А. Норди
В начале была тишина
Мартин проглотил крик, застрявший в глотке. Осмунд застонал, пошевелился, но подняться не смог. Затуманенным взором он смотрел на Мартина, словно моля о помощи. Но Мартин оцепенел, с ужасом наблюдая, как неведомая тварь мощными глотками высасывает кровь из виска Осмунда. Насытившись, с влажным чмоканьем она отлепилась от кожи, а затем резким движением вонзилась в раскрытый рот Осмунда и, быстро извиваясь, заскользила глубже в горло, оставляя ореол из черной слизи на губах старосты.
Мартин закричал и бросился прочь от кошмарного зрелища. Выкарабкавшись из котловины, он помчался по лесу, то и дело оступаясь на кочках и спотыкаясь о коряги. Но вскоре заросли расступились, земля ушла из-под ног, и Мартин кубарем повалился в овраг.
Он лежал на стылой земле, жадно хватая холодный воздух и пытаясь отдышаться. Увиденное не укладывалось в голове: в яме обитало существо, покрытое слизью – той самой «горечью», что исцеляла обитателей общины. Но куда страшнее было другое: тварь высосала кровь из Осмунда, проникла в его тело и, скорее всего, убила. А Мартин ему не помог: как и Алина, Осмунд умирал на его глазах…
Мартин забился под массивную корягу, торчавшую из земли, и обхватил себя руками. На пальцах налипли склизкие сгустки «горечи», и Мартин, не долгое думая, мазнул ими под языком.
Спустя мгновения он растворился в потоках покоя и неги.
* * *
Мартин проснулся: утреннее солнце слепило глаза, в ушах стоял птичий гвалт. Овраг затянуло влажной дымкой, и одежда насквозь промокла от росы.
Он выбрался из ложбины и, трясясь от озноба, побрел по тропинке среди сосен. На душе было легко и спокойно, и Мартин решил, что ночные события оказались очередным кошмаром. Его ждала взбучка от Абсалома за нарушение режима, но она представлялась сущей ерундой по сравнению с тем, что привиделось ночью.
Но что, если существо из ямы и смерть Осмунда не были плодом его воображения? Холодок пробежал по спине, но Мартин отогнал дурные мысли.
Тропа вывела его к опушке леса, за которой раскинулись домики общины. Скорее всего, наступило время совместной медитации, а это означало, что Абсалом и его подопечные собрались в беседке. Туда и направился Мартин. Скрываться не было смысла, в любом случае его ждет наказание, и чем скорее он прикинется нашкодившим щенком, тем лучше.
К удивлению Мартина, в беседке обнаружилась только Яна. Девушка подметала пол и, заметив Мартина, взволнованно спросила:
– Где ты был? Мы обыскались вас с Осмундом!
Дыхание перехватило, и Мартин присел на лавку.
– Абсалом с утра поднял тревогу, когда не нашел вас в домике, – продолжала Яна. – Вместе с Дэном он отправился в лес на ваши поиски. Мартин, что случилось? И где Осмунд?
Он не знал, что ответить. Где-то глубоко внутри шевелились страх и тревога, но действие «горечи» их заглушило: все чувства словно лишились окраски и стали нейтральными, превратились в далекие отголоски душевных волнений.
– Понятия не имею, – пробормотал Мартин. – Пойду в домик.
Яна нахмурилась, провожая его взглядом, но Мартину было все равно. «Горечь» дарила спокойствие, убаюкивала сомнения и совесть. В конце концов, Осмунд сам виноват, что потащился за ним к котловине. Не надо было кидаться на него! Уголовник получил по заслугам, и теперь его труп остывал возле расщелины в земле, откуда выползла неведомая тварь. Мартин – такой же человек, как и все: он имел право на трусость и малодушие. Кто бы на его месте не испугался чудовища, присосавшегося к виску Осмунда?
Размышляя об этом на пути к домику, Мартин горько ухмыльнулся: точно такими же словами он успокаивал себя, когда погибла Алина.
Зайдя внутрь, Мартин направился в свою комнату. Под ногами привычно скрипели рассохшиеся половицы, но к знакомому звуку прибавился еще один – липкое чавканье. Мартин опустил взгляд и увидел, что его кроссовки шлепают по лаково-красной лужице, растекшейся на полу. Это была кровь, и Мартин почувствовал резкий железистый запах, поднимавшийся от нее.
Лужа вытекала из комнаты, в которой жил Осмунд. Распахнутая дверь приглашала заглянуть внутрь, но Мартин застыл как вкопанный: пот струйками побежал по спине, руки задрожали и во рту пересохло. Он хотел бросить все к чертям собачьим и удрать из домика, но переборол себя: хватит на сегодня трусливых поступков.
Может быть, раненому Осмунду удалось добраться до общины, и теперь ему требовалась помощь? Вот он, шанс на искупление: Мартин кинул Осмунда в лесу, но сейчас мог ему помочь. Как бы строго ни относился староста к Мартину, но оставить его без помощи во второй раз стало бы непростительной ошибкой.
На трясущихся ногах Мартин медленно подошел ко входу в комнату и заглянул внутрь. От увиденного перехватило дыхание, внутренности сжались в ледяной комок.
Посреди комнаты в огромной луже крови лежал Арнольд – Мартин узнал его по рыжей шевелюре, испачканной алыми мазками. Рубашка парня была разорвана, и на бледной худосочной груди зияли крупные раны с неровными краями, словно нанесенные с бешеным остервенением. К одной из таких ран, расположенной в области сердца, черным шлангом присосалась тварь из расщелины. Изгибаясь и пульсируя, она торчала изо рта Осмунда, который на четвереньках склонился над распластанным Арнольдом. Староста общины, казалось, находился в полной власти существа: глаза его закатились – виднелись только белки; расставленные над Арнольдом жилистые руки, испачканные в грязи, мелко дрожали, а выгнутая спина сотрясалась от спазмов. Тварь, свисавшая из его рта, с чудовищным причмокиванием выкачивала кровь из раны на груди Арнольда. Гибкое, покрытое черной слизью существо напоминало гигантскую пуповину, соединившую два организма – Осмунда и Арнольда.
Мартин выскочил из дома. Он бежал, не разбирая дороги, сбивая ведра, корыта и прочую утварь, раскиданную по двору, – бежал куда угодно, лишь бы оказаться подальше от кошмарного зрелища, свидетелем которого он стал.
Вскоре он оказался на околице. Легкие жгло от быстрого бега, руки тряслись. Мартин остановился, чтобы перевести дух и проверить, нет ли за ним погони. Он обернулся к дому Осмунда. Территория общины пустовала: не было ни души, и только ветер шумел в березах, окружавших хутор. Там остались Яна и Лика – девушкам наверняка угрожала опасность, ведь неизвестно, что было на уме у твари, проникшей в Осмунда. Наверное, стоило их предупредить или броситься на помощь, если они оказались в беде, но Мартин не мог пошевелиться: вместо крови в его жилах текло малодушие, и даже «горечь» не могла его выжечь.
– Вот он где, наш беглец! – прогремел грозный бас сзади.
Мартин от испуга подскочил на месте и повернулся в сторону звука. Из леса к общине бодрым шагом приближались Абсалом и Дэн. Наркоман недобро сощурился при виде Мартина, словно давая знак: не болтай лишнего. Абсалом собирался сказать что-то еще, но, заметив испуганный взгляд Мартина, переменился в лице. Он нахмурился и строго спросил:
– Что случилось?
– Арнольд… – только и смог выдохнуть Мартин, кивнув в сторону домика Осмунда. – Он мертв.
Абсалом грязно выругался под нос, и это были первые бранные слова, вылетевшие из его уст за время пребывания Мартина в общине. Старик быстро зашагал к дому Осмунда, на ходу прорычав:
– За мной!
Мартин и Дэн поспешили за Абсаломом. Чуть сбавив шаг и немного отстав, чтобы старик их не слышал, Мартин, ошарашенный от растерянности, спросил у Дэна первое, что пришло на ум:
– Где вы были?
– Тебя искали, кретин! И Осмунда, – прошипел наркоман. – Еле уговорил старика вернуться обратно, пока он не набрел на котловину.
Абсалом взлетел по ступенькам крыльца и зашел в дом – дверь была распахнута. Мартин хотел было предупредить об опасности, но на него навалилось странное равнодушие. Что бы ни случилось с Абсаломом или Дэном – это теперь не его вина. Должно быть, сказывалось действие «горечи»: черная субстанция поглощала все негативные эмоции словно нефть, разлитая на поверхности беспокойного моря. Иногда страх и чувство вины прорывались наружу, но тут же исчезали в вязком омуте спокойствия и безразличия. В этом мутном болоте тонули образы Алины и Яны – одну из них Мартин спасти уже не мог, судьба же второй волновала все меньше.
– Господи, что здесь произошло? – донесся из комнаты надломленный голос Абсалома.
Никто не вопил от ужаса и не бежал прочь, а это означало, что опасность миновала или, по крайней мере, не представляла прежней угрозы. Мартин, чуть помешкав, заглянул в комнату вслед за Дэном.
Абсалом стоял возле распластанного трупа Арнольда. Его смерть не вызывала сомнений: наркоман, выпучив застывшие глаза, лежал бездыханно в огромной луже крови. Худосочный торс покрывали рваные раны, и самая большая из них зияла развороченными краями в области сердца. На лице Арнольда застыла гримаса ужаса и удивления, будто он совсем не ожидал нападения Осмунда – человека, с которым прожил в общине несколько месяцев.
– Что здесь произошло? – глухо спросил Абсалом, переведя взгляд с трупа на Мартина. – И где Осмунд?
– В другой комнате его нет, – сообщил Дэн, снова показавшись в дверном проеме: должно быть, он успел осмотреть домик.
Мартин сглотнул вязкую слюну, не зная, что ответить. Рассказать правду означало признаться в собственной трусости: он бросил в беде Осмунда и Арнольда, хотя мог их спасти.
– Лика! – донесся с улицы звонкий голос Яны, и у Мартина отлегло от сердца: она была жива. Несмотря на анестезирующее действие «горечи», в глубине души он все равно переживал за девушку.
– Лика, ты где?! – вновь прокричала Яна.
Мартин вслед за Абсаломом и Дэном вывалился на улицу. Яна стояла возле крыльца, намереваясь подняться ко входу в дом.
– Нигде не могу найти Лику. – Она помрачнела, заметив испуг на лицах мужчин. – Что-то случилось?
– Надеюсь, что нет, – бросил Абсалом, сбегая по ступенькам. – Ты везде смотрела?
– В нашем доме ее не было, и я подумала, что она осталась в доме Осмунда и Мартина.
– Там ее нет, – обронил Дэн. Его голос дрожал от волнения, а бледное лицо выражало растерянность и страх.
Абсалом остановился посреди двора и, обведя подопечных встревоженным взглядом, строго скомандовал:
– Слушайте меня внимательно! Никто не расходится, держимся друг друга. Задача номер один – найти Лику. – Он посмотрел на Яну и спросил: – Свинарник проверяла?
Девушка отрицательно покачала головой, после чего Абсалом ринулся к постройке на краю поселка. Все остальные бросились следом за ним.
Яна шла между Мартином и Дэном, едва за ними поспевая. Она спросила тихим взволнованным голосом:
– Что происходит? Почему такой переполох?
– Арнольд мертв, – сказал будто сплюнул Дэн. – Кто-то проделал в нем столько дыр, что из него вся кровь вытекла. Я такой жести никогда не видел.
Новость шокировала Яну: она испуганно охнула, а ее большие глаза, казалось, увеличились в два раза. Она собиралась спросить что-то еще, но ее перебил возглас Абсалома:
– Вот она!
Старик кричал из свинарника, где скрылся пару секунд назад, и Мартин с друзьями поспешил за ним.
На полу, прислонившись спиной к загону для свиней и вытянув ноги, сидела Лика – все такая же изможденная и осунувшаяся, какой привык ее видеть Мартин за две недели пребывания в «Юдоли». Глаза девушки были закрыты, словно она спала; рядом валялось опрокинутое ведро с подгнившими овощами, которыми обитатели общины кормили свиней. Абсалом схватил девушку за плечо и потряс.
– Лика! – позвал он, а затем, не дождавшись ответа, легонько постучал ладонью по ее щеке. – Похоже, она без сознания.
Мартин, Яна и Дэн сгрудились рядом, наблюдая за тем, как Абсалом приводил наркоманку в чувства. Он похлопывал ее по щекам и тряс за руки. Лика застонала, приходя в себя. Открыв глаза, она с недоумением уставилась на собравшихся.
– Где я? – промямлила Лика.
– Ты в свинарнике. – Абсалом помог ей подняться. – Что случилось?
Лика пошатывалась: тонкие как спички ноги едва удерживали вес тщедушного тела. Мартин протянул руку, и наркоманка вцепилась в нее холодными пальцами, стараясь не упасть.
– Я кормила свиней, – дрожащим голосом начала она. – Вдруг оборачиваюсь – сзади стоит Осмунд. Помню, я еще спросила у него, где он был все утро, ведь мы вас обыскались.
Лика вопросительно посмотрела на Мартина замутненным взглядом, словно ожидая от него комментариев, но Абсалом ее поторопил:
– Что было дальше?
– Он на меня набросился, – всхлипнула Лика. – Повалил на землю, вцепился руками в шею, а потом…
Она замолчала и растерянно оглядела собравшихся.
– Дальше я не помню, – тихо обронила Лика. – Открываю глаза – и передо мной уже вы стоите.
Сжав губы, Абсалом остановил строгий взгляд на Мартине.
– У тебя есть, что добавить? – мрачно спросил он. – Где вас черти с утра носили с Осмундом?
Отпираться не было смысла: существо внутри Осмунда представляло смертельную опасность для всех обитателей «Юдоли», и чем быстрее Мартин обо всем расскажет, тем лучше. Он шумно выдохнул и начал свой рассказ. Вывалил все, как было – ничего не скрывая и не приукрашивая.
Несмотря на обилие фантастических элементов, Мартин старался, чтобы его история звучала правдоподобно, а потому во время рассказа, превозмогая себя, поочередно смотрел в глаза каждому из собеседников. Абсалом, Яна, Дэн и Лика внимательно его слушали, но вскоре интерес на их лицах сменился недоверием, а затем – отвращением, когда Мартин рассказал о том, как бросил Осмунда помирать у расщелины в котловине.
Мартин знал, какой эффект произведут его слова. Его будут считать ничтожеством и трусом, оставившим в беде человека, но ему было все равно: он проходил через ад самоуничижения каждую ночь, когда к нему в кошмарах являлась Алина.
Закончив рассказ на том, как тварь, вывалившаяся изо рта Осмунда, высасывала у Арнольда кровь, Мартин потупил взор, ожидая вопросов или какой-нибудь реакции. Яна и Лика с ошеломленным видом переваривали информацию о страшной смерти Арнольда, а Абсалом с Дэном смотрели на Мартина со смесью недоверия и брезгливости. Его история оказалась настолько невероятной, что всем потребовалось время на ее осознание. Наконец, Абсалом нарушил тишину:
– Он правду говорит про «горечь»? – спросил он у Дэна. – Все это время вы втихаря ходили к котловине и употребляли какую-то дрянь?
Щеки Абсалома побелели, желваки вздулись, а на лбу запульсировала жилка – он был в ярости, но пытался себя сдержать. Дэн словно сжался в размере в два раза и, стыдливо отведя взгляд, кивнул головой. Абсалом вновь посмотрел на Мартина:
– Я не знаю, что за дурь вы пробовали, но мозги она тебе знатно накренила.
– Вы мне не верите? – с вызовом бросил Мартин. – Наверное, и в убийстве Арнольда подозреваете?
– Это маловероятно. Учитывая, сколько крови он потерял, ты бы не смог его убить, не запачкавшись, – неожиданно спокойно и рассудительно сказал Абсалом. – А верить тебе или нет – решать не мне, а полиции.
– Нам нужна помощь! – взвизгнула Лика, вскинув руки к лицу. – Осмунд нас убьет!
Наркоманку сотрясала мелкая дрожь, и Яна ее обняла.
– Не Осмунд, а та тварь, что в него вселилась, – мрачно поправил Дэн и, зыркнув на Мартина, тихо добавил: – Если, конечно, это правда.
В его взгляде читалось презрение вперемешку с разочарованием: Мартин выдал тайну «горечи» и косвенно стал причиной гибели Арнольда. Теперь он навсегда будет для Дэна предателем и сволочью. И пока Мартин подбирал слова, чтобы хоть как-нибудь оправдаться, его перебила Яна:
– Но как мы вызовем помощь? – она обратилась к Абсалому. – У вас есть телефон?
Старик отрицательно покачал головой:
– Отсутствие связи с внешним миром – одно из правил «Юдоли» и залог вашего полного исцеления.
Дэн не выдержал и фыркнул:
– Полного исцеления?! – возмутился он. – Неужели ты еще не понял, что мы выздоравливали благодаря «горечи», а не тебе, старый хрыч?! И теперь все пошло к чертям собачьим!
Кулаки Абсалома сжались, а лицо побагровело: вот-вот могла начаться драка. Мартин на всякий случай сделал шаг назад, чтобы не оказаться в эпицентре разборки. Но глава общины сдержал себя: выдохнув сквозь сжатые губы, Абсалом смерил Дэна взглядом, полным разочарования, и спокойно проговорил:
– Вот, что мы сделаем. Мы вместе пойдем к берегу реки – там ждет лодка. Мы сядем в нее, доплывем до одного из поселков на противоположном берегу и вызовем оттуда подмогу.
– А как же Арнольд? – всхлипнула Лика. – Неужели мы его бросим здесь?
– Ему уже ничем не помочь. К тому же тело нельзя трогать, пока не приедет полиция, – пояснил Абсалом. – Идем спокойно и без суеты, оглядываемся по сторонам: если видите Осмунда – тут же даете знать. Все понятно?
План казался простым и разумным, и обитатели «Юдоли» согласно кивнули.
– Но вначале вы отведете меня к «горечи», – неожиданно добавил Абсалом, и в его голосе прозвенели такие ледяные нотки, что никто из его подопечных не осмелился возразить.
* * *
В дневном свете путь к котловине выглядел иначе, чем ночью. Косые лучи солнца пробивались сквозь листву, под ногами стелилась едва заметная тропа, и в кронах щебетали птицы.
Несмотря на царившую вокруг идиллию, Мартина не отпускала тревога: где-то поблизости бродил обезумевший Осмунд, внутри которого обитала неведомая тварь, жадная до крови, и от одной только мысли об этом к горлу подкатывала тошнота. Действие «горечи» подходило к концу: Мартин больше не чувствовал странную легкость, которая уберегала его от неприятных эмоций последние часы. С каждой минутой беспокойство и страх нарастали, готовые с головой захлестнуть Мартина. И чтобы отвлечься от дурных мыслей, он сосредоточился на дороге.
Дэн шел впереди, уверенно маневрируя среди стволов, помеченных крестами. За ним, то и дело озираясь по сторонам, топали Яна с Ликой; Абсалом замыкал шествие. В руке он держал канистру с бензином. «Чтобы заправить мотор», – как пояснил старик. Мартин слышал его прерывистое дыхание за спиной, но не решался обернуться.
Вскоре лес окончился, и перед путниками распахнулась котловина. Пение птиц исчезло, и стих легкий ветер: казалось, впадина втягивала в себя не только звуки, но и малейшее движение воздуха. При дневном свете Мартин заметил одну деталь, на которую не обратил внимания во время ночных вылазок: верхушки подпиравших котловину сосен чернели обугленными стволами, словно обожженные катастрофическим огнем с небес.
– Веди к расщелине, – скомандовал Абсалом, обращаясь к Дэну.
Дэн послушно повел группу к центру котловины, где темнел узкий провал. Запах гари в этом месте ощущался сильнее. Мартина передернуло, когда он увидел на земле свой фонарик, которым ночью ударил по голове Осмунда. Абсалом неодобрительно покосился на Мартина и, подняв фонарик, посветил им в расщелину.
– Ничего там не видно, – сказал Дэн. – Мы несколько раз пробовали рассмотреть, что находится внутри, но видели только черноту.
Абсалом распрямился и, щурясь от яркого солнца, посмотрел на подопечных.
– Когда я впервые приехал в эти леса, хутор еще не был заброшенным, – начал он. – Местные рассказывали об этом месте. Они называли его Чертовым Котлом и понятия не имели, откуда он взялся. Говорили, что низина всегда оставалась безжизненной, но никто не знал, по какой причине. Местные опасались ее, обходили стороной. Я ни разу здесь не был, потому что принимал их слова за обыкновенные байки.
– Они что-нибудь рассказывали про черную слизь в расщелине? – спросила Яна.
– Нет. Не думаю, что они вообще о ней знали. И тем более навряд ли пробовали слизь на вкус. – Абсалом с досадой взглянул на Дэна. – Только наркоманы могли додуматься до такого.
Старик отвинтил крышку у канистры и, наклонив ее возле расщелины, вылил бензин внутрь бездонного провала.
– Что вы делаете? – прохрипела Лика.
Лицо наркоманки потемнело и скривилось, превратившись в жуткую гримасу. Мартин удивился странным метаморфозам с внешностью Лики, но по-настоящему он испугался, когда почувствовал легкий запах гари, исходивший изо рта девушки.
– Провожу детоксикацию, – ответил Абсалом.
Он достал из-за пояса тонкий оранжевый цилиндр – фальшфейер, который всегда брал в лес на случай встречи с дикими животными. Абсалом дернул за шнур, и из цилиндра вырвалось яркое красное пламя. Он кинул фальшфейер в расщелину, пропитанную бензином, и недра земли полыхнули огнем.
Лицо опалила волна жара. Мартину на секунду показалось, что из впадины донесся тонкий визг, полный боли и ужаса, будто нечто живое сгорало заживо в беспощадном огне.
Лика с диким воплем набросилась на Абсалома. Остервенело рыча и брызгая слюной, она повалила его на землю. Старик, казалось, опешил от неожиданного нападения: выпучив глаза и раскрыв изумленно рот, он распластался на земле под запрыгнувшей на него девушкой, словно не мог поверить, откуда взялось столько сил в тщедушном теле наркоманки. По-звериному изогнув спину, Лика широко распахнула рот со стекавшей оттуда слюной и вплотную приблизилась к лицу старика.
Мелькнуло черным: изо рта Лики выскользнула упругая блестящая кишка, покрытая слизью, и молниеносно вонзилась в шею Абсалома. Чвакнуло влажным, брызнуло красным – и вот уже тварь, сжимаясь в спазмах, ненасытно тянула кровь из раны.
Абсалом сипло хрипел, бился в судорогах и водил руками по черной земле, не в силах скинуть с себя Лику – казалось странным, что мощный мужик не может совладать с тощей девчонкой.
– Бежим! – раздалось откуда-то сверху, и Мартин обернулся.
Яна отчаянно махала ему рукой, стоя на краю котловины; рядом с ней с ошарашенным видом застыл Дэн, готовый вот-вот сорваться с места. Мартин даже не заметил, когда они успели удрать от расщелины. Он обернулся к Абсалому в то самое мгновение, когда тварь изо рта Лики закончила трапезу: с влажным чмоканьем отлепившись от раны на шее, существо изогнулось в сторону Мартина. У него не было глаз – лишь только круглый черный рот, ощеренный множеством прозрачных зубчиков, напоминавших рыбьи. Но Мартин мог поклясться, что тварь каким-то невероятным образом смотрела прямо на него, словно хищник, учуявший следующую жертву. Лика стояла на четвереньках над распластанным Абсаломом, и ее замутненный взор и маска безразличия на лице говорили об одном: она не отдавала ни малейшего отчета своим действиям и полностью подчинялась воле чудовищного существа.
– Беги, кретин! – завопил с пригорка Дэн.
И Мартин побежал. Спустя мгновение он уже карабкался по склону, выбираясь из котловины. Яна и Дэн, в нетерпении переминаясь на месте, поторапливали его отчаянными криками:
– Быстрее! Она уже рядом!
Мартин кинул взгляд через плечо: сзади, оскалив перекошенную от ярости морду, за ним гналась Лика. Чья-то ладонь схватила Мартина за руку и резко потащила из котловины, помогая ему побыстрее выбраться наверх.
– Бежим! – выдохнул над ухом Дэн.
Они сорвались с места – и помчали в лес, оставляя за спинами мертвого Абсалома и Лику, одержимую ненасытной тварью.
* * *
Первой сдалась Яна: она остановилась и согнулась, упершись руками в колени. Шумно втягивая воздух, девушка пыталась успокоить сбитое дыхание. Мартин и Дэн, заметив это, прекратили бег и подошли к Яне.
– Я больше не могу, – выдохнула она. – Сердце останавливается.
Мартин поглядел сквозь частокол деревьев, высматривая Лику. Но кроме стволов, листвы и кустов ничего не было видно.
– Кажется, мы оторвались, – прошептал он. – Мы так неслись по лесу, что навряд ли бы она нас догнала.
– Уверен? – скривился Дэн. – Ты видел, как она завалила Абсалома? А он даже не сопротивлялся!
– На теле Арнольда были множественные раны, – вспомнил Мартин. – Словно он тоже полностью сдался перед Осмундом.
Яна выпрямилась и, убрав со лба растрепанные волосы, тихо сказала:
– Возможно, эта тварь впрыскивает в кровь вещество, которое подавляет волю жертвы.
– Ты хоть поняла, что это было? – Дэн пристально посмотрел на Яну, словно ожидая от нее подробного ответа.
– Откуда мне знать? – удивилась девушка.
– Ты же училась на биофаке! – возмутился Дэн.
Яна на мгновение призадумалась, будто вспоминая всех пресмыкающихся, земноводных, червей и прочих гадов, о которых читала за недолгое время учебы в универе.
– Больше всего оно напоминает червягу, – неуверенно ответила она.
– Червягу? – удивился Мартин. – Никогда о ней не слышал.
– Это земноводное, но по своему виду оно напоминает гигантского дождевого червя. Живет в почве, – пояснила Яна. – Но я никогда не слышала, чтобы червяги нападали на людей или выделяли наркотический секрет.
Дэн закусил губу и настороженно огляделся, высматривая опасность среди деревьев.
– Червяга или нет, но эта тварь вселилась в Осмунда и Лику, – проговорил он. – Теперь они шастают где-то рядом и хотят нас прикончить!
– Наверное, Осмунд заразил Лику, когда напал на нее в свинарнике, – предположила Яна.
– Но почему одних людей эта тварь заражает, а из других высасывать кровь? – удивился Мартин.
В ответ ему раздался сухой треск веток и шорох травы. Мартин, Дэн и Яна замерли, прислушиваясь к источнику звуку. Вокруг вздымались бесчисленные сосны, и казалось, что опасность могла таиться за любой из них. Солнце опускалось к верхушкам деревьев. Мартин удивился, как быстро закончился день: еще немного – и на лес опустятся сумерки.
Шуршание повторилось – оно доносилось справа. Обернувшись на звук, Мартин заметил человека, который полз на корточках среди сосен.
– Помогите, – прохрипел он и повалился на землю.
Это был Осмунд. Мартин, Яна и Дэн замерли в нерешительности, опасаясь подойти к надзирателю. Он лежал на сухом валежнике, раскинув руки, и тяжело дышал, не в силах пошевелиться.
– Оно покинуло меня, – прошептал Осмунд. – Помогите.
Дэн медленно, будто ожидая нападения в любой момент, подошел к надзирателю. Мартин и Яна переглянулись, с опаской последовав за ним. Остановившись в трех шагах от Осмунда, они оглядели его: джинсы и рубашка потемнели от крови, лицо словно сморщилось, а рот пузырился черной пеной вперемешку со слизью. Глаза, до этого жестокие и пронзительные, теперь растерянно блуждали по лицам Мартина, Яны и Дэна – и молили о помощи. Но никто из них не решался подойти ближе. Наконец, взор Осмунда замер на Мартине, сфокусировался и потемнел от злости.
– Ты оставил меня в котловине, ублюдок, – просипел надзиратель, и его губы окрасились черной слизью. – Бросил меня на растерзание этой твари!
Осмунд закашлялся, разбрызгивая сгустки перхоты, и наркоманы брезгливо отпрянули.
– Прости, – выдавил Мартин, отведя взгляд.
– Что ты сделал с Ликой? – вырвалось у Яны. – Ты заразил ее?!
Судорога свела перекошенное от боли лицо Осмунда, и он застонал. Восковой лоб заблестел от испарины, кончик носа посинел, глаза помутнели: надзиратель находился на грани жизни и смерти.
– Оно управляло мною, – прошептал он, и с каждым словом голос его становился все тише. – Оставило меня и перешло в Лику. Оно искало.
– Что искало? – Дэн приблизился к Осмунду, чтобы не упустить ни единого слова. – Что ему надо?
Осмунд не ответил: его взгляд остекленел, набрякшие веки сомкнулись, и почерневший от слизи рот с хрипом втянул воздух в последний раз.
* * *
Ночь обрушилась быстро и неумолимо: казалось, еще недавно они стояли возле трупа Осмунда, как вдруг отгорели всполохи заката, и сумрак, подсвеченный светом ржавой луны, пропитал пустоту между деревьев.
Они решили оставить Осмунда там же, где он умер, и не стали его хоронить. Несмотря на его предсмертное признание, что существо из расщелины переселилось в Лику, страх подцепить неведомую заразу был настолько велик, что они не осмелились даже прикоснуться к телу надзирателя, чтобы проверить пульс.
Мартин, Яна и Дэн оказались в глухих дебрях и понятия не имели, как выбраться к берегу с лодкой. Блуждать в потемках по зарослям, где за любым деревом могла скрываться Лика, одержимая тварью, казалось безумством, поэтому после недолгих споров они решили заночевать на одной из полян, а уже утром с первыми лучами солнца двинуться на поиски реки.
– Я думала о словах Осмунда, пока вы разводили огонь, – тихо сказала Яна.
Они устроились возле костра: Дэн, свернувшись комочком на земле, дремал в ожидании своего дежурства; Яна сидела рядом с Мартином, прижавшись к нему, и огненные блики плясали на ее бледном лице. Ухала сова, и трещали цикады, наполняя ночь муторным ожиданием чего-то страшного и неминуемого.
– О каких словах? – спросил Мартин. Он вызвался дежурить первым, и теперь с тревогой вглядывался в сгустившуюся за костром тьму, где оживали неясные тени, одной из которых могла оказаться Лика.
– О том, что ищет эта тварь, – ответила Яна. Ей предстояло дежурить после Мартина, но, не в силах заснуть, она составила ему компанию возле костра.
– Может, ей просто жрать охота.
– Почему же тогда она не напала на нас раньше, когда мы ходили к расщелине?
Мартин пожал плечами, не зная, что ответить. Он ощущал тепло, исходившее от Яны. Чуть поколебавшись, он приобнял ее за плечи. Девушка не отпрянула, и сердце Мартина забилось в груди как птица о клетку: впервые за долгое время после смерти Алины кто-то по-настоящему был ему дорог.
– Я думаю, оно пробует людей на вкус, – после паузы прошептала Яна, опуская голову на грудь Мартина. – Ты рассказал, как кровь Осмунда после драки с тобой попала в расщелину. Что, если она понравилась существу? Вштырила его.
– Типа как наркотик? – ухмыльнулся Мартин. – А существо, значит, ищет новую дозу? Теперь я понимаю, почему тебя отчислили с биофака.
Отстранившись, Яна с улыбкой толкнула его в бок.
– Спи давай, умник, – фыркнула она. – Моя очередь дежурить.
– Все равно не усну, – помрачнел Мартин. – Не смогу.
Яна внимательно на него посмотрела: всполохи костра плясали в ее черных, как ночь, глазах.
– Почему ты решил завязать? – вдруг спросила она. – Ты не рассказал об этом на собрании.
В голове у Мартина вспыхнул образ Алины – распухшее лицо, налитые кровью глаза, перетянутая веревкой шея. Секрет, который он так долго хранил, теперь не имел никакого смысла: эта ночь могла стать последней в его жизни.
– У меня была девушка, – тихо начал Мартин. – Ее звали Алиной. Как и я, она сидела на «смеси». Но если я превратился в параноика, то Алине не давали покоя мысли о самоубийстве. Много раз она заводила разговоры о смерти как о единственном способе оборвать нашу зависимость.
– Но ты не обращал внимания на ее слова?
Мартин кивнул. Горло стянуло узлом, в груди ныло и жгло, и в голове таял предсмертный лик Алины.
– Однажды я пришел к ней домой. – Слова давались с трудом. – Мы накурились. Я забился в угол, кайфовал – или думал, что кайфовал. Алина подставила табуретку под люстру, скрутила петлю на веревке…
Он запнулся. Губы затряслись, глаза заслезились. Мартина била крупная дрожь. Яна взяла его за руку, и он тут же безвольно обмяк, будто его тело вырвали из ледяных тисков, что не давали дышать полной грудью все эти годы.
