Александр Константинович Эганян
Сломанный образ
Пустой
Музыка громко играет в наушниках Марка, и он ничего не слышит, что происходит вокруг него самого. А хотел ли он что-либо слышать?
– Сколько раз я должна крикнуть, чтобы ты пошёл на ужин? – произнесла его мама, и он от неожиданного прикосновения испугался и немного отдёрнулся к стенке. Это прикосновение было морозным, но его невозможно описать тем людям, которые получают хоть какое-то тепло от своих близких. Одно только касание может выразить отношение к человеку, помочь избавиться от проблем, забыть обо всём на свете, да и просто почувствовать себя своим.
У Марка есть мама, папа и старший брат. Казалось, эти люди должны проявлять хоть какие-то чувства и эмоции по отношении к нему. Марку никогда не говорили доброе утро, не желали спокойной ночи. Такие вещи казались ему чуждыми, но, когда он наблюдает за одноклассниками, которых каждый день встречают из школы, обнимают, целуют, у него внутри всё сжимается и превращается в тяжёлый камень одиночества. Самому этот камень не сдвинуть, нужны люди, которые окажут помощь, но никто не хотел прилагать усилия, даже самые близкие люди.
Марк сел за стол, у которого уже расположились члены его семьи, и начал кушать, не снимая наушники.
– Сними-ка наушники, сынок, – проговорил отец. – В своей комнате можешь сколько угодно в них находиться, но тут я тебе этого не позволю.
Марк снял эти пластмассовые провода и продолжил ужинать. Всех всегда интересовал только один вопрос: что играет у него в наушниках. Но никто не знал, что он надевает наушники не ради прослушивания музыки, а ради ухода из действительности, которая поглощает его, причиняя самую ужасную боль, боль от одиночества. Одинокий человек напоминает прекрасную розу, оставленную в вазе без воды. Эта роза чувствует, как её насыщенно зелёная ветка начинает чернеть, а бархатные лепестки потихоньку падать. Она ждёт, когда кто-то придёт и нальёт хоть пару капель воды, но никто не приходит. Она беспомощно погибает, опустив свой некогда прекрасный цветок вниз.
Его старший брат испытывал неприязнь к нему и даже не пытался это отрицать. Вся мимика брата строилась на ехидной улыбке и недоверчивом взгляде по отношению к Марку. Братская любовь, наверное, самая крепкая, но Марк за свои семнадцать лет так и не смог ощутить её или хотя бы почувствовать хоть какую-то заботу.
Что касается родителей, то история тут точно такая же, кроме одной вещи – взгляда. Родители смотрели на своего младшего сына с некоторой жалостью и безысходностью, будто бы это не их ребёнок. Поэтому Марк каждый день задавался простым, но больным вопросом: «Почему?» Он действительно не мог этого понять, ведь когда все в мире отворачиваются от тебя, и даже самые близкие люди, то невольно в голову приходят абсолютно разные мысли и порой такие, что вызвали бы страх у окружающих. Марк держал всё в себе, держал ту боль, которая разъедала его изнутри. Он боялся попросту заглянуть в зеркало, так как ему казалось, что увидит испуг и тревогу в своих глазах. После ужина Марк сразу же направился к себе. Но в то время, когда все кушали в этой неестественной тишине, он разглядывал лица и пытался что-то в них увидеть или, возможно, передать свои переживания.
Зайдя в свою комнату, Марк подошёл к полке книг и взял одну, потряс её и поднял деньги, упавшие на пол. Накинув рюкзак на спину, он открыл окно и вылез из него. Да, он ушёл из дома, ещё задолго запланировав свой уход. Марк даже не дождался того момента, когда все поужинают и пойдут в свои спальни, так как он знал, что в его комнату никто точно и не зайдёт.
Марк на протяжении двух последних лет общался в Интернете с другом, его звали Лука, а жил он в посёлке за двести километров от города. Лука был единственным человеком, который понимал его, ценил каждый миг общения, не игнорировал сообщения. И три месяца назад Марк написал ему о том, что планирует сбежать из дома. Лука поначалу думал, что это простой какой-то всплеск эмоций, который в скором времени угаснет, но он не знал в действительности, какие отношения складывались в семье. Марк ни разу об этом не говорил своему другу, так как считал, что и он перестанет с ним из-за этого общаться. Когда Лука понял серьёзность намерений Марка, то предложить жить у него, в своём поселке. Марк сразу же обрадовался, и без какого-либо сомнения согласился.
И вот Марк уже садится в автобус, который едет прямиком туда. На протяжении всей дороги он ни о чём не думал, он просто был искренне счастлив. За окном уже уселась ночная темнота, и Марк ничего не видел, кроме пробегающих фонарей и своего отражения в стекле. И да, он наконец посмотрел на себя, посмотрел в свои глаза, пропитанные успокоением. Он чувствовал, что обрёл свободу и наконец нашёл ключ от своего меланхолического замка, который на протяжении долгих лет давил на него ощущением постоянной печали. Марк подумал про себя: «А что если единственный выход из одиночества – это побег? Почему я так долго мучал себя, не решаясь на этот поступок, который избавил бы меня от всей боли, которую я пережил».
При входе в автобус Марк попросил предупредить водителя об остановке, чтобы не пропустить. И через два с половиной часа мужчина подзывает мальчика и говорит:
– Мы уже подъезжаем.
– О, спасибо большое! – обрадовавшись, ответил Марк.
Водитель посмотрел на юное лицо парня и настороженно спросил:
– У тебя всё нормально, сынок?
– Да… Да, у меня всё нормально. Моя… Моя бабушка живёт в этом посёлке, и я решил навести её, – нервозно пробормотал Марк.
Автобус остановился возле остановки, а вернее было бы сказать, возле обветшалой лавочки и погнутого знака.
– До свидания! – произнёс мальчик и оказался на улице.
Сразу же оглядевшись по сторонам и напрасно пытаясь найти где-то название посёлка, Марк заволновался, так как Лука обещал встретить своего друга. Но вдалеке показалась увеличивающаяся тень. Лука бежал сломя голову навстречу своему другу по каменистой тропинке. Без каких-либо приветственных слов они крепко обнялись, и никто из них не хотел отпускать из объятий. У обоих проскользнула мысль о том, что они знают друг друга вечность и до этого встречались множество раз. Но это не так. Марк и Лука встретились впервые, но чувствовали себя как закоренелые друзья.
– Я рад тебя увидеть, – первым произнёс Лука. – Как добрался?
– Я тоже рад тебя увидеть. Добрался хорошо, – ответил Марк, не убирая широкую улыбку с лица.
– Ну всё, пойдём познакомимся с моими родителями. Они весь день сегодня только и думали о твоём приезде.
Марк неожиданно удивился:
– Ого, ты это серьёзно?
– Да, конечно, – задорно выкрикнул Лука. – Не каждый день всё-таки к нам заселяется человек.
Марк думал, что в посёлках и деревнях будут какие-то деревянные обветшалые постройки, но, увидев дом, к которому привёл Лука, он внезапно удивился. Двухэтажный дом, облицованный бежевым кирпичом, явно выделялся на фоне остальных. Тротуар, который проводит через минисад, расположился мозаикой до самого входа. Лука оживлённо постучал в дверь, и буквально через пару секунд дверь открылась.
– Наконец-то вы пришли. Ужин уже остывает, – произнесла мама Луки, как будто ни в чём не бывало.
– Здравствуйте, Елена Владимировна, – судорожно сказал Марк, и она кивнула в ответ, направив их на кухню.
Стол был уже забит до отказа салатами, жаренной в духовке картошкой, тушеной курицей, какими-то грибами и овощами. Хоть Марк и поужинал, но при виде всей этой красоты он был не против покушать в столь поздний час. Да и некультурно было бы отказаться, так как приготовлено это всё к его приезду.
– Ну что, мойте руки и садитесь за стол. Я пока отца позову, – заявила Елена Владимировна с не уходящей от неё улыбкой.
Помыв руки, мальчики пошли обратно на кухню, и Марк, дождавшись, пока Лука сядет за стол, присел за ним.
– Марк, ты извини, у моего мужа есть такая особенность – внезапно засыпать. Покушаем без него сегодня.
– Да, конечно. Уже полночь, и я всё понимаю.
– Ну, тогда хорошо, – усевшись, произнесла Елена Владимировна, – Лука, а ты чего не угощаешь своего друга? Подай-ка ему кусочек курицы. Я готова поклясться, что он никогда в жизни такое не ел. Это особый рецепт, мне его ещё моя бабушка рассказала.
И Лука принялся выполнять просьбу и аккуратно подал к тарелке это заветное блюдо.
Марк впервые за долгое время ощутил себя нужным, он ощутил себя словно в тёплом одеяле, из которого не хочется вылезать. Но он действительно не понимал, как чужие люди могут так о нём заботиться, ведь всю свою жизнь Марк пытался достучаться до своих родных, до сверстников, но в итоге – никто и не стал тем человеком, которому можно было рассказать о том, как проходят дни, как ощущаешь себя, кто тебе симпатизирует, а кто просто бесит. Это так важно для любого человека, независимо от силы характера или незыблемых принципов. Наш мир устроен так, что человек зависит от человека, с какой стороны бы это ни пришлось рассматривать.
После позднего ужина Лука показал другу свою комнату. Она была уютная и просторная: большое окно транслирует лунный свет прямо на светло-зелёные обои, напротив окна стоит письменный стол, усыпанный школьными учебниками и тетрадками, справа у стены расположена одноместная кровать под чёрно-белым плакатом Мирей Матьё, а у другой стены стоит практически такая же одноместная кровать.
– Вот, тут ты будешь спать, – произнёс Лука.
– В твоей комнате?
– Ну… да. А ты не хочешь?
– Нет, нет, нет. Я, наоборот, только рад, – ответил Марк с затаённым восторгом. – Просто это всё так необычно. Я не знаю, как тебя благодарить, правда. У меня такое ощущение, что я где-то в другой реальности. У меня никогда не было друзей, не было настоящих родных, а сейчас я смотрел на тебя, на твою маму и увидел в вас то, что не мог увидеть в других – заботу. Спасибо тебе, – сказал Марк, покачивая голову, не веря всему, что происходит.
– Теперь это всё в прошлом, – отметил Лука, и оба направились к своим кроватям.
Лука сразу же уснул, но у Марка настолько много появилось энергии и счастья, что он не ложился практически до самого утра. Всю ночь он смотрел на звёздное небо, пытаясь уложить всё в голове. Окно было открыто, и Марк заметил, что городская ночная тишина отличается от деревенской. В городе тишина будто бы кажется неестественной, она словно давит на тебя завтрашними проблемами, а ночь за чертой города действительно помогает обрести себя и найти ключ к душевному спокойствию. Скрип сверчков, стрекот кузнечиков, ветреный шёпот травы отрывают от реальности, от дневного хаоса, от всех новых трудностей.
В итоге Марк заснул при пробудившемся солнце с облаками, окрашенными его лучами, а проснулся уже при ярко полыхающем свете в лазурном небе. Не отойдя после сонного опьянения, Марк решает спуститься вниз, чтобы познакомиться с папой Луки. Слегка приоткрыв дверь комнаты, он тут же услышал обострённый разговор.
– Нам срочно нужно позвонить его родителям и сообщить о том, что он находится у нас.
– Да, я согласна с твоим отцом. Я даже не представляю, как им больно и грустно.
– Да им не больно, – выкрикнул Лука так, что по стенам пробежала молниеносная вибрация. – Им плевать! Даже если сейчас они волнуются, то, когда он вернётся обратно, всё станет как прежде. Его не будут слушать, его не будут понимать, его не будут…
– Нет, сынок. Завтра мы позвоним в полицию и всё расскажем. Нельзя просто так принимать чьего-то ребёнка в дом.
– Вы ничего не понимаете, – и Лука пошёл наверх.
Марк быстро подбежал к кровати и сделал вид, что до сих пор спит. Войдя в комнату, Лука со всей силой и гневом от несправедливости хлопнул дверью и упал к себе на постель. Минут сорок он пролежал, уткнувшись лицом в подушку, не проронив ни слова.
– Доброе утро! – произнёс Марк, как ни в чём не бывало.
– Доброе. Ты чего так долго спал?
– Не мог уснуть ночью.
– А-а, ясно. Ты хочешь кушать?
– Ну-у-у, не отказался бы, – улыбнулся Марк.
– Тогда помчали!
На кухне никого не было. Марк не хотел как-то попасться на том, что он слышал утреннюю ссору, поэтому старался не убирать свою натянутую и надутую улыбку с лица.
Лука положил гречневую кашу своему другу и сел напротив него.
– Слушай, – начал он. – А ты собираешься возвращаться к своей семье?
Марк скорчился, сделав недовольную мину.
– Нет, конечно.
– Ты не думаешь, что они соскучились?
– Нет, не думаю, и точка. Ты же сам всё прекрасно знаешь, зачем спрашиваешь?
– Да, извини. Приятного аппетита.
Спустя несколько минут на кухню зашёл отец и тепло и добродушно обратился к Марку:
– Здравствуй, дорогой! Рад тебя видеть! Извини, что вчера не смог дождаться твоего приезда, просто был тяжёлый рабочий день и нужно было поспать.
– Ничего-ничего, Виталий Николаевич, – ответил Марк. – Я сам виноват, что так поздно выехал.
– Только у меня есть единственное правило для тебя – чувствуй себя как дома. Если тебе что-то понадобится, сразу обращайся ко мне или моей жене. Договорились? – спросил отец Луки и протянул морщинистую и крепкую руку.
– Хорошо, – произнёс Марк, натянув на себя улыбку как ни в чём не бывало.
Виталий Николаевич ушёл на работу, а в то время, пока они общались, Марк заметил недовольное и кислое лицо Луки, который прозорливо уткнулся в одну точку стола, нервно сжимая и разгибая пальцы в кулак.
Марк столкнулся с той болью, которую он никогда не ощущал. Ему соврали. Его прежняя семья хоть и холодно обращалась к нему, но никогда не лгала. Да, они порой говорили ему ужасные вещи, не интересовались им, но говорили всё всегда в лоб. И не было таких случаев, когда мама с папой осуждали своего сына за спиной. Наверное, это самые неприятные и пронзительные ощущения, и Марк их испытал прямо сейчас.
– Что такое? – осторожно поинтересовался Лука, заметив перемену его настроения.
– Всё в порядке, – ответил Марк, но уже не пытался изменить свои эмоции и чувства. По его огорчённым бровям и тоскливому взгляду Луке стало всё понятно. – Я пойду посплю немного, – и не дождавшись ответной реакции, Марк направился в комнату.
Он просто лёг на кровать и начал смотреть на потолок. Кажется, к нему вернулось чувство одиночества, но оно было растворено с пустотой, которая подавляла все эмоции и мысли. Марк видел перед своими глазами чёрный фон, просто чёрный фон без каких-либо цветов и ощущений.
Так он пролежал целый день, не замечая, как заходил и выходил Лука. Марк просто ждал позднего часа, когда все заснут. Да, он снова сбегает, но в отличие от прошлого раза, Марк не планировал свой уход. Он просто почувствовал себя лишним, опять.
Далеко за полночь Марк оказался на улице. В его лицо ударил свежий ночной воздух, который был насквозь пропитан свободой. Он шёл в полной темноте, не зная направления. Лишь звёздное конфетти освещало ему тропинку под ногами. Марк решил просто уйти. И чем дальше он уходил, тем быстрее в нём убивалась подавленность.
Свидание над Землёй
Четверть часа. На дворе стоит непроглядная темнота, и Ринат пытается докинуть плюшевого мишку до окна на втором этаже, чтобы разбудить Есению. Через шесть попаданий Есения наконец проснулась и подошла к окну. Вся сонная, с полуоткрытыми глазами она увидела своего возлюбленного. Сперва она просто стояла и глядела на него, не понимая, что происходит, но через пару секунд Есения открывает окно и начинает улыбаться. Ринат жестом показывает на телефон и отправляет ей сообщение: «У меня есть для тебя сюрприз. Спускайся!»
Быстро надев жёлтое платье и белые туфли, Есения начинает тихо-тихо спускаться по лестнице, чтобы не проснулись родители. Папа у неё строгий и с трудом отпускает гулять свою дочку до одиннадцати вечера, а тут уже на часах половина первого ночи, и она, сама не зная, что её ждёт, спускается во двор.
Ринат стоял посредине двора, не скрывая улыбки и счастья, с этим белым и пушистым медведем. Встретившись друг с другом, они молча и на цыпочках направились к машине. Перед тем, как в неё сесть, Есения огляделась. Проверив, что её родители не проснулись, она садится на переднее кресло.
– Что происходит? – тревожно спрашивает девушка.
– Ничего, – с ухмылкой произносит Ринат. – Слушай, мой сюрприз получится при условии, что ты будешь выполнять мои требования. Договорились?
– Я сейчас точно не сплю? Напоминает какой-то старый фильм ужасов.
– Ну, Сеня, давай серьёзно.
– Ладно-ладно, что мне надо делать?
– Сперва я тебе дам маску для сна, и ты должна её надеть. Только обещай мне, что ты не будешь подглядывать и не снимешь её до тех пор, пока я не скажу. Хорошо?
– Хорошо, – в её глазах было непонимание, но интерес, поэтому она без каких-либо вопросов надевает маску. – А теперь что?
– А теперь – ничего. Мы сейчас поедем в одно место, надеюсь, тебе понравится, – спокойным тоном говорит Ринат и трогается с места.
Ночь такая пустынная и умиротворённая. Никого и ничего не слышно, кроме сливания шин с гравийной дорогой. Есения ощущала на себе романтику и загадочность. Когда рядом с ней Ринат, она забывает обо всех материальных благах, о политических проблемах, да и, в целом, о внешнем мире, который буквально испаряется, и в сознании остаётся только один объект – и это любимый человек. Иногда Есении становится не по себе, когда Ринат придумывает какие-то затейливые и красивые формы ухаживания, ведь она с ним не ради всей этой романтики, а просто ради времени с ним.
– Нам ещё долго ехать? – интересуется Есения.
– Н-у, минут двадцать ещё точно. А что, ты уже устала?
– Не-а, просто это так необычно ехать куда-то, ничего перед собой не видя. Может, музыку какую-нибудь включишь? Или так сюрприз испортится?
– Да нет, сейчас включу.
Ринат около трёх минут пролистывал плейлист, чтобы найти одну подходящую песню. Наконец, он находит её и включает.
Сердцеедка, зачем ты съела моё сердце живьём?
Всё ещё дышу, почему ты выглядишь такой удивлённой?
Сердцеедка, попробуй, но тебе всегда будет мало.
Сердцеедка, зачем ты съела моё сердце живьём?
Всё ещё дышу, почему ты выглядишь такой удивлённой?
Сердцеедка, попробуй, но тебе всегда будет мало.3
Есения никак не прокомментировала то, что включил Ринат, но улыбка вновь засияла на её лице. И это не могло не обрадовать его, ведь когда Сеня начинает улыбаться своей улыбкой с безукоризненными зубами, проявляя какие-то магические способности, Ринат обретает искреннее счастье. Она его не видит, но чувствует – и это самое главное. Глупо отрицать тот факт, что женщины – это особая сила, влияющая на мужчин, делающая их лучше, успешнее и сильнее. Они словно трансформируют их и провожают по пути перемен.
Эта песня успокоила Рината и Сеню, она пробралась к душе и выразила всё то, на что не способны слова. Эта ночная глушь и тихая мелодия вызвали у обоих тёплые вибрации, и они словно слились в одно целое, в единый механизм.
– Всё, мы приехали, – произнёс Ринат, остановившись в полной темноте у какого-то обширного поля. Ринат быстро взял сумку с заднего сидения, вышел с машины, обошёл её и открыл дверь Есении.
Крепко взяв девушку под руку, Ринат направился вглубь поля. Есения ни капли не испытывала страха, она полностью доверяла ему. Хоть она ничего и не видит из этой маски, но мысленно представляет образ Рината с улыбкой на лице от её неуклюжих шагов по траве.
Пройдя несколько десятков метров, он наконец остановился и произнёс:
– Подожди пару минут, пожалуйста.
– Как скажешь, – ответила Есения и молча и неподвижно стояла, пока Ринат доставал с сумки большое бирюзовое покрывало и красный плед. Он щепетильно начал расстилать всё на сырой зелени. Порой он пугает Сеню своим перфекционизмом, но ей это кажется таким милым и романтичным, что она перестаёт обращать на это внимание, ведь, когда влюбляешься в человека, ты неспециально будешь вычёркивать из головы то, что для многих покажется сумасшедшим. Но Есения понимает, что он пытается добиться счастья и гармонии во всех действиях. Он старается делать всё ради неё, ради неё одной – и это самое истинное удовольствие.
– Всё, – произнёс он, – готово. Теперь ложись.
Есения отвела голову назад от удивления.
– Что? В смысле?
– В прямом, Сеня. Дай руку, – она протянула ему руку, и тот аккуратно уложил её на покрывало, а затем лёг и сам. – Так, теперь можешь снимать маску.
Есения сняла маску и просто застыла. Они лежали под тёмно-синим небом, усыпанным миллионом мерцающих звёзд. Сеня протянула вверх свою ладонь и как будто ощутила эти алмазные огоньки в ней. Она полностью погрузилась в ослепительную красоту безграничности.
– Ну как? – спрашивает Ринат, боясь, что девушке не понравится.
– Это… Это просто превосходно. Ты только посмотри на эти звёзды. Они же чудесны. Они словно собрались в этой огромной стае и решили вместе гулять по просторам космоса, – вдохновляюще выговорила Есения. – Спасибо тебе, ты у меня самый лучший.
– За что спасибо? Не я создавал это всё, – произнёс Ринат, медленно проводя рукой по звёздному одеялу.
– А как думаешь, кто создатель? – как-то по-детски поинтересовалась Есения, и ей это было присуще. С лица Сени редко спадает улыбка, и её самобытная инфантильность, в хорошем смысле этого слова, придавала ещё большую окраску в ней самой. Ринату нравилась её чистота мышления и её опрятность видения.
– Не знаю… Честно. Мы ведь считаем, что если есть вопросы, то на них обязательно должны быть ответы, но это далеко не так. Несколько тысяч лет назад у людей были такие вопросы, на которые мы не можем ответить до сих пор.
– Например? – спросила Есения, резко переключившись с космического мира на свой мир, пока Ринат продолжал разглядывать звёзды.
– Ну-у, вот зачем мы живём в мире, если всё равно окажемся… – и тут в его глазах на пару секунд задержался испуг, который переменил выражение лица, – в земле, – холодно и отчаянно закончил свою мысль.
– Та-а-ак, давай не об этом. Ты меня привёл на романтическое свидание или на сеанс страшилок. Всё хорошо, – произнесла Есения, погладив его волнистые русые волосы. – Смерть – не та тема, которую я хочу сейчас обсудить.
– Да, извини, ты права, – и к нему вновь вернулся восторженный и мечтательный взгляд. – Мадам, позволите ли вы взять вашу руку? – Есения изящно протянула хрупкую ладонь. – А теперь закройте глаза.
– Опять?
– Так, не порть романтику.
– Ладно-ладно, – примирительно проговорила Есения.
– Теперь представь, что мы лежим не на Земле, а на какой-нибудь планете.
– Ну давай хотя бы не на какой-нибудь планете, а на Луне. Так далеко устраняться не хочется, а то родители будут волноваться.
И они начали хохотать без умолку.
Им хватило пару минут, чтобы мысленно оказаться вдали от Земли, от её проблем. Они просто представляли себя, гуляющими по Луне, и наслаждались тишиной беззаботности. Ринат и Есения чувствовали друг друга на каком-то нереальном уровне, они могли с лёгкостью молчать, но при этом обмениваться друг с другом какими-то незримыми сигналами. У них действительно искренние чувства, и каждый день они прилагают усилия, чтоб сохранить влечение. Их отношения можно охарактеризовать как стальной трос, ведь сколько его ни тяни, он всё равно останется в той форме, в которой был изначально.
– Вот скажи, – со всем интересом воскликнула Есения. – Зачем мы тут, на Земле, пытаемся выяснить, какая страна лучше или какой народ сильнее? Мы ведь просто можем объединиться воедино и решать те проблемы, которые грозят абсолютно всем, независимо от расы и национальности. Ты только посмотри на это, – произнесла Сеня, указывая пальцем наверх, – мы ведь настолько малы перед Вселенной, мы ведь ничего толком о ней и не знаем. Знаешь, я в последнее время часто смотрю на ночное небо, и мне становится немного грустно, – заметив нахмуренные брови Рината, она продолжила. – Да-да, иногда бывает, когда я чем-то озабочена. Не всё время ж мне ходить с этой дотошной улыбкой.
– Ты чего? Какая ещё дотошная улыбка? У тебя она замечательная, и если ты ещё раз так про неё скажешь, то я обижусь, – торжественно выговорил Ринат.
– Так ты не ответил на мой вопрос, – заметила она с удивлением.
– Ну, а что я должен ответить? Понимаешь, наше человечество устроено так, чтобы злить друг друга, от этого никуда не деться. Сколько ни тверди, что люди – разумные существа и тому подобное, на самом деле в отдельных ситуациях мы особо и не отличаемся от тех же обезьян, а иногда ведём себя и хуже. И да, глядя на всё это, мне тоже становится грустно. Но при этом космос настолько красивый и загадочный, что можно любоваться им целую ночь. Всё то, что не тронуто человеком, будет всегда прекрасным.
– Согласна, – тихо прошептала Есения, положив голову ему на грудь, но через пару секунд резко закричала. – Смотри, смотри, звезда падает. Давай загадывать желание.
– Давай не будем? Будем просто наслаждаться в эти минуты, тем более надежда делает людей слабее.
– Ой, да брось. Хотя бы сейчас отключай свою серьёзность, – прощебетала она, и Ринат сдался её очарованию, улыбнувшись в ответ.
До самого рассвета они так и пролежали, глядя в завораживающие дали неизвестности. Они питались этой красотой и наслаждались ею не меньше, чем друг другом. Ночной воздух дурманил их своей живой прохладой и нежным эфиром. Ринат и Есения словно объединились в одно целое, молча глядя наверх. Их сердца то стучали с неимоверной скоростью, то умиротворённо дышали в унисон. Если вначале они завистливо смотрели на похождения звёздной стаи, то уже под утро они вместе с ней ступали по этому огромному вселенному диску.
Подъехав к дому Сени, Ринат крепко обнял девушку, затем сказал:
– Спокойной ночи!
Есения беспечно засмеялась и со всей нежностью ответила, приложив руку к его подбородку:
– Дурачок ты, но я тебя люблю, – произнесла Сеня и вышла из машины, на прощание помахав рукой.
В доме царила предутренняя тишина, и Есения со всей осторожностью зашла внутрь. Но прямо на пороге её встретил папа.
– Ну и где ты была? – будто бы устав от её капризов, спокойно поинтересовался он.
– Я… Я гуляла где-то между Марсом и Сатурном и любовалась всеми прелестями космического пространства, – уверенно объявила Есения и потом добавила. – И да, со мной был Ринат, так что можешь не переживать.
Не дождавшись ответной реакции, Сеня поднялась наверх и уснула на целое утро.
