Зинаида Гаврилова
Женщины

Алла пошла на работу и долго думала, что же это всё могло означать.

Прошло ещё несколько месяцев. Поговорить с Альбиной о произошедшем так и не получилось. Выглядело бы это странным и неуместным – ну как объяснить официантке, что Алла пряталась за углом и подсматривала за ней и другими посетителями в окно кафе?! В середине лета девушка засобиралась в декретный отпуск. Июль выдался жарким, температура в Москве доходила и до +35 градусов. Казалось, что можно было обжечься о воздух, похожий больше на расплавленную субстанцию, чем на газ, необходимый для существования всего живого на планете. Алла плохо переносила погоду – ноги отекали, дышать было трудно, тело потело и изнывало. Всё реже и реже приезжала она на работу доделывать оставшиеся дела. На обед выходить не было сил да особо и не хотелось. В голове постоянно крутилась мысль зайти в кафе и попрощаться с Альбиной. Может, обменяться телефонами? Алла хотела узнать, когда у девушки день рождения и потом прислать подарок. Или просто сказать ей, чтобы обращалась, если нужна будет помощь. Да деньги в конце концов просто дать. Или это не очень удобно? Алла не знала, как правильно поступить. Хотелось, чтобы было красиво, щедро, но не обидно для человека. Она думала, думала, перебирала варианты, а поход в кафе откладывался и откладывался, пока однажды утром Алла не проснулась в полдень у себя дома и не поняла, что всё – больше никуда ехать не надо, не надо спешить. Можно вот так валяться, потихоньку скупать вещи для малыша и ни о чём другом больше не думать. У неё, конечно, возникали мысли, как там Альбина, что она думает о её исчезновении, и Алла давала обещание заехать в кафе. Но жизненная суета и трепетное ожидание ребёнка заполнили сознание, и Алла забыла надолго и про кафе, и про официантку.

В октябре Алла благополучно родила дочку. Теперь всё в жизни крутилось вокруг ребёнка. Алла такого не ожидала – столько теплоты, нежности и добра излучало сердце – никогда не думала, что способна на такое. Реальность для неё потеряла значение – Алла как будто находилась под действием сильного наркотика.

Так прошло три года. Настало время что-то решать с работой – увольняться и сидеть дома, либо снова возвращаться в строй. Немного поразмыслив, поспорив с мужем, пережив две ссоры с ним, Алла сделала выбор в пользу работы. По крайней мере, она попробует. Если будет совсем тяжело и тоскливо без дочки, то всегда можно уволиться и вернуться к привычной жизни. Был найден частный садик, няня с наилучшими рекомендациями приглашена в помощь – и Алла со спокойной душой вышла на работу.

Первый рабочий день получился волнительным. Алла чувствовала себя первоклассником, нерешительно шагающим в школу. Но на работе мало что изменилось – пару человек уволилось, еще нескольких новых взяли. А так всё шло своим чередом. Алла наслаждалась офисной жизнью, рабочей суетой и неторопливыми беседами с коллегами. Она быстро влилась в новый ритм и чувствовала себя спокойно и уверенно – жизнь была яркой и насыщенной.

Мысли о кафе и об Альбине не посещали Аллу совсем. Выходить из офисного здания на обед уже не было необходимо. На работе наконец открыли несколько приличных мест – два кафе и столовую – Алла с удовольствием ходила туда с коллегами. Долго болтали и сплетничали.

Однажды Алла прогуливалась по району и не заметила, как дошла до «своего» кафе. Через витринные окна хорошо был виден внутренний мир когда-то любимого места: несколько столиков занято, официанты по обыкновению суетятся. Альбины не видно. Алла еще немного постояла: «Ну что я хотела?! Чтобы она здесь работала через три года?». Алла пошла в сторону работы. На душе было неприятно: «Всё ли с ней в порядке? Где она сейчас? Может, домой вернулась?». Алла старательно отгоняла чувство вины и мысли об Альбине. «Всё-таки надо было обменяться телефонами, на всякий случай», – долго думала она.

Алла проработала так больше года. И почти в те же самые посленовогодние дни она снова забеременела. Уже первое УЗИ показало, что будет двойня. Новость мечты. Алла не ходила – летала, парила. «Как же так?! Уже через несколько месяцев нас будет пятеро! Я буду многодетной матерью», – смеялась и плакала от счастья Алла.

Ещё после первых родов жизнь изменилась. Сама Алла изменилась – стала мягче, спокойнее, душевнее. Молодые безумные годы остались позади. Забылись набеги на ночные клубы, ушли в прошлое девичники в ресторанах, растворились во вчерашнем дне шумные гулянья по Москве. Теперь Алла испытывала радость и душевное тепло от ранних засыпаний в обнимку с малышкой, долгих прогулок по московским паркам, затяжных домашних завтраков с аппетитными блинчиками и оладушками. Во вторую же беременность Алла окончательно стала домашней, уютной и семейной. Сентиментальной и чувствительной. Её расстраивали бездомные животные на улице, она плакала над переживаниями героев в кино и видеть не могла страдания детей. Муж радовался таким изменениям. В его понимании, такой и должна быть хорошая жена и мать.

Алла хорошо переносила беременность, с работой прощаться не хотелось. Единственное, что невыносимо портило жизнь, так это токсикоз. В первую беременность такого не было. Сейчас же Алла испытывала сильнейшие приступы тошноты. Особенно неотвратимо они настигали в обеденное время и не оставляли ни малейшего шанса на полноценный приём пищи. Алла мучилась, худела, и уже врач грозился положить в больницу под капельницу. Она пробовала носить еду с собой из дома. Но если с утра она радостно упаковывала курочку с рисом, то уже в обед не могла смотреть на это блюдо. И так каждый день. Утром хотелось рыбы, в обед же сознание рисовало аппетитный кусок хорошо прожаренного мяса. Часто Алла вспоминала вкус любимого лимонада, цитрусовый и немного мятный, в меру терпкий и совсем не сладкий. Только в любимом кафе она такой пила. В подобные моменты на неё накатывала волна тоски. Хотелось снова зайти в уютное кафе, увидеть Альбину с ободряющей улыбкой, удобно разместиться на привычном стуле с мягкими подушками, и, конечно, залпом выпить холодного лимонада.

«В конце концов, что мне мешает пойти в кафе? Альбины там нет. Просто выпью что-нибудь вкусное и поем. Надо как-нибудь попробовать», – думала Алла. И вот в один из рабочих дней она направилась в кафе на обед.

Алла несмело зашла во внутрь. Старалась ни на кого не смотреть и быть самой как можно более незаметной. Села за столик, который никогда раньше не занимала. Почти на входе. Уткнулась носом в меню. Читала, перелистывала, снова возвращалась в начало – боялась и хотела поднять глаза – увидеть знакомую фигуру. Напрягла слух – может, услышит знакомое «хорошо»?

Наконец оторвала глаза от списка блюд. Огляделась. Всё-таки она давно здесь не была. Столы и стулья те же самые. Потёртости и царапины на многострадальном дереве приобрели более заметные и глубокие очертания, и походили на морщины старой индианки. Аааа. Вот! Заменили подушки на больших диванах. Яркие цвета не соответствовали спокойному, в бежевых тонах, интерьеру. Или наоборот? Радуют глаз? Придают игривости истрёпанному интерьеру? Алла не могла решить, нравятся ей или нет эти подушки. Исхоженный пол, знакомая витрина с круассанами и другой выпечкой, официанты в коричневой униформе – всё как будто тоже. Не было четырёх лет! Здесь этих четырёх лет не было! Гул людской болтовни обволакивал и немного убаюкивал. Через стол забавный мальчонка пытался построить лодку с парусом. Вход шли салфетки и зубочистки. Запах свежего хлеба и кофе успокаивал. Алле было хорошо. Кажется, она могла несколько часов сидеть здесь – наблюдать за мальчиком, прислушиваться к доносившимся с разных сторон разговорам, ловить носом любимые запахи.

Ленивым взглядом блуждая по запыленному окну, знакомой обстановке, скучным лицам официантов, Алла то возвращалась в прошлое, то вновь выныривала в действительность. Стоп! Алла встрепенулась, как будто услышала чью-то команду. Весь персонал кафе поменялся! Как же я сразу не заметила?! Нет того надменного прыщавого администратора, официанты все поменялись, новая уборщица тенью проскользнула в туалет. Алле вдруг страшно не захотелось видеть скучные лица персонала, слышать чужие голоса, принимать еду из новых рук. Какое-то чувство брезгливости… нет гадливости даже встало противным липким комком в горле. Лучше уйти. Не хочу!

Алла засобиралась. Ей надо было протиснуться между соседним столиком и стоящей спиной официанткой. Подождать, когда отойдёт? Взгляд упал на аккуратно собранные в хвостик волосы. Неееет! Так не бывает! Её Альбина? Знакомая заколка, чёрные брюки, чуть смятые на коленях, стоптанные то ли тапки, то ли кеды. Официантка продолжала стоять спиной.

Алла вновь засуетилась – окликнуть или незаметно уйти? Что сказать? Просто поздороваться? Официантка приняла заказ и быстро направилась в сторону кухни. Не заметила! Или сделала вид? Может, подойдёт ещё? Алла бесшумно опустилась на стул. Подожду…

К ней подошёл молодой парень – официант. Смешная чёлка изогнутой волной спадала на лоб. Макушка и другие, по идее волосистые, части головы розовели тщательно выбритой кожей. Официант был очень серьёзен, скуп на слова и эмоции. Взгляд постоянно гулял по сторонам, то ли от скуки, то ли от отсутствия интереса. Молодой человек принял заказ и ушёл. Алла не была уверена, что он её понял. Не была уверена до конца в том, что он способен понимать гастрономические слова и различать названия блюд.

Кафе обеднело на хороших работников. Вокруг одни юнцы. Суетятся, суетятся, наталкиваются друг на друга, а толку никакого. И совсем непонятно, что здесь до сих пор делает Альбина, да ещё и не в роли администратора или старшего официанта. Ну хоть что-то бы изменилось, хоть какой-то шажок вверх. Нет! Та же униформа, та же беготня с подносами. «Странно! – Алла не понимала в чём причина. – Почему она до сих пор официантка? Не справляется? Ну нет, конечно! Ещё тогда, несколько лет назад было ясно и понятно, что она лучшая здесь! Что же? Что же? Отсутствие желания что-то менять?». Алла пыталась поставить себя на место официантки. Но как ничего не понимала, так и не поняла.

Альбина подошла сама. Улыбка.

– Здравствуйте! Рада вас снова видеть у нас!

– Да… – Алла смущённо захихикала. – Привет! Вот пропала. Всё хотела забежать, но никак не получалось. Потом уже домашние дела совсем затянули. Ребёнок, муж, хлопоты, – Алла искала понимания в глазах Альбины.

– Конечно! Мои самые искренние поздравления с рождением…

– Дочки. У меня дочка родилась.

– Дочки! Как чудесно! Очень за вас рада! – Альбина повернулась, чтобы уйти.

– Спасибо! Теперь я снова буду заходить на обед. Вернулась на работу. Временно… Опять… – и Алла заговорщически показала на слегка выпирающий живот.

– Если вам что-то понадобится, позовите меня, – Альбина улыбнулась и исчезла.

Алла осталась одна. Официант со смешной чёлкой иногда подходил и задавал странные заученные вопросы. Как будто он на ней решил оттачивать своё мастерство. По крайней мере Алле так казалось. Сама она погрузилась в мысли. Чувство недосказанности осталось после разговора с Альбиной. Казалось, что совесть врывается в мозг и разбрасывает разложенные по полочкам принципы и правила поведения. Что не так?! Алла чувствовала, что сделала что-то не так, давно сделала, и никак не могла себя оправдать, примириться с собой.

Дни пролетали одни за другим. Алла, как и в первую беременность, ходила на работу для интересного и не очень напряжённого время препровождения. Любила Алла поболтать с коллегами, почитать в интернете всё, на что падал взгляд, долго обедать да и пораньше уйти домой.

Разговоры с Альбиной, когда случались, были пусты и суховаты. Ничего личного. Но однажды Алла, сама не особо понимая зачем это делает, ни с того ни с сего выложила Альбине, когда та в очередной раз подошла к столику:

– В этот раз будет двойня.

– Ух ты, – заулыбалась Альбина. – Ничего себе! Вот вам повезло! Поздравляю.

– Спасибо! – Алле было приятно.

– И как вы? Как себя чувствуете?

– Ничего! Нормально. Только живот быстрее растёт, чем в первый раз. И чувствую – спина начинает побаливать. А так всё хорошо.

Алла немного помолчала, а потом продолжила:

– Альбина, вы меня простите, что я так исчезла. Была неправа. Страшно мучаюсь из-за этого.

– Ничего! Я немного волновалась сначала за вас, а потом решила, что у вас непременно всё должно быть хорошо. И успокоилась. В конце концов, у вас могли быть свои причины.

После этого разговора отношения как будто наладились. Девушки подолгу разговаривали, насколько позволяли правила работы у Альбины, смеялись от души, делились новостями. Официантка была очень внимательна к Алле и её нуждам, предупредительна. Алла, в свою очередь, предлагала помощь. Может найти работу получше? Снять жильё поближе к центру? Родителям деньги переслать? Но Альбина от всего отказывалась и говорила, что у неё и так дела идут хорошо. Тогда Алла просто оставляла чаевые, иногда превосходящие по стоимости сам обед.

В студенческие годы у Аллы было достаточно подруг и друзей. Яркая, весёлая, компанейская, она привлекала однокурсников. С ней хотели дружить, отдыхать и веселиться. Многие молодые люди пытались ухаживать – красивая и жизнерадостная – с Аллой было легко и всегда немного празднично. Подруги ей, конечно, слегка завидовали – из богатой семьи да ещё и внешне многих превосходит, но дружить было приятно и иногда выгодно.

Студенческие годы прошли, и к университетским друзьям добавились коллеги по работе, приятели мужа и просто случайные люди – так круг общения Аллы рос и рос, раздувался как мыльный пузырь, пока не укололся о семейную жизнь и рождение ребенка и не лопнул безвозвратно. Друзья-мужчины естественным образом отпали, подругам стало с ней скучно. Новые заботы, увлечения и интересы не были близки холостым приятелям.

Из всех старых и новых друзей осталась лишь пара подруг, которые также как и она успели поменять статус, обзавестись семьями и родить по одному или двум детям. Алле нравилось обсуждать с ними мужей, вываливать друг на друга мамские заботы, смеяться над шалостями детей. Да и пить вино в красивых ресторанах с ними было легко и приятно.

С двумя такими подругами и решила встретиться как-то Алла. Давно не виделись, давно не обсуждали мужей и не хвастались успехами в жизни. Кристина и Жанна казались девушками миловидными и ухоженными, весёлыми и даже образованными. Но по счастливому стечению обстоятельств, работать им в жизни не пришлось ни дня. Сразу после окончания университета вышли замуж за однокурсников, мальчиков из хороших семей. Теперь эти мальчики трудились на высоких должностях в банках, а Кристина и Жанна выполняли роли успешных домохозяек с детьми и кучей свободного времени.

Алла позвала подруг в любимое кафе – рядом с работой, спокойно, уютно. Можно быть расслабленной, вдоволь наболтаться и не переживать как ты выглядишь. Алла привыкла к этому месту, а в других кафе и ресторанах чувствовала себя напряжённо и даже немного неуверенно – большой живот, отёкшие ноги, следы усталости на лице не оставляли надежд на привлекательный внешний вид.

Подругам кафе сразу не понравилось – потёртые стулья, явно не очень дорогая обстановка, да и винная карта оставляла желать лучшего. Но Кристина промолчала, Жанна тоже сделала вид, что не считает выбор места полным провалом – зачем расстраивать беременную женщину?! А вот в следующий раз за подбор ресторанов будут отвечать они.

– Я в это кафе хожу ещё со времён моей первой беременности, – начала Алла. – Очень его полюбила. Оно стало для меня каким-то домашним.

Кристина и Жанна повертели блондинистыми головами, округлили голубые глаза – за что же можно полюбить это кафе?! Но снова промолчали.

– Здесь очень вкусный кофе. Ещё всегда беру лимонад цитрусовый. А, и круассаны тоже что надо, – продолжала Алла. Она не замечала скучающего вида подруг. А те крутили головами и морщились! Круассаны? Какие круассаны? Кто в наше время ест круассаны? Они свой последний круассан съели лет десять назад. Сейчас не до круассанов. Сейчас надо быть не просто стройными, а сухими, только кожа и мышцы, ничего больше – это современное изящество. А Алле было всё равно. Она уплетала булки и пирожки, полнела и смотрела на весь мир немного иначе. Видела красоту иную, спрятанную от многих, но более значимую.

Тем временем к столу подошла Альбина и приняла заказ. Подруги не обратили на официантку никакого внимания. А Алла разулыбалась и тепло поприветствовала знакомую.

После пары бокалов вина Кристина и Жанна заметно захмелели и повеселели. Разговор временами тёк непринуждённо, временами натыкался на горячие темы, спотыкался о них и останавливался не в силах преодолеть препятствия. Подруги поспорили нещадно по проблеме детских прививок, дальше столкнулись лбами на теме закаливания и совсем замолчали, когда разговор коснулся вопроса питания малышей. Повисла пауза. Кристина и Жанна старательно приложились к бокалам. Алла же водила трубочкой по пустому стакану, на дне которого лежали безжизненные лепестки мяты и кусочки апельсина, и думала: «Ну зачем мне захотелось с ними встретиться? Сейчас уже давно была бы дома и возилась со своей малышкой!».

Вечер хотелось побыстрее закончить. Алла решила уйти с детской темы и вновь заговорила о кафе.

– Знаете, это место спасает меня от токсикоза. Пожалуй, единственное кафе, где я могу нормально поесть и где меня не тошнит. Иногда кажется, что токсикоз добьёт меня, и я слягу в больницу, но я прихожу сюда и каким-то волшебным образом съедаю здесь всё, что заказываю. И мне становится хорошо. – Подруги сочувственно улыбнулись, но Алле показалось, что натянутости было больше в улыбках, чем сочувствия.

– А ещё здесь работает самая лучшая в мире официантка. Кстати, она принимала у нас заказ, – Алла говорила вслух, но больше даже для себя. – Такая добрая, внимательная и заботливая. Мы с ней подружились. Она всегда и поможет, и подбодрит, и настроение поднимет. Работает лучше других, соображает быстрее, знает всю кухню – ни разу за эти годы не видела ни одного промаха с её стороны.

– Если она такая идеальная, то почему до сих пор в официантках ходит? – Жанна подняла голову от бокала.

– Я вот, честно говоря, тоже удивляюсь, – призналась Алла. – За эти годы могла она как-то продвинуться и просто поменять работу, уволиться, найти другое место. Не пойму, что её так здесь держит. С таким опытом работы и профессионализмом она могла бы работать в ресторане получше и, конечно, зарабатывать побольше.

– Амбиций, может, нет? – вяло предположила Кристина. Ей было ну вот совсем всё равно кто здесь и почему работает.

– А может у неё нет разрешения на работу и в стране она находится нелегально? – глотнула вина Жанна.

– Как понять нелегально? – Алла смотрела на подругу и не могла понять, что та имела в виду.

– Ну как-как? Как многие приезжие! Я по телевизору видела, что большинство из них находятся здесь нелегально, без документов или разрешений, – Жанне явно не нравилась тема разговора.

– Да она россиянка! Причём здесь приезжие?! – старалась не кричать Алла.

– Ну что ты психуешь! – теперь и Жанна начала слегка покрикивать, – Откуда мне знать кто она. Выглядит так… Сама понимаешь. Может, она из Узбекистана приехала или что там ещё есть? – Жанна с надеждой посмотрела на Кристину.

– Казахстан? – предположила та.

– Ну вот! Может, из Казахстана! Да и плевать, – фыркнула Жанна.

– Конечно, Жанна права. Сидит эта официантка на работе и радуется, что хоть Москву видит, в цивилизации живёт, – вступила Кристина. – И зачем ей что-то менять?! Уволится, а кто сказал, что место лучше найдёт. Таких много по Москве бегает в поисках работы. И тогда придётся ехать обратно в свой Ашхабад.

– Она из Башкортостана! – как-то странно взвизгнула Алла.

– Что Башкортостан, что Таджикистан или Узбекистан! – засмеялась Кристина.

– Мне показалось, что она говорит с акцентом! Как-то странно гласные произносит, слишком мягко, что ли, – и тут Жанна попыталась повторить речь Альбины.

Алла не могла дышать от злости. Негодование охватило её. Ярость пульсировала в мозгу короткими сигналами «бесят, бесят, бесят». Ей захотелось перевернуть на них стол, опрокинуть тарелки с едой, запустить чем-то тяжелым. Чтобы они заткнулись. Чтобы не видеть эти пошлые лица. А они продолжали ржать. Поддакивали друг другу. Отпускали шутки по поводу внешнего вида Альбины. Смеялись над одеждой. Глаза подруг от выпитого алкоголя стали стеклянными и похожими на кукольные. Накладные ресницы, как по команде, то взмывали вверх, то опускались. Рты неестественным образом разевались в диком хохоте. Губы Жанны от красного вина приобрели трупный фиолетовый оттенок, а зубы как будто исчезли. Вместо них только чёрные дыры. Когда Жанна открывала рот, чтобы в очередной раз извлечь из него дикие звуки, Алле чудилось, что какая-нибудь нечисть выползет из этой зловонной ямы. Казалось, всё вокруг – кафе с посетителями и официантами, улицы, дома, да и сам город – перестало существовать. Ничего не было видно и слышно – только две хохочущие куклы, клацанье чёрных зубов, мерзкие голоса. Алла, что было сил, сдавила уши руками и опустила глаза вниз. Ей было страшно смотреть на подруг. А ещё ей казалось, что Альбина слышит и видит их. И она понимает, о чём идёт разговор. Как остановить их? Как прекратить этот дьявольский гомон?

– Заткнитесь! – прошипела Алла. – Просто заткнитесь!

– Что? Что ты сказала? – первой возмутилась Кристина.

– Сама заткнись! – не сдержалась Жанна.

– Какие же вы дуры! Полные наитупейшие дуры! – Алла вдруг начала улыбаться. – Тупость ваше имя! – и она засмеялась. Ей стало легко и весело. Они же дуры! Это же так просто. И не надо их бояться. Они совсем не страшные. Пусть ржут. Ну дуры и есть дуры.

– У тебя гормоны весь твой мозг съели, – Кристина подскочила и начала одеваться.

– И выглядишь ты как бабка. Меньше жрать круассанов надо! – выпалила Жанна. – Такие вкусненькие круассанчики, попробуйте! Мммм! – гримасничала она. Потом тоже схватила пальто, сумку, опрокинула стул и направилась к выходу.

Подруги быстро и шумно, словно пробки из-под шампанского, вылетели на улицу. Алла осталась сидеть одна. Ей не хотелось сразу уходить, нужно было побыть одной, подумать, помолчать. Что это было? Это её подруги? Они всегда были такими? А я? Тоже такая? Почему раньше ничего не замечала? Не хотела? Боялась?

Дома Алла рассказала мужу про вечер и подруг. Муж никак не мог понять, что именно привело в бешенство Аллу и что же случилось с Жанной и Кристиной. Он хорошо знал подруг жены – милые, весёлые девушки. Обаятельные хохотушки. И причём здесь официантка и издевательский смех. Что именно привело к ссоре старых подруг мужу тоже было сложно уловить. Он списал настроение жены на гормоны, бушующие в организме. А у Аллы не было сил ещё что-то объяснять, и она легла спать, раздосадованная и на мужа и на весь прошедший день.

В апреле, когда до декрета оставалось пару месяцев, Альбина пропала. Алла не видела её в кафе больше двух недель. Раньше, если Альбина и брала выходные в будние дни, то это обычно был один или от силы два дня. Но чтобы больше двух недель! Это было странно. Алла начала волноваться за подругу. В очередной раз она винила себя, что так и не взяла у Альбины номер телефона. Как-то не до этого было. И Алла исчезать не планировала. А вот что пропадёт Альбина, такого Алла даже предположить не могла. «Вдруг она заболела? Или попала в больницу? Она же совсем одна в городе. Может, ей нужны лекарства… или деньги…», – Алла перебирала в голове разные варианты.

Прошло ещё несколько дней. Алла решила поспрашивать официантов в кафе. Те безразлично пожимали плечами и односложно отвечали: «Не знаем. Не видели». Тогда обратилась к администратору. Она его терпеть не могла. «Злобный маленький крот», – так Алла его прозвала за большие толстые очки и малюсенькие неразличимого цвета глаза под ними. А особенно за постоянные придирки к Альбине, пустые и грубые замечания. Но делать нечего. Пошла к нему. Тот через силу произнёс: «Не знаю, что случилось. Но директор предупредил, что её не будет больше месяца, и чтобы я на все смены подобрал замену». Ну хоть что-то. Значит директор в курсе. Алла продолжила наступать. Сунула администратору купюру в 1000 рублей и попросила у директора выяснить, что же случилось с Альбиной. Тот пообещал выполнить просьбу до завтра.

На следующий день Алла не стала ждать обеда, а пошла в кафе прямо с утра. Быстро нашла администратора и с нетерпением начала спрашивать: «Ну? Где Альбина?». Администратор вёл себя так, как будто вчера и не было однотысячной купюры, лихо спрятанной в карманах брюк. Мялся и уходил от прямых ответов: «Да, взяла отпуск. Не будет месяц. Уехала домой? Не знаю. Директор тоже не сказал. Но место за ней в кафе сохранено. Так что через пару недель должна появиться. Нет. Её личный мобильный директор запретил кому-либо давать. Мне надо работать. Извините». На этом всё. Но Алла немного успокоилась. Надо только подождать.

Она перестала выходить из офиса на обед. Ела на работе. Без Альбины в кафе делать нечего. Остальные официанты её раздражали и, как казалось, она им тоже была не особо по душе.

Когда по подсчётам Аллы отпуск Альбины должен был подойти к концу, она решилась заглянуть в кафе. Альбина была на месте. Всё как всегда: причёска, униформа, улыбка. Но что-то и сильно изменилось. Вид у Альбины был уставший. Она тяжело передвигалась по залу, а глаза светились не обычным добрым сиянием, а горели болезненным жаром как у человека, который много видел и очень устал от жизни. Алла расстроилась – может что-то с родителями или племянниками? А может у самой Альбины что-то серьёзное? Тяжёлая болезнь? Алла смотрела издалека на официантку и её разрывали два чувства, две стороны личности – одна сочувствовала подруге и желала помочь, а другая шептала тоненьким голоском в ухо – зачем тебе это надо? Чужие проблемы? Ты беременная и хочешь в это вникать? Она просто официантка из кафе! Да! Брать чужие проблемы на себя Алле очень не хотелось.

Алла села за любимый столик возле окна. Было понятно, что Альбина её ждала – сразу подошла с улыбкой и уже с готовым цитрусовым лимонадом.

– Здравствуйте, Альбина! Вы пропали. Я вас искала. Даже устроила тут мини-допрос всем сотрудникам. После этого они начали от меня шарахаться, – начала первая Алла. Альбина в ответ лишь улыбнулась. Большие синяки под глазами покрылись сетью из морщин.

– Вы уезжали? – не отступала Алла.

– Нет, в Москве была. Дела решала, – уклончиво ответила Альбина.

– Вид у вас очень уставший, даже вымотанный. Вы уж меня извините, – Алле показалось, что девушка не хочет продолжать разговор.

– Ничего. Тяжёлый месяц выдался. Будете заказывать как всегда? – Альбина развернула меню на странице любимых блюд Аллы.

– А мы можем где-нибудь поговорить спокойно? Не обязательно сегодня. Когда у вас будет перерыв, например! – Алле захотелось помочь девушке.

– Не переживайте! Со мной, правда, всё нормально, – быстро ответила Альбина.

– Да я не только из-за этого. Просто хочется посидеть, поговорить. Не захотите ничего рассказывать – и не надо, – Алла удивилась своей настойчивости.

– Ну тогда я с удовольствием. Завтра заканчиваю пораньше. В 7. Можно завтра? Как вам?

– Отлично. Тогда завтра в 7.

– А заказывать-то что будете? – Альбина уже отошла от столика, как вспомнила, что заказ так и не приняла. Быстро вернулась. Сначала официантка засмеялась над своей рассеянностью. Потом и Алла подключилась.

– Всё как обычно, – ответила Алла. Она улыбалась подруге.

На следующий день Алла сидела на работе в дурном настроении. Она не понимала, кто дёрнул договориться с Альбиной о встрече? Зачем эти посиделки нужны ей? Что она хотела этим сказать? К 6 часам вечера настроение совсем испортилось. Коллеги начали расходиться по домам, а Алле надо одной сидеть целый час на работе. Она устала и ей страшно хотелось домой. Вспомнила, что не предупредила мужа о том, что задержится. Стала ему звонить – мысленно молила его не брать трубку. Это была бы отличная причина не идти на встречу. Но муж взял трубку. Может, он не разрешит встретиться с Альбиной? Тогда она просто забежит в кафе и отменит встречу. Но муж, хоть толком и не понял, с кем Алла встречается, возражать не стал. Лишь заботливо попросил: «Будь аккуратной и осторожной. Если что – звони!». И повесил трубку. «Придётся идти!», – вздохнула Алла и приготовилась коротать время до встречи с Альбиной на работе.

Уже в 18:45 Алла была возле кафе. Заходить внутрь она не стала – не хотела навредить Альбине. Неизвестно как отнесутся коллеги к их общению вне работы. Начнут сплетничать или вредить как-то. Альбина задержалась, и Алла успела немного замёрзнуть.

– Спасибо, что подождали! Как назло, начались проверки перед самым окончанием смены. Но не будем об этом. Куда пойдём?

– А что-нибудь выберем. Здесь много всего, – ответила Алла, хотя сама тоже не знала, куда идти. Все заведения рядом были давно отвергнуты ею.

Зашли в какой-то бар. Было не очень шумно. Будний день. Заняли свободный столик возле окна. Сначала помолчали. Чувствовалось, что Альбине некомфортно. Но потом неожиданно она начала:

– Вы знаете, я же уже почти 10 лет живу в Москве, а подруг, да и просто хороших знакомых так у меня и не появилось. Снимаю комнату у одной доброй бабушки. Она с меня берёт совсем немного. Как она говорит, чтобы на жизнь хватило и достаточно. Мне кажется, ей нравится жить со мной. Вдвоём веселее. А я ей помогаю – покупаю продукты, стираю, убираю всю квартиру. Мне несложно. Да и старушку жалко. На самом деле, у неё и дети есть, и внуки. Она рассказывала. Но я ни разу их не видела. Наверное, они появятся, когда надо будет квартиру делить, – грустно улыбнулась Альбина. – Вот так мы с ней и живём. Друг другу не мешаем. Два одиноких человека. Зато знаем, что хоть мы есть друг у друга.

Алла слушала подругу и молчала. А что она должна была сказать? Что рассказать про свою жизнь? Может, про домработницу, которая приходит каждый день и выполняет всю работу по дому. Да, впрочем, Алла никогда в жизни не знала, что такое мыть пол или вытирать пыль, чистить унитаз и пылесосить. Спасибо за это сначала родителям, а потом мужу. Она могла что-то приготовить, ей даже нравилось. Но только чтобы порадовать мужа, а в дальнейшем и дочку. Что ещё рассказать? Про мужа? Про его доход, который по самым скромным подсчётам Аллы, в разы превышает месячную прибыль всего кафе. Что ещё Алла могла рассказать? Про семейные ужины в загородном доме? Когда собираются родители её и мужа, родственники, друзья семьи. Про эти весёлые шумные сытные вечера? Нет! Алла не хотела ничего этого рассказывать. Она сидела и молчала.