Александр Валерьевич Горский
Город псов

– Я понял, – кивнул Лунин. – А чего вы не на работе-то? Вроде вторник.

– Так ведь отпуск, – улыбнулся толстяк, – отдыхаю. Вот завтра, если потеплее будет, на дачу поеду. У вас, кстати, есть дача?

– Сергей, – отвернувшись от толстяка, Лукин поманил к себе Ракитина, – нам крановщик нужен.

– Кто, крановщик? – не понял Ракитин. – Зачем?

– А вот товарищ тебе все объяснит. – Лунин сунул бинокль в руки ничего не понимающему Ракитину, похлопал толстяка по плечу и зашагал к машине. Он знал, что уже поздно, ноги слишком долго были мокрыми и наутро он наверняка заболеет. Но желание наконец согреться от этого меньше не становилось. Сев в машину и заведя уже остывший двигатель, Илья с сожалением подумал о коньяке, который он сгоряча вылил из ракитинской фляжки. Коньяк сейчас был бы очень кстати.

Глава 6,
в которой Лунин болеет, осень наступает, а руководство, как всегда, недовольно

Сентябрь 2019 года

Чайник кипел уже третий раз за день, хотя еще не было и двенадцати. Илья поправил ворот водолазки и бросил в кружку чайный пакетик. Чудодейственные растворимые порошки, которые, согласно уверениям на упаковке, должны были снять все симптомы простуды и облегчить его жизнь на ближайшие двенадцать часов, в горло больше не лезли и вызывали лишь долгую едкую боль в желудке. Простуда, уже третий день терзавшая Лунина, очевидно, получала немалое наслаждение, наблюдая за мучениями майора, и отступать явно не собиралась. Илья хлебнул чая и вновь, уже второй раз за день, обжег язык. Это было больно, но, как ни странно, боль в языке вытесняла головную боль, и от этого на некоторое время даже становилось легче. Интересно, если ударить по ноге молотком, ну или хотя бы степлером, может быть, от этой боли ему станет совсем хорошо? Илья задумчиво покрутил в руках массивный синий степлер и осторожно поставил его на стол.

Результаты вскрытия, которые ему еще вчера передал на удивление доброжелательный Ракитин, подтвердили то, в чем сам Лунин был уже абсолютно уверен. Дело надо было забирать из района и объединять с шестью уже имевшимися у него на руках. Теперь их будет семь. Интересно, сколько их станет к тому времени, когда руководство поймет, что он, Лунин, не в силах что-либо сделать? Восемь? Девять? Шестнадцать? Или вопрос с его переводом решится гораздо быстрее? Кроме результатов вскрытия, к которым Лунин сам отношения не имел, больше следствие ничем не располагало. Новая жертва, как и все предыдущие, была замужем, но детей не имела. Алиби мужа было установлено практически моментально, и сомневаться в нем, к глубокому сожалению Лунина, не имело смысла. Никаких свидетелей последних минут жизни убитой установить не удалось. Как всегда, вечером она попрощалась с коллегами, вышла из здания многофункционального центра, в котором работала уже несколько лет, и направилась к автобусной остановке, до которой ей надо было пройти около двухсот метров. Не так уж и много. Однако этого вполне хватило для того, чтобы женщина бесследно исчезла со своего привычного маршрута и была найдена уже мертвой.

Лунин допил чай и взглянул в зеркало. Для насквозь простуженного он выглядел не так уж и плохо, разве что был чуть бледнее обычного. Но полковник Хованский, как, впрочем, и большинство полковников, мало интересовался оттенком кожи своих подчиненных, особенно если эти подчиненные были мужчинами.

В приемной Хованского, кроме Светочки, что-то увлеченно разглядывающей на мониторе, никого не было. Увидев Илью, Светочка подарила ему очаровательную улыбку и тут же с вечно поражающей Лунина скоростью состроила печально-озабоченное выражение лица и сочувственно спросила:

– Ну что, это он? Все тот же?

Лунин несколько раз печально кивнул. Амплитуда кивков с каждым разом становилась все меньше, последний раз голова вообще чуть дернулась, словно силы полностью покинули разочарованного в себе майора.

– И кольцо нашли? В желудке?

– Ну да, все, как обычно.

Илья присел на один из стоящих в приемной стульев, дожидаясь возможности попасть в кабинет Хованского. Непонятная привычка преступника, заставлявшего своих жертв перед смертью проглатывать обручальные кольца, и позволила объединить в одно дело несколько непонятных и совершенных разными способами преступлений. Однако до этого, какими бы жестокими ни были совершенные убийства, головы жертв, как и остальные части их тел, всегда оставались на месте, исчезали лишь серьги. Лунин привычно вздохнул. В отличие от него, преступник движется вперед.

Дверь кабинета Хованского распахнулась, и в приемную вышел мрачный майор Дубравин, занимающийся раскрытиями экономических преступлений. Впрочем, его угрюмость вовсе не обязательно была следствием общения с руководством. Лицо майора было мрачным почти всегда, и только в обеденный перерыв, выпив обязательный второй стакан компота, Дубравин позволял себе легкое подобие улыбки, которое, впрочем, почти сразу исчезало где-то между худыми выпирающими скулами и мощным тяжелым подбородком.

Светочка ненадолго скрылась в кабинете шефа, а затем, появившись вновь, широко распахнула дверь перед Луниным. Перед тем как зайти в кабинет полковника, Илья на мгновение замер, но, увидев ободряющую улыбку секретарши, решительно шагнул вперед.

Суровый взгляд Хованского заставил Лунина мгновенно забыть и о Светочкиной улыбке, и о ее блузке, расстегнутой на одну пуговицу больше, чем это стоило делать секретарю руководителя областного управления следственного комитета.

– Ну что, – проскрипел Хованский, – тебя можно поздравить? Вляпался в очередное дерьмо?

– Как-то так, – не стал спорить Лунин.

– «Как-то так», – передразнил его полковник, – да вот уже не так, я смотрю. Уже хлеще, чем было, дерьмо-то новое.

– Если верить тому, чему нас когда-то учили, – Лунин чувствовал себя глупо, излагая азбучные истины шефу, – раз он начал менять манеру, значит, хочет привлечь к себе внимание. Есть надежда, что в конце концов он оставит, может быть, даже намеренно, следы, которые приведут нас к нему.

– Вот как? – изумился Хованский. – Вас этому учили? Обалдеть можно! Это что ж за наука такая?

– Так ведь психология, – неуверенно пробормотал Лунин, – она тоже наука.

– Да? – еще больше изумился Хованский. – Удивительное дело! Настолько удивительное, что я понять не могу, Илюша, как ты с такими умными мыслями до майора дослужился. Как? – выкрикнул полковник, вскакивая со своего кресла. – Ты что несешь? Что значит «в конце концов»? В чьем конце? В твоем или моем? Или нашем вместе, когда нас с тобой обоих с работы попрут за профнепригодность?

Раскрасневшийся Хованский налил себе из пузатого графина полный стакан воды и залпом опустошил его. Ослабив на шее галстук, Дмитрий Романович вплотную приблизился к Лунину и, наклонившись к нему, неожиданно доверительно произнес:

– Илюша, может быть, твои психологи и правы. Они даже правы наверняка. Он ведь не робот какой-то, а раз так, значит, и ошибиться когда-то должен. Но только времени у нас нет, не можем мы ждать, когда он надумает ошибиться. А знаешь почему?

– Никак нет, – Лунин чувствовал тяжелое дыхание полковника над левым ухом, которое вдруг неимоверно начало чесаться, так что он едва сдерживался.

– Да потому, – Хованский выпрямился и направился к своему креслу, воспользовавшись моментом, Лунин тут же начал тереть горящее ухо, – что прежние дела перешли к нам из районов. Мы всегда могли объяснить, что время упущено, что на местах недоработали, что мы тоже не всесильны. Ну, должен понимать, не маленький.

– Конечно. – Лунин тряхнул головой, уже понимая, к чему клонит шеф.

– А теперь что мы можем сказать? Преступление свежее, следы свежие. Что мы теперь скажем – что у нас мозги просроченные? – Хованский с силой хлопнул ладонью по столу. – Так нам обоим быстро замену найдут. В общем, Илюша, я сегодня имел разговор со столицей. Если за две недели мы не продвинемся, нам обещали прислать человека. Есть там у них один, полковник Реваев, тот еще умник. – Хованский устало помассировал пальцами переносицу. – С ним на самом деле может быть полезно поработать, но только запомни, Илья, как следует: если ты меня до такого позора доведешь, то работать с Реваевым ты точно не будешь. Да и вообще, – он с грустью взглянул на Лунина, как сытый хищник, отпускающий уже переставшую сопротивляться жертву, – с работой у тебя будут нестыковки. Ну, должен понимать.

– Не маленький, – согласился Лунин.

– Вот и славно, – обрадовался Дмитрий Романович. – Две недели у тебя есть. Так что действуй, Лунин. Нестандартно действуй! Надеюсь, ты меня удивишь. Очень на это надеюсь. Если вдруг какая нужна помощь, обращайся сразу. Кстати, о помощи. Я сегодня утром заехал на место этого убийства, не все же в кабинете отсиживаться. И знаешь, что я скажу?

– Пока нет, – вновь напрягся Илья.

– Вы отвратительно отработали место преступления. Я пробыл там пять минут и нашел вещдок, которого не было в протоколе осмотра.

– Там вообще-то район работал, группа Ракитина, – мгновенно постарался обезопасить себя Лунин. – А что нашли-то?

– А вот что! – Полковник торжествующе достал откуда-то из-под стола прозрачный пакет, внутри которого лежало нечто, еще несколько дней назад бывшее ярко-розовым, с белыми порхающими по кругу бабочками, женским зонтом. – Наверняка принадлежало убитой.

– Да нет, она жива, – глупо улыбаясь, пробормотал Лунин.

Полковник, до которого, очевидно, стало доходить, что его подчиненный немного болен, выпучил глаза.

– Илюша, у тебя как с головой, все нормально? Кто живой?

– Жена моя, – Илья никак не мог прогнать с лица идиотскую улыбку, – это ее зонтик, в машине у меня валялся. Порвал случайно, когда в котлован лез, вот и выбросил. Хороший был зонт, жалко.

– Ну да, – неопределенно промычал Хованский, бросая пакет с остатками зонта в мусорную корзину.

– Разрешите идти? – облегченно вскочил Лунин.

– Подожди, – полковник вновь выдвинул ящик стола и вынул из него небольшую книжку в мягкой обложке, – на, взгляни, – он бросил книжку на стол. – Вчера вечером с женой разговорился про этого душегуба нашего. Веришь, нет, лет десять уже, как я с ней о работе не говорил, – он цокнул языком и вновь потянулся к графину с водой, – но ведь отрубить голову, я такого за всю жизнь не встречал! Да еще эти кольца, будь они неладны, – вода зажурчала, заполняя стакан, Лунин с трудом сглотнул слюну в пересохшее горло. – И вдруг, представляешь, Лена Вадимовна, супруга моя, заявляет, мол, все, как по книге. Вы, говорит, у себя на работе хоть кто-нибудь книги читаете?

Хованский с видимым наслаждением сделал большой глоток.

– Я ей, конечно, объяснил, что на работе мы книги не читаем, не положено, а дома людям тоже не до этих глупостей. Тогда она выходит из кухни, представляешь себе, – возмущенно округлил глаза полковник, – молча так выходит, а потом возвращается и приносит мне эту книженцию. На, говорит, почитай.

– И что? – заинтересовался Лунин.

– Как что? – не понял вопроса Хованский. – Вот возьми и почитай. Завтра мне все подробно расскажешь.

Когда Лунин, осторожно прикрыв за собой дверь, вышел из кабинета полковника, Светочка тут же бросилась ему навстречу.

– Ну как? – было видно, что в ответе она уверена и готова искренне, хоть и неглубоко посочувствовать несчастному Лунину, получившему очередной нагоняй от шефа.

– Да ничего вроде, – пожал плечами Илья, – вот книгу дал почитать.

– Книгу, какую книгу? – оторопела Светочка.

– Детектив, кажется, – усмехнулся Лунин и вышел из приемной, чувствуя на спине удивленный взгляд секретарши.

Когда Лунин вернулся домой, Юленька, выглянув из комнаты, махнула ему рукой и вновь скрылась из виду. Было слышно, как она с кем-то болтает по телефону. Стянув с ног ботинки, Илья прошел на кухню. Судя по запахам, точнее, их полному отсутствию, приготовление ужина находилось в фазе затяжного планирования. Наполнив кастрюлю водой из-под крана, Лунин поставил ее на плиту. Насколько он помнил, в морозилке еще оставалась пачка пельменей. Пельмени Лунину нравились. Ему не нравилось отсутствие приготовленного женой ужина, уже третий раз на этой неделе. Может быть, как-то намекнуть Юленьке, что она могла бы уделять немного больше времени домашним делам? Илья поморщился, отгоняя прочь глупые мысли, аккуратно закрыл кастрюлю крышкой и пошел в спальню переодеваться. Натянув старые, потертые в коленях джинсы и любимую футболку с надписью I want to break free и давно растянувшимся воротом, он вернулся на кухню, закинул пельмени в начинающую закипать воду и уселся на табуретку, придвинув к себе ранее брошенную на стол книгу. «Иван Короленко „Кольца проклятых“», – прочел он надписи на обложке. Кроме броского заголовка и написанного чуть меньшими буквами имени автора, книга была украшена изображением какой-то поверхности, возможно, обеденного стола, на котором отчетливо были видны два предмета. Золотое, очевидно, обручальное кольцо и стеклянный стакан с напитком желтоватого цвета. Илья некоторое время рассматривал незамысловатую обложку, затем на его лице отразилось изумление. Он вспомнил, что во всех случаях в желудках у жертв были обнаружены следы употребления газировки. Очевидно, убийца, заставляя несчастных женщин глотать обручальные кольца, давал им возможность запить, причем из раза в раз это был один и тот же «Дюшес», имевший именно такой, отвратительный, чем-то похожий на мочу цвет, как на обложке еще не раскрытой Луниным книги.

Шипение льющейся на раскаленную плиту воды вывело Илью из созерцательного состояния и на время заставило забыть и о книге, и о разыскиваемом преступнике. Скинув крышку с кастрюли и уменьшив нагрев, Лунин тщательно вытер мокрую панель, после чего тщательно промыл грязную тряпку.

– У тебя опять что-то убежало? – Голос жены застиг его врасплох. – Илюша, ну какой ты у меня беспомощный. Ты уже закинул пельмени? Жаль, если бы ты потерпел немного, я бы приготовила плов.

Разочарование в голосе Юленьки было настолько искренним, что Лунин смутился. Затем тихий голос скрывающегося где-то в подсознании скептика подсказал ему, что продуктов на плов, за исключением остатков риса, в доме все равно не было, и смущение куда-то исчезло. Илья поцеловал жену в подставленную щеку и неуверенно пробормотал:

– Ну что поделать, поедим сегодня пельмени. Плов можно и завтра сделать.

– Насчет завтра не уверена, – покачала головой Юленька, – у меня вечером косметолог. Но на днях непременно.

Она подарила мужу ослепительную, когда-то сводившую его с ума улыбку и положила на стол вилки, внеся свой посильный вклад в приготовление ужина. Управившись с едой первой, Юленька налила себя чая и ускользнула в спальню, неожиданно вспомнив, что ее любимый сериал уже три минуты как начался. Лунин не возражал. Поводив шумовкой в белесой воде, он обнаружил на дне кастрюли еще несколько разварившихся комочков теста, теоретически заполненных мясом молодых бычков. Обильно полив пельмени кетчупом, Лунин заглянул в холодильник. Недопитая бутылка водки тоскливо ютилась в дверной нише. Налив себе полную рюмку, Илья затем щедро присыпал сверху черного перца. Выпив водку залпом, он удовлетворенно ухнул и закинул в рот пельмень, и ещё разок повторил всю процедуру. После третьего круга Лунин почувствовал себя значительно лучше. Он некоторое время колебался в раздумьях, не опрокинуть ли ему еще рюмочку. Согласно народному рецепту, лечение простуды водкой с перцем предполагало изрядное количество как первого, так и второго. Вся хитрость заключалась в том, чтобы суметь удержаться на тонкой грани между лечением и обычным пьянством в случае слишком сильного увлечения первым ингредиентом или язвой желудка при переизбытке второго.

Вымыв посуду, Илья тщательно вытер руки и вновь уселся за стол. Юленька, торопясь уйти с кухни, даже не обратила внимания на лежащую на столе книгу. Полистав страницы, Лунин остановил внимание на последней стороне обложки.

«Иван Андреевич Короленко, выдающийся писатель современности, автор более пятидесяти книг в жанре мистического детектива, триллера. Книги И. Короленко переведены более чем на двадцать языков, издаются в пятидесяти странах мира. По трем из них сняты телевизионные сериалы, а роман „Безмолвная смерть“ стал основой для фильма „Безмолвие смерти“, с успехом показанного на киноэкранах многих стран мира. Мистический детектив „Кольца проклятых“ написан в лучших традициях автора, с первых страниц захватывая внимание читателей».

Илья недоверчиво раскрыл книгу. Последний раз что-то, не связанное с работой, он читал лет пять назад, а может быть, даже больше. Чтение вообще не было популярным видом досуга среди его коллег. Хотя, сейчас он тоже не отступал от сложившейся традиции. Если верить жене Хованского, книга имела какое-то отношение к совершенным убийствам. Конечно, мнение пожилой домохозяйки, пусть даже она жена целого полковника, мало интересовало Илью, но вот обложка… Он включил чайник, намереваясь закрепить свои успехи в борьбе с простудой чаем с малиновым вареньем, запасы которого неустанно пополняла его мама, регулярно навещающая своего уже выросшего, но так и оставшегося для нее малышом сынульку.

Когда чайник вскипел и выключился, Лунин, погруженный в чтение, не обратил на него никакого внимания. Когда Юля, уже закончив просмотр всего, что можно просмотреть перед сном по телевизору, вышла затем из ванной, он машинально, не поворачивая головы, пробубнил «спокойной ночи» и перевернул очередную страницу. Когда стрелки больших настенных часов с изображенным на циферблате далеким городом с усыпанными огнями небоскребами близились к четырем, он отложил книгу на стол и устало потер глаза. Вновь включив уже давно остывший чайник, Илья открыл окно и закурил, стараясь выпускать дым на улицу. Дома он, как правило, курил на балконе. Поскольку это правило, установленное Юленькой, было достаточно жестким, то на балконе он курил всегда, однако сейчас, чтобы попасть на балкон, надо было пройти через спальню со спящей женой, чего Лунин делать не решился. Идти курить на лестницу было, в его понимании, унизительно, поэтому он решил рискнуть. Свежий воздух, врываясь в распахнутое окно, холодил грудь, напоминая о еще не вылеченной простуде. Илья торопливо затянулся, бросил сигарету в темный проем и закрыл окно. Чай. Чай с малиной. Вот то, что ему сейчас точно нужно. А еще как следует выспаться. Лунин бросил взгляд на часы и помрачнел. Выспаться явно не удастся. Через три часа уже надо будет вставать. Настроение сразу испортилось, и чай пить расхотелось, однако Илья все же налил в чашку кипяток, а затем добавил в него две ложки малинового варенья. Чтобы хоть как-то поднять ударившееся об пол и замершее где-то в ногах настроение, он вновь открыл холодильник и достал почти пустую бутылку. Водки оставалось всего несколько глотков. Лунин приложил бутылку ко рту и сделал эти несколько глотков холодной жидкости, которая, попадая в организм, неожиданно дарила такое приятное, хоть и недолгое чувство тепла и безмятежности. Запив водку чаем с малиной, Лунин пошел спать, оставив на столе невымытую чашку с красными зернышками малины на донышке, пустую водочную бутылку и книгу с мрачным, пугающим названием и еще более мрачным, полным крови и ужаса содержанием.

Жужжание будильника он не услышал. Лунин проснулся лишь тогда, когда раздраженная Юленька начала энергично толкать его в спину.

– Я иду. Иду. – Не открывая глаз, Илья выключил будильник и сел на краю кровати. Голова его незамедлительно начала клониться к груди, а когда подбородок наконец достиг своей цели, Лунин удовлетворенно всхрапнул. На его счастье, еще не успевшая заснуть Юленька раздраженно ткнула его чуть ниже левой лопатки. Поняв, что поспать уже не удастся, Илья одной рукой нашарил на прикроватной тумбочке телефон, а другой нашел валяющиеся у кровати носки. Удовлетворенный результатом поисков, он лениво зевнул и побрел из спальни. Его форму, которую, придя с работы, он изо дня в день убирал на плечиках в шкаф, жена, перед тем как лечь спать, предусмотрительно выносила в прихожую и вешала на спинку стула.

Первая чашка кофе не оказала ожидаемого благотворного воздействия, но на вторую времени уже не хватало. В банке кофе оставалось совсем на донышке, его хватило бы на две, максимум на три чашки. На работе у Лунина был только чай в пакетиках. Подумав, Илья решил, что не будет большой беды, если он заберет кофе с собой. В конце концов, зачем Юле кофе, если она встает не раньше одиннадцати? Да и потом, буквально в соседнем доме есть магазинчик, в который можно при желании сбегать. Опасливо покосившись на дверь спальни, Лунин сунул банку с остатками кофе в карман куртки. Взглянув на часы, он понял, что, как всегда, опаздывает и, схватив со стола книгу, выскочил из квартиры.

Успев проскочить несколько перекрестков на загорающийся желтый, Лунин приехал в управление даже на несколько минут раньше обычного. С несвойственной ему поспешностью он взбежал на третий этаж и устремился к своему кабинету. Пока компьютер, гудя и потрескивая, как всегда, неторопливо прогружался, Илья успел вскипятить чайник и сделать кофе. Усиленно размешивая брошенную в кофе чайную ложку сахара, он наконец дождался возможности приступить к работе и вбил несколько слов в поисковик. Получив результаты поиска, он открыл сайт, появившийся в числе первых, и приступил к чтению. Уже через несколько секунд его брови удивленно взметнулись вверх, а еще примерно через такое же время Лунин пробормотал: «Ну надо же» – и отхлебнул кофе. Закончив с чтением, майор удовлетворенно улыбнулся. Простуда, нещадно мучившая его три дня, наконец отступила. Очевидно, водка была смешана с перцем в идеальных для достижения результата пропорциях. Допив кофе, Илья отставил чашку на тумбочку и вновь вернулся к работе. Создав в компьютере пустой документ, он скопировал в него часть информации с только что прочитанного им сайта. Немного подредактировав полученный текст, Лунин довольно хмыкнул и отправил его на печать. Принтер, громко жужжа, выдал ему лист бумаги, с одной стороны почти полностью заполненный еще теплыми буквами. Илья еще раз прочитал уже перенесенный на бумагу текст и, к своему удовлетворению, пришел к выводу о его полной идентичности с тем, что он только что видел на экране компьютера.

Положив листок в пустую картонную папку, Лунин аккуратно завязал тесемки на бантик, убрал папку в стол и некоторое время изучал стену напротив. Не увидев на ней ничего заслуживающего хоть какого-то внимания со стороны высококвалифицированного специалиста, каким он, несомненно, являлся, Илья вышел из кабинета, не забыв запереть замок на два оборота. Спустившись по той самой лестнице, по которой он поднимался всего пятнадцать минут назад, и благополучно избежав встреч с руководством, Лунин вышел во двор управления, пересек его, радостно подставляя лицо встречным лучам еще невысокого утреннего солнца, и вскоре достиг конечной точки своего маршрута – гастронома «Удачный», крайне удачно располагавшегося на первом этаже ближайшего жилого дома.

Войдя в магазин, Илья обратил внимание на небольшую очередь, собравшуюся возле цветочного павильона. Девочки с белыми бантами, аккуратно причесанные мальчики в белых рубашках и брючках с идеально выглаженными стрелками, рядом с ними взрослые с напряженными и в то же время счастливыми лицами. Первое сентября, вспомнил Лунин и подмигнул смотревшему прямо на него мальчишке с оттопыренными ушами и счастливой улыбкой, выдающей в нем еще не понимающего, что такое школа, первоклассника. Смутившийся от неожиданного проявления внимания мальчуган отвернулся и прижался к руке матери, та ласково провела рукой по голове сына. Лунин прошел мимо и направился вглубь продуктового зала. Ему почему-то стало грустно. Эта грусть, вернее, именно эта ее разновидность навещала Лунина дважды в год, первого сентября, когда дети впервые после долгих летних каникул шли в школу, и в конце мая, когда те же дети, только уже повзрослевшие, со школой прощались. Причем в сентябре Лунину всегда казалось, что все школьники – сплошь первоклассники, так много было на улицах белых бантов, счастливых лиц и огромных букетов. В мае же выяснялось, что за год все школьники разом превратились в выпускников, точнее выпускниц. Именно они сильнее всего бросались в глаза Лунину, когда перебегали дорогу перед его стоящим на светофоре автомобилем. Красивые, яркие, уверенные в себе и своем будущем. В коротких юбках, открывающих длинные стройные ноги.

Лунин в нерешительности остановился возле полки и начал рассматривать этикетки. Выбрав бутылку, он немного подумал и взял еще одну. Двух, на его взгляд, было вполне достаточно. Сделав несколько шагов по направлению к кассе, Илья шумно охнул и повернул обратно. Потратив еще некоторое время на изучение ценников, он выбрал бутылку армянского коньяка.

Почему он в эти дни грустил, Лунин не знал и сам. Каких-то особенно счастливых, связанных со школой воспоминаний у него не было. И тем не менее ему было грустно. Ушедшее навсегда детство, обычное детство обычного мальчишки с каждым годом все сильнее стиралось из памяти, оставляя лишь звучащий легким перезвоном колокольчиков шепот: «А ведь хорошо было!»

Хотя если в детстве было хорошо, а сейчас грустно, то получается, что сейчас все плохо? Звякнув стеклом, Илья поставил бутылки на кассу. Кассирша удивленно скользнула взглядом сначала по бутылкам, затем по кителю покупателя.

Следователь по особо важным делам, не такая плохая должность, не такая уж плохая карьера. Лунин молча рассчитался на кассе и вышел из магазина. В детстве он ведь мечтал стать сыщиком, вот и стал. Иногда детские мечты сбываются. Лунин сунул одну бутылку под мышку и начал откупоривать вторую. Вот только интересно, почему сбывшиеся мечты не приносят той радости, которую должны были бы приносить? Илья сделал глоток прямо из горлышка и заметил недовольный взгляд проходившей мимо пенсионерки. Вот раньше, лет тридцать – сорок назад, дети мечтали быть космонавтами. Лунин сделал еще один большой глоток и, удовлетворенно улыбнувшись, закрыл бутылку. А вот интересно, грустят ли космонавты? Ведь у них сбылась не просто детская мечта, одна из тысяч, если не миллионов. У них сбылась Мечта. Именно так, Мечта с большой буквы.

Лунин саркастически хмыкнул и двинулся прочь от магазина, держа свой путь в сторону припаркованного возле унылого здания следственного комитета «эксплорера».

Наверняка грустят. Что может быть хорошего в том, чтобы, побывав один или два раза на орбите, потом всю жизнь ходить и рассказывать, как ты видел в иллюминатор маленькую голубую планету? Ведь космонавт остается настоящим космонавтом только до тех пор, пока он не вернется на Землю. А потом… потом он становится бывшим. А если ты бывший, то уже не важно, кто. Главное, что ты бывший, что ты был кем-то вчера, а может быть, гораздо ранее. А вот он, Лунин, вовсе даже не бывший. Пока у него все в настоящем, и это настоящее продлится еще целых две недели. Во всяком случае, четырнадцать дней у него в запасе есть точно, а за это время всякое может случиться.

Ощутив свое моральное превосходство над космонавтами, Лунин взбодрился и широким шагом устремился к своему «форду». Положив бутылки на пассажирское сиденье, Илья уселся за руль и завел машину. Лежащие рядом стеклянные емкости недвусмысленно намекали на то, что можно без особого вреда для организма сделать еще глоток-другой, но все же у Ильи хватило силы воли проигнорировать эти намеки. «Форд» плавно развернулся и выехал с территории парковки.

Вторую половину дня Илья провел, блуждая на просторах Интернета и изредка делая короткие пометки в небольшой черный блокнот, который носил всегда с собой во внутреннем кармане кителя. Ближе к концу рабочего времени, когда уже можно было наконец расслабиться и начинать обдумывать планы на вечер, зазвенел молчавший весь день мобильный. Лунин внимательно выслушал звонившего, затем задал пару уточняющих вопросов. Закончив разговор, Илья встал и подошел к зеркалу. Оставшись вполне довольным увиденным, он все равно немного поправил сползший вниз галстучный узел и, прихватив тонкую картонную папку, вышел из кабинета. Дважды щелкнул проворачивающийся в замке ключ.

– Лунин, вот уж не ожидал тебя так скоро увидеть. – Хованский неохотно оторвался от монитора, на котором, скорее всего, в очередной раз раскладывал никак не сходившийся пасьянс. – Каким ветром? Неужто дело раскрыл?

– Не совсем, – не дождавшись от хозяина кабинета предложения сесть, Лунин отодвинул от приставного стола один из серых тряпичных на металлическом каркасе стульев и уселся, положив на стол картонную папку.

– Даже так? – удивился такой наглости Хованский. – Вам, молодой человек, должно быть, есть что мне сказать. Причем это «что» должно быть мне очень симпатично.

– Я прочел книгу. – Лунин начал развязывать тесемки на папке, но, немного нервничая под взглядом полковника, дернул не ту и ухитрился затянуть узел.

– Книгу? – удивился полковник. – Ах, книгу, – наконец вспомнил он. – И что, там есть имя преступника? На какой странице?

– Нет, – Лунин, наконец, справился с узлом и смог открыть папку, – там с преступником вообще все не очень понятно, некое сверхъестественное существо, скажем так.

– То есть, если бы ты «Муму» прочитал, пользы было бы больше, – сделал неожиданное заключение Хованский.

– Это почему? – не уловил тонкую нить его рассуждений Илья.

– Во-первых, она короче, – снисходительно растолковал ему полковник, – а во-вторых, там ясно, кто убийца.

Хованский выразительно наморщил лоб и сложил губы трубочкой, всем своим видом показывая, что разговор его уже утомил.

– Раз книга ничего тебе не дала, то у тебя, Илюша, два варианта. Либо почитать что-нибудь другое, пособие, может, какое для начинающих следователей, либо, – Хованский выразительно шевельнул густыми бровями, намекая на то, что второй вариант ему нравится гораздо больше, – пойти поработать. Выбрать ты можешь сам, только помни, время тикает. И пока оно тикает не в нашу пользу. Во всяком случае, не в твою, – уточнил полковник.

– Я хотел бы уехать, – Лунин достал из папки листок с отпечатанным текстом и теперь держал его перед собой так, словно решил еще раз ознакомиться с содержанием, – в Засольск, в командировку. Дня на три, на четыре.

– В Засольск. – Хованский пожевал воздух губами, словно пробовал название на вкус, и, очевидно не придя в восторг, скривился: – А там у нас что, в этом Засольске? Природа хорошая? Или соли какие лечебные?

– Там у нас кто, – поправил его Лунин. – Там живет автор книги, которую вы мне дали. Я тут немного покопался в Интернете, оказывается, он наш земляк, ну и очень известный писатель. Можно даже больше сказать – знаменитость. Почетный гражданин, кстати, этого самого Засольска.