Леонид Сабанеев
Жизнь и ловля пресноводных рыб

Голавль
Leuciscus cephalus (L.)

От других сродных с ним рыб голавль легко отличается своей толстой широколобой головой, почти цилиндрическим туловищем и крупной чешуей. Молодые голавлики, правда, часто смешиваются с ельцами, но их можно признать с первого взгляда по широкой пасти и более тупому носу, большей толщине и более темному цвету спины. Вообще эти два вида – голавль и елец – имеют между собой большое сходство и потому соединяются в один род, отличительный признак которого число (2, 5, 5, 2) и форма (удлиненные и крючковатые кончики) глоточных зубов, также толстое, почти цилиндрическое туловище.

Рис. 88. Голавль

Голавль очень красив. Спина у него темно-зеленая, почти черная, бока серебристые с желтоватым оттенком, края отдельных чешуек оттенены блестящей темной каймой, состоящей из черных точек; грудные плавники оранжевые, брюшные и заднепроходный – с красноватым оттенком, а спинное и особенно хвостовое перо – темно-синие, иногда несколько искрасна; глаза сравнительно очень большие, блестящие, с буровато-зеленым пятном сверху. Вообще крупный голавль всего ближе подходит к язю, но гораздо длиннее, толще и широколобее последнего. Следует заметить, однако, что он, смотря по возрасту, местности и времени года, представляет более или менее заметные отличия, почему многие принимают несколько видов голавлей. Все эти разности имеют только маловажные отличия в форме головы и цвете плавников.

Рис. 89. Глоточные зубы голавля

Эта рыба всего многочисленнее в средней полосе России, так как в низовьях рек голавль вообще редок и в устьях почти не встречается.

Вообще голавль избегает больших, медленно текущих рек и главным местопребыванием его служат небольшие, быстрые речки с достаточно холодной водой. В восточной и северо-западной России он живет почти в одних местах с форелью (пеструшкой), хариусом и часто держится в таких местах, где по причине низкой температуры не встречается никакой другой рыбы из семейства карповых, за исключением гольца и гольяна. По той же самой причине голавль водится в очень немногих озерах, например в Чухловском (в Костромской губернии), Ильмени, изредка заходит из Волги в Селигер и проч. В малопроточных прудах он тоже довольно редок, держится всегда в самом материке пруда или его верховьях, и то если вода еще достаточно свежа и прозрачна.

При благоприятных условиях голавль достигает значительной величины и в этом отношении превосходит язя.

Как сказано выше, голавль предпочитает небольшие, несудоходные реки большим. Он любит песчаное, каменистое или глинистое дно и избегает ила и тины, в чем составляет совершенную противоположность язю. Можно даже принять за правило, что там, где много голавлей, не может быть много язей, и наоборот, так что эти две близкие породы рыб находятся как бы в некотором антагонизме.

По всему образу жизни голавль довольно сходен с форелью, которую и заменяет в средней и южной России. Он очень любит песчаные мели и каменистые перекаты с довольно быстрым течением, также водовороты под крутоярами и охотно держится под береговыми кустами лозы и деревьями ольхи и чернотала, дающими ему обильную пищу – насекомых. В заводи, заливы и старые русла он заходит очень редко и положительно избегает тихих травянистых мест. Даже весной, в водополь, он не выходит из русла в пойму, а обыкновенно поднимается в притоки, где мечет икру. По этой причине голавли так редко встречаются в поемных озерах, где всегда бывает много язя, леща, плотвы, окуня и щуки, а на юге и сазана.

Еще в феврале, с первыми оттепелями и закраинами, голавли начинают выходить из зимнего оцепенения, в котором пребывали с глубокой осени, и из глубоких ям-становищ перебираются на мелкие места и понемногу, исподволь, вместе с прибылью воды, трогаются против течения, охотно заходя в мелкие притоки. Этот весенний ход голавля совершается стаями приблизительно одного возраста, более или менее многочисленными, смотря по местности и величине рыб, но никогда не бывающими такими большими, как стая язей, тем более плотвы. Нерестятся голавли, по моим наблюдениям, уже по 3-му году, достигнув величины около 200 г, более или менее, что зависит от изобилия корма. Кроме того, следует заметить, что самки значительно крупнее самцов одинакового возраста и я в Москве-реке не встречал икряников менее 400 г весом. Начинают тереться, кажется, самые крупные голавли, а кончают мелкие, которым только минуло два года. Голавли почти всегда мечут икру на довольно быстрых и очень неглубоких перекатах, вернее мелях, с хрящеватым или каменистым дном.

На юге России голавли нерестятся в конце марта или в первой половине апреля, а в средних губерниях почти всегда в последних числах. Но время нереста находится в прямой зависимости от погоды и вскрытия реки. Вообще можно принять, что голавль выметывает икру 7-10 днями позднее язя, когда река уже почти достигнет своего обычного уровня и вода просветлеет. Нерест каждой стаи, по-видимому, непродолжителен и оканчивается в несколько часов. По-видимому, голавли выпускают половые продукты разом, а не в несколько приемов.

Выметав икру, голавли разбиваются на мелкие стайки, а самые крупные на пары или одиночки, уходят в ямы и некоторое время, около недели, болеют и собираются с силами. Затем они снова выходят на мелкие и быстрые места, на перекаты и под плотины и начинают жадно кормиться. В средней России этот выход происходит в начале мая, редко в конце апреля. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы голавль все лето придерживался перекатов; он выходит сюда только периодически, чаще среди дня, в ясную погоду, а большую часть стоит на границе переката с глубью, за уступом дна, иногда за камнем. Вообще он любит близость быстрины и струи, несущей ему пищу, но при всей своей силе не может долго стоять на быри без какой-либо защиты. Он любит также водовороты, особенно в быстрых речках, и мельничные омута, охотно стоит за мостовыми сваями, а также там, где два течения сливаются в одно, например ниже устоев моста. В речках голавль почти всегда держится под нависшими кустами и деревьями, дающими ему обильную пищу в виде падающих в воду майских жуков и других насекомых, и здесь он встречается нередко и в почти стоячей воде.

Кроме того, местопребывание голавля обусловливается также состоянием погоды. В полдни, в жаркое время, голавли плавают на поверхности, и вообще, чем яснее погода, тем они выше стоят; в холодную погоду они опускаются на дно, а в продолжительное ненастье уходят в глубокие места или забиваются под плоты, барки и (в прудах) даже под наплавы и в траву. Ночью голавль тоже находится в движении и кормится, хотя и не может быть назван ночной рыбой, как язь; в это время он стоит на более глубоких местах и на дне, но в лунные ночи обыкновенно плавится. Ветер летом всегда заставляет голавлей выходить на быстрину и подниматься кверху в ожидании обильной поживы. Замечено также, что они находятся в большом оживлении перед грозой и чрезвычайно жадно берут в это время на рака, что, вероятно, происходит от того, что последний перед грозой выходит из нор. Но как только начнутся гром и молния и пойдет ливень, рыба под влиянием электричества уходит в глубину. Не очень большой дождь побуждает голавлей подходить к ручьям, несущим мутную воду. На Москве-реке, в городе, голавли весьма охотно держатся близ водосточных труб, несущих всякую гадость.

В общем голавль держится в менее глубоких и более быстрых местах, чем язь, и чаще последнего плавает на поверхности. По этой причине он кажется более осмотрительным и осторожным, чем его сородич, что несправедливо. Голавль осторожен, только когда видит рыболова или грозящую ему опасность, а так как он чаще держится в верхних слоях воды и в более прозрачной воде и обладает более острым зрением, чем язь, то немудрено было прийти к ошибочному заключению относительно его умственных способностей. При одинаковых условиях голавли всегда оказываются более жадными, смелыми и неосмотрительными, чем язь, в особенности же ночью или в обществе товарищей.

Пища его довольно разнообразна, и голавль может назваться вполне всеядной рыбой, так как кормится и насекомыми, и растительной пищей, и рыбой, даже мышами и крысами. Хищным голавль становится большей частью, когда достигнет веса около 800 г, а местами, при изобилии раков, еще того позднее, но рыбью мелюзгу летом хватают и небольшие голавлики. Главную пищу голавля, летом почти исключительную, составляют раки мелкие и крупные. По весне голавль кормится больше червями, попавшими в реку; затем – на небольших реках – майскими жуками и другими насекомыми, падающими в воду; позднее – раками, местами метлицей (поденкой) и кузнечиками, падающими в воду с прибрежных покосов. В сентябре голавли питаются главным образом лягушками или, вернее, лягушатами, собирающимися в реке для зимовки, а также мелкой рыбой, преимущественно пескарями, на которых иногда устраивают на песчаных перекатах настоящие облавы. С наступлением заморозков и увеличением силы течения вследствие осенних дождей голавли покидают свои летние стоянки, держатся в сравнительно глубоких местах, обыкновенно поднимаются кверху, к плотинам, а в октябре или в начале ноября окончательно залегают в ямы на зимовку и всю зиму до весны пребывают в полусонном состоянии, подобно сазанам, и принимают пищу только в исключительных случаях, после продолжительных оттепелей. Этой спячкой голавли отличаются от язей, плотвы, лещей и некоторых других карповых рыб. Следует, однако, заметить, что в теплые зимы голавли даже в декабре и январе встречаются на сравнительно мелких местах и недурно берут на удочку. На Москве-реке, например, их нередко ловят среди зимы с лодки, под Бабьегородской плотиной, где река никогда не замерзает.

Во время своего медленного подъема на жировку станицы голавлей плывут с открытыми ртами и зорко следят за всем окружающим, в особенности на поверхности воды; все упавшее с берега или несомое течением привлекает на себя их внимание, и они бросаются на каждый сучок, лист и соринку, особенно небольшие голавлики, таскают эти предметы и даже пробуют их вкус; крупные голавли менее любопытны и неосторожны, но если заметили, что впереди их мелкие голавли хватают какой-либо корм, то бросаются к ним, отгоняют их со струи, несущей корм, и нередко отнимают у них пойманное. При виде какого-либо незнакомого предмета, плывущего на воде, голавли обыкновенно круто сворачивают в сторону или погружаются на дно; мало того, даже насекомые – жуки, стрекозы, кузнечики, упавшие или брошенные в открытом месте, и не у берега, а посредине реки, – возбуждают их недоверие и нередко остаются нетронутыми. Между тем эти самые насекомые, упавшие близ берега и кустов, с жадностью хватаются осторожными рыбами, и между ними начинается суматоха и возня. Голавли бултыхаются на поверхности, редко выпрыгивая наружу, и это бултыхание очень напоминает звук брошенного в воду куска глины. На пути своем они также нередко взрывают носами песок и хрящ, разыскивая тут личинок и рачат, почему нередко дорога стайки обозначается мутными струйками. В местах, изобильных голавлями, стайки следуют одна за другой в незначительном отдалении и если встретят много корма, то смешиваются между собой. Крупные голавли часто встречаются на быстринах, где держатся за крупными камнями. В запруженных, тихо текущих реках голавли держатся главным образом в мельничных омутах и ниже их; в самом же пруде встречаюгся довольно редко. В стоячей воде голавль становится очень ленивым и неподвижным.

* * *

Ужение голавля, принадлежит к числу самых трудных и требует в большинстве случаев основательного знания привычек этой рыбы и немало сноровки. Ужение это довольно разнообразно, особенно что касается насадок, которые изменяются сообразно времени года и другим условиям. Прежде чем приступить к описанию этих разнообразных способов ловли голавля, считаю необходимым сделать несколько общих замечаний относительно ужения этой рыбы.

Голавль хотя кормится и ночью, но все-таки более дневная рыба, чем язь, а потому и ловят его больше днем. А так как он держится в чистой и мелкой воде, то всего удобнее ловить его или с берега, с мостов, плотов и купален, или же в забродку; ужение же с лодки употребляется сравнительно редко. Главное условие успеха – не быть замеченным и услышанным этой рыбой, держащейся в верхних слоях воды, а потому надо ловить из-за прикрытия – кустов, деревьев – и стараться, чтобы тень не падала на воду.

О месте и времени, удобных для ловли, было уже говорено выше. Голавли берут очень жадно после не очень сильного дождя, при первых потоках мутной воды, и подходят тогда к ручьям, оврагам и водостокам. Так как у голавля пасть очень велика, то благоразумнее употреблять возможно большие крючки, насколько это позволяет насадка. Относительно последней надо отметить, что на незнакомую приманку голавли берут весьма неохотно; мало того, для успеха ловли не мешает знать, чем они кормятся в данное время, что достигается вскрытием пойманных.

Прикормка при ловле голавлей употребляется русскими рыболовами сравнительно редко, и очень немногие заранее приваживают эту рыбу. Между тем это единственно верное средство не остаться без добычи. Привадить, т. е. приучить голавлей посещать известное место, можно различными пареными зернами, хлебом, которые иногда сдабриваются маслом и пахучими веществами. Еще лучше – куски или крошки конопляных или льняных выжимок (колоб, макуха, дуранда). Прикормка же, бросаемая перед ужением и во время ловли, должна состоять из более легких веществ, которые бы могли привлечь рыбу издалека. Лучшей прикормкой надо считать муравьиные яйца, также отруби, особенно для ужения поверху, затем макуха – толченая и кусочками. На все эти прикормки рыба, особенно голавль, подходит не столько потому, что видит их, сколько потому, что далеко слышит по течению шум, производимый рыбами, хватающими плывущий корм. Интересно наблюдать бульканье и возню, поднимаемую голавлями, когда они начинают хватать плывущие поверху муравьиные яйца. Прежде всего появляются мелкие годовалые голавлики, затем подходят побольше и наконец являются самые крупные. Последних всего лучше привлекать жуками – майскими и хлебными. Так как голавль любит муть, то можно притравлять его, взмучивая воду в устье ручья. Достаточно в течение десяти минут хорошенько взмутить воду в ручье или реке, чтобы на муть подошли голавли, язи и другая рыба. Напротив, если взмучивать воду, как на пескаря, – с места лова, то этим можно только отогнать крупную рыбу.

Голавль берет насадку с срыву, очено резко и внезапно, так что часто утаскивает удочку, особенно донную. Так как обыкновенно эта рыба ловится во время ее обычного подъема кверху, то и хватает она насадку на ходу, идя с нею дальше. Таким образом, после поимки одного голавля вся стайка разбегается и затем продолжает свой путь, так что большей частью приходится ждать следующей партии. Только лакомая прикормка может задержать станичку на более продолжительное время и, раззадорив аппетит рыб и прибавив им храбрости, побуждает их смелее хватать насадку. В прозрачной воде (особенно с моста) нетрудно наблюдать, как берут голавли. Увидев насадку, стая подошедших рыб останавливается в нерешительности: наконец один из партии, большей частью самый юный и неопытный, решается схватить насадку; остальные голавли, точно испугавшись смелости товарища, разбегаются во все стороны. Взяв насадку в рот, голавль, если не почувствует никакого препятствия, заглатывает ее на ходу; если же она слишком велика и не помещается во рту или он почувствует сопротивление, тем более уколется, то бросает ее. На тихом течении, в прудах голавль очень ленив и даже лакомую пищу хватает не торопясь, медленно раскрывая свою объемистую пасть. Надо быть всегда готовым к подсечке и не зевать – это главное. Подсекать можно посильнее, так как губы у голавля крепкие, а пасть гораздо мясистее, чем у язя. Вообще голавль срывается сравнительно реже последнего, но чаще его обрывает лески, что, впрочем, больше происходит от неумения и неуместного пугания рыбы шумом. Голавль хотя и сильнее и много упористее язя, но далеко не так вертляв, и при некоторой сноровке вытащить его вовсе не так трудно, как может показаться на первых порах; голавль даже вовсе нечасто выскакивает из воды, если его ловят не поверху; напротив, он тогда упорно придерживается дна, в особенности ночью. В силе, бойкости и особенно неутомимости голавль значительно уступает карпу и мирону, даже подусту одинакового веса. Вообще он скорее утомляется и чаще ошалевает после подсечки, чем язь.

Ужение голавлей может быть разделено на весеннее, летнее и осеннее. Каждый сезон имеет свои специальные насадки, оказывающиеся малодействительными в другое время; кроме того, каждая местность имеет свои излюбленные насадки и способы ловли, и незнакомую приманку голавль берет очень плохо, хотя можно приучить его ко всякой. Главные насадки следующие: весной – червь и майский жук, летом – рак, осенью – лягушонок и живец.

С весны некоторое время, до и после нереста, голавль ловится на донную удочку, на большого земляного червя (выползка, глисту), как и язь. Вообще он начинает брать несколько позднее последнего, когда установится хорошая погода и распустятся березы. Клев на червя весьма непродолжителен: голавль берет на него большей частью на рассвете и с наступлением сумерек, реже днем, и то если вода еще мутна; ночью клев реже, но вернее. Удочки употребляются те же, как и для ловли язей (см. далее), но крючки могут быть крупнее, а леска покрепче. Лучше всего становиться на лодке, на мелях и перекатах, косах и отмелях с каменистым дном и довольно быстрым течением, недалеко от глубокого места, так, чтобы насадка находилась вблизи от ямы. За неимением лодки можно с удобством ловить на донные с плотов, купален, плавучих мостов, в крайнем случае закидывают удочки с берега. Выползка голавль не особенно любит, но местами, где хорошо знаком с ним весной, когда очень голоден и корму мало, берет на него довольно жадно. Поклевка его отличается от поклевки язя тем, что он большей частью берет внезапно, без предварительных постукиваний и подщипываний, а потому необходимо держать удочку (или две) в руках или же класть около себя небольшой запас лески. Еще лучше, конечно, ловить на донную с катушкой. Только при катушке можно быть вполне уверенным, что удочка не будет утащена голавлем в воду. Если же удочка будет привязана, то рыба большей частью срывается, причем обыкновенно стаскивает с крючка всего выползка, чего язь почти никогда не делает. Некоторые рыболовы при вялом клеве нарочно стравливают одного червя, слегка зацепив его за крючок так, чтобы голавль мог безнаказанно его сорвать, или же забрасывают нарезанных выползков. После подсечки голавль узнается по тому, что он упорно держится на дне, не всплывая кверху, подобно язю, и идет большей частью или вбок, или против воды, т. е. на лодку. Ночью даже крупный голавль, если его не форсировать и не пугать резкими движениями, идет после подсечки очень ходко прямо на лодку и, ошалев, упирается в нее лбом. Этим моментом и нужно пользоваться для того, чтобы выхватить его из воды сачком или руками. Днем, а также если очень шуметь и суетиться, пойманный голавль очень часто уходит под лодку и затем обрывает леску; в таком случае необходимо отпускать леску (когда голавль идет к лодке, ее подбирают двумя пальцами, держа все время наслаби) сколько возможно далеко; в крайности же лучше бросить шестик и потом перехватить его. В конце мая голавль уже перестает вовсе брать на выползка до поздней осени.

На Москве-реке голавли попадаются при ловле язя с поплавком в проводку на муравьиные яйца (см. ЯЗЬ), но довольно редко, так как этот способ ужения производится в довольно глубоких местах с умеренным и даже слабым течением. В мае весь голавль стоит на перекатах, его ловят в забродку нахлыстом с легким грузилом, сначала на черного таракана вместе с шереспером (см. ШЕРЕСПЕР), потом на шпанку, т. е. большую мясную муху, и затем на тополевого червя – мохнатую пеструю гусеницу, во множестве держащуюся на листьях тополя. Но как на шпанку, так и червя попадается больше подъязков, чем голавлей, а потому об этих способах будет говориться в статье о язе. Местами небольшие голавли попадают весной на навозного червя, а также на мотыля.

Самая главная – весенняя (майская) и частью летняя (июньская) ловля голавлей – это на майского жука, реже на хлебного, более мелкого. Майский жук и рак, бесспорно, любимейший корм голавля, однако нельзя не заметить, что не только на больших, но и на средних реках голавль берет на жука гораздо хуже, чем на речках, что объясняется тем, что берега последних чаще зарастают ивняком и ольхой и жуки здесь гораздо обильнее. Местами, в мае и первой половине июня, голавли кормятся исключительно майскими жуками, особенно при их урожае, который бывает, кажется, через три года в четвертый. Способов ловли на жука очень много: можно ловить на донную с тяжелым и легким грузилом, на поплавок с грузом и без него, с короткой и очень длинной леской, наконец, нахлыстом, поверху и из-за кустов или плавом с лодки. Рассмотрим вкратце все эти методы.

На донную удочку с тяжелым грузилом ловят сравнительно редко, большей частью по ночам, с лодки, на умеренном течении и средней глубине. Правильнее и целесообразнее ужение на перекатах с легким грузилом на длинное удилище с довольно длинной леской, вроде москворецкой ловли язей на кузнечика (см. ЯЗЬ). Жук плывет около дна, и рыба хватает его охотнее, чем неподвижного. Удочку более или менее часто перезакидывают. Этим способом можно ловить как днем, так и ночью, лучше с берега или в забродку, чем с лодки.

Жук насаживается почти всегда снизу, в грудной щитик так, чтобы жало крючка (№ 1–3) свободно выходило или даже торчало наружу из зада насекомого. Другие пропускают крючок сбоку в щиток, к которому прикреплены крылья. Эти способы насаживания, однако, неудобны тем, что жука часто объедает или обрывает мелочь. Jobey советует продевать крючок через спинку между надкрыльями так, чтобы жало выходило тоже в брюхе; этот способ очень хорош для ужения нахлыстом, потому что жук долго плавает и барахтается на брюхе. Еще лучше (особенно когда жуков мало), но несколько хлопотливо, снять поводок и, зацепив его петлю, которой он пристегивается к леске, длинной иголкой (для этого ушко немного пропиливается, образуя крючок), пропустить через голову и все тело; крючок таким образом находится наружи у головы. Или же берут небольшой якорек (№ 6–8) и точно так же продевают его через задний проход в рот, т. е. через все тело жука, так, чтобы тройничок торчал из хвоста насекомого. Подсеченный голавль выплевывает жука, который вздергивается на леску без изъяна; таким образом, на одну насадку можно поймать 4–5 рыб. Кроме того, при продевании иголкой жук очень долго живет и шевелит ногами, что весьма важно.

Некоторые авторы (John Fisher) советуют отрывать у жуков надкрылья и (передние) ноги, но это большей частью излишне, особенно отрывание лапок. Для того чтобы жук дольше держался на воде (особенно при ловле нахлыстом), достаточно расправить ему надкрылья, но если голавли мелки, то можно обрывать надкрылья, так как крылья при забрасывании силой воздуха раскрываются и жук падает на воду очень плавно. Как известно, майские жуки появляются (в средних губерниях) около половины мая и держатся около месяца. Ловят их или с вечера, после заката, когда они начинают летать, кисейной сеткой, а еще лучше частым сачком или же стряхивают с деревьев ранним утром, когда они еще не успели оправиться от оцепенения. Хлебные, или июньские, жуки (Rhizotragus solstitialis) похожи видом на майского, но значительно меньше и темнее его; особенно многочисленны бывают они на юге, на низах, во время цветения ржи. Обыкновенно на крючок насаживают трех хлебных жуков. При ужении нахлыстом некоторые западноевропейские, особенно английские, рыболовы предпочитают живым жукам искусственных из гуттаперчи, пробки и мастики, но это предпочтение вызвано главным образом нежеланием возиться с живыми насекомыми; если их нет или очень мало, то на искусственного жука поймать трудно, разве только на быстрине. Кроме того, у нас почти все продажные жуки тонут и вовсе не пригодны для верховой ловли, а на искусственную насадку можно ловить только поверху и на глаз.

На жука с поплавком ловят сравнительно редко по той причине, что голавль поплавка боится, да последний большей частью бывает излишен, так как эта ловля собственно верховая, без грузила. Но иногда, например при ветре, когда голавли особенно жадно берут на жука, потому что в такую погоду больше жуков падает в воду, приходится употреблять самоогружающиеся поплавки, т. е. поплавки с грузом внутри.

Рис. 90. Стоячий самоогружающийся поплавок

Собственно говоря, самоогружающиеся поплавки с успехом употребляются только в мелкой, быстрой и прозрачной воде на тонущую приманку, которая своим быстрым падением может возбудить опасения осторожной или сытой рыбы. Для того чтобы можно было закидывать удочку без грузила, при ловле с берега почти необходимо, чтобы поплавок был достаточно тяжел и имел намежкащую устойчивость. Для этого поплавок огружают, насколько это требуется, свинцом. Самый простейший самоогружающийся поплавок состоит из гусиного пера или кусочка бузины, из которого вынута сердцевина и один конец заткнут наглухо; в этот глухой конец всыпается несколько дробинок, а чтобы они не катались, прибивают их пыжом из кусочка ваты. Свободный конец поплавка затыкается плотно пригнанной палочкой. Необходимо, чтобы поплавок был так выверен, чтобы кончик его торчал из воды не более как на 0,6 см. Такой поплавок очень хорош для ужения в тихой воде, но для ловли на быстрине необходимо, чтобы поплавок был лежачий.

Усовершенствованный самоогружающийся поплавок состоит из удлиненно-овальной пробки, просверленной вдоль; в сделанное отверстие вставляется тонкое перышко (из куриного или утиного крыла), а в эту трубку клинышек из того же пера или палочки. Груз находится в самом поплавке: это полоска свинца надлежащих размеров, имеющая в разрезе треугольную форму и вставленная в соответственное продольное отверстие внизу поплавка. Таким образом, поплавок будет иметь как бы свинцовую подошву. Выверенный поплавок в 4 местах обматывают шелком, чтобы свинец не сдвигался с места; затем его красят снизу в зеленый, а сверху в белый цвет и покрывают копаловым лаком. Для того чтобы поплавок был виднее, иногда сверху делается небольшое отверстие, в которое вставляется маленькое белое перышко. Леска, разумеется, пропускается в перьяную центральную трубочку и затем заклинивается.

Так как на быстрине такие тяжелые поплавки требуют энергичной подсечки, то удилище должно быть довольно жесткое, а леска крепка – лучше всего здесь употреблять леску из связанных жилок. При плохом клеве самоогружающиеся поплавки весьма полезны, особенно когда требуется наловить поскорее живцов. Но во всяком случае ловля с этими поплавками гораздо затруднительнее и менее добычлива, чем так называемое ужение на пробочку, описанное далее (см. ЯЗЬ).

Лучший клев на жука при ловле поверху бывает после заката и в сумерках; днем же голавль берет гораздо осторожнее, тогда как, напротив, на кузнеца ловится почти исключительно днем. Обыкновенное нахлыстовое ужение голавля с берега на жука мало чем отличается от ужения нахлыстом форели, только закидывать жука приходится сравнительно недалеко, почему оно гораздо легче. Катушка здесь полезна, но не так необходима, как для ловли форели, и практичнее ловить голавля, как язя, на цельные гибкие удилища и тонкие, но крепкие волосяные лески; особенно церемониться с пойманным и распускать катушку, тем более с трещоткой, даже невыгодно, так как возня надолго распугивает рыбу и приходится менять место после каждой выуженной, что не всегда бывает удобно. Если жук не шевелится, то надо его слегка подергивать. Ловят или из-за кустов, или же на земле, если берег открытый; в забродку ловить нахлыстом на жука не стоит, за редкими исключениями; гораздо удобнее удить на перекатах с легким грузилом, далеко отпуская от себя насадку. По всей вероятности, для этого ужения было бы иногда удобно применить нотингэмскую катушку (см. МИРОН-УСАЧ). Некоторые ловят довольно успешно голавлей с плотов, плавучих мостов и купален, пуская длинную леску, к которой, начиная примерно на 0,7 м от насадки – жука или, чаще, крупного зеленого кузнеца, надеты в некотором расстоянии один от другого от 3 до 12 круглых или овальных просверленных насквозь поплавочков, выкрашенных в красную или черную краску. Это называется ловить «на пуговки». Леска должна быть шелковая, крепкая, длиной не менее 21 м; привязывается она к длинному крепкому удилищу, так как подсекать надо очень сильно. Эта ловля бывает весьма успешна на глубоких местах и на слабом течении. Я полагаю, что здесь также можно было бы пользоваться нотингэмской катушкой, но ловить уже на тонкий шнурок и отпускать пуговки (которых много и не нужно) гораздо дальше – до 50 и более шагов.

Самый верный, весенний и отчасти летний способ ужения на жука, дающий возможность на одном и том же месте ловить почти ежедневно по нескольку штук голавлей, – это ужение с берега на поплавочную удочку в глубокой и тихой воде на предварительно заприваженных местах. Этот метод ловли, очень подробно описанный харьковским рыболовом Н. А. Дублянским, основан на знании образа жизни и привычек голавлей и, вероятно, может быть применен на всех небольших реках с берегами, заросшими кое-где кустами и деревьями. В мельничных омутах на жука и других насекомых голавль берет неохотно, и он здесь всего лучше ловится на хлеб, реже на угря, червя и на живца.

Рис. 91. Усовершенствованный самоогружающийся поплавок

Ловля на жука с поплавком производится в местах, наичаще посещаемых голавлями, – в конце весны и в начале лета, именно там, где над водой нависли деревья, кусты или камыш, с которых падают жуки и другие насекомые.

Всего удобнее, если глубина будет здесь довольно значительна – не менее 1,4 м, а течение очень слабо. Таких пунктов надо выбрать не менее двух или трех на расстоянии нескольких десятков сажен (сажень равна 2,1 м). В каждом избранном месте подчищаются мешающие сучья, ветки и камыш, устраивается сиденье таким образом, чтобы можно было оставаться невидимым рыбе; затем у сиденья вколачивают две вилки – одну на берегу, другую в воде – и кладут на эти развилки длинную палку или негодную удочку с шнурком и поплавком из куги (тростника). Назначение этой фальшивой удочки – приучить рыбу к виду настоящей во время ужения. Суть заключается, однако, в прикормке или, вернее, приваде.