Алекс Хилл
Без любви не считается

Глава 3

POV Диана

Если Бог есть, то он сегодня точно на моей стороне. Рождественский медленно убирает руку с шеи и опускает татуированную кисть. Как только я заметила эти темные узоры, сразу поняла, кто именно стоит за спиной брата. Везение максимального уровня! Так только в сказках бывает! Пару часов назад я обдумывала, где бы мне еще разок поймать Марка, а он буквально сам прыгнул в руки.

– К столу! – кричит Дима, но я все не могу оторваться от пронзительного взгляда светлых глаз.

Марк прищуривается и шагает вперед, угрожающе надвигаясь. Его ленивая злость волнует, сердце стучит быстрее, и я отскакиваю в сторону, поворачиваясь лицом к накрытому столу. В конце концов, я здесь не ради него, Рождественский – всего лишь неожиданный и приятный бонус, а первоочередное на повестке дня – разрешение семейной драмы. Дима обхватывает спинку стула, пальцы беспокойные, рот напряжен. Он волнуется, и я тоже. Мы слишком много всего наговорили друг другу, слишком тяжел груз взаимных претензий, но ведь Дима сам меня пригласил, узнав, что я прилетаю.

Замечаю еще одного присутствующего: миловидная девушка ставит в центр мясной рулет, присыпанный травами, и застенчиво мне улыбается. Ее щеки и скулы покрыты темными рубцами тяжелого подросткового периода, из-под короткого рукава оранжевой футболки выглядывают темно-синие хвостики татуировки. Занятно.

– Привет! – Она сдувает со лба густую прямую челку, окрашенную в темно-каштановый цвет. – Добро пожаловать!

– Привет. Спасибо. – Я искоса смотрю на брата, ожидая представления.

– Ди, познакомься – это Соня, – оживает он. – Соня, а это моя младшая сестра – Диана.

– Рада знакомству, – вежливо киваю я и обхожу стол, ощутив горячее покалывание между лопаток.

«Да, Марк. Я тебя чувствую, но ты пока вне игры. Меня интересует другое». Скольжу взглядом по тарелкам и пиалам: пюре с жареным луком, рулетики из баклажанов, салат из свежей моркови и плавленого сыра.

– Все так аппетитно выглядит! Обалдеть! Это ведь мои любимые блюда! Соня, ты повар?

– Нет, – тихо смеется она, выдвигая стул. – Но я люблю готовить. Когда Дима сказал, что к нам в гости приедет его сестра, я быстро включилась.

К нам в гости? Еще интереснее.

– Как мило. Диме повезло с…

– …с Соней, – язвительно продолжает фразу брат, давая понять, что статус их отношений пока еще не достиг желанной ему отметки.

Снимаю кепку и занимаю стул у торца вытянутого овального стола. Соня оказывается от меня по правую руку, Дима – по левую, а напротив… садится Рождественский, рядом с которым остается еще одно свободное место.

– Дима много рассказывал о тебе, и я тоже очень рада наконец-то познакомиться, – щебечет Соня.

Сдержанно улыбаюсь, вспоминая особенности наших с братом отношений, и тянусь к салату:

– Боюсь представить, что именно он обо мне рассказывал.

– Только правду, – хлестко говорит Дима, но быстро меняет тон на радушный. – Кому и чего начислить? Вино, коньяк?

– Сок! – в один голос отвечаем мы с Марком.

Желудок болезненно сжимается, пульсация в висках и легкая тошнота напоминают о прошлой ночи. В чуть припухших глазах Рождественского появляется тихое понимание. Думаю, утром нам было одинаково плохо.

– Ладно, детки. Сок так сок.

Еда перекочевывает с общих блюд на тарелки, стучат столовые приборы. Вечернее солнце пробивается сквозь высокие окна и блестит в натертых бокалах, а легкая беседа струится точно живой весенний ручей, только вот одна ледяная глыба никак не хочет таять. Марк молчит, набивая желудок, и лишь изредка надменно дергает уголками губ, всем видом показывая, как ему скучно. А где же тот развязный весельчак, с которым я познакомилась вчера? Харизма и очарование спрятаны за толстым слоем отрешенности, но я все еще интуитивно чувствую их. Неужто эти козыри он использует только для съема? А может быть, это обида? Расстроился, что я его кинула?

– Марк, – обращаюсь к нему, прижимая прохладный бокал к щеке, – ты не любишь гостей?

– Он никого не любит, – Дима весело взмахивает вилкой, – но мы пытаемся это исправить.

– Как это никого? – хихикает Соня. – А он сам? Нет любви сильнее и искреннее, чем любовь Марка Рождественского к самому себе.

– Хорошо же вы меня знаете, – ядовито ухмыляется Марк. – А что насчет тебя, Диана? Я слышал, ты не была дома несколько лет. Не скучала по родным?

Дима заметно подбирается, Соня опускает голову и принимается собирать со стола использованные салфетки. Впиваюсь взглядом в Марка. Он что, бросает мне вызов?

– Скучать на расстоянии удобнее. Ты об этом не знал?

– Какое идиотское оправдание.

– А где твоя семья?

– Брейк! – громко объявляет Дима. – Ди, лучше скажи, на сколько ты приехала? Отгуляешь св…

– Еще не решила, – обрываю брата, не позволяя ему выболтать то, что Рождественскому знать пока не следует, и киваю на свободное место за столом. – А для кого эти приборы? Мы кого-то ждем?

– Мышь должен был к нам присоединиться, но он свинтил куда-то еще днем.

– Мышь? – удивленно переспрашиваю я.

– Коля Мышанов, – объясняет Дима. – Мы с ним в универе учились, помнишь? Он еще фисташки трескал, как заведенный.

Отвожу взгляд, потому что озарений как не было, так и нет, а осуждение в глазах брата раздражает.

– Кто бы сомневался, – тихо хмыкает он. – Сейчас он известен как Ник Мышелов. Один из наших музыкальных проектов.

Киваю пару раз, словно действительно понимаю, о чем идет речь, и Дима хмурится.

– Ты как будто не в соседней стране жила, а на другой планете. У нас своя музыкальная студия, лейбл.

– Да, да… что-то такое припоминаю.

Дима шумно вздыхает и запивает разочарование, а я размазываю по тарелке остатки картофельного пюре. Неловкая тишина выползает из теней в углах комнаты, и я жалею, что решилась принять приглашение на ужин. Дима всегда будет винить меня, и я ничего не могу с этим сделать. Да и не слишком уж хочу, мне тоже есть за что его винить.

– Я чувствую запах еды! – раздается крик из холла, и через пару секунд в столовой появляется высокий худощавый парень, грубые черты лица которого кажутся мне знакомыми. – Вот это пир! Соня, выходи за меня!

– Ни за что, – качает она головой, и я замечаю, что смотрит она не на вновь прибывшего, а на Марка. И в ее взгляде есть что-то… печаль, мольба? Ух ты! Становится все веселее и веселее.

– Тогда мне придется заесть свое горе и… – продолжает болтать парень, плюхаясь на свободный стул, и останавливает внимание на мне, замолкая. – О! А кто это у нас здесь?! Принцесса, неужели ты?!

Губы растягиваются в широкой улыбке, потому что я действительно узнаю его.

– Николай, – киваю я. – Мое почтение.

– Вот это да, Ди! Какой красоткой ты выросла! И как я рад тебя видеть! Ну давай, рассказывай. Как живешь? Скольких мужей похоронила?

– Я пока еще работаю над этим.

– Мне их уже жаль. А я теперь звезда, прикинь? Слышала мой новый трек?

– К сожалению…

– Ничего, – отмахивается Коля. – Еще успеешь. Знаешь, сколько мы над ним работали? Сейчас я тебе все расскажу, закачаешься…

Коля становится настоящим спасителем. Он успевает и есть, и болтать одновременно, посвящая меня во все веселые детали создания музыки и имени артиста. Увлеченно слушаю, не стесняясь в реакциях, Дима расслабляется и даже гордо задирает нос, увидев мой искренний интерес. Парни на самом деле большие молодцы, даже этот дом со студией в подвале заслуживает отдельной похвалы. Они пробились, смогли не только выстрелить, но и выстоять. Дима занимается финансами и маркетингом, Марк отвечает за продюсирование и техническую сторону проектов, а Коля рабочая творческая лошадка. В их команде еще несколько человек, но эта троица стоит у истоков.

– А потом Марк послал их к черту, и мы решили открыть свою студию, – бубнит Коля, дожевывая мясной рулет. – Круто, да?

– Круто! – восхищенно соглашаюсь я.

Марк молча потягивает сок с таким видом, будто речь идет о кругах на полях, в которые он не верит, и я поворачиваю голову, глядя в горящие глаза брата.

– Это очень круто, Дим. Просто невероятно.

– Спасибо, – с теплотой отвечает он.

Сердце тоскливо сжимается, протягиваю руку и касаюсь ладони брата, легонько стискивая его пальцы. Это не извинения, но мне действительно жаль, что между нами все сложилось вот так. Его голос из динамика телефона гремит за задворках памяти: «Эгоистичная сука! Тебе хоть до кого-то есть дело, кроме тебя самой?!»

Прочищаю горло и растерянно смотрю по сторонам:

– Где здесь туалет?

– В маленькой гостиной, – отвечает Соня, но быстро сообразив, что в доме я еще не ориентируюсь, рисует более точный маршрут: – Из холла налево и сразу за лестницей.

Выхожу из-за стола и следую намеченному пути, разглядывая в вечернем полумраке интерьер дома. Без изысков, но со вкусом. Мягкие ковры на полу, картины современных художников, музыкальные пластинки на стенах и полках, легкие занавески на окнах, выходящих во внутренний двор. Парни постарались сделать это место действительно уютным. Может быть, не кровная, но рядом с Димкой есть семья, и я за него искренне рада.

Оставшись наедине с собой в крошечной уборной, долго мою руки, глядя, как теплая вода стекает по коже, и размышляя. Если Марк живет здесь, то это значит, что кольцо Дарины может быть в шаговой доступности, – это плюс. Правда, Рождественский, узнав о вчерашнем спектакле, не сильно рад меня видеть – это минус, но и с ним можно будет поработать, а заодно и с братом отношения наладить, если получится. И вот уже минус превращается в жирный плюс!

Вытираю руки белым махровым полотенцем и собираюсь быстро вернуться за стол, но натыкаюсь на темную фигуру, сидящую на диване в гостиной. Рассеянные оранжевые лучи скользят по полу и стенам, но лицо Марка скрывает тень. Он медленно поднимается, а я останавливаюсь у подножия лестницы, ничуть не страшась хищника.

– Значит… Диана?

– Всегда мечтала быть Наташей, – игриво пожимаю плечами.

– Ты знала, что я…

– Тайный любовник моего брата?

– Его партнер, – недовольно поправляет Марк, но его дрогнувшие в короткой улыбке губы дают понять, что чувство юмора, которое так понравилось мне вчера, на месте.

– Нет, не знала. Еще сегодня утром я думала, что мы больше никогда не увидимся.

– Верится с трудом.

– Почему? Ты ведь тоже не узнал во мне сестру своего… – Прижимаю кулак к губам, соблазн продолжить эту забавную игру в дразнилки слишком велик. Марк кривится, но я точно знаю, его это все веселит не меньше, чем меня. – В общем-то мы с братом не слишком близки, чтобы я следила за его… кхм… личной жизнью.

– К чему тогда было фальшивое имя?

– Люблю поиграть.

– Вчера ты была другой, – задумчиво говорит он.

– Неужели Наташа нравилась тебе больше?

Он приподнимает брови и отводит взгляд. Ответа все нет, и это настораживает.

– Сильно злишься? – я добавляю в голос побольше смущенного раскаяния от Наташи.

– Вообще не злюсь. Прекрати притворяться, это больше ни к чему.

– Ты и сам кажешься сегодня другим. Один-один, Марк.

Он гортанно усмехается, и этот звук приятной дрожью стекает по груди и животу. Масок больше нет, но игра продолжается. Мне нужно вернуть кольцо. Поднимаю руку и провожу кончиками пальцев по гладкой коже чуть выше локтя Марка, запрокидываю голову и подаюсь вперед, глядя ему в глаза:

– Мы могли бы познакомиться заново. Как тебе идея?

– А что скажет жених?

– Его больше нет.

Расстояние между нашими лицами все сокращается, теплое дыхание ласкает губы, а на внутренней стороне бедер просыпаются горячие искорки, от которых слабеют ноги. Ого! А на трезвую голову его присутствие ощущается куда ярче.

– И не было? – спрашивает Марк, ныряя ладонью под мою толстовку, и обхватывает талию.

Какой же глубокий у него голос, пробирает до самых костей. Большой палец поглаживает мой напряженный живот, никаких границ приличия. Хорошо, что за столом мы сидели достаточно далеко. Я крепче сжимаю пальцы на его руке, отчаянно борясь с помутневшим рассудком:

– А есть разница?

Марк наклоняется и проводит носом по моей щеке, подбираясь к уху. Опускаю веки и вслушиваюсь в сексуальный шепот, от которого волосы на затылке встают дыбом:

– Вчера был чудесный вечер, а сегодня… – Он замолкает, и я задерживаю дыхание, усмиряя подступающее ликование от того, как просто и быстро все может решиться. – Мне это больше не интересно.

Удар сердца заставляет распахнуть глаза. Марк шагает в сторону, забирая с собой горячее притяжение. Хватаюсь за поручень, не в силах пошевелиться. Что он сказал? Не интересно? Это как?

– Рад был познакомиться, Диана, – насмешливо бросает Марк, поднимаясь по ступеням.

– Взаимно, – ровным тоном отвечаю я, глядя, как последний луч солнца тонет в вечерней темноте.

Со второго этажа доносится хлопок двери, и я встряхиваю головой, стараясь избавиться от оцепенения. Он отшил меня? Взял и отшил?! Медлен-ной поступью возвращаюсь в столовую, и, как только оказываюсь на пороге, все сидящие за столом замолкают.

– Меня обсуждали? – спрашиваю я, занимая свое место.

– Нет! – Соня прячет взгляд, чем сдает себя с потрохами.

– Не тебя, а твою сексуальную задницу, – Коля сжимает в зубах зубочистку.

– Я тронута до глубины души.

Тишина звенит в пустоте молчания. Дима и Соня переглядываются, а Коля поднимается из-за стола, поглаживая живот.

– Спасибо за ужин, – обращается он к Соне. – Если что, мое предложение о замужестве еще в силе.

– Тоже уходишь? – хлопает глазами Дима.

– Попробую добить второй куплет, пока есть силы.

Соня встает и принимается складывать пустые тарелки в стопку. Кажется, меня выгоняют.

– Помощь нужна? – предлагаю я с вынужденной вежливостью.

– Нет, что ты! Гости не моют посуду!

Соня выходит из комнаты, Коля, подмигнув мне, тоже скрывается за аркой, а Дима откидывается на спинку стула и сцепляет руки на затылке, глядя в потолок.

– Может, подышим? – предлагаю я.

– Я думал, ты тоже сбежишь.

– Думал или надеялся?

– Ди… – вздыхает он, и в шуме его дыхания я чувствую угрозу серьезного разговора.

– Дим, давай не будем, – резко обрываю я.

– Ладно, идем подышим.

Брат шагает к стеклянной двери, скрывающейся в углу, и распахивает ее, выпуская меня на деревянную узкую террасу. У дальней стены стоят четыре садовых кресла и небольшой квадратный стол. Ветер качает ветви деревьев, покрытых молодой листвой, тонкий серп месяца мягко светится посреди темного неба, усыпанного тусклым сиянием звезд.

– Ты уже виделась с мамой? – приглушенно спрашивает Дима.

– Еще нет.

– Можем съездить к ней вместе.

– Запишемся на парный прием? – устало усмехаюсь я.

– Наверное, придется. Такого в ее практике точно еще не было.

Он поворачивает голову, и мы долго смотрим друг на друга, не произнося ни слова, потому что правильных нет, а все неправильные уже были сказаны. Брат вдруг обнимает меня, притягивая к груди, и я опускаю голову на его плечо.

– Я рад тебя видеть. Правда.

– А я рада, что у тебя такая классная жизнь.

– Ди…

– Просто скажи – спасибо.

– Спасибо, сестренка, – отвечает Дима, прижимаясь щекой к моей макушке.

Глубоко вдыхаю аромат его кожи, который отдаленно напоминает о детстве. Стоим в щемящем сердце молчании еще несколько минут, и медленно, но так безболезненно на моих губах расцветает улыбка от осознания: у нас уже достаточно опыта, чтобы идти дальше глупых детских обид. По крайней мере, мы можем попытаться сделать этот шаг.

– Дим…

– М-м?

– А здесь найдется еще одна свободная комната?

– Ты серьезно? – он недоверчиво прищуривается, отстранившись.

– Более чем.

Дима косится на горящие окна первого этажа, за которыми, вероятнее всего, Соня сейчас моет посуду:

– Если это из-за…

– Она в него влюблена? – задаю вопрос наперерез.

Он проводит зубами по верхней губе. Всегда так делает, когда не хочет говорить правду.

– Там все… сложно. Ты правда знакома с Марком?

– Есть грешок. А тебе правда нравится Соня?

– Да. – В его голосе слышится неприкрытая печаль.

Задумчиво киваю и обвожу взглядом задний двор. Парочка круглых фонариков у забора освещают небольшую калитку, под раскидистым орехом стоит массивный железный мангал. А здесь здорово.

– Ди, насчет Марка… он…

– Ты меня приютишь или нет? – впиваюсь в него серьезным взглядом, не нуждаясь в предостережениях.

– Конечно, – сдается Дима. – В дальнем крыле есть комната, она небольшая, и в ней нет ванной…

– Класс! Поеду за вещами!

– Почему мне кажется, что я об этом еще пожалею?

– Перекрестись! – подмигиваю Диме и, коротко чмокнув его в щеку, возвращаюсь в дом.

POV Марк

– Я сказал «нет»! – произношу твердо, с укором глядя на то, как Мышь растекается по стулу в утреннем припадке.

– Ну почему-у-у? – скулит он. – Все уже готово! Я готов!

– Никаких стартов без прогрева!

– Согласен с Марком, – кивает Дима, поднимая со стола планшет. – Последние продажи ниже прогнозируемых на двадцать процентов.

– Продажи, продажи… – бубнит Мышь. – Вы только о бабках и думаете.

– Ты живешь на эти бабки! – выкрикиваем с Димой хором.

Рома и Вова переглядываются, сдерживая тихие смешки, и я угрюмо смотрю сначала на одного, а потом на второго. Выгибаю брови, оставляя вопрос неозвученным, но они и так прекрасно понимают, о чем я хочу спросить.

– Мы пока в кризисе, – понуро говорит Рома.

– Мы в жопе, – дополняет Вова.

Потираю пальцами глаза, стараясь избавиться от сонливости, и сбавляю обороты:

– Я набросал кое-что вчера…

– Доброе утро! – звучит за спиной бодрый и звонкий голос.

Нотки акцента вцепляются в горло, точно колючки кактуса, и я оборачиваюсь, все еще надеясь, что у меня просто крыша поехала из-за утреннего непростительно цветного сна, в котором… Да быть не может! Серьезно?!

Диана перекидывает спутанные светлые волосы за спину и шагает сквозь арку в столовую, оглядывая сидящих за столом парней. На ней только огромная серая футболка, под тонкой тканью которой виднеются очертания аккуратной груди, и белые низкие носки. С трудом отрываюсь от разглядывания ее обнаженных ног и поднимаю голову, но Диана нарочно игнорирует мое присутствие.

– Что это с вами? Нужно ответить «и тебе доброе утро, прекрасная незнакомка», – смеется она и подходит к Диме.

– Я был уверен, что ты не встанешь раньше двенадцати. – Он поджимает губы, сдерживая улыбку. – Кхм… ребята, это моя младшая сестра – Диана. Она поживет тут какое-то время.

– Приве-е-ет! – с нешуточным впечатлением тянет Рома.

– Димон, а у тебя только одна сестра? – спрашивает Вова.

– К счастью, да, – усмехается Дима. – Ди, у нас тут утренняя летучка… не могла бы ты…

– Я помешала?! Как неловко, простите!

Переигрывает.

– Ничего страшного.

– Ты можешь и с нами посидеть.

Я им сейчас башни пооткручиваю, честное слово. Как будто девок полуголых ни разу не видели. Прижимаю пальцы к пульсирующей межбровной складке и вздыхаю:

– Парни, а вы дрочить с утра не пробовали? Говорят, помогает мозги прочистить.

– То-то у тебя такие руки накачанные, – парирует Диана.

Поднимаю на нее взгляд, и она весело щурится, наморщив нос. Какого черта?! Хочет, чтобы я вытащил ее из комнаты и научил хорошим манерам? Ни фига. Пусть пыжится, сколько влезет, я не поведусь. Думает, она первая, кого я послал? Думает, я не видел этих концертов раньше? Беззвучно фыркаю и бью пальцем по планшету. Никакая цыпа, даже самая хорошенькая, не сможет отвлечь меня от работы.

– Дим, можно мне кофе? – ласково просит Диана.

– Кофемашина на кухне.

– Но я не умею ею пользоваться, а Сони нигде нет.

– Давай я помогу! – вызывается Мышь.

– Мы работаем! – отрезаю я, не отрывая глаз от таблицы.

– Лад-но, – безэмоционально отвечает Диана. – Прогуляюсь до кафе.

В комнату врывается свежий ветер, и я смотрю на дверь, которая выходит на задний двор. Диана уже заносит ногу, чтобы переступить порог, но Дима догоняет сестру и останавливает, положив руку на плечо:

– У нас во дворе нет кафе.

– Я в курсе. Оно есть через улицу, и так ближе всего.

– А ты ничего не забыла?

– Тоже хочешь кофе? Какой?

Дима опускает голову, Диана повторяет за ним и смотрит на свои голые ноги.

– А-а-а… – хмурится она и поднимает руку ладонью вверх. – Давай мне свои шорты и тапки.

– Ди…

– Дима, не начинай! Я вернусь и сразу отдам. Тебе что, жалко?

– Там холодно.

– Нормально.

– Ди…

– Дима!

С любопытством наблюдаю за спором двух близких родственников. Диана почти в полтора раза меньше брата, но говорит и смотрит так, словно у нее под футболкой базука. Прижимаю пальцы к губам, чтобы они не жили своей жизнью и не смели улыбаться, и продолжаю делать вид, что очень занят. Слышится страдальческий вздох, шорох одежды, и когда я снова смотрю вперед, то вижу только исчезающую спину мелкой террористки и идиота-друга, стоящего в трусах рядом со столом.

– Ни слова, – мрачно произносит он, опускаясь на стул.

– Не почку отжала, и то хорошо, – смеется Мышь.

– Я у тебя сейчас мозг отожму, – рычу я. – На этой неделе будешь снимать ролики с блогерами! Дим…

– Да, я приглашу к нам несколько знакомых ребят. Может, еще кого-то подыщу.

– Отлично, – киваю я и поворачиваюсь к дуэту «Сочь». – А теперь вы…

Время за обсуждением планов на неделю летит почти незаметно. Парни наконец включаются в рабочий процесс, но их настрой сдувает утренний ветер, который приносит с собой Диана, вновь появляясь в столовой. Она опускает на середину стола бумажный пакет и вытаскивает несколько подставок с картонными стаканами.

– В качестве извинений за неудобства, – говорит она, расставляя кофе перед каждым из присутствующих. – Любимому старшенькому – латте на банановом молоке, Николаю – капучино с фисташковым сиропом. Вам, двое из ларца, капучино на кокосовом молоке с ирландским кремом, а тебе… недовольный хмурый мальчик, американо с корицей и двумя ложками сливок.

Диана наклоняется рядом со мной, чтобы поставить стакан, ее волосы касаются руки. Стискиваю зубы и не произношу ни слова. Я не любитель прилюдной порки.

– Ну вот и все! Не смею больше вас тревожить. Хотя нет…

Она опирается о мое плечо и стаскивает шорты, поднимая сначала одну ногу, а затем вторую. Швыряет их через стол точно Диме в руки и, прихватив свой кофе, выходит из комнаты. Шея горит в желании оглянуться, но я смотрю Диме в глаза, всем видом показывая, что ему стоило обсудить со мной нового жильца.

– Вкуснятина! – блаженно причмокивает Мышь. – Дим, чего ты ее раньше к нам не поселил? Красавица, умница и…

«И я ее выпорю. Достану наручники, пристегну к постели и буду лупить, пока солнце не сядет», – проносится в мыслях в сопровождении такой яркой картинки, что я обжигаю язык, сделав первый глоток бодрящего напитка.

Сука! Это все из-за нее!

– Ребят, спускайтесь в студию, мы с Марком подойдем чуть позже, – весело лопочет Дима, снисходительно глядя мне в глаза.

Тяжело вздыхаю, потому что точно знаю, к чему он клонит. Его второе имя – серьезные разговоры. Парни поднимаются с мест, Мышь хлопает меня по спине в знак сочувствия. Остаемся в комнате одни, Дима неторопливо и с нескрываемым удовольствием потягивает кофе.

– Марк, не хочешь объяснить, что за прилив серьезности? Наши утренние летучки никогда не отличались от посиделок в баре, а сегодня…

– На что ты намекаешь?

– А то ты сам не понимаешь. Ди негде жить, она не сделала тебе ничего плохого, даже кофе принесла. Откуда столько бы́чки?

– Ты мог бы обсудить ее переезд со мной, прежде чем…

– Этот дом такой же мой, как и твой, – строго перебивает он.

– Да, но не я притащил сюда двух баб за последние полгода, – отвечаю ему в тон. – А что дальше? Ко мне в комнату кого-нибудь поселишь?

– Тебя бесит сам факт наличия девушек или их отношение к твоей персоне?

– Меня бесит… – Замолкаю и провожу ладонью по лицу, размазывая раздражение. – Плевать! Хочешь, чтобы она жила здесь? Пусть живет. Но я не обязан относиться к ней по-особенному. Она твоя сестра, а не моя.

– Верно. Она моя сестра, и я…

– Ну что? – злобно усмехаюсь. – Сейчас скажешь, что-то вроде… Обидишь ее, и я тебя в асфальт закатаю?

Дима заливается громким смехом и со стуком ставит стакан на стол.

– Марк, да она от тебя даже костей не оставит, если захочет!

Его заявление вызывает вспышку гнева, держу себя в руках из последних сил. Что он несет? Я, конечно, все понимаю, он видит в ней только самое лучшее, но это полнейший бред. Ей со мной не тягаться.

Дима встает и обходит стол, останавливается рядом и опускает ладонь на мое плечо:

– Ты мой братан, Марк, поэтому я должен предупредить… не рассчитывай на что-то серьезное, ладно? Творец с разбитым сердцем лучше работает, но нам не нужен новый сопливый альбом.

– Ты стебешься? Забыл, с кем говоришь?

– Нет, – широко улыбается он. – Просто я хорошо знаю свою сестру. И я вижу, как ты на нее реагируешь.

– Купи очки!

– Пойду-ка я лучше Соню поищу. Не удивлюсь, если Ди ее в шкафу заперла, чтобы не мешала, – все так же беспечно бросает Дима и уходит.

Сижу неподвижно несколько секунд, пальцы напряженно сжимают стакан с кофе, оставляя на картонных боках вмятины. Разбитое сердце? Я что, похож на восьмиклассника? Выпускаю весь воздух из легких, прикрывая глаза. Чушь! Миллион раз чушь! Поднимаюсь, отталкивая стул, и выхожу из столовой. Слышу звук включенного телевизора из маленькой гостиной и поворачиваю голову. Значит, она решила поиграть со мной? Развлечься? Что ж, тогда играем, я не против.

Вхожу в гостиную, Диана сидит на диване, подтянув колени к груди. Задранная футболка открывает гладкое бедро, а если встать напротив, то можно увидеть вообще все. Бесстыжая.

– Спасибо за кофе, – произношу я, приближаясь.

– Пожалуйста. – Она увлеченно смотрит в телевизор, на экране которого показывают глупое утреннее шоу.

Опускаюсь на диван, Диана вытягивает ноги, невесомо касаясь ступнями пола. Край футболки заканчивается у самой границы приличия, и я скольжу взглядом по мягким бедрам, которые перетекают в острые колени, тонкие икры и изящные щиколотки.

– Нравится? – спрашивает Диана.

– Да, – безэмоционально отвечаю я. – У тебя красивые ноги.

– Все это говорят. Скажи мне то, чего я еще не слышала.

– Прикройся!

Поднимаю голову, Диана улыбается и перекидывает ногу через мое бедро, оттягивая нижний край футболки и прижимая его к дивану. Тяжесть почти не ощущается, а вот близость… кровь закипает, дыхание обжигает горло.

– Я заставляю тебя нервничать? Кажется, ты не рад, что мы теперь соседи.

Нет, сучка бесстыжая, так не пойдет. Наклоняюсь к лицу Дианы, ее ресницы завороженно подрагивают. Медленно поднимаю руку и провожу костяшками по ее груди, опуская взгляд. Под светло-серой тканью появляется заметный бугорок. Теперь мы на равных.

– Ди… – шумно вздыхаю я, и она замирает. – Дима говорит, что…

Она крепче сжимает край футболки, чуть подаваясь вперед. Вновь нахожу ее глаза, зрачки расширены. От нее пахнет сладким кофе и зубной пастой. Предвкушение разливается по телу горячим сиропом, и я напрягаю пальцы на ногах. Соперница хороша, но я не уступлю.

– Он говорит, что я его братан. – Опускаю ладонь на ее колено и сжимаю его. – А в моем списке извращений… инцеста нет.

Сбрасываю стройную ногу с бедра и поднимаюсь. Шум крови стоит в ушах, но я уже давно научился справляться с гормонами. Диана смотрит на меня снизу вверх непоколебимо и уверенно. Приподнимает уголки губ и хватает стакан с кофе, который стоит на подлокотнике.

– Хорошего дня, Марк, – бросает она, возвращая внимание телевизору. – Увидимся!

Качаю головой. Да что с ней не так? Ненормальная. Черт! И это заводит еще больше!

– Лучше сдайся сейчас, – предупреждаю я.

– Боишься?

– Тебя?!

– Себя, – хмыкает Диана. – Тебе стоит поискать белые трусы для флага. Ты уже проиграл.

– Не зли меня…

– А то что? – Она смело вскидывает подбородок. – Что ты мне сделаешь, Марк?

Я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить ее за горло и… впиться озлобленным поцелуем в губы, которые так надменно улыбаются мне.

– Сдавайся, – шепчет она, игриво дернув бровями. – Тебе понравится.

Я и не сомневаюсь, а еще точно знаю, что ей тоже все понравится, да вот только… мне это не нужно! Я уже вышел из того возраста, когда член выступает в роли стрелки компаса и задает направление. Расслабленно выдыхаю и опускаю голову, разворачиваюсь и шагаю к лестнице.

– Обещай, что будешь думать обо мне! – кричит она мне в спину. – И не делай воду слишком холодной, иначе заболеешь!

Сука, самая натуральная! Это уже дело принципа. Я не дам ей то, чего она хочет.