А. М. Плеханов
Любовь вопреки судьбе. Александр Колчак и Анна Тимирева
В Петербурге родилась их первая дочка, но отец даже не увидел ее – девочка не прожила и месяца. Там для Софьи Федоровны проходили годы в ожиданиях, встречах и проводах мужа – полярные экспедиции чередовались с войнами. Но она не жаловалась и писала спокойные приветливые письма: «Дорогой Сашенька! Славушка начинает много говорить, считать и поет себе песни, когда хочет спать… Как твои дела? Где ты теперь? Как прошли маневры и цел ли твой миноносец? Я рада, что ты доволен своим делом. Я боюсь, не было бы войны, тут об этом много говорили. Читала роман о генерале Гарибальди по-итальянски. Вышиваю и считаю дни. Пиши про себя. Переменилось ли к тебе начальство, получив полмиллиарда на флот? Твоя любящая Соня». Однако порой Софья Федоровна задавала Колчаку вопросы совсем иного свойства: «…За кем ты ухаживал в Ревеле на вечере? Удивительный человек: не может жить без дам в отсутствие жены! Надеюсь, что о существовании последней ты еще не забыл? …А что, Сашенька, не поступить ли тебе в Академию? Или ты уже бесповоротно решил, что без нее обойдешься. Тогда надо хоть на профессора защитить диссертацию… А в Черное море не хочешь? Все же я мечтаю, что там ты будешь командовать судном первого ранга…» В ответных письмах к жене он излагает подробные, профессионально четкие, хотя и личные, но все же описывающие политические события, реальную жизнь мысли. В иные периоды Колчак практически одновременно писал любимым женщинам, поддерживавшим его. И даже просил супругу в одном из ранних писем передать привет Анне Васильевне, с которой Софья Федоровна дружила. В каждом письме – беспокойство о сыне, которого отец обожал.
На следующий день после прибытия в Порт-Артур лейтенант встретился с командующим Тихоокеанским флотом адмиралом С.О. Макаровым и попросил о назначении на боевую должность. Однако адмирал направил его вахтенным начальником на крейсер 1-го ранга «Аскольд».
В Порт-Артуре его боевым товарищем по оружию стал Сергей Николаевич Тимирев. Колчак, больше всего не любивший монотонную и рутинную работу, добился своего перевода на минный заградитель «Амур». С.Н. Тимирев писал: «Беспокойный и в чём-то даже авантюрный по характеру Колчак мечтал о рейдерских операциях на коммуникациях противника. Ему, скучавшему от оборонной тактики, хотелось участвовать в наступлениях, схватках с врагом лицом к лицу. Однажды на восторг сослуживца от быстрого хода судна лейтенант угрюмо ответил: «Чего же хорошего? Вот если бы мы шли так вперед, на неприятеля, было бы хорошо!»
Перевод состоялся 17 апреля 1904 г. Но уже через четыре дня он был назначен командиром на эскадренный миноносец «Сердитый». Корабль относился ко второму отряду миноносцев, уступавших лучшим кораблям первого отряда и потому занятых на охране входа в гавань или сопровождении тралящих судов. Назначение на такую работу было еще одним разочарованием для рвущегося в бой молодого офицера. Тем не менее, как отмечал впоследствии Ненюков, Колчак отлично справился со своими обязанностями и «оказал большую пользу делу защиты Порт-Артура». Ежедневной работой второго отряда миноносцев было траление внешнего рейда.
1 мая 1904 г. впервые с начала военных действий на востоке Колчаку довелось принять участие в серьезном и опасном задании. В этот день началось выполнение операции, разработанной командиром минного заградителя «Амур» капитаном 2-го ранга Ф.Н. Ивановым. В то время как «Амур» занимался установкой минной банки, «Сердитый» под командованием Колчака вместе со «Скорым» шли с тралами впереди «Амура», расчищая ему путь. На следующий день, подорвавшись на расставленных минах, погибли японские броненосцы «Хацусэ» и «Ясима», что стало самым громким успехом Первой Тихоокеанской эскадры за всю кампанию.
Вместе с тем, по воспоминаниям С.Н. Тимирева, в мае разрабатывался проект, увлекший и лейтенанта Колчака: «Мы оба были в Порт-Артуре, где в конце мая 1904 года должны были участвовать в одной и той же экспедиции на транспорте «Ангара»… Разработка плана этой экспедиции (прорыв блокады и действия на путях движения японских транспортов в Жёлтом море и Тихом океане) в значительной степени принадлежала А.В. Колчаку… К сожалению, экспедиция наша не состоялась, так как в последнюю минуту адмирал В.К. Витгефт (командовавший флотом после Макарова), вначале относившийся сочувственно к нашему плану, отменил его, испугавшись рискованности предприятия».
Далее Тимирев служил на броненосцах «Пересвет» и «Победа», награжден золотой саблей «За храбрость» (1907). В 1905 г. получил назначение в штаб командующего флотом адмирала Эссена, о котором говорил: «По своему нравственному облику – истинный воин без страха и упрека… в адмирала Эссена все верили; я не помню ни одного адмирала – пожалуй, кроме Макарова, – который бы пользовался такой популярностью среди офицеров и команд, как Эссен».
У Колчака первое самостоятельное командование боевым кораблем продолжалось до 18 октября 1904 г., почти с месячным перерывом на излечение в госпитале от воспаления легких. Затем вел на своем миноносце, ежедневно тралил внешний рейд, дежурил на проходе в бухту, обстреливал неприятеля, ставил мины. Существует предположение, что именно на этих минах подорвался и затонул японский крейсер «Такасаго».
Последний период осады и Сергей Николаевич, и Александр Васильевич провели на сухопутных позициях, часто встречались. 18 октября 1904 г. Колчак по его собственной просьбе в связи с состоянием здоровья был переведён на сухопутный фронт, где происходили основные события военной кампании. Здесь он командовал батареей разнокалиберных орудий на артиллерийской позиции «Вооруженный сектор Скалистых гор».
Всё время до сдачи крепости А.М. Стесселем Колчак провел в огне сражения, отражая в артиллерийской дуэли с японцами атаки их пехоты. Во время осады Порт-Артура лейтенант Колчак вел записи, в которых систематизировал опыт артиллерийской стрельбы и собирал свидетельства о неудачной июльской попытке прорыва судов порт-артурской эскадры во Владивосток, проявляя себя вновь в качестве ученого.
При сдаче крепости Колчак и Тимирев оказались в госпиталях и попали в плен. Тимирев был тяжело ранен в Порт-Артуре на Высокой горе, а Колчак еле держался на ногах – не столько из-за ранения, сколько из-за суставного ревматизма в очень тяжелой форме: Север подорвал его здоровье.
В апреле 1905 г. госпиталь эвакуирован в Нагасаки, и больным офицерам предложено лечиться в Японии или возвращаться в Россию. Война еще продолжалась, позади был Мукден, впереди – Цусима. В Японии русские офицеры рассматривались как достойный уважения противник. В Нагасаки больные и раненые получили великодушное предложение японского правительства, переданное французским консулом, что им предоставляется возможность пользоваться, где они захотят, водами и лечебными учреждениями, а если не желают оставаться в Японии, то могут вернуться на родину без всяких условий. Все русские офицеры предпочли Родину. Оказавшись в японском плену, Тимирев отказался от предложения японцев дать подписку о дальнейшем неучастии в войне и оставался в плену до заключения мира.
После возвращения на родину С.Н. Тимирев в 1906–1907 гг. продолжил службу помощником старшего офицера на эскадренном броненосце «Цесаревич» – флагманском корабле 1-го Гвардейского отряда. В этой должности началась его работа по воспитанию будущих офицеров флота, неожиданно прерванная назначением на императорскую яхту «Штандарт», где Сергей Николаевич прослужил старшим офицером почти четыре года.
За участие в Русско-японской войне А.В. Колчак и С.Н. Тимирев удостоены правительственных наград. В частности, в апреле – июне 1906 г. после возвращения через Америку в Петербург Александр Васильевич пожалован золотой саблей с надписью «За храбрость» и орденом Святого Станислава II степени с мечами. К ордену Святого Владимира 4-й степени, которым Колчак награжден за Русскую полярную экспедицию, в 1906 г. ему были пожалованы мечи и вручена серебряная медаль в память о Русско-японской войне. В этом же году «Совѣтъ Императорскаго Русскаго Географическаго Общества въ засѣданіи 30 января с. г. присудилъ дѣйствительному члену Общества Лейтенанту Александру Васильевичу Колчаку за участіе въ экспедиціи барона Э.В. Толля и за путешествіе на островъ Беннетта, составляющее важный географическій подвигъ, совершеніе котораго было сопряжено съ большими трудностями и опасностью для жизни, – свою высшую награду – Константиновскую медаль». Он стал четвертым из полярных путешественников, получивших эту почетную награду; до него этой медали удостаивались лишь три знаменитых полярных исследователя: Ф. Нансен, Н. Норденшельд и Н.Д. Юргенс. 1 февраля 1906 г. по итогам экспедиции он также избран действительным членом Императорского Русского географического общества.
С прибытием в Санкт-Петербург 4 июня 1906 г. после очередного обострения болезни он снова попал в госпиталь. Врачи признали А.В. Колчака совершенным инвалидом и отправили лечиться на воды. Ему был предоставлен шестимесячный отпуск, во время которого он лечился и занимался обработкой материалов полярных экспедиций. Затем вернулся в распоряжение Императорской академии наук. Это был уникальный период в жизни Александра Васильевича, когда он вел жизнь ученого и научного работника.
Колчак оказался в узком кругу тех морских офицеров, которые взяли на себя задачу воссоздания и научной реорганизации русского военного флота. Отметим, что революция 1905–1907 гг. не коснулась его. «Я этому делу, – писал он, – не придавал большого значения. Я считал, что это есть выражение негодования народа за проигранную войну, и считал, что главная задача, военная, заключается в том, чтобы воссоздать вооруженную силу государства. Я считал своей обязанностью и долгом работать над тем, чтобы исправить то, что нас привело к таким позорным последствиям… У нас настолько не обращалось внимания на живую подготовку во флоте, что это было главной причиной нашего поражения… Я считал, что вина не сверху, а вина была наша – мы ничего не делали».
Как и большинство русского офицерства, Колчак тяжело переживал поражение в Русско-японской войне и фактическую гибель флота. Продумывая возможности для воссоздания флота и его коренной технической и организационной модернизации, лейтенант Колчак стал одной из ключевых фигур в этой работе.
В столице по инициативе молодых офицеров организован Петербургский военно-морской кружок, председателем которого впоследствии стал А.В. Колчак. По инициативе участников кружка в апреле – июне 1906 г. создан Морской Генеральный штаб, который, как говорилось в указе, «имеет предметом своих занятий составление плана войны на море и мероприятий по организации боевой готовности морских вооруженных сил Империи». Колчак стал заведовать отделением русской статистики.
Возглавлявший Главное гидрографическое управление Морского министерства генерал-майор А.И. Вилькицкий лелеял мечту об открытии Великого северного пути из Атлантического океана в Тихий. Вилькицкий заручился поддержкой правительства и решил организовать экспедицию. Он обратился к Колчаку с предложением возобновить исследовательскую работу в Северном Ледовитом океане, включиться в подготовку экспедиции и быть одним из ее руководителей. Колчак принял это предложение.
Вскоре был отменен «морской ценз», затруднявший продвижение по службе молодых морских офицеров. Из-за этого ценза Колчак прослужил в чине лейтенанта почти 10 лет, приняв за это время участие в двух полярных экспедициях и обороне Порт-Артура. 11 июня 1907 г. ему было присвоено восстановленное во флоте звание капитан-лейтенанта и пожалованы мечи и банты к ордену Святого Владимира, полученному за подвиг спасательной экспедиции 1903 г.
Колчак оказывал большое влияние на молодых офицеров. В Морском Генштабе он возглавил комиссию по изучению военных причин поражения в бою при Цусиме. Он стал экспертом комиссии по государственной обороне Государственной думы, выступал с докладами в ней и в других общественных собраниях. Выступления Колчака в качестве эксперта по военно-морским вопросам в Государственной думе, как пишет его биограф И.Ф. Плотников, «были замечательными, логичными, убедительными, покоряли глубиной мыслей, аргументов, расчетов». Тем не менее думская комиссия по государственной обороне отклонила проекты закладки новых линейных кораблей. Колчак, считавший это строительство совершенно необходимым для того, чтобы новый возрождённый флот мог встать в один ряд с ведущими флотами Англии и Германии, тяжело переживал эту неудачу. Это стало одной из причин того, что вскоре Колчак оставил службу в Морском Генеральном штабе, перестал заниматься вопросами реорганизации флота и начал читать лекции в Морской академии, не имея академического образования. Но к тому времени у него был значительный научный авторитет. Его считают родоначальником теории подготовки, организации и проведения совместных операций армии и флота. Изложенные в его лекциях принципы получили развитие уже в советское время.
В начале 1908 г. семья Александра Васильевича снимала квартиру на Большой Зелениной ул., дом 3. Отметим, что у этой семьи и, как правило, у большинства военных до выхода в отставку своей квартиры не было.
Дни и ночи Колчак проводил на Невском судостроительном заводе, где при его активном участии строились ледокольные транспорты большого радиуса действия «Вайгач» и «Таймыр», предназначенные для открытия Северного морского пути. Это было частью программы, разработанной Колчаком по предложению руководителя Главного гидрографического управления Морского ведомства во главе с А.С. Вилькицким.
25 января в семье Колчака произошло радостное событие – Софья Фёдоровна родила девочку, которая, однако, не прожила и года.
В чине капитана 2-го ранга Колчак в мае 1908 г. стал командиром спущенного на воду «Вайгача». Будучи, как и «Таймыр», судном военным (имелось пушечное и пулеметное вооружение), «Вайгач» оборудован специально для картографических работ самым современным по тем временам оснащением для жизни в Арктике и проведения там научных исследований.
28 октября 1909 г. «Вайгач» и «Таймыр» вышли в море, имея на борту по четыре морских офицера и 38–40 человек команды. Пройдя Балтийское, Северное, Средиземное, Красное моря и Индийский океан, 3 июня 1910 г. экспедиция пришла во Владивосток. Колчак горел идеей открытия Северного морского пути. Но на навигацию 1910 г. Главным гидрографическим управлением ставились задачи прохода в Берингов пролив и обследования этого района. В августе – октябре, из-за краткости оставшейся навигации, было совершено лишь плавание в Берингово и Чукотское моря. Главная задача – освоиться с условиями работы в Арктике. Основным пунктом для проведения съёмок и астрономических работ был выбран мыс Дежнёва. Основная же часть работы экспедиции запланирована лишь на весну 1911 г. 20 октября 1910 г. вернулись во Владивосток.
Группа офицеров ледокольного парохода «Вайгач». В центре первого ряда: командир корабля капитан 2-го ранга А.В. Колчак. 1909 г.
Колчака, однако, вызвали в Санкт-Петербург для продолжения службы в Морском Генштабе. И хотя ему было досадно отказываться от дальнейшего участия в экспедиции, которой было отдано столько усилий и у которой были хорошие перспективы. Была и другая серьезная причина вернуться в столицу, где его ждала жена и родившийся 24 февраля 1910 г. сын Ростислав.
15 ноября 1910 г. Александр Васильевич сдал «Вайгач» и выехал в Санкт-Петербург. Вернувшись в Морской Генеральный штаб на должность начальника 1-й оперативной части (планирование операций флота на Балтике), в 1911–1912 гг. он занимался доведением судостроительной программы и подготовкой флота к войне. Одновременно преподавал в офицерских классах и на курсах военно-морского отдела Николаевской морской академии. Им были написаны теоретические работы «О боевых порядках флота», «О бое» и книга с грифом «не подлежит оглашению» «Служба Генерального штаба» – обзор деятельности морских генеральных штабов ведущих мировых держав.
5 апреля 1912 г. Колчак получил назначение на должность командира эскадренного миноносца «Уссуриец» и отправился на базу минной дивизии в Либаву. Семья перебралась к нему из Гатчины в начале зимы 1912 г.
После почти полутора лет работы Колчака в МГШ вице-адмирал Н.О. Эссен предложил ему перейти в действующий флот Балтийского моря. Считая свою работу в части судостроительной программы и подготовки флота к войне законченной, он ответил адмиралу согласием.
В мае 1913 г. Колчак назначен командовать миноносцем «Пограничник», который использовался в качестве посыльного судна адмирала Эссена. 25 июня, после учебно-показательных постановок мин в финских шхерах, на борту «Пограничника» собрались Николай II со свитой, министр И.К. Григорович, Эссен. Император остался доволен состоянием команд и судов, Колчаку и другим командирам кораблей объявлено «именное монаршее благоволение». В штабе командующего флотом стали готовить бумаги для производства Колчака в следующий чин. Аттестация, подготовленная 21 августа 1913 г. командующим минной дивизией контр-адмиралом И.А. Шторре, характеризовала Колчака так: «Выдающийся офицер во всех отношениях. Нравственность, характер и здоровье: Характера твёрдого, установившегося, немного нервен в управлении кораблём, здоровья крепкого. Воспитанность и дисциплинированность. Весьма дисциплинирован, воспитания отличного. Особенности познания и иностранные языки: Большая начитанность по морским вопросам, специальная подготовка к службе Генерального штаба. Языки знает».
Наградой Александру Васильевичу было рождение 30 ноября 1913 г. дочери Маргариты. А 6 декабря «за отличие по службе» он был произведен в капитаны 1-го ранга и через 3 дня уже назначен исполняющим должность нач. оперативного отдела штаба командующего морскими силами Балтийского флота и удостоен нагрудного знака участника обороны Порт-Артура.
Приближение весны 1914 г. С.Н. Тимирев встретил в должности командира учебного судна «Верный», входившего в состав отряда судов Морского корпуса.
За несколько дней до объявления Первой мировой войны отряду Морского корпуса приказано прекратить учебную работу. Учебное боевое судно «Верный» под командованием мужа Анны Васильевны С.Н. Тимирева отправлено в Кронштадт, где до декабря 1914 г. его команда несла дозорную и брандвахтенную службу. «Об этом «тыловом» периоде войны, – писал Сергей Николаевич, – у меня сохранилось самое мрачное воспоминание: с одной стороны – совершенно бессмысленная, хотя и тяжелая служба; с другой – сознание того, что там, впереди, идет живая, интересная работа, о которой мы знали только по слухам да по рассказам офицеров с приходящих изредка с «передовых позиций» боевых судов – чаще всего заградителей, приходивших за свежим запасом мин. Мучительнее всего были мысли о своей «незадаче», т. е. о том, что война застала меня, все же боевого офицера с неплохим прошлым, командиром никуда не годного в боевом отношении корабля… Пока же я, скрепя сердце и совестясь смотреть в глаза родным и знакомым, а еще более приезжим с фронта и с передовых позиций моим товарищам и старым сослуживцам, пользовался всеми привилегиями тыловой жизни и частенько бывал в Петербурге, где жила моя семья и недавно родился сын. «Замерзнув» со своим кораблем в Кронштадте, я даже пытался перевестись в Петербург»[11].
С весны 1914 г. Колчак сосредоточился на ускоренной подготовке флота к боевым операциям. «Эту войну я не только предвидел, но и желал как единственное средство решения германо-славянского вопроса, получившего в этот период большую остроту благодаря балканским событиям». Поэтому известие о войне им, как и большинству офицеров, было встречено с энтузиазмом и радостью. «Вообще начало войны, – писал Колчак, – было одним из самых счастливых и лучших дней моей службы». Но эти дни были омрачены тем, что после обстрела г. Либавы немцами 2 августа 1914 г., в котором проживала Софья Федоровна, она бежала, бросив все, кроме нескольких чемоданов. Казенная квартира Колчака была затем разгромлена, и имущество семьи погибло.
Семья Тимирева жила в Петрограде. 6 января 1915 г. Сергей Николаевич отправился в служебную командировку в Гельсингфорс (так раньше по-шведски называлась нынешняя столица Финляндии – Хельсинки), где служил в звании капитана 1-го ранга.
И в тот день на перроне вокзала Анна Тимирева, провожая мужа, увидела стремительно проходившего мимо них невысокого, широкоплечего офицера. Муж ей сказал: «Ты знаешь, кто это? Это Колчак-Полярный. Он недавно вернулся из северной экспедиции».
Так состоялось первое, лишь зрительное знакомство с человеком, во многом определившим ее жизнь.
А.В. Колчак оказался в поезде спутником ее мужа. Он служил в том же штабе и тоже флаг-капитаном, но только по оперативной части, по пути в Гельсингфорс, где на крейсере «Россия» размещался в то время штаб командующего Балтийским флотом. Он ввел своего нового сослуживца в курс дел. Теперь судьба связала их еще теснее и сложней… К этому времени А.В. Колчак плавал в водах четырех океанов и двадцати морей, объехал вокруг Земли, месяцами стоял с кораблем в Шанхае, Руане, Пирее, погружаясь в мир Китая, Франции и Греции, выпустил две книги, заслужил ряд русских и иностранных орденов. Недавно он вернулся из Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, прославившись своими исследованиями Арктики.
Мимолетная встреча Анны и Александра еще не предвещала бурных событий в будущем. Более того, казалось, что между ними ничего не могло случиться, у каждого были семьи. К тому моменту Александр Колчак был женат одиннадцать лет, Анна – четыре года, и у обоих уже были дети. Да и кодекс офицерской чести не допускал и мысли о тайных романах с женами друзей. Но судьба сложилась вопреки всем представлениям.
Анна Тимирева была моложе Александра Колчака на 19 лет. Завязалась крепкая многолетняя любовь – как потом показало время, «любовь на всю жизнь». Они пронесут свою страсть сквозь две революции и Гражданскую войну. Ей было всего 22, ему же – 41, но с каждой встречей они понимали, что им совсем не хочется расставаться. Кстати, свидания их были совсем редкими, ведь он как флаг-офицер в штабе Н.О. Эссена и лично принимал участие в операциях на море, а потом и вовсе стал командовать Минной дивизией, что еще больше сократило их шансы на встречи. Между тем, когда им удавалось попасть на один и тот же прием, они всегда оказывались рядом друг с другом и не могли наговориться. Со стороны это было обычное светское общение, не выходящее за рамки дозволенного – встречи только на людях и ничего лишнего ни во взглядах, ни в движениях. Однако каждый из них понимал – все, что происходит между ними, намного больше, чем кажется.
1 февраля 1915 г. Колчак в тяжелейших погодных условиях поставил в бухте до 200 мин (по другим данным – 140), блестяще решив задачу похода, и успешно вернул свои суда на базу. Впоследствии, как утверждалось биографами Колчака, немецкий флот понёс такие серьёзные потери от установленных мин, что командующему немецким Балтийским флотом принцу Генриху Прусскому пришлось распорядиться о запрете кораблям выходить в море до тех пор, пока не будет найдено средство для борьбы с русскими минами. Колчак был награжден орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами. Его имя приобрело известность и за рубежом: для обучения у него тактике минной войны англичане снарядили на Балтику группу морских офицеров. Командующий 6-й армией доложил о «мужестве и отличной распорядительности» Колчака «во время опасной операции большого боевого значения».
В феврале 1915 г. капитан 1-го ранга А.В. Колчак принял командование полудивизионом особого назначения из четырех эскадренных миноносцев типа «Пограничник».
К весне 1915 г. семья Колчака перебралась в Гельсингфорс, где проживали и Тимиревы. После Петрограда Анне все нравилось в красивом и очень удобном городе: «И близость моря, и белые ночи – просто дух захватывало. Иногда, идя по улице, я ловила себя на том, что начинаю бежать бегом».
Здесь же Анна Васильевна поближе познакомилась с семьей Софьи Федоровны, у которых рос немного старше ее сына Владимира сын Колчака – Славушка. По словам Анны Васильевны, жена Колчака была «высокая и стройная женщина, лет 38, наверно. Она очень отличалась от других жен морских офицеров, была более интеллектуальна, что ли. Мне она сразу понравилась, может быть, потому, что и сама я выросла в другой среде: мой отец был музыкантом – дирижером и пианистом, семья была большая, другие интересы, другая атмосфера».
Анна Васильевна и Софья Федоровна много бывали вместе, летом снимали соседние дачи на острове Бренде под Гельсингфорсом. На лето все моряки уходили в море, и виделись они часто, и всегда это было интересно. «Я очень любила Славушку, и он меня тоже. Помню, я как-то пришла к ним, и он меня попросил: «Анна Васильевна, нарисуйте мне, пожалуйста, котика, чтоб на нем был красный фрак, а из-под фрака чтоб был виден хвостик», а Софья Федоровна вздохнула и сказала: «Вылитый отец!»
Софья Федоровна замечала, что Анне Васильевне очень понравился Колчак. Но она ни в чем не кляла и даже не упрекала молодую разлучницу и только предполагала, какой на самом деле будет конец. Она всю жизнь любила своего мужа и прощала ему многочисленные увлечения. Но, чувствуя, что муж постепенно отдаляется от нее и Анна Васильевна тому виной, Софья Колчак поняла, что это не очередное мимолетное увлечение, а что-то большее, чему никто не в силах помешать. Она была готова к разрыву и ни в чем не упрекала мужа. Сам же Колчак на развод так и не решился. Как свидетельствовал С.А. Левицкий, брак адмирала с Анной Васильевной «был предрешен, а процесс о разводе с С.Ф. Колчак уже был начат». Муж Анны, как и жена Колчака, делали вид, что ничего не замечают, возможно, надеясь, что со временем их чувства угаснут.
Им четверым было очень трудно. Ведь в каждой семье было по единственному сыну. И в отношениях этих семей ни обмана, ни хитростей, ни интриг. Безупречно ведут себя мужчины и женщины. Тому свидетельства воспоминания С.Н. Тимирева о А.В. Колчаке. Из многих исторических источников известно, что жена адмирала знала о любовных похождениях мужа, но молча сносила обиду, как и Сергей Тимирев.
Сергей Тимирев был на год младше Александра Колчака. Он относился к Колчаку с большим уважением. В среде русского офицерства и особенно на флоте крутить роман с женой сослуживца, тем более с женой подчиненного, считалось низостью. А Колчак поступил низко не только со своим однокашником, сослуживцем, но и с боевым другом. Надо отдать должное Тимиреву: для него служба и воинский долг были превыше личных унижений. Он продолжал служить на Балтийском флоте в подчинении адмирала Колчака. В 1917 г. Сергею Тимиреву было присвоено воинское звание контр-адмирал. Как утверждали исследователи, Тимирев любил жену и предполагал, что ее увлечение пройдет.
Наступила осень 1915 г. Анна Васильевна еще не сказала, что любит Александра Васильевича.
10 сентября 1915 г., в связи с травмой контр-адмирала П.Л. Трухачёва, временно освободилась должность начальника Минной дивизии, и ее доверили Колчаку. Дивизии предстояло отражать начавшееся крупномасштабное немецкое наступление и на воде, и на суше.
Анна Васильевна: «Осенью 1915 г. как-то устроились на квартирах и продолжали часто видеться с Софьей Федоровной и редко с Александром Васильевичем, который тогда уже командовал Минной дивизией, базировался в Ревеле и бывал в Гельсингфорсе только наездами. Я была молодая и веселая тогда, знакомых было много, были люди, которые за мной ухаживали, и поведение Александра Васильевича не давало мне повода думать, что отношение его ко мне более глубоко, чем у других. Но запомнилась одна встреча.
В Гельсингфорсе было затемнение – война. Город еле освещался синими лампочками. Шел дождь, и я шла по улице одна и думала о том, как тяжело все-таки на всех нас лежит война, что сын мой еще такой маленький и как страшно иметь еще ребенка, – и вдруг увидела Александра Васильевича, шедшего мне навстречу. Мы поговорили минуты две, не больше; договорились, что вечером встретимся в компании друзей, и разошлись. И вдруг я отчетливо подумала: а вот с этим я ничего бы не боялась – и тут же: какие глупости могут прийти в голову! И все. Но где бы мы ни встречались, всегда выходило так, что мы были рядом, не могли наговориться, и всегда он говорил: «Не надо, знаете ли, расходиться, кто знает, будет ли еще когда-нибудь так хорошо, как сегодня». Все уже устали, а нам – и ему и мне – все было мало, нас несло, как на гребне волны. Так хорошо, что ничего другого и не надо было.
Только раз как-то на одном вечере он вдруг стал усиленно ухаживать за другой дамой, и немолодой, и некрасивой, и даже довольно неприятной, а мне стал рассказывать о ее совершенствах. И тогда я ему рассказала сказку Уэллса о человеке, побывавшем в царстве фей. Человек поссорился со своей невестой и с горя заснул на холме. Проснулся он в подземном царстве фей, и фея полюбила его, – а он ей рассказывал о своей невесте, о том, как они купят зеленую тележку и будут в ней разъезжать и торговать всякой мелочью, и никак не мог остановиться. Тогда фея поцеловала и отпустила его, и он проснулся на том же холме. Но он никак не мог забыть того, что видел, невеста показалась ему топорной, все было не так. И попасть обратно в подземное царство ему уже не удалось. Рассказала я в шутку, но он задумался.
И все шло по-прежнему: встречи, разговоры – и каждый раз радость встречи.
Был как-то раз вечер в Собрании, где все дамы были в русских костюмах, и он попросил меня сняться в этом костюме и дать ему карточку. Портрет вышел хороший, и я ему его подарила. Правда, не только ему, а еще нескольким близким друзьям. Потом один знакомый сказал мне: «А я видел Ваш портрет у Колчака в каюте». – «Ну что ж такого, – ответила я, – этот портрет не только у него». – «Да, но в каюте Колчака был только Ваш портрет, и больше ничего».
Вице-адмирал А.В. Колчак. 1916 г.
Потом он попросил у меня карточку меньшего размера, «так как большую он не может брать с собой в походы».
За командование Минной дивизией Балтийского флота 2 ноября 1915 г. император Николай II наградил Колчака орденом Святого Георгия 4-й степени. Его сослуживцы вспоминали, что была получена следующая телефонограмма: «Передаётся по повелению Государя Императора: капитану 1-го ранга Колчаку. Мне приятно было узнать из донесений командарма-12 о блестящей поддержке, оказанной армии кораблями под Вашим командованием, приведшей к победе наших войск и захвату важных позиций неприятеля. Я давно был осведомлён о доблестной Вашей службе и многих подвигах… награждаю Вас Св. Георгием 4-й степени. Николай. Представьте достойных к награде».
