Роман Злотников
Русские сказки

7

– И что ты им поручил? – Русский откровенно забавлялся.

– Тебе смешно… – Круифф в раздражении скомкал салфетку и бросил ее на стол. – Сам не понимаю, как это я не просчитал такого развития событий.

Они сидели за небольшим круглым столиком, накрытым белоснежной крахмальной скатертью, на балконе центрального зала «Нанона». После успешного завершения акции по изъятию ценностей они решили позволить себе небольшой выход в ресторан. Юрий задумчиво покачал головой:

– Ты знаешь, я сам все время ловлю себя на том, что мне как будто все время что-то мешает, сбивает с толку. Мне трудно себя контролировать. Чувствую, что приходится прилагать гораздо больше усилий, чем обычно, и для того, чтобы держать себя в руках, и чтобы, наоборот, заставить себя делать то, что надо, а временами так вообще накатывают приступы необъяснимой слабости… У тебя не возникает таких ощущений?

Айвен задумался. За последние месяцы у него практически не было времени на то, чтобы хотя бы ненадолго вынырнуть из бешеного водоворота, в который превратилась его жизнь, и сосредоточиться на своих ощущениях. Но сейчас он вдруг осознал, что все это время чувствовал себя как-то странно. По вечерам, когда Айвен по своей давней привычке еще раз проигрывал события ушедшего дня и оттачивал то, что ему предстояло делать завтра, ему все время приходилось заставлять себя делать это. Поскольку к вечеру он постоянно чувствовал себя как выжатый лимон. Да и в течение дня он уставал неожиданно быстро и, вот напасть, несколько раз ловил себя на том, что просто забывает некоторые вещи. Недели две назад, после очередного приступа забывчивости, он даже взял себе за правило все записывать. И, уму непостижимо, даже вечером не удосужился хотя бы просто проанализировать столь несвойственный ему поступок. Возможно, он бессознательно списывал все это на последствия их невероятного приключения, однако сейчас вдруг со всей ясностью осознал, что эти ощущения день ото дня не ослабевали, а наоборот – все больше усиливались. И в этот момент Айвен припомнил свои дорожные размышления, когда он возвращался с майором из поместья господина Максина. Он вздрогнул. Значит, это действует и на них. Русский наклонился над столом и положил руку ему на плечо:

– Эй, старина, не грусти. Я сам понял это не так давно. Просто у меня последнее время было много «контактной» работы, ты же больше работал головой, а в этом случае все не так заметно. К тому же кабинетная работа расслабляет. Так что, видимо, «перенос» прошел для нас не так бесследно, как показалось сначала.

– Это не то, что ты думаешь, – сказал Айвен.

– То есть?

Круифф залпом выпил рюмку, поставил ее на стол, минуту посидел нахмурившись и повернулся к Юрию. Выслушав его краткий рассказ, тот ненадолго задумался.

– Пожалуй, ты прав, действительно, теперь я понял, что с каждым днем это становится все заметнее. И что же нам делать?

Круифф пожал плечами:

– Наверное, то же, что мы уже делаем. Похоже на то, что мы в настоящее время находимся практически в эпицентре этой странной СВП-флуктуации, и чем быстрее мы покинем эту зону в частности и эту страну вообще, тем больше шансов, что у нас в конце концов все вернется к норме. Кстати, возможно, что столь затянувшееся бессознательное состояние у майора каким-то образом тоже связано с этим. Ведь он Измененный, так что вероятность того, что на него это действует гораздо сильнее, достаточно велика.

Юрий в задумчивости покачал головой:

– Возможно. Но только я вот о чем думаю. Раз существует прямая зависимость, нельзя исключить, что может быть и обратная.

Круифф несколько мгновений раздумывал над его словами, потом спросил:

– Что ты хочешь этим сказать?

Русский рассмеялся:

– Да брось, – он взял графинчик, налил себе стопку, выпил ее маленькими глоточками, по-простецки крякнул и быстро закусил соленым огурчиком и копченой колбаской, – ты слишком хороший аналитик, чтобы не понять, о чем я говорю.

Айвен задумчиво нахмурил брови, потом скривил губы в насмешливой улыбке:

– Значит, ты собираешься в одиночку остановить надвигающуюся на страну катастрофу в надежде, что это принесет стабилизацию уровня флуктуации и, возможно, даже понизит его. Но, во-первых, мое предположение, может быть, полный бред, во-вторых, если даже какая-то зависимость и существует, то ведь она вполне может оказаться какой угодно, даже прямой, да еще геометрической, а это значит, что любое действие может только повысить уровень, и – это в-третьих, – как ты мыслишь себе эту попытку, да еще имея на руках майора в подобном состоянии?

Юрий мечтательно воздел взор к потолку:

– Да, майор бы нам не помешал. Я видел работу его команды на Сонтрейме, во время второго конфликта. Мечта. Позади все горит, впереди все рыдает. Его ведь перебросили к нам как раз в связи с этим чертовым СВП-генератором. Руководство не исключало возможности силового решения, и послу показалось целесообразным приставить его к вам. Поскольку возможности для сбора информации в качестве курьера он практически исчерпал. А я должен был придать нашей маленькой группе необходимую мобильность и подстраховывать тылы.

Круифф усмехнулся:

– А я-то ломал голову, зачем ко мне приставили этого грозного сторожевого пса.

Юрий посмотрел на собеседника с иронией:

– Как видите, мистер, решение загадки, как всегда, оказалось намного проще, чем вам, по-видимому, представлялось, – он вздохнул, – но вы правы. Имея на руках больного майора, мы мало на что способны.

Круифф с облегчением вздохнул, стараясь, чтобы русский этого не заметил. Его склонность к авантюрам в будущем могла создать немало проблем. Слава богу, на этот раз взял верх здравый смысл. Однако не мешало бы закрепить успех. Круифф торопливо взял графин и снова наполнил стопки:

– Давай, как это у вас принято, выпьем за удачу.

Юрий усмехнулся и поднял свою стопку. Они чокнулись, выпили и принялись за еду. Несколько мгновений за столом было слышно только позвякивание ножей и вилок, потом Юрий снова откинулся на спинку стула:

– Между прочим, ты мне так и не ответил. Что ты поручил этим добровольным помощникам?

Круифф поднял взгляд от тарелки:

– А что я мог им поручить? После отречения суверен с семьей попросил разрешить ему поселиться в Вивадии. И, получив это разрешение два месяца назад, особо не торопясь, тронулся в путь, делая остановки на всех мало-мальски заметных станциях. Надо сказать, – Круифф усмехнулся, – если верить здешним газетам, несмотря на отречение, он продолжает пользоваться популярностью у значительной части общества. Но несколько дней назад специальный поезд с семейством суверена внезапно исчез со своего маршрута, причем произошло это где-то на перегоне Хольм – Таркив. Во всяком случае, вот уже четыре дня нет никакой информации о его передвижении. Естественно, я попросил их установить, где находится этот поезд, и отслеживать его движение.

– Таркив – это, насколько я помню, где-то на юге. А как ты объяснишь наш отъезд в совершенно противоположном направлении?

Айвен беспечно дернул плечом:

– Ну, это несложно. Наши друзья уверены, что майор тоже высокопоставленная особа. И я просто обязан сделать все для его благополучной эвакуации. Так что мой отъезд на север вполне объясним.

– Возможно. А мой?

Круифф резко выпрямился и сжал ладонями виски:

– О, дьявол. Об этом я не подумал. А ведь они вполне могут спросить об этом. Или предложат, чтобы майора сопровождал ты, а мне надлежит заняться моей так называемой миссией…

Пилот вздохнул:

– То-то и оно.

Оба помолчали.

– Да ладно. – Русский успокоительно махнул рукой. – Я вполне могу остаться вроде бы как для связи, а через некоторое время отправлюсь за вами вслед.

Айвен бросил на пилота подозрительный взгляд. Тот ответил ему невинной улыбкой:

– Уж не сомневаешься ли ты в моей способности преодолеть здешние смешные границы?

Круифф медленно покачал головой:

– В твоих способностях я нисколько не сомневаюсь. Я сомневаюсь в твоем благоразумии.

Русский слегка поморщился, нагнулся к столу, быстро подцепил вилкой маринованный грибок и отправил его в рот.

– А если даже и так? С моим уровнем подготовки я, думаю, сумею выпутаться из ситуаций, в которых могу здесь оказаться, по крайней мере в девяноста случаях из ста. Так почему бы не попробовать вмешаться?

– Я бы на твоем месте не очень-то рассчитывал на вашу подготовку, – вздохнул Круифф. – Учитывая, что действие этого, назовем его фактором Х, с течением времени усиливается, все твое преимущество может сойти на нет, причем довольно быстро.

– Но ведь мы с тобой, в отличие от местных, обладаем серьезной подготовкой к действиям в условиях комплексного психоподавления. Кроме того, действие Х-фактора усиливается и для всех остальных, не так ли? Значит, ухудшение будет пропорциональное и я все равно остаюсь в выигрыше, даже при прочих равных условиях.

– Ну, я бы не был так уверен в этом. Ведь пока что мы с тобой здесь чужие. Может быть, на нас он действует сильнее. Вот ведь майор – он до сих пор не очнулся.

Пилот задумался:

– Ну что ж, возможно, ты прав. И все же я хотел бы рискнуть. Могу пообещать, что если я вдруг почувствую, что вероятные последствия, о которых мы с тобой говорили, действительно имеют место, то немедленно брошу все и отправлюсь за вами вслед.

Айвен сердито блеснул глазами:

– Нет, я запрещаю тебе. Все может кончиться тем, что к тому моменту, когда ты решишь отправиться вслед за нами, Х-фактор уже так подействует на тебя, что ты будешь просто не в силах это сделать или, как майор, впадешь в бессознательное состояние. – Айвен умолк, пристально глядя на русского и стараясь вложить в свой взгляд всю силу убеждения. – А я, между прочим, совершенно не расположен объяснять ему, когда он наконец очнется, куда я подевал его единственного в этом мире земляка.

Русский помрачнел и со вздохом склонился над своей тарелкой. Некоторое время оба молча ели, потом Юрий отодвинул пустую тарелку, утер рот уголком салфетки и, скомкав, положил ее на стол:

– И все-таки. Как быть, если они зададут тебе этот вопрос? Насколько я понял, у этого барона Конгельма достаточно возможностей, чтобы перекрыть или хотя бы сильно затруднить нам уход на запад.

Круифф молча налил себе стопку, залпом выпил и пробормотал сквозь зубы:

– Об этой проблеме подумаем, когда – и если – она возникнет.

У столика неслышно нарисовался официант:

– Господа велят подавать десерт?

Они переглянулись и ответили одновременно:

– Давайте.

На следующий день Круифф наведался в банк к господину Максину. В приемной управляющего банка на строгой формы удобных кожаных диванах сидело довольно много народу, но, как только секретарша доложила о его приходе, господин Максин, взволнованный, почти сразу же возник на пороге и пригласил его в кабинет:

– Очень рад, очень рад… Чаю?

– Благодарю.

Они сели в кресла у небольшого чайного столика в углу обширного кабинета. Банкир собственноручно налил чай в изящные фарфоровые чашечки, придвинул гостю вазочку с вареньем:

– Прошу вас, угощайтесь.

– Еще раз благодарю.

Господин Максин поднес чашку ко рту, разок отхлебнул и дрожащей рукой поставил чашку обратно на столик. Было видно, что он не находит себе места от беспокойства и нетерпения.

– Прошу прощения, господин Кройф, – заговорил он возбужденно, – но, если это еще возможно, я бы хотел принять ваше предложение.

Круифф, по примеру хозяина ставя чашку на место, утвердительно кивнул:

– Без всякого сомнения. Вы столько для нас сделали, что я с удовольствием сделаю то, что обещал. Однако позвольте полюбопытствовать, – спросил он после короткого молчания, – что заставило вас изменить первоначальные намерения?

– Как, вы не знаете? Об этом все только и говорят. Четыре дня назад вооруженная банда совершила налет на специальный курьерский поезд и ограбила вагон, перевозивший наличность Государственного банка.

Круифф усмехнулся про себя, однако придал лицу крайне озабоченное выражение:

– Да что вы говорите! И большая банда?

– Чрезвычайно большая. Человек под сорок. А главарь у них – ромэл. И, что самое страшное, налет произошел всего в тридцати верстах отсюда. Если уж подобные банды безнаказанно орудуют так близко от города… – Банкир в возмущении стиснул руки.

Айвен сочувственно покачал головой:

– Вот видите. Я же говорил. И то ли еще будет…

Господин Максин согласно закивал:

– Да, да, вы были абсолютно правы.

Собеседники принялись пить чай, рассеянно глядя перед собой в большое окно, затянутое по краям морозными узорами. Круифф повернулся к банкиру:

– Я нынче же договорюсь о местах. Насколько я помню, детишек у вас двое?

Господин Максин кивнул.

– Отлично, значит, купе за вами. Там только два спальных места, но… уж как-нибудь. И вот еще что. Поскольку это военный эшелон, то приказ о его отправке может прийти в любой момент, так что вам необходимо перевезти семью в город.

– Всенепременно, – закивал банкир, – сегодня же закажу номера в «Принц-паласе».

– А вот этого я бы вам не советовал, – склонился к нему Круифф, – я наслышан, что эти так называемые «народные патрули» завели привычку вламываться ночью в гостиничные номера и производить самовольные допросы.

– Да что вы говорите? – Господин Максин вздрогнул. – И куда же смотрит полиция?

– Помилуйте, – грустно улыбнулся Айвен, – какая полиция? Когда вы последний раз видели городового? Теперь вместо полиции как раз «народные патрули». Не знаю только, какого это они народа.

– Но что же мне делать? – растерянно пробормотал банкир.

– А вы обратитесь к барону Конгельму. Он любезно согласился приютить у себя нашего больного друга. Да и вашим домашним там будет не в пример покойнее.

– Действительно, – обрадовался господин Максин, – вы знаете, все это так на меня подействовало, что… – Он прижал руки к груди, словно извиняясь.

– О, я прекрасно вас понимаю.

Они еще немного посидели, обсуждая детали. Наконец господин Максин спохватился:

– Да что же это я все о своем да о своем. Ведь, как я понимаю, у вас ко мне дело.

Круифф кивнул:

– Да, есть тут небольшое дельце. Могу я вас спросить, ваша связь с зарубежными корреспондентами пока еще надежна?

– Настолько, насколько это пока еще возможно в наших условиях. У нас есть собственный штат вооруженных курьеров, но… Вы сами понимаете… – Господин Максин приложил ладонь ко лбу, голос его повеселел. – Да, кстати, я последовал вашему совету и еще третьего дня телеграфом перевел все валютные счета в мой дочерний банк в Цимрихе, а также, не далее как вчера, отправил туда с курьерами большую часть наличного золота и основные ценности из клиентских сейфов. Они должны добраться туда к концу недели и телеграфировать мне.

– Ну, я надеюсь, что к концу недели нас здесь уже не будет. Однако у меня к вам вот какое дело. – Круифф немного помолчал, серьезно и даже с несколько заговорщицким видом глядя в глаза банкиру. – Те, кто меня послал, – люди чрезвычайно предусмотрительные и, кроме того, обладающие довольно значительными возможностями. А посему, несмотря на постигшую нас ужасную катастрофу, я все-таки получил в свое распоряжение достаточные средства. – Айвен умолк, стараясь подметить, не возникло ли случайно у господина Максина каких-либо сомнений на его счет. Но тот был весь внимание. Можно было продолжать без опаски. – Однако сейчас положение дел таково, что столь значительные средства, да еще в иностранной валюте, мне совершенно не надобны. Но оставлять их здесь, да еще учитывая, что мы собираемся уезжать, представляется мне совершеннейшим безумием.

Банкир всплеснул руками:

– О Господи! Ну конечно же. Я всенепременно обеспечу перевод ваших средств в любой выбранный вами банк. Как много вы собираетесь перевести?

– Восемьдесят две тысячи. В билетах бриттского государственного банка.

Господин Максин уважительно покачал головой:

– Солидная сумма, тем более по нынешним временам. Насколько я знаю, большинство иностранных бирж уже прекратили котировки нашей валюты, но даже по курсу полуторамесячной давности выйдет больше пятисот тысяч. – Банкир решительно тряхнул головой. – Не беспокойтесь. Даже если с курьером что-нибудь случится, моих активов вполне хватит, чтобы возместить вам все потери. Итак, в какой банк вы предполагаете их перевести?

Айвен улыбнулся:

– А давайте не будем мудрить. Пусть это будет ваш же дочерний банк, о котором вы мне расскажете.

Господин Максин просиял:

– Ну что ж, польщен. В таком случае мы все немедленно оформим в лучшем виде. И будем считать, что деньги уже там.

Через полчаса Круифф покинул здание банка обладателем личного номерного счета. Ко всему прочему у него в кармане лежал номерной ключ, открывающий доступ к этому счету, предназначенный для пилота, и еще один – для майора, буде тот очнется.

Следующие два дня прошли в предотъездных хлопотах. Круифф без особых хлопот решил вопрос с купе для господина Максина, уменьшив свой запас местной валюты еще на пятьдесят тысяч, и осторожно, мелкими порциями, чтобы не вызвать лишних вопросов, раздал долги. Юрий озаботился заготовкой продуктов на дорогу: они здраво рассудили, что буфеты на станциях по пути следования их поезда вряд ли будут работать. Кроме того, наметился легкий флирт между ним и старшей дочерью господина Максина, который перевез семью в дом барона на следующий же день после разговора с Круиффом. Майор по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Соратники барона Конгельма рыли носом землю в поисках пропавшего поезда государя. А обещанный военный эшелон все еще недвижно стоял на запасных путях Центральной сортировочной станции, так что Айвен уже начал терять веру, что этот эшелон вообще когда-нибудь отправится. Но вот однажды ночью его разбудил звонок из Департамента военных перевозок округа. Эшелон должен был отойти от перрона завтра в два часа пополудни.

Остаток ночи и первую половину дня все провели в напряженном ожидании. Для доставки на вокзал майора и семейства банкира Юрий пригнал из гаража выпрошенный у старшего механика «ролкс». Всю дорогу до вокзала Круифф боялся, как бы к ним не привязался какой-нибудь «народный патруль». Слава богу, Юрию пришло в голову приладить на капот флажок с красным кружком, играющий здесь роль красного креста, дам одели в платья сестер милосердия, ну а носилки с майором не заметить было просто невозможно. И все обошлось.

Когда эшелон наконец тронулся, Айвен обессиленно вздохнул и повернулся к пилоту:

– Ну, слава богу, похоже, двинулись.

Юрий криво усмехнулся:

– Погоди, это только начало пути. Кто знает, где он закончится.

8

Беда пришла неожиданно. Три дня поезд медленно, останавливаясь и подолгу стоя на каждом втором полустанке, двигался на север. Домашние господина Максина сильно волновались, и Круифф часто задерживался в их купе, оставляя пилота наедине с майором. В этом не было ничего удивительного – хотя в купе банкира набилось целых шесть душ, там все же было не так тесно, как в купе у Круиффа, где почти все свободное место было занято майором, которому пришлось подставлять лавки, чтобы он уместился на полке и не рухнул при резком торможении.

Всякий раз, когда поезд, лязгая вагонными буферами, замедлял ход, Айвен встревоженно приникал к окну, а дамы испуганно съеживались и, напротив, отодвигались от окна как можно дальше. Иногда за окнами вагона слышались возбужденные голоса, мелькали какие-то вооруженные люди, но все обходилось, и вскоре они отправлялись дальше. Потом остановки стали короче и реже, все начали понемногу успокаиваться. Круифф уже не так часто заглядывал в купе господина Максина, передав инициативу пилоту, который продолжал флирт с умненькой и симпатичной дочкой банкира. Дорожный быт понемногу налаживался, и, если бы не теснота, с которой, впрочем, все уже как-то свыклись, путешествие походило бы на вполне заурядную поездку. Так было до той ночи, когда эшелон надолго застрял на какой-то станции. В полной неизвестности прошло часа два. Вдруг дверь купе с шумом открылась, и Круифф увидел перед собой людей в грязных и донельзя заношенных шинелях, небритых, с суровыми лицами, вооруженных пехотными штуцерами.

Верховодил, судя по всему, невысокий шустрый солдатик со злобными глазенками и жидкой всклокоченной бородкой. Он несколько мгновений по-хозяйски рассматривал их, потом сделал шаг вперед и наклонился над майором, занимавшим всю спальную полку и придвинутую к ней лавку:

– Болезный?

Юрий кивнул. Мужичок опасливо отшатнулся:

– Чумной?

– Нет. Просто без памяти.

Солдатик облегченно расслабился:

– Ну ладно, злыдни, хватайте свово энтого и давай наружу. Кончился ваш драп.

Они молча переглянулись. Вагон гудел и стонал, повсюду слышались сердитые, жалобные, умоляющие, растерянные голоса пассажиров. Кто-то кому-то грозил. Кто-то, наоборот, сулил деньги и вечную благодарность. Похоже, нечто подобное происходило в каждом купе. А значит, не было никакого смысла тратить время на разговоры.

– Прошу прощения, но мы не сможем его вынести. Он слишком тяжел. Это такая особая болезнь, от нее очень тяжелеют кости.

Сообщение Юрия поставило солдатика в тупик. Если бы пассажиры купе начали ругаться или просить его, он знал бы, как с этим справиться, он уже заранее предвкушал, как заставит «этих злыдней» выметаться из купе. Но то, что ему сказали, да еще таким спокойным голосом… Ну как можно заставить безногого встать и идти? Мужичонка несколько мгновений постоял в недоумении, недоверчиво хмыкнул, с опаской наклонился над майором и попытался приподнять его руку. По его покрасневшему лицу было видно, что она оказалась тяжелее, чем он ожидал даже после предупреждения. Солдатик наморщил лоб, раздумывая, потом с ухмылкой повернулся к Круиффу и Юрию:

– А вы его того, волоком. – Мужичонка заржал, за ним и все остальные.

Пилот, быстро взглянув на Круиффа, соскочил с полки и шагнул к солдатику. Айвен тут же развернулся к остальным, заслоняя пилота и солдата своей широкой спиной, и начал громко, с надрывом возмущаться:

– Ну как же так, господа! Как вам не стыдно! Как же можно так относиться к больному? Он же совершенно беспомощен. Разве вы сами никогда не были ранены или больны? Ведь мы же не требуем ничего невозможного и не отказываемся выполнить ваши распоряжения. Мы просим только…

– Ладно, неча ныть, – раздался за его спиной покровительственный голос, – так уж и быть, счас пришлю медбратьев с носилками. – Солдатик отпихнул Круиффа в сторону и повелительно ткнул пятерней в одного из тех, кто пришел вместе с ним. – Плуян, все понял? Дуй в лазарет. – Он снова повернулся к землянам. – Вот что, господа хорошие, я вижу, вы люди смирные и с понятием. Так что сидите тут тихонько и не рыпайтесь. Все одно без толку. А мы покуда пойдем еще кой-кому укорот сделаем. – С этими словами он вышел из купе.

Русский, молча переглянувшись с Круиффом, осторожно задвинул дверь купе. Круифф шумно выдохнул. Несколько мгновений они молчали, потом Юрий сказал, покачав головой:

– Черт, никогда не приходилось работать в таких условиях.

– Что ты ему приказал?

– То, что смог. Ни о каком конкретном приказе и речи быть не могло. Я попытался только хоть немного изменить общее отношение. Добавить доброжелательности, что ли…

– Похоже, кое-что тебе удалось.

– А толку? – досадливо отозвался Юрий, осторожно выглядывая в окно. – Похоже, мы попали в очень неприятный переплет.

Круифф согласно кивнул:

– Если я не ошибаюсь, это Коев.

– И что?

– Здесь расквартирована Шестая учебная дивизия генерала Тропина. Мне сказали в штабе округа, что он крепко держит ее в руках. По крайней мере, до самого нашего отъезда в штаб округа не поступало никакой информации о брожении в ее рядах. Я даже надеялся, что, если наш конвой понесет потери, мы сможем здесь пополнить охрану.

Юрий поморщился:

– Да уж, попали как кур в ощип.

Тут дверь купе с грохотом поползла в сторону, и в щель просунулась мрачная бородатая рожа:

– Ну, где тут ранетый?

Круифф поспешил ответить:

– Вот, но он не раненый, он больной.

– Чумной? – испуганно спросил медбрат.

– Нет-нет, что вы. У него довольно редкая болезнь, просто сильно потяжелели кости. – Он мгновение помедлил и поспешно прибавил: – Но это совершенно не заразно.

– Ну да, – недоверчиво начал медбрат, но тут позади него послышался знакомый голос, покрывший его таким многоэтажным матом, что тот вздрогнул и принялся торопливо затаскивать в купе носилки.

Носилки развалились, едва они выволокли майора из вагона. Медбрат чертыхнулся, с досадой покосился на Айвена и русского, у которых остались в руках лишь обломки задних ручек, и зло рявкнул на пришедшего с ним солдата:

– Ну че стоишь? Дуй за санитарной двуколкой.

Когда тот скрылся из виду, он повернулся к лежавшему на полу майору и с сомнением покачал головой:

– Ну дюже тяжел. Это что же за болезнь такая?

Круифф пожал плечами:

– Не знаю. Я не врач.

Юрий тихонько оглядывался. Перрон был заполнен солдатней. Большинство просто топталось у здания вокзала или толпилось у поезда, то и дело разражаясь смехом, когда из вагона вываливался очередной сановный пассажир, изрядно помятый и удрученный.

У самого паровоза угрюмо стояла плотная толпа солдат ветеранских рот. Они неодобрительно глазели на все, что творилось, но явно не собирались вмешиваться. Круифф покосился на окна своего купе. Он прихватил с собой в дорогу несколько упаковок золотых десяток и большую их часть засунул под обшивку вагона над окном. Конечно, за время, что поезд стоял на станции, у него не раз был подходящий момент, чтобы достать их оттуда, но Айвен сильно сомневался, будет ли это разумно. Он вздохнул и перевел взгляд на перрон. У вагона копошились пассажиры, торопливо собирая вещи, которые избежали конфискации. Солдатики с ржанием вышвыривали их из окон прямо в грязь. А шутники из толпы то и дело наступали ползающим женщинам на волочащиеся по земле подолы, толпа вокруг весело гоготала, когда те взвизгивали или падали лицом на перрон. Все это очень напоминало поведение детей, которые внезапно обнаружили, что никаких внешних запретов больше не существует, ведь собственных моральных установок у детей еще нет.

Двуколка появилась минут через пять. Дважды к ним пытались прицепиться слегка подвыпившие ватаги, но оставшийся с ними медбрат сумел отогнать их, прокричав, что все делается по распоряжению Кузяра. По-видимому, так звали того низкорослого солдата. Ватаги тут же отстали, из чего можно было заключить, что этот самый Кузяр имел здесь немалую власть. Однако, когда они уже погрузили майора на двуколку, из толпы, окружавшей их, вдруг возникли двое – невысокий крепкий солдат, в отличие от большинства остальных, потрошивших вагоны, вооруженный громоздким пистолетом с неотъемным коробчатым магазином, и худой тип в отчаянно скрипящем длиннополом кожаном пальто, с кобурой барабанника на поясе. Гражданский недовольно спросил:

– В чем дело?

Судя по тому, что медбрат суетливо соскочил с двуколки и, подобострастно согнувшись, принялся что-то объяснять, власть этих двоих была побольше власти Кузяра. Круифф с тревогой посмотрел на пилота. Тот стоял у колеса двуколки, покусывая нижнюю губу. Медбрат замолчал, застыв в поклоне. Солдат с пистолетом и гражданский переглянулись, потом солдат вскочил в двуколку и так же, как Кузяр в купе, с заметным усилием поднял руку майора. Хмыкнул. Гражданский что-то буркнул медбрату и, мгновенно потеряв интерес к происходящему, двинулся дальше вдоль перрона.

Всех выгруженных из поезда пассажиров поместили в какие-то бараки, располагавшиеся на задворках станции. Бараки были обнесены забором с двумя рядами колючей проволоки, густо намотанной на беспорядочно натыканные деревянные колья. Когда они, уже на рассвете, во главе скорбной колонны подъехали к воротам, пилот соскочил на землю и, делая вид, что ему необходимо срочно поправить голову майора, быстро огляделся по сторонам. Медбрат, который всю дорогу смолил «козью ножку» и сплевывал скозь зубы, недовольно зыркнул на него и открыл было рот, чтобы прикрикнуть, но Юрий уже снова сел на место. Круифф поймал его взгляд – русский с кислой миной на лице отрицательно помотал головой. В следующее мгновение они въехали в ворота.

Трехъярусные нары, а также неистребимый запах портянок и прокисшего шинельного сукна ясно говорили о том, что бараки прежде были казармами одного из полков учебной дивизии и их превратили в некое подобие тюрьмы лишь недавно, на скорую руку.

Когда они с медбратом, в сопровождении двух угрюмых солдат, надрываясь, заволокли майора в мрачный и промозглый барак, из темноты выступило несколько фигур. Конвойные тут же взяли штуцера наперевес, а старший надсадно рявкнул:

– А ну назад, вашбродь! И не балуй. Робяты на пулемете сидять.

Фигуры отпрянули, но не исчезли. Медбрат остановился и, зло ругнувшись, выпустил край брезента, на котором они тащили майора.

– Все, будя. Дальше сами.

Конвойные, настороженно водя по сторонам стволами штуцеров, попятились к двери. Круифф провожал их взглядом, пока они не скрылись, и повернулся к неизвестным, которые, судя по всему, были старожилами барака.

Один из них выступил вперед, потом неожиданно молодцевато вытянулся и, щелкнув каблуками, представился:

– Господа, ротмистр Кайне, к вашим услугам.

Айвен понимающе кивнул, что ж, этого следовало ожидать.

– Господин Кройф, господин Юри. Милостивый государь, вы не поможете нам донести до нар нашего друга?

Ротмистр молча отвесил короткий поклон, больше похожий на кивок, и, шагнув вперед, взялся руками за угол брезента.

Полчаса спустя, когда конвойные загнали в барак первую партию несчастных пассажиров и офицеры переключили свое внимание на вновь прибывших, Круифф наклонился к Юрию и тихо спросил:

– Ну как?

Русский отрицательно качнул головой:

– С майором не пройти, бесполезно. Двойной забор и почти десять метров сплошной «путанки» внутри, между линиями ограждения.

К вечеру, когда все вновь прибывшие уже кое-как разместились, ротмистр появился снова. Увидев издалека, что офицер направляется к нарам, где рядом с землянами разместилось и семейство господина Максина, Круифф подумал, уж не дочери ли банкира привлекают его сюда. Однако оказалось, что он был не прав. Ротмистр молодцевато щелкнул каблуками, с галантным видом приложился к ручке жены банкира, что, учитывая окружающий антураж, выглядело несколько нелепо, и повернулся к Круиффу и Юрию:

– Господа, вас хочет видеть генерал.

Круифф и пилот обменялись быстрыми взглядами, потом Айвен встал и обратился к банкиру:

– Друг мой, прошу вас, посмотрите за нашим спутником.

Господин Максин, пребывавший в прострации, встрепенулся и закивал головой:

– Конечно-конечно.

Круифф повернулся к ротмистру: