, так что может обнаруживаться внутренняя и телесная нестабильность, вплоть до психосоматических симптомов.

ВЗРОСЛЕНИЕ

Затем следует ранняя юность, наступает пора вступать в любовные отношения и интегрироваться в социальные группы, начать зарабатывать на жизнь, а также все больше отделяться от родителей.

Этот отрезок между 18-м и 20-м годами жизни – время созревания, время интенсивных перемен, когда развивается много новых ментальных и эмоциональных способностей и происходит еще один скачок в развитии мозга [29].

Вследствие первого опыта партнерских отношений и сексуальности возникает новое представление о своем теле.

Это также фаза, в которой бытующие в обществе идеалы внешности воспринимаются особенно близко к сердцу, что грозит заболеваниями, связанными с представлениями о своем теле, – например, анорексией и дисморфными расстройствами (это беспокойство по поводу образа своего тела и убеждение, что в нем что-то не так, а другие этого не понимают).

РАЗВИТИЕ И РОСТ

Вам уже ясно, что за любой из жизненных фаз стоят процессы роста и развития? Да, психика и тело вновь и вновь сталкиваются с окружающим миром и постоянно развиваются. Но свои сильные и слабые стороны мы все же приобретаем в детстве: именно развитие в первые годы жизни глубоко запечатлевается в нашей психике, а следовательно, в мозге, в лимбической и прочих системах организма.

Мы все, бывает, держимся за свои детские шаблоны переживаний, действий, мышления. Хотя нам, взрослым, они совсем ни к чему и даже доставляют проблемы. Вы, наверное, уже поняли, что самые сложные задачи в ходе нашего развития связаны с отношениями; мы или строим их, или устанавливаем границы. Отношения с окружающими оказывают огромное влияние на наши душу и тело – причем на протяжении всей жизни, пусть даже потребность в человеческих связях уже не такая острая, какой была в детстве.

Экскурс

Формула счастья

Во что бы вы вкладывались для того, чтобы вам в жизни сопутствовали счастье и здоровье? В славу, в карьеру, в богатство? Восемьдесят процентов людей считают эти три параметра самыми важными и преследуют именно такие цели.

С 1939 года (уже более 80 лет!) в Гарвардском университете в Бостоне проходят исследования Grant Study и Glueck Study [30] – ученые ищут ответ на вопрос, что доставляет наибольшее удовольствие в жизни и при этом реально достижимо (понятно же, что большинство не обретут известность и не разбогатеют). Исследователи год за годом проводят медосмотры многих сотен жителей города и задают тщательно продуманные вопросы об их жизни. Уже исследуется второе поколение.

Из сокровенно личных и честных ответов респондентов выводится следующая «формула счастья»: счастливыми и здоровыми делают нас хорошие отношения. Как показало исследование, вот три главные причины этого.

1. Хорошие отношения укрепляют наше здоровье и удлиняют жизнь, в то время как одиночество – яд для организма (продолжительность жизни укорачивается, и даже мозговая функция ослабевает раньше).

2. Дело не в количестве друзей, тут Facebook предлагает нам ошибочный путь. Именно качество имеет решающее значение. Плохой, конфликтный брак может оказаться гораздо хуже одиночества. Более того – в нем человек может чувствовать себя еще более одиноким. Те, кто в свои 50 лет жил в самых прекрасных отношениях, в 80 лет оказывается в числе самых довольных жизнью пожилых людей (эти данные были намного убедительнее, чем влияние уровня холестерина на удовлетворенность жизнью).

3. Хорошие отношения предохраняют мозг от старения. Если у вас есть возможность полагаться на других людей, вы даже в преклонном возрасте сохраните хорошую память. Конфликты и разногласия при этом не проблема, покуда человек в принципе может рассчитывать на другого.

Вот вам подтверждение древней мудрости. Но мы люди, и мы любим быстрые решения. И потому нам порой так трудно работать над отношениями, пробовать какие-то новые принципы и методы общения с людьми, учиться находить контакт. Однако это непременно следовало бы делать.

 

Самопознание

Первый шаг на этом пути – иначе посмотреть на самого себя. Каждая фаза развития оставляет в человеке нейронные и физиологические следы, и мы всегда в какой-то мере остаемся маленьким ребенком, ищущим связи с близкими и желающим благополучных отношений. К этому надо прислушиваться, это надо понимать. Каждый из нас отчасти еще «оральный» ребенок, который хочет присваивать себе нечто, вбирать в себя, обладать. И вместе с тем – упрямый ребенок, который бунтует и не хочет ходить на горшок, когда этого желают родители. А также агрессивное дитя, конкурирующее с близкими в «треугольных» отношениях; дитя, которое хочет стать лучшим и которому прямо-таки необходим образец для подражания.

Начиная признаваться себе, что на самом деле мы нечто большее, чем кажется поначалу, мы делаем важный шаг к иному обращению с самим собой. Обращению великодушному, какого мы желали бы от идеальных родителей во всех этих фазах своего развития; к обращению такому, в котором сняты разногласия, а от нас не требуют невыполнимого и не питают завышенных ожиданий.

Мы привыкли считать себя рационалистами – благоразумными и рассудительными людьми. Но мы, взрослые, слишком уж легко отрекаемся от непоседливого ребенка внутри нас, который жаждет двигаться и развиваться, а при неудачах – ревет и ищет утешения.

Как научиться мудрому, спокойному отношению к потребностям своего внутреннего ребенка, мы обсудим в третьей части книги «DIY – Do it yourself: Как поддерживать свое психосоматическое здоровье» (см. стр. 209).

Жизненные пути

«Прошлое не умерло, оно даже не прошло. Мы отделяем его от себя и отчуждаемся от него».

Криста Вольф [31]

В медицине, как, впрочем, и в обществе в целом, набирает силу тенденция преуменьшать значение прошлого. Дескать, не так важно, откуда человек происходит, какие чувства он испытывал в ранние годы, как менялась его внутренняя картина мира. Иллюзия – все то, что не здесь и не сейчас происходит.

И при этом из нейробиологии мы знаем, как прочно сидит в нас прошлое. Как может проявиться индивидуальность человека, если обладатель этой индивидуальности намеренно закрывает глаза на свое прошлое? Почему мы отчуждаемся от него, как это метко сформулировала Криста Вольф?

В следующей главе мы поговорим о чувствах.

Чувства – это тот материал, из которого сотканы психосоматические заболевания.

Вы увидите, что обуревающие нас эмоции большей частью – тоже продукт прошлого, равно как и наше отношение к этим эмоциям. Прошлое нас не отпускает.

Почему чувства – это такая сложная материя

Ох уж этот саблезубый!

В черновой версии этой главы я пытался объяснять физиологию возникновения эмоциональных всплесков на примере события, вызывающего у вас страх. А потом я тот вариант стер. Для начала разговора на такую большую тему, как чувства, эти объяснения показались мне малоубедительными. При этом я и сам испытывал своего рода страх – страх оказаться несостоятельным.

Может, вы уже не раз читали или слышали подобные разъяснения на затасканном примере с саблезубым тигром, которого уже 28 тысяч лет на территории Европы и не встретить. Пример с хищником используют, чтобы показать, что эмоциональная реакция – штука врожденная, и выполняет она нужную человеку функцию. Исследуя реакцию на страх, можно понять непреходящую важность этого чувства для выживания человека с исторической точки зрения. Оказавшись вдруг лицом к лицу с саблезубым тигром и почувствовав страх, человек получает конкретный импульс – бежать. Организм физиологически настраивается соответствующим образом (для поступления большего количества кислорода усиливается сердцебиение и учащается дыхание), и человек получает в распоряжение энергию, необходимую ему для бегства – ну или, по обстоятельствам, для схватки с чудовищем. Да, на этом примере понятно, зачем в принципе нужен страх, но только к чему он нам, когда мы сидим в офисе или отдыхаем на пляже, – саблезубых тигров-то больше нет. Вместо них у нас теперь вредные коллеги или неприветливые соседи по пляжу, но мы от них, как правило, не убегаем и бороться с ними, используя физическую силу, тоже не всегда можем.

Для чего же тогда может быть полезен страх сегодня?

Чувств человеческих не счесть

Написав черновой вариант этой главы, я засомневался, покрывает ли она все те проблемы с чувствами, с которыми периодически сталкиваются мои пациенты. На, казалось бы, ярком и зарекомендовавшем себя примере я объяснял, как возникает страх и как раздражитель передается от органов чувств сначала в таламус, далее в миндалевидное тело (это центр негативных эмоций), чтобы затем, после того как гиппокамп соотнесет этот раздражитель с предшествующим опытом, быть сознательно воспринятым корой головного мозга. В то же время гипоталамус и вегетативная нервная система давно уже успели отреагировать телесной реакцией, а также соответствующей мимикой (например, широко распахнутыми глазами), защитной позицией или низким стартом для спринтерского забега.

Но затем я понял, что вся эта информация избыточна, да еще я в итоге упустил бы шанс объяснить, что же это на самом деле такое – чувства. Уже через несколько дней работы над этой главой я почувствовал, как нелегко писать о них и о путях их передвижения по организму. Так в меня самого закралось чувство: страх несостоятельности.

Возник этот страх потому, что за последние 10–15 лет наука открыла невероятное количество нового в эмоциональной сфере, и мне не хотелось бы предстать перед вами недостаточно компетентным, если окажется, что я не смогу полностью раскрыть эту тему в книге. И кроме того, я уяснил для себя, что индивидуальное переживание чувств – это часть базы, определяющей нашу жизнь.

Итак, страх несостоятельности привел меня к написанию главы заново, затем я переписывал ее еще и еще. Я принял решение в работе прислушаться к своему сердцу и из всей огромной темы под названием «чувства» просто описать то, что, как мне кажется, особенно важно знать. Не претендуя при этом на полноту изложения.

И знаете, что еще я могу сказать? Мой страх ушел, и теперь, печатая эти строки, я чувствую себя определенным образом связанным с вами и больше не опасаюсь, что вы будете меня порицать.

От чувств так просто не отделаться

СМЫСЛ И ЦЕЛЬ

Итак, я подхожу к первой гипотезе о чувствах, которой нам с вами надо заняться (ею, а не саблезубым тигром!), – чувства полезны^[11]. Они указывают нам на очень важные вещи, которых наши мысли порой избегают.

Стыд, например, удерживает нас от того, чтобы делать неловкие вещи или писать о чем-то в Сети, даже если в данный момент нам очень этого хочется.

Печаль по поводу тяжелой утраты заставляет нас уходить в себя и выделить время, чтобы с этой утратой справиться.

Отвращение тоже полезно: оно побуждает нас рефлекторно выплюнуть кусок яблока, из которого нас поприветствовала плодожорка.

Очень часто чувства подолгу не уходят, особенно негативные. При этом у них есть полезная функция: указывать, что нужно что-то изменить, улучшить или внимательнее оценить ситуацию.

Первые версии главы о страхе на примере саблезубых тигров были неубедительны отчасти потому, что вместо хищных монстров теперь опасны для нашего здоровья, например, социальная изоляция или стыд. И пусть мы больше не убегаем рефлекторно (по крайней мере, во многих повседневных ситуациях), можно по-прежнему извлекать пользу из самых разных чувств, усматривая в них повод приглядеться к конкретной ситуации и проверить, не требует ли она каких-то действий или изменений. Так и у моего страха несостоятельности была веская причина – он сигнализировал мне: что-то с этой главой у тебя не так. И вот еще какая от него польза: он выполнил коммуникативную функцию – я откровенно поделился с вами, что чувствовал во время написания книги, вы меня лучше узнали, и между нами установился контакт.

На самом деле я не уверен, что подобное передается через текст, но факт в том, что жесты, мимика и словесная коммуникация существенно улучшают отношения, делают их более открытыми и честными, потому что, ставя себя на место своего собеседника, мы начинаем лучше понимать его. А чувство взаимопонимания с окружающими придает нам уверенности.

ПРИСПОСОБЛЕНИЕ

Итак, чувства выполняют ключевую функцию в том, что человек делает постоянно и автоматически, а именно – в адаптации к меняющимся обстоятельствам.

При этом они не столько личное качество индивидуума, сколько часть системы невидимых связей между людьми, в которых всегда противопоставляются два состояния, например: «я зол, и собеседник должен это увидеть» или «он в ярости, и это меня пугает». Получается, что чувства по сути – средство коммуникации (или же были им, пока не появились мобильники). Кстати, современная форма коммуникации путем обмена эсэмэсками и сообщениями в мессенджерах – это сложная задача, потому что в режиме онлайн мы гораздо хуже можем прочувствовать собеседника и вынуждены вместо этого раскидывать мозгами, как наше послание будет воспринято собеседником и какие вызовет эмоции. Я встречал огромное количество людей, испытывавших все бо́льшую неудовлетворенность такого рода общением, но не желавших, однако, отказываться от этой иллюзии постоянного контакта.

Я говорил вам, что мои страхи исчезли, как только я набрался решимости написать эту главу по собственному вкусу и разумению, а нейронауку оставить ученым. Так уж устроены чувства: когда их осознанно проживаешь и позволяешь им быть, они затухают (!). Чувства же хотят лишь нести свою службу. Цель выполнена – и они (в идеальном случае) незаметно удаляются.

Главное – умение обращаться со своими чувствами

Второй момент истины относительно чувств: базовые эмоции – радость, удивление, страх, злость (гнев), печаль, отвращение, стыд и вину [32] – мы несем в себе с самого рождения, но решающее значение для качества нашей жизни имеет то, как мы с ними обращаемся. Дело в том, что каждое из этих чувств – это не универсальная «вещь в себе»^[12], функционирующая просто как данность.

ДЕТСКИЙ ЛЕПЕТ

То, как мы воспринимаем различные ситуации и как с ними справляемся, в течение нашей жизни меняется. В первые два-три года, в ранних своих отношениях, ребенок учится определенным образом обращаться с чувствами и поначалу эти уроки очень прочно усваивает: растущий мозг особенно восприимчив к первому опыту. Здесь очень важно, как окружающие младенца люди будут вести себя по отношению к его все еще импульсивному и первобытному эмоциональному миру.

Наверняка вы слыхали, как мамы вдруг начинают переходить на детский лепет, на все эти «ути-ути» и «да-да-да, мой пупсик». Казалось бы, это глупо и бессмысленно, однако такой стиль общения обусловлен гормонально и вполне оправдан: в языке матери ребенок находит отражение своего собственного эмоционального состояния. Речь он пока не понимает, и потому мать использует другие средства для интерпретации душевного состояния своего малыша – это успокаивает его и дает понять, что он в безопасности.

Современные родители не стесняются искать контакт со своим малышом и любыми средствами проявлять интерес к нему, даже будучи в общественных местах. Они всегда рядом с ребенком, буквально день и ночь в телесной близости – это успокаивает малыша, сглаживает его негативные эмоции, и в результате ребенок научается способности самоуспокаиваться, усваивает эти уроки и позже может сам их применять.

Это то время в его жизни, когда он усваивает базовое доверие – ну, или склонность к недоверию; в общем, то, что сопровождает людей позднее в жизни.

ОРИЕНТАЦИЯ НА ОТНОШЕНИЯ

Общение в раннем детстве, кстати, явно отражается на мозге: если ребенка постоянно успокаивали, у него будет хорошо развит гиппокамп – мозговая структура, которая отвечает в том числе за самоуспокоение, – и тогда у него не будет особой склонности к избыточным реакциям мозга. Если в ранних отношениях было много стресса, вызванного принуждением или невнимательным отношением, то в крови ребенка будет наблюдаться повышенный уровень эндогенного гормона кортизола, гиппокамп недостаточно разовьется и не сможет полноценно выполнять функцию эмоционального успокоения [33]. Это чревато тем, что впоследствии человека могут обуревать негативные, путаные чувства. Так бывает, например, при эмоционально нестабильном расстройстве личности или при синдроме пограничного расстройства. Физическое здоровье тоже может пострадать от ненадежных связей и от неблагоприятного первого опыта: нарушается работа иммунной системы, что повышает риск аутоиммунных заболеваний, таких как диабет первого типа; снижается общая сопротивляемость стрессу.

Так что с точки зрения нейробиологии очень даже целесообразно сразу же успокоить орущего младенца, а не давать ему вволю орать «в фоновом режиме». У него еще не выработалась способность к самоуспокоению, и есть опасность, что в какой-то момент возникнет резигнация^[13]. А это нечто иное, чем умиротворение.

ПОДАВЛЕНИЕ

В ходе развития человека от младенчества до взрослого в области чувств происходит еще кое-что очень важное. От своего окружения мы узнаем правила вроде «не надо этого бояться, потому что…» или «это не причина для слез». И еще подобные расхожие выражения: «плакса», «терпи, казак, атаманом будешь». Иными словами, мы сначала в семье, а затем в других социальных группах – в школе, например, – усваиваем, какие чувства приемлемы, а какие следует подавлять, в них якобы даже признаваться неприлично.

Приспособившись таким образом справляться со своими чувствами, впоследствии мы, переживая какие-то эмоции, будем чувствовать себя неполноценными и научимся их игнорировать. А в будущем это может аукнуться психосоматическими заболеваниями.

Запускающим механизмом может послужить какая-либо жизненная ситуация, когда «запрещенное» чувство будет очень сильно, а мы подсознательно станем всячески избегать конфронтации с ним. Это может получиться, если распознать телесное выражение подавляемого чувства, классифицировать его как симптом, вытеснить и отвергнуть его физиологическую часть. Тогда мы избежим конфронтации с «запрещенным» чувством и пойдем искать врача, который займется нашим локализованным телесным симптомом.

Этот феномен составляет во врачебной практике большой процент симптоматики, не поддающейся более точной классификации, и называют его «функциональным расстройством», или «неспецифическим телесным симптомом», или вот еще – «соматоформным симптомом»: врач ничего не обнаруживает.

Выбираемся из психосоматической ловушки

№ 03: Распознаем ложные убеждения касательно чувств

1. Случалось ли вам думать или говорить: «Он (она) заставил(а) меня почувствовать что-либо…»? Если да, могу возразить: чувства невозможно передать другому человеку. На собственные чувства мы реагируем, основываясь на нашем предыдущем эмоциональным опыте. Стоит нам захотеть переложить ответственность за свое чувство, как начинаются сложности. Лучше оставаться с тем, что есть, и сказать: «Когда ты мне говоришь то-то и то-то, я чувствую себя так-то и так-то». Это совсем другое дело, собеседник воспримет ваше утверждение менее агрессивно и, возможно, даже будет вам благодарен.

2. Альфред Адлер (1870–1937), врач и основатель индивидуальной психологии^[14], считал, что мы бываем несчастны, когда сами этого хотим. Если человек обладает мужеством изменить в своей жизни какие-то основополагающие вещи, чтобы жить так, как он на самом деле хочет, то он, согласно Адлеру, может быть счастливым прямо с этого момента. А когда обуреваемый яростью человек начинает кричать, он этим самым показывает миру степень своей злости. Адлер считает, что злобный крик – это выбор самого индивидуума, который он делает ради обретения власти или влияния; только ради этого он генерирует в себе чувство ярости – а еще для того, чтобы иметь оправдание за свое поведение [34]. То есть нам следует докапываться до сути собственных мыслей, чтобы не быть беспомощно зависимыми от наших чувств.

3. Очень полезно осознавать, что чувства – не абсолютная истина, пусть даже по ощущениям это именно так. Их можно сравнить с очень долго хранящимися быстрозамороженными продуктами, которые многократно уже оттаивали и снова замерзали. Хорошим началом будет с интересом и доброжелательно познакомиться с собственным миром эмоций, вместо того чтобы держаться за ложное представление, будто чувства открывают нам реальные факты.

СМЕШЕНИЕ ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

Прежде чем перейти к третьему важному моменту, который выкристаллизовался в ходе моей одиссеи в поисках наилучшего варианта главы о чувствах, я хотел бы кратко напомнить вам два предыдущих пункта.

1. Чувства предназначены для приспособления к насущным жизненным проблемам в момент «здесь и сейчас» в качестве внутреннего компаса, по которому можно ориентироваться и который призван помочь показать свое состояние окружению.

2. Подход к чувствам и то, как мы с ними обращаемся, формируется преимущественно в первые годы жизни, но также и в более позднем детстве и в юности, и хранится в соответствующих мозговых структурах.

Вы уже догадались, какими сложностями в течение жизни может обернуться сочетание этих двух пунктов? Сформулирую вопрос иначе: собираясь в железнодорожное путешествие, вы будете сверяться с актуальным расписанием поездов или с расписанием пяти-, десяти- или двадцатилетней давности?