Александр А.
Собеседник
4
Как изменить мир? Как сделать так, чтобы люди задумались и изменили своё мировоззрение? Как заставить их оглядеться и попытаться сделать мир чуточку лучше? Скорее всего, это уже невозможно. Мы все опьянены любовью лишь к самим себе. Мы слепы и не хотим прозреть, так как нам и так хорошо. Только вот рано или поздно нам всем становится тяжело, и кто протянет нам руку? Найдутся ли те, кто поистине искренне поможет и спасёт наши души? Слишком много вопросов без ответа.
Я слышу гудки на другом конце линии. Каждая секунда ожидания заставляет моё сердце биться всё сильнее.
– Да.
Я не отвечаю, собираясь с мыслями.
– Да. Алло.
– Юра.
Я слышу, как он выдыхает.
– Какого чёрта? Ты где? Где мои дочери?
– Я не трогал их. Нас раскрыли с тобой и мстят.
– О чём ты, черт возьми, говоришь?
– Татьяна жива. Она инсценировала свою смерть и сейчас мстит. Она всё узнала обо всех наших с тобой похождениях.
Он тяжело вздыхает вновь. Я знаю, что он сейчас ответит.
– Ты о чем вообще говоришь? Ты не в себе. Твоя жена погибла! Ее нет. А тебе следовало бы обратиться к психиатру! Ты вообще понимаешь, что тебя ждёт? Со мной связались. Ты не только подстрелил меня, ты ещё и положил ребят, которых трогать и вовсе не стоило.
– Я не стрелял в тебя, и твоих дочерей я не трогал!
– Так, Сёма. Давай договоримся. Я помогу тебе, только скажи, где ты, и я приеду.
Я подношу трубку ко лбу и стучу ей по нему.
– Я тебе повторяю, что я не трогал их, – перехожу на повышенный тон.
– На местах преступлений повсюду твои отпечатки. Ты стрелял в офицеров полиции, на стволе, что нашли после того, как ты подстрелил меня, тоже твои пальчики. Тебе нужна помощь! Психиатр говорит, что скорее всего тебя преследуют фантомные видения, и всё это по причине сильнейшего стресса. Скажи, где ты, и я приеду. Приеду один. Дай мне шанс помочь тебе. Ведь мы друзья, мы с самого начала вместе.
Я потерян, он не верит мне.
– На том полигоне ты тоже был один, на ноже твои отпечатки, только твои! Тебе нужна помощь…Так где ты?
– Я думаю, что ты уже это знаешь. Через полчаса буду на заброшенном заводе на Ваське. Приходи один, иначе ты меня больше не увидишь.
Я кладу трубку. В голове всё перемешалось. Татьяна, те останки, Лола. Всё это превратилось в какую-то мешанину. Я совершенно запутался. После в голове мелькнули образы тех, кто был повешен. Я словно сидел каждый раз на тех креслах и управлял электрической лебедкой. Что со мной происходит. Татьяна. Нет, она жива. Моя дочь, она показывала мне ее фото. Карина…
Я выхожу из кафе и отправляюсь в сторону заброшенного кирпичного завода. В моей голове возникают образы, они вспышками приходят и уходят. То улыбка и смех Татьяны, то лица тех подвешенных молодых людей, что открывают глаза и говорят что-то. После Лола и ее ловкое управление ножом. Затем я смотрю на свою руку и вижу тот самый нож, что тут же исчезает.
Зайдя на территорию завода, я падаю на колени и хватаюсь за голову. Мне кажется, что она вот-вот взорвется. Что со мной происходит?
Лёжа на холодных разломанный кирпичах, я закрываю глаза…
5
Вот и всё. Это моя последняя глава. Я заканчиваю свою прежнюю жизнь, дабы начать новую. Я иду на погибель и хочу, чтобы в конце моего пути я очистил душу от всего, что я творил ранее. Очищение – это залог того, что даже горя в адском пламени, я буду улыбаться. Жизнь на самом деле проста, а все сложности в ней мы создаём себе сами. Залог счастливой жизни – жить в доброте и с чистой душой. Не подвергать себя ситуациям, в которых требуется обманывать своих близких и любимых, иначе их всех можно потерять в один миг. Я прожил эту жизнь именно так, обманывая и предавая в первую очередь именно себя. Я устал от бессонных ночей, я устал от мыслей, что не дают мне уснуть. Я хочу свободы, и она вот-вот настигнет меня.
Я сижу посреди полуразрушенного завода. Слышу приближающиеся шаги, под которыми хрустит старый кирпич. Он и ещё дюжина других людей вот-вот приблизятся, с учётом того, что мы договаривались о встрече тет-а-тет. Но я, конечно же, на это и не рассчитывал.
Вот я вижу знакомый силуэт, он подходит всё ближе. Его рука висит, согнутая в локте у груди.
– Стой. Ближе не подходи.
Он останавливается.
– Вот он я. Приехал, как и договаривались. Теперь всё закончится, и тебе помогут.
– Почему ты приехал не один? Мы ведь договаривались.
– Семён. Они слушают мой телефон, поэтому по-другому и быть не могло.
– Они все здесь?
– Да. Они приехали лично, чтобы поговорить с тобой и увидеть как ты умрёшь. Прости. Я ничего не мог поделать.
– Всё нормально. Не переживай.
– Семён, я только прошу, скажи, где мои девочки?
– Они вскоре будут дома. Не переживай. Когда всё закончится, они останутся со своей матерью. Даю слово.
– Но зачем ты их…
–Так было нужно.
По всему периметру начали появляться темные силуэты. Вооружённая охрана уже взяла меня на мушку. Поэтому убежать шансов не будет.
Я не разу лично не виделся с главарями всей этой индустрии, но мне приятно осознавать, что они лично решили познакомиться со мной.
– Юрий. Вы можете обождать немного. У нас есть разговор к этому мужчине.
Юра попятился назад, а мне в лицо ударил яркий свет прожектора. Я, естественно, ослеп и не заметил, как позади из-за спины мне кто-то накинул петлю на шею. Петля сдавила, но пока с возможностью дышать. Я автоматически схватился за плотную верёвку.
– Ты подвёл нас и забрал самое дорогое, что у нас есть. Кем ты себя возомнил?
Я слышу голос, но не представляю, кто говорит.
– Насколько ты жестокий человек. Тебе что, мало платили? Или тебя съела совесть за свои прегрешения? Какое ты имел право лишать нас наших детей? Кем ты себя возомнил?
Я ухмыляюсь.
– Тот же вопрос хотел бы задать и вам. Вы лишаете родителей детей тысячами. Торгуете ими и продаете в рабство насильникам и педофилам! Вы открываете клубы, где такие же, как и вы, приходят и издеваются над нашими детьми!
Моё горло резко сжимается, я начинаю хрипеть.
– Чччем ввашши детьми оооттлл.. ооттличаюются оттт нннашших…
Петля резко разжимается.
– Ты и тебе подобные в самом низу пищевой цепочки. Вы лишь пушечное мясо, имеющее право жить, только пока мы хотим. Мы те, кто правит и управляет вами. Мы и есть высшая раса.
Я снова смеюсь.
– Вы все будете гореть в аду так же, как и такие, как я. Рано или поздно мы все там встретимся и тогда поговорим.
Я слышу щелчок пальцев, и петля затягивается всё сильнее. Я чувствую, как начинаю задыхаться. Что ж поделаешь? Как говорила моя бабушка. Баш на баш. Я совершенно справедливо заслужил это. Я вот-вот отключусь, и наступит конец, то, чего я так давно ждал. Очищение…
Неожиданно я слышу голос, громкий, словно глас Божий. Он что-то кричит. Затем раздаются выстрелы и звуки сирен. Петля ослабевает, и я падаю со стула на холодную землю, усыпанную кирпичом.
На моем лице всё таже улыбка. Очищение, я сделал это…
Эпилог
Я открываю глаза. Яркий белый свет ослепляет меня. Неужели я не в аду. Нет. И раем это тоже не назвать. Я нахожусь в психиатрической больнице специализированного типа с интенсивным наблюдением. А точнее, в психтюрьме. Да, меня поместили сюда после моего рассказа, в который абсолютно никто не поверил, а точнее, пройдя кое-какие тесты, меня признали психически больным и направили сюда. В общей сложности мне совершенно обосновано впаяли пожизненный срок, поэтому когда меня подлечат и проведут повторную комиссию о моей вменяемости то я отправлюсь в далёкие северные дали, где проведу в тюрьме особого назначения остаток своей жизни. Правда есть и второй вариант, что меня вновь признают невменяемым и оставят здесь, в этой клинике закрытого типа навсегда. Только вот я не решил, какой из этих вариантов лучший.
Расстраиваюсь ли я? Нет, совершенно нет. У меня теперь есть время подумать, собраться с мыслями и понять, кто я на самом деле. Мне теперь не нужно торопиться, тем более что есть люди, которые мне безусловно поверили. Перед тем как позвонить Юре, я связался с Леонидом Вячеславовичем, своим начальником. Он всегда казался мне хорошим или скорее правильным полицейским старой закалки. Я обосновал ему всю ситуацию и сказал, что могу помочь раскрыть всю схему, и что Юра так же этому поспособствует. После той стычки на старом заводе кого-то убили, а кого-то взяли с поличным. А что бы выбрал я? Сейчас я затрудняюсь ответить на этот вопрос, но тогда я желал уснуть навсегда.
В тот день, когда я обнаружил в комнате все улики, подготовленные для реализации плана по раскрытию всей группировки, включающей в себя и лиц, власть имеющих, я не смог всё сжечь и спрятал основные доказательства в полу рядом с грязными деньгами.
Юра дал показания, кстати, дочки вернулись к нему домой, как я и обещал, я ведь знал, что им не причинят боль. Только вот своего отца они смогут видеть только изредка в ближайшие пятнадцать лет. Но это ничего, главное, что и он сможет очиститься от всего этого и когда-нибудь начать новую жизнь.
Так же благодаря предоставленной информации были раскрыты все бордели, все сотрудники которых так же были арестованы, в доках на побережье Финского залива были освобождены несколько сотен детей, что ждали отплыва в контейнерах в другие страны, и возвращены домой. Судя по новостям, о которых мне иногда сообщает Валентин, которого повысили в звании за раскрытие особо тяжких преступлений. Он единственный периодически приходит и навещает меня, рассказывая об обстоятельствах дела.
Меня же обвинили в многочисленных убийствах и прочих прегрешениях, всё моё сотрудничество со следствием результатов не принесло. Все улики совершенно точно указывали лишь на меня, а я… А я, если честно, настолько во всем запутался, что и не понимаю совершенно, что правда, а что лишь вымысел. Даже проверив мой счёт, выяснили, что деньги переведены на пожертвования детям в детских домах. Я знаю одно, что сейчас мне хорошо. Я никуда не тороплюсь и совершенно спокойно общаюсь с самым лучшим своим собеседником. С самим собой.
А всё, что касается Татьяны или Лолы – никто и никогда не видел их и в помине. Многие были на похоронах моей жены, и все как один утверждают, что это она лежала в том гробу и никто иной.
Кстати, в том доме, из которого я бежал, так же не было обнаружено их присутствия. Только лишь моя ДНК и ещё кое-что. В одной из кладовок нашли ту самую электрическую лебедку. Вот как бывает. Иногда, смотря в зеркало, мы думаем, что совершенно точно знаем, кто стоит напротив, а на практике оказывается, что нет. Живите в согласии с самим собой! Вот залог здравого смысла.
Дверь скрипнула.
– Так. Укол. Поворачивайтесь на живот.
Я переворачиваюсь и приспускаю белые хлопковые штаны.
Я слышу, как медсестра набирает шприц, и жду этого пронзительного укуса.
Все проходит гладко. Оборачиваясь, не верю своим глазам. Вот она, снова она, я сошёл с ума или всё это взаправду?
Она подносит указательный палец к губам. И вправду профессионалка.
–Ты справился со своей задачей! Она знала, что ты поступишь правильно!
– Спасибо, что вернули дочерей Юре.
– Иначе и не могло быть.
В коридоре послышались голоса, и Лола обернулась, притаившись.
– Как они и где?
– Всё хорошо. Ты знаешь, где они. Они тебя ждут, и вскоре вы воссоединитесь, а пока что засыпай…
Я улыбаюсь, и в моих глазах начинает мутнеть, а её образ постепенно исчезает.
– Мои девочки, вскоре мы увидимся…– шепчу я, и тут же меня окутывает непроглядная тьма…
