Алекс Регул
Максимальное сближение
Больше всего я боялась обременить его. Ведь он для меня был словно большая белая птица, которая может лететь, куда пожелает. Я готова была ждать его. Ждать безропотно. Конечно, я мечтала, что однажды он прилетит и заберёт меня с собой в мир, где мы совьём наше уютное гнездо и будем счастливы. Но… Мечты, мечты…
Прошло два года. Я исправно училась, Максим служил.
Он дослужился до старшего сержанта и весной должен был вернуться.
Должен… Как оказалось, никому он ничего не должен. Он в очередной раз поступил так, как желал сам. А желал он продолжить службу. Уже по контракту. Уже на других условиях. Но служить. Возможно, отучиться в каком-нибудь военном учебном заведении и посвятить себя защите Родины.
Благородно…
Я от его мамы об этом случайно узнала, когда она всё это рассказывала моей маме, сидя на кухне. Сначала не поверила. Подсела к ним за стол и переспросила. Мама Максима, тётя Тома, мне подробно пересказала письмо от сына. Я потом ещё долго думала, над её словами. Она была расстроена. Горда за сына, но расстроена. Отец Максима, Иван Матвеевич Руднёв, не проявлял своих эмоций. Он был человек очень сдержанный. И по его поведению, скупым словам, невозможно было понять, рад он на самом деле или, так же как и я, в шоке.
Но однозначно, новость о планах Максима на дальнейшую жизнь, была потрясением для семьи, как Максима, так и моей. Что я испытала за те дни, невозможно описать. Мне казалось, меня предали. Разрушили очередные надежды. Выбили почву из-под ног. Я не ела, не спала. Писала Максиму письма. Только их уже не относила на почту. Я их сжигала. Писала по ночам, а утром перечитывала и сжигала.
Мои родители, почувствовав палёный запах в моёй комнате, стали подозревать, что я начала курить. И тогда мне пришлось сжигать письма далеко от дома. Их я не хранила, они были слишком эмоциональными. В них была злость, отчаянье, горечь. И нежность, которая заставляла меня жить и не опускать руки.
Максиму с тех пор не отсылала писем. Он должен был вскоре приехать в отпуск. Приехать, чтобы уехать на неопределённый срок. Мне казалось, уехать навсегда.
Вообще в юности всё кажется фатальным.
Навсегда. Никогда. Нам кажется, мы властны или наоборот абсолютно не властны над временем, обстоятельствами. Юность – удел максималистов! Я была не исключением.
Думала, в этот раз он уедет НАВСЕГДА, и я НИКОГДА его больше не увижу.
«Я тебя никогда не увижу. Я тебя никогда не забуду» – из оперы «Юнона и Авось». Слушаю и плачу. Голос Караченцова до сих пор вызывает дрожь во мне. А ведь, сколько лет прошло…
***
Максим приехал в отпуск. Так сказать, на побывку.
Я когда об этом узнала…
Ничего я не сделала. Два года его ждала из армии, а в последний момент дрогнула.
Вечером нас пригласили к Руднёвым. Идти туда я боялась. И всё же пошла. Максим открыл нам дверь. Мои родители, его как родного обняли, поцеловали, принялись что-то с порога расспрашивать. Я замешкалась, так и не решаясь войти.
– Юль, ну, ты где? – крикнула мне мама, уже входя на кухню.
– Иду, иду, – заверила я, а сама стала отступать от квартиры Руднёвых.
Я увидела возмужавшего, похорошевшего Максима, и мне стало не по себе. Вот о чём он меня предупреждал. Два года. Это действительно много, когда не видишь человека. Перемены в нём меня потрясли. Он стал ещё лучше. Еще красивее.
А я?
Хотелось забиться в шкаф и не показываться ему на глаза.
– Ты куда? – услышала его голос, находясь на лестничной площадке.
– А… я…
– Забыла что-то?
– Ага.
Не оборачиваясь в его сторону, дрожащими руками отмыкала дверь в свою квартиру. Дверь поддалась моему натиску, и я буквально влетела домой. Заскочила в ванную комнату и принялась умываться. Жар обдавал меня изнутри.
Находясь в этом угаре, не заметила, как дверь в ванную комнату тихонько приоткрылась, и Максим рукой легонько коснулся моей спины.
– С тобой всё в порядке? – спросил он.
От испуга я резко дёрнулась и шибанула его по носу ладонью. Он взвыл и накрыл лицо руками.
– Ой, прости! Прости, пожалуйста, – запричитала я и принялась лихорадочно вспоминать, что нужно делать при травме переносицы.
– Не суетись! – скомандовал Максим и подвинул меня в сторону.
Открыл холодную воду и стал умываться. Он почти вжал меня в стену. Вернее, я сама туда вжалась. Отвернулась и затаила дыхание.
– Юль, ты боишься меня?
– Нет, – поспешно ответила я и опустила глаза.
– Тогда почему так странно себя ведёшь?
Он закрыл воду и теперь стоял прямо напротив меня.
– Мне в глаз соринка попала, и я вернулась домой, чтобы глаз промыть, – сочиняла я.
– Неужели? То забыла что-то, теперь в глаз соринка попала?
Я промычала. А он положил руки мне на плечи.
– Ну, привет, что ли? – спрашивает, а сам улыбается.
И голос такой мягкий-мягкий.
– Привет.
Робко посмотрела в его глаза. По моим щекам против воли потекли слёзы. Макс прижал к себе и стал гладить меня по спине.
– Юлька, Юлька… я думал ты… А ты.
А я, уткнувшись в его рубашку, пуще прежнего разрыдалась.
– Юль, – прошептал он, – Перестань. Ну, чего ты?
Когда мои всхлипывания затихли, отважилась спросить:
– Ты скоро опять уедешь?
– Да.
– Надолго?
– Да.
– А как же… – я не решилась спросить.
– Ты? – Максим прекрасно понял, о чём я хочу спросить.
А я вновь зарыдала.
Есть «я», есть «он». Но нет никаких – «мы». И это осознавать мне было больно.
– Тише, тише, – принялся успокаивать меня Максим. – Юль, перестань.
– Не могу, – искренне призналась я.
Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. Вид у меня, наверное, был жутким, поскольку Максим снял первое попавшееся полотенце с крючка, и принялся им вытирать моё лицо.
– Юлька-шпулька! – вспомнил он моё детское прозвище, которое сам же и придумал. – Немедленно прекращай рыдать. Иначе накажу!
– Ты меня уже и так наказал.
– Юль… – он понял, о чем я, но оправдываться не стал.
Провёл ладонью по моей щеке и…
И я его поцеловала.
– Может не надо этого делать? – спрашивает, а сам продолжает касаться моего лица своей ладонью.
– Может и не надо… а хочется.
Едва успела я это сказать, как его губы натиском завладевают моими губами. Этот поцелуй я никогда не забуду. Столько страсти и возбуждения можно передать через поцелуй, только если его ждёшь два года. Два года… Немыслимо. Но я тогда ещё просто не знала, что следующего поцелуя мне ждать гораздо дольше.
– Юль, прошу, только не рви мне душу. Давай не будем ничего друг от друга ждать? Прошу.
Я согласилась. Я тогда вообще могла согласиться на что угодно. Ведь он меня обнимал и тихо шептал почти в самое ушко:
– Ты стала ещё красивее. И соблазнительней.
Соблазнительней… На тот момент, я не умела и не думала его соблазнять на большее. После головокружительного каскада поцелуев, мы вышли из ванной комнаты, и отправились в соседнюю квартиру, где нас ждали родители.
Вечер прошел в весёлой, радостной атмосфере. Я ждала его слов, ловила его жесты. Я привыкала к нему. Он сидел напротив и волей-неволей поглядывал на меня. И приятно улыбался. А я ему.
Но наступил вечер. Мы ушли. Все понимали, что Максиму необходимо отдохнуть, выспаться.
А на следующий день меня ждало новое потрясение. Он уехал. Вот так просто взял и уехал, ничего мне не сказав.
– Тёть Том, но как же так? Он же только вчера приехал?
– Да, Юль. Представляешь, а сегодня рано утром подорвался, сказал, что поедет к Игорю, а от него к Павлу и ещё кому-то из друзей. Короче, сказал, поезд через три дня, ему всех нужно повидать.
– Он хоть домой сегодня вернётся?
– Сказал, что если не сможет вернуться, позвонит, предупредит. Пока не звонит. Мы с отцом пока ждём.
– Балбес! – выругался мой отец и вышел из кухни.
Мама и тетя Тома переглянулись и продолжили пить чай. А я ещё долго стояла у окна и вглядывалась в прохожих. Но Максим в тот вечер так не вернулся.
Утром я ушла на занятия, и возвращаться домой не спешила.
Зачем? Навязываться?
Не нужна, так не нужна.
Проживу как-нибудь и без него.
Через три дня он уехал. Я его не провожала. Я вообще не знала, и знать не хотела, когда его поезд отойдёт от перрона.
***
А через год я узнала, что он женился. С того самого дня я запретила себе о нём даже думать.
Любовь ли всё это?
Наверное, Максим был прав. Это всего лишь юношеское увлечение. Детские игры.
Я благополучно доучилась и устроилась на работу. В личном плане уже не держалась за иллюзорную мечту о Максиме. И начала встречаться с Мишей. Он проходил практику в банке, в котором работала я. Миша был серьёзным, тихим. Симпатичным. Но…
Через полгода наши с ним отношения сошли на «нет». И вот тут на горизонте замаячил мой первый мужчина. Нет, не Максим. Сергей.
Сначала я его даже не узнала. Он вышел из машины и преградил мне путь.
– Юля! Ты ли это?
– Сергей? – удивлённо на него посмотрела и постаралась улыбнуться.
Дело в том, что воспоминания не позволили мне кинуться к нему в объятья, или наоборот проигнорировать встречу. Я была смущена. Мне 23 года, а я краснею, глядя на своего первого мужчину, с которым был один единственный… контакт. Шестилетней давности.
– Глазам не верю, Юленька! Какая ты красивая! Ещё краше, чем прежде. Хотя я думал, это невозможно, – Сергей поцеловал меня в щеку. – Как твои дела? Ты хотя бы обо мне вспоминала?
Правду ему не стала я говорить. Чего расстраивать? Видно же по его обалдевшему лицу, что он рад меня видеть.
– Иногда, – я продолжала глупо улыбаться.
Вот так в моей жизни опять появился Сергей. Мы обменялись номерами телефонов, он проводил меня до подъезда и вскоре стал названивать. Не сразу наши отношения переросли во что-то понятное.
Вначале Сергей меня раздражал. Я краснела и бледнела. И на его звонки не отвечала. Но он был настойчив. По утрам поджидал меня на выходе из подъезда и подвозил на работу.
Его ненавязчивость меня приручила к тому, что он где-то поблизости. Достаточно было одного звонка или СМС-ки и он появлялся на пороге банка, в котором я работала. Дождь, снег, в любое время года я могла рассчитывать, что он приедет, чтобы отвезти меня домой. А по утрам он как по заказу ждал у подъезда. Заказа, как такового, не было. Но он ждал. И чтобы не заострять внимание соседей и моих родителей, которые довольно быстро рассекретили моего кавалера, я соглашалась на предложения Сергея меня подвезти.
Его черный «БМВ», был словно хищная рыба. Он вызывал тихий ропот соседей у меня за спиной. Сам Сергей был старше меня лет на пять. Работал он на центральном рынке. Кем? Я точно не знала. Но при нём всегда было оружие. И правила дорожного движения он не боялся нарушать. На лобовом стекле его машины красовался заламинированный пропуск с триколором поперёк. Я как-то присмотрелась к этому пропуску, но понять ничего не смогла.
«Пропуск на территорию «ООО Бастион»
Позже поспрашивала на работе об этом «Бастионе», но толком мне никто ничего не сказал. Единственное, что меня насторожило, это реакция Миши, с которым у нас так и не сложились отношения.
– Юль, ты, пожалуйста, будь осторожнее. ООО «Бастион» – это не охранная фирма. А совсем наоборот.
– Что ты имеешь в виду?
– Да, так, – больше Миша ничего не сказал.
Сергей меня не торопил. В отличие от событий шестилетней давности, не склонял и не соблазнял к интиму. Он вообще не искал поводов ко мне прикоснуться. Меня это устраивало. Позже он напросился ко мне в гости и познакомился с моими родителями.
Маме он понравился. По крайней мере, она была рада, что я привела в дом молодого человека. Папа же его охарактеризовал, как «мутный».
– Почему мутный? – удивлённо спросила я у отца, и посмотрела в окно.
Сергей уже подходил к своей машине и снимал её с сигнализации.
– Не знаю, как тебе объяснить – закурил отец и положил мне руку на плечо. Теперь мы вдвоём стояли у окна и смотрели, как машина Сергея отъезжает от подъезда. – Мутный он.
– Тебе все не такие! – возмутилась мама и принялась убирать со стола. – Юлька впервые в дом парня привела, а ты нос воротишь!
– Тебе он нравится? – спросил отец у меня, игнорируя слова мамы.
– Не знаю, как тебе объяснить, – передразнила я отца и посмотрела в его голубые глаза. Именно такие, небесно-голубые глаза и у меня.
– Ох, Юлька! – отец был серьёзен, как никогда. – Ну, смотри, тебе решать. Этот – значит этот.
– Так ведь, других-то нет! – опять возмутилась мама и со звоном опустила посуду в раковину.
Да, других не было…
Говорят, время лечит. У меня вопрос, а сколько требуется времени, чтобы вылечиться? Сердце, что-то не верит во все эти методики лечения, основанные на сроке давности нанесения раны.
Я не спрашивала у тети Томы, как поживает Максим. Женился и женился. Чего уж тут ворошить свою душу. Живет с женой, значит всё у него нормально. Детей родят, и всё у них будет ещё лучше.
***
– Юленька, ты в последнее время какая-то подавленная. Случилось что-то? – спросил Сергей, подруливая к моему дому.
– Нет. Всё нормально.
– Я тебе не верю… Тебе плохо?
– Да.
– А почему говоришь «нормально»?
– Потому что для меня это уже нормально.
Он притормозил у обочины, посмотрел на меня и, не говоря ни слова, развернул машину в другую сторону. Я не спрашивала, куда он меня везёт. Мне было всё равно. Родители знают, что Сергей меня привезёт с работы домой. Его телефонный номер у родителей с недавних пор есть, и в случае чего, они позвонят, или мне, или ему.
Мы подъехали к высотке, что была недавно выстроена на окраине города, и припарковались у первого подъезда. Сергей вышел из машины, помог выйти мне и повел в сторону дома.
– Куда ты меня привёз? – поинтересовалась я.
– В этом доме я недавно купил квартиру.
Вошли в лифт.
– Ты хочешь мне показать, где живёшь?
– Юленька, я пока здесь не живу. Идёт ремонт. Но я хотел бы спросить твоего совета.
Вышли из лифта, вошли в его квартиру, и он провёл небольшую экскурсию по трёхкомнатной квартире, в которой заканчивался шикарный ремонт.
– Хорошая у тебя квартира.
– Тебе правда нравится? – зачем-то уточнил он.
– Да. Только понять не могу, какой тебе был нужен совет от меня? В строительстве я полный ноль. В дизайнерских уловках тоже.
– А в сердечных делах?
Он прикоснулся к моему плечу.
– В сердечных? – переспросила я и повернулась к нему лицом. – В сердечных делах я понимаю ещё меньше, чем в строительстве.
Услышав эти слова, Сергей робко обнял меня и притянул к себе.
– Юленька, выходи за меня замуж.
– Как это? – растерялась я, зачем-то зажмурилась и накрыла ладонью глаза.
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– А ты разве меня любишь?
– Люблю.
– Серёж, а что такое, по-твоему, любовь? – я посмотрела ему в глаза.
– Это когда думаешь постоянно о любимом человеке. И готов ради него на любые поступки и жертвы.
– И ты готов ради меня совершать поступки и идти на жертвы?
– Готов.
– Спасибо… Мне именно этого и не хватало в жизни.
Улыбнулась и коснулась его щеки, на которой была трёхдневная щетина. Вообще Сергей был симпатичным мужчиной, крепкого телосложения. Широкий в плечах. Глаза серые. Стрижка короткая. Очень короткая. От него всегда хорошо пахло. Он практически не курил. Вёл здоровый образ жизни. Крайне редко выпивал. Одевался хорошо. Его гардероб состоял из темных классических костюмов и таких же тёмных рубашек. Когда было прохладно, он носил чёрное пальто. И непременно туфли. Начищенная дорогая обувь. Но больше всего меня будоражил его голос. Низкий. Немного надорванный, с хрипотцой.
Через месяц мы поженились. Я переехала в его новую квартиру и жизнь у нас постепенно наладилась.
Сергей думал, что я никогда и не с кем кроме него самого не была в близких интимных отношениях. Отчасти он был прав. Ведь до свадьбы у меня был только он и единственная ночь с Максимом, о которой я старалась забыть. Сергей был сносным мужем. В постели ко мне относился бережно. Позволял привыкнуть к нему. Я привыкала. Привыкала долго. Он это чувствовал, но не давил на меня. Жили мы относительно хорошо. Всё у нас было. Никогда не голодали. Никогда не знали проблем с деньгами. Единственное, что меня настораживало, Сергей не приводил в дом друзей, коллег и вообще кого бы то ни было. Его родители жили в Ростовской области. Я их видела крайне редко. Но Сергея это устраивало, а значит, и меня тоже должно было устраивать.
Мы прожили с ним недолго. Три года. Потом он внезапно засобирался в командировку и предложил поехать с ним. Я не понимала, к чему такая спешка и вообще такая необходимость. Поэтому попыталась понять, что происходит.
– Юленька, милая, у меня мало времени. Выехать нужно сегодня. Решайся ты со мной или нет.
– Серёж, ты пойми, я так не могу. У меня работа. Тем более мама приболела. Я не могу всё бросить и уехать с тобой. К тому же ты не говоришь, куда и на какой период твоя командировка?
– Не могу тебе сейчас всего рассказать. Выбирай со мной или остаёшься?
– Но ты же вернёшься? – я была растеряна и расстроена его поведением. Предчувствие душило.
– Юленька, что за глупости. Конечно, вернусь. Только, не знаю когда.
– Я буду тебя ждать. Звони мне.
Он обнял, поцеловал. И вручил большой конверт.
– В этом конверте документы на квартиру. И пластиковая карточка. На ней деньги. Их немного, но до моего возвращения хватит. Ты девочка скромная, поэтому я знаю, что тебе денег хватит… Что-то ещё хотел тебе сказать… – задумался он и посмотрел мне в глаза. – Милая моя, любимая девочка, мне с тобою было хорошо. Вернусь, будет ещё лучше.
Я заплакала. Не хотела его отпускать. Ведь он был тем единственным мужчиной, который меня добивался и не отступал перед трудностями. Конечно, я его любила не так сильно, как Максима в юности, но я точно знала, Сергей меня любит. По крайней мере, мне было приятно так думать, когда выходила за него замуж.
И вот он вышел из квартиры. Махнул на прощание рукой и зашел в лифт. Дверцы лифта закрылись.
Больше я Сергея не увидела.
Через три дня мне сообщили, что его машину нашли под Брянском. Машина была, то ли взорвана, то ли умышленно подожжена. В салоне были найдены обгоревшие тела. Кто были эти люди, экспертиза не смогла сразу установить. Уголовное дело затянулось.
Я долго обивала пороги органов правосудия. Всё тщетно. Прокуратура. Следственный комитет. Никому не было интересно слушать меня.
А однажды, когда я сидела на остановке, ко мне подошёл незнакомый мужчина и, не говоря ни слова, положил мне на коленки конверт. И быстро ушел. Я растерялась, но всё же, заглянула вовнутрь конверта. Там лежало фото Сергея. А на обратной стороне снимка написанный Сергеем текст небольшого письма:
«Девочка моя!
Прости, что всё так вышло. Я не мог остаться, ты не могла уехать со мной. И хотя я сейчас далеко, я думаю о тебе. Будет возможность, вернусь. Ждать меня не прошу. Хотя бы просто не поминай лихим словом.
Береги себя. И прости меня за то, что сейчас не с тобой.
Сергей.
Дата. Подпись».
Я ещё раз посмотрела на дату и обомлела. Три дня назад! Значит, он жив! Жив!
Однако по всем документам… я имела полное право на соболезнования и утешения. Но я не стала говорить родителям о сложившейся ситуации с Сергеем. Купила красивую рамку, вставила туда фото и повесила на стену в зале нашей квартиры. Я знала, что Сергей жив. Пусть не со мной, но жив. Он не бросил меня. Он просто не может вернуться. Из-за чего именно не может вернуться, я догадывалась. У Сергея была нехорошая работа. И он действительно занимался не охраной. Вернее охраной от самих себя. Рэкет. Мощный рэкет торговых точек.
