Юрий Вячеславович Ситников
С нами не соскучишься

Глава третья

Где ты, Колька?

Далеко позади остались те денечки, когда Колька делился с мамой своими новостями, спрашивал совета или советовал что-то сам. Это раньше, едва проснувшись утром, он наспех приводил себя в порядок и спешил на кухню, где его уже ждали яичница с ветчиной, бутерброд, чашка горячего чая с лимоном и мама. Мама смотрела телевизор и пила маленькими глотками кофе, а едва появлялся Колька, выключала звук и начиналась беседа. У них не было друг от друга секретов, ну или почти не было, они делились планами на день, шутили, смеялись и выглядели при этом вполне счастливыми.

Часто Колька вспоминал папу. Было время, когда они сидели за столом втроем, и так же шутили и смеялись. А потом папа ушел, у него появилась другая семья. Это, конечно, грустно, Колька сильно переживал разрыв родителей, но в какой-то момент понял, развод – дело не смертельное. Взрослых очень трудно понять, они женятся, выходят замуж, клянутся друг другу в вечной любви, а потом, когда семейная жизнь надоедает, подают на развод. Ну и пусть, размышлял Колька. Папа ушел – плохо. Мама осталась – хорошо.

Полгода назад у Кольки появился отчим – жизнь рухнула. И хотя все в один голос твердили, что Михаил Андреевич замечательный человек, Колька чувствовал себя раздавленным. Он не шел на сближение с отчимом, отказывался его принимать, делал все, чтобы показать свое презрение. А дядя Миша, как называли его Колькины друзья, этого не замечал. Вернее, замечал, но упорно делал вид, что ситуация под контролем, мол, так и надо. Постоянно твердил о времени, которое расставит все по своим местам.

По утрам Колька уже не спешил на кухню, завтракать предпочитал в своей комнате, в гордом одиночестве. И что обиднее всего, мама против этого не возражала. Колька внушил себе, что стал лишним. Однажды даже позвонил отцу, попросив того забрать его к себе. Папа что-то невнятно пробормотал, посоветовав быть мудрее. Отличный совет. Родители развелись, завели другие семьи, а ему, Кольке, советуют быть мудрее.

– Почему мудрым должен быть я? – спрашивал он у Мотьки.

– Колян, нормальный у тебя отчим. Не придирайся к нему.

– Я его ненавижу!

– Зря. Дядя Миша прикольный.

– Ты так говоришь, потому что он живет не в твоей квартире.

Это обстоятельство тоже не давало Кольке покоя. Мало того, мама вышла замуж, так ее новый муж еще у них в квартире поселился. Он что, бедный родственник? Или у нет собственного жилья?

– Дурак, – говорил Ярик. – Они это сделали ради тебя. Представь, перебрались бы вы с мамой на новую квартиру, тебе бы пришлось в новую школу топать. А так ты остался с нами, в привычной обстановке.

– И ты его защищаешь, – злился Колька.

Разговоры с друзьями заканчивались ссорами. Колька накручивал себя до нервозного состояния, укрепляясь в мысли, что все кругом сговорились и ополчились против него.

Мысль уйти из дома впервые посетила Кольку в декабре. Ночью. Он стоял у окна, смотрел, как двор заваливает снегом и представлял испуганное лицо мамы, когда та узнает о пропаже сына. Вот тогда они все о нем заговорят, забеспокоятся, засуетятся. А он не вернется, станет жить один, сам по себе. Главное, решиться и уйти. Но куда, вот ведь вопрос. Не будешь же бесцельно бродить по улицам. Значит надо все тщательно обдумать. У Кольки появилась цель – стать странником. Накинуть на плечо рюкзак и отправиться в путь, навстречу неизвестности.

В феврале он был готов к осуществлению своего плана. Даже день выбрал – ночь с субботы на воскресенье. Но вечером произошло событие, разом нарушив Колькины планы.

В комнату прошел Михаил Андреевич. Колька сидел за столом, читал книгу.

– Что читаешь? – спросил отчим.

– Буквы знакомые выискиваю, – пробормотал Колька.

– У меня для тебя подарок.

– Не надо, – краем глаза Колька обратил внимание на коробку в руках отчима.

– Это от нас с мамой.

Коробка оказалась на столе. Колька прищурился. Не может быть – новый телефон. Об этой модели он мечтал уже давно, но мама говорила, что вещь слишком дорогая, и ему еще рано иметь такой телефон. И вот он лежит новехонький перед ним, лишь только руку стоит протянуть и станешь его обладателем.

Колька силился из последних сил.

– У меня есть телефон, – наконец произнес он, возненавидев себя за эти слова.

– Теперь будет второй. Поступай с ним, как сочтешь нужным.

Внешне Колька оставался равнодушным. А стоило отчиму выйти, не удержался и открыл коробку. Достал телефон и… в этот момент дверь снова открылась. Михаил Андреевич остановился на пороге. Колька почувствовал себя загнанным в ловушку. К лицу прилила кровь, стук сердца эхом отдавался в ушах.

– Николай, нам надо поговорить.

– О чем?

– О нас. Мы с мамой хотим тебе сообщить, что скоро у тебя родится брат.

Удар ниже пояса. Колька чуть не заплакал. Он был готов принять от отчима подарок, готов был даже начать завтракать по утрам в его компании, но брат… Другой ребенок. Второй. Их общий сын! А что будет с Колькой, когда в доме появится новорожденный? Мама его забудет, разлюбит, не захочет видеть? А вдруг она уже его разлюбила, в тот самый момент, когда на горизонте замаячил Михаил Андреевич. Этот чужак, которого все так любят и расхваливают.

Михаил Андреевич сел на край кровати.

– Николай, мы рассчитываем на тебя, – сказал он, глядя Кольке в глаза.

Колька вышел из комнаты. В ванной он включил воду и сел на корточки. Побег отменяется. Надо все хорошенько обмозговать, слишком внезапным оказалось заявление о рождении ребенка.

В школе Колька поделился новостью с друзьями. Все восприняли ее положительно, начали поздравлять.

– Я за тебя рада, – сказала Вика.

Кольку передернуло.

– А чего ты радуешься? Зачем мне брат?

– Колян, не горячись, – рассудительно сказал Ярик. – И не будь эгоистом.

– Я эгоист?!

– Самый настоящий. Думаешь только о себе.

– А они? Спросили меня, хочу ли я брата?

– Ну ты сказанул, – засмеялся Мотька.

– Да, – протянула Тоська. – Незавидная участь тебя ждет. Родится брат, тебя заставят его нянчить. Будешь менять ему подгузники, гулять, укладывать спать. Запрягут тебя родители по полной программе. Зимой заставят искать в лесу подснежники, спать отправят в подвал, превратишься ты в Золушку. Только добрая фея к тебе не придет, и на бал ты не попадешь.

– Тоська, что ты несешь? – возмутилась Виолетта.

– Колька знает, что я шучу. Коль, ты ведь знаешь?

– Мне не до шуток.

– Тогда хватит распускать сопли. Тебе не пять лет, смотреть противно на твою физиономию. Чего разнылся? Брат у него родится, подумаешь. Ярик прав, ты эгоист.

С того дня Колька не заговаривал ни с кем о своих проблемах. А зачем? Все равно не поймут, осудят, обвинят.

…Сегодня после уроков он нагнал меня на первом этаже.

– Гарик, ты сейчас домой?

– Да.

– Можно к тебе?

– Конечно. Ты вчера обещал позвонить.

– Забыл, – нервно ответил Колька.

На улице я специально не заговаривал с ним, ждал, когда Колька сам прервет молчание.

– Знаешь, что они предложили мне позавчера?

– Родители?

– Мама и… этот.

– Что?

– Перебраться в другую комнату, а в моей устроить детскую. Она, видите ли, более удобная, теплая.

– И чего?

– Ничего. Гарик, ты меня слышишь? Им нужна моя комната! Их сын будет спать в тепле, а я должен замерзать в маленькой комнатушке, в которой раньше жила бабушка.

– Не передергивай, Коль. И давай по-порядку. Они сказали это категорично или интересовались твоим мнением?

– Какая разница?

– Огромная.

– Ну, – Колька замялся. – Просили подумать. Если я не против…

– Вот видишь. Никто тебя не выселяет. Я бы на твоем месте не раздувал из мухи слона.

– Терпеть не могу отчима.

– О маме подумай.

– Она обо мне думала, когда выходила за него замуж?

– Не знал, что ты такой.

– Какой?

– Упертый. Хочешь, чтобы тебя все жалели? Тогда ты обратился не по адресу. Дядя Миша не монстр, каким ты пытаешься его выставить.

– Гарик…

– Не перебивай. Он общается с тобой на равных, угождает по всякому, а ты пользуешься этим. О маме бы подумал. Ей нельзя нервничать.

– Делаешь меня виноватым?

– Констатирую факт.

Колька сжал кулаки. Какое-то время мы шли молча. У самого подъезда Колька резко остановился.

– Ты прав, я эгоист. Пора принять решение.

– Ты о чем?

– Да так, о своем.

– Колян, не юли.

– Не обращай внимания, Гарик. Все в порядке, – Колька наигранно засмеялся, изобразив на лице фальшивую радость.

– Пошли, чего стоим-то.

– Нет, я домой. Увидимся завтра в школе.

– Коль, – крикнул я, когда он поравнялся с соседним подъездом. – Глупостей не наделай.

– Учту на будущее.

Не понравился мне наш разговор. Не придав этому значения, я постепенно вытеснил его из головы.

Утром в школу пришел Михаил Андреевич. Колька не вернулся домой. Его уже ищет полиция, всех, кто мог что-то рассказать, просили пройти в учительскую.

Я сообщил, что видел его после уроков, мы вместе возвращались из школы. О чем разговаривали? Да так, слукавил я, ни о чем. Просто болтали о пустяках. Надо было рассказать правду, но я не решился выложить ее в присутствии Михаила Андреевича.

На большой перемене наш класс бурно обсуждал исчезновение Кольки.

– Отсиживается где-нибудь, – заявил Мотька.

– Согласен, – кивнул Ярик. – Играет у родителей на нервах.

– А если с ним что-то случилось? – Виолетта смотрела на нас с беспокойством и тревогой.

– Что? С моста сиганул?

– Тоська!

– В его состоянии всякое возможно.

– Он жив, – уверенно сказала Вика.

– У знакомых моих родителей сын однажды убежал из дома, – начала Кира, но Тоська ее прервала:

– Не надо сейчас нагнетать и рассказывать страшные истории.

– Она не страшная, все как раз закончилось благополучно. Я просто хотела сказать…

– И говорить ничего не надо, – прикрикнула Тоська. – Словами мы Кольке не поможем.

– Предлагаешь бездействовать? – спросил я.

– А у тебя есть план? Тогда поделись им с нами.

Я рассказал о нашем вчерашнем разговоре.

– Почему скрыл, Гарик?

– Пожалел Михаила Андреевича.

– Жалостливый какой. Дуй к завучихе.

Пришлось подчиниться большинству. На урок я пришел с небольшим опозданием.

– Ну как? – спросил Мотька.

– Рассказал. Только вряд ли это поможет в поисках Кольки.

– Я знаешь, к какой версии склоняюсь? Колян купил билет на поезд и тю-тю.

– Куда?

– Куда глаза глядят. Ему без разницы.

– Смысл?

– Затрудняюсь ответить, Гарик, – повел плечом Мотька. – Я бы поступил именно так, реши вдруг все бросить и смотаться от своих.

– Заливай больше. Ты бы никогда из дома не ушел.

– Кто тебе сказал?

– Я говорю.

– Спорим? – крикнул Мотька.

– Спорить будете позже, – сказала Екатерина Гавриловна. – Сразу, как только ты выступишь у доски.

– Черт! – Мотька скривился и вышел к доске.

– Слушаем тебя.

– А про что говорить?

– Для начала хотелось бы, чтобы ты озвучил тему урока.

Мотька завертел головой.

– Простейшие, – громким шепотом ответила Виолетта.

– А-а… Простейшие, – повторил Мотька.

– Вот и расскажи нам о них.

– Простейшие это…

– Одноклеточные, – шептала Вика.

– Одноклеточные, – кивнул Мотька.

– Организмы, – подсказывал Ярик.

– Организмы.

– Все молчат, отвечает только Матвей, – Екатерина Гавриловна села за стол. – Ну! Тебе говорят о чем-нибудь такие термины как корненожки, жгутиковые, инфузории?

– Инфузорию-туфельку знаю.

– И что же это?

– Простая живая…

– Простейшая, – поправила Мотьку биологичка.

– Простейшая живая движущаяся клетка.

– А как она двигается?

– Надевает туфли и чешет по своим делам, – засмеялась Тоська.

– А Кобылина сейчас нам поведает о корненожках, – повысила голос Екатерина Гавриловна.

– Не надо корненожек, Екатерина Гавриловна, я молчу.

– Матвей, продолжай. Благодаря чему двигается инфузория-туфелька?

Виолетта поднесла указательный палец к глазу и сделала несколько быстрых движений, дотрагиваясь до ресниц.

– При помощи пальцев, – выдал Мотька.

– Каких пальцев, Матвей?

– Указательных. Нет?

Все дружно расхохотались. Виолетта покрутила пальцем у виска, и вновь дотронулась до ресниц.

– Ресницы, – выкрикнул Мотька.

– Поясни.

– Ну… у инфузории-туфельки есть ресницы…

– Реснички.

– Ага, – Мотька во все глаза смотрел на Виолетту. – Они…

Виолетта сделала плавное волнообразное движение ладонью.

– Плавают.

Виолка резко мотнула головой.

– Тонут? – спросил Мотька.

Снова мимо.

– Ныряют, – перебирал всевозможные варианты Мотька.

– Виолетта, – хмыкнула биологичка. – Закончили урок пантомимы. Теперь скажи словами.

– Клетка двигается благодаря волнообразным сокращениям ресничек.

– Матвей, ты запомнил?

– Да.

– Надеюсь. Садись. На следующем уроке обязательно тебя спрошу. Подготовься.

– Ну что, – усмехнулся я, когда Мотька сел за парту. – Приплыл на ресничках?

– Чуть не утонул, – в тон мне ответил он.

На последней перемене Кира пригласила нас к себе в гости.

– Ребят, кто захочет, приходите в три часа.

– Я хочу, – сказал Ярик.

– И я, – выкрикнул Мотька. – Гарик, ты с нами?

– Само собой.

Вика с Виолеттой тоже ответили согласием.

Стоило Кире уйти, Тоська оседлала любимого конька.

– Приходите ко мне в гости, – передразнила она Киру. – Показушница! Но с другой стороны, даже интересно побывать у нее дома, узнать, так сказать, врага изнутри.

– Ты пойдешь? – удивилась Виолетта.

– Она всех позвала. Или рассчитывала, я откажусь? Нет уж, такого удовольствия я ей не доставлю. Не дождется! Я ее разоблачу.

– Надеешься обнаружить в спальне Киры котёл, в котором она варит людей, а рядом ступу с метлой? – веселился я.

– А вдруг?

– Ну-ну. Успехов тебе в твоих начинаниях.

– Ребят, во сколько встречаемся? – спросила Вика.

– Давайте без пятнадцати три у школы.

– Договорились.

У меня было полтора часа, чтобы прийти домой, перекусить и посидеть за ноутом.

Глава четвертая

Гостеприимный прием

Кира жила в новом доме, попасть в который оказалось не так-то просто. Двор был огорожен высоким секционным забором, и прежде чем очутиться внутри, мы подверглись, как выразился Мотька, процедуре опознавания. Охранник, поинтересовавшись, к кому мы пожаловали, связался с Кирой. Она подтвердила, что ждет гостей. Нас пустили во двор. В подъезде, он был весь в мраморе и больше смахивал на школьный вестибюль, нас встретил второй охранник. И снова вопросы, кто такие, к кому, зачем.

– В лифте, наверное, еще парочка охранников, – язвила Тоська. – Не дом, а секретный объект какой-то.

– А я бы не прочь в такой домишко переселиться, – сказал Ярик. – Безопасность у них на уровне.

– Дом такой же пафосный и безвкусный, как и его обитатели, – выдала Тоська, когда охранник разрешил нам подняться по лестнице к лифтам.

Кругом зеркала, кадки с цветами, пол блестит, словно водная гладь, на стенах картины в золоченых рамах, с потолка свисали большие хрустальные люстры.

– Зачетно, – кивал Ярик.

– Теперь вы поняли, что ее приглашение последовало не случайно? – спросила Тоська. – Кире захотелось в очередной раз выпендриться, поэтому и позвала к себе. Рассчитывает, мы увидим дом и потеряем дар речи. Ну и дура!

– Хватит ее оскорблять, – сказала Виолетта.

– Действительно, Тось, перегибаешь палку. Пока не поздно, можешь развернуться и уйти.

– Разбежалась.

Вика держала в руках пакет с чипсами. Глядя на нее, Тоська хмыкнула.

– Говорила тебе, не надо ничего покупать. Теперь ты с этой жалкой пачкой будешь выглядеть нелепо.

– Неудобно в гости с пустыми руками идти.

– Ой, – вздохнула Тоська. – С кем я учусь в одном классе, какие все правильные, аж тошно делается.

Бесшумный лифт поднял нас на четырнадцатый этаж. На Кириной квартире красовался золотистый номер, над дверью крепилась камера видеонаблюдения.

– На каждом шагу камеры, – продолжала возмущаться Тоська. – Стремный народец здесь тусуется, боятся, что их украдут.

Кира открыла дверь, расплывшись в улыбке.

– Привет, Кир.

– Привет, ребят. Проходите.

Квартира поразила меня своими размерами. Комнат здесь было до фига и больше, даже не знаю точное их количество. Из просторного холла на второй этаж вела лестница.

– У вас двухэтажная квартира? – поразилась Тоська, зеленея не то от ярости, не то от зависти.

– Двухуровневая, – кивнула Кира. – Второй уровень целиком принадлежит мне. Хотите посмотреть?

– Да, – сказала Вика, и мы ее поддержали.

– Ладно, показывай, если хочешь, – буркнула Тоська.

На втором уровне помимо спальни Киры располагались две гостиных, кабинет, библиотека и гардеробная.

– У тебя есть собственная гардеробная, – Виолетта заворожено осмотрела помещение и осталась довольна. – Здорово!

– Мне бы тоже гардеробная не помешала, – сказал Ярик. – Вещи уже из шкафа вываливаются.

– Ну и сделай себе гардеробную в ванной комнате, – ехидничала Тоська. – А мойтесь на балконе.

– Очень смешно.

– Вот и посмейся.

Экскурсия по квартире заняла более получаса. Все остались в полном восторге. Кроме Тоськи, разумеется. Узнав, в каких условиях живет Кира (а условия действительно шикарные) Тоська почувствовала себя не в своей тарелке. От этого злость на Киру лишь утроилась. Сдерживаясь из последних сил, Тоська топала за нами, стараясь ни на что не смотреть. Зачем лишний раз расстраиваться.

А я вертел головой, словно оказался в музее. Мне у Киры понравились две вещи. Комната, отведенная под домашний кинотеатр с экраном во всю стену, и невероятных размеров аквариум в гостиной. Высотой более двух метров, он походил на водную стену, в которой плавали большие рыбины с переливающимися плавниками.

Мы с Яриком и Виолеттой сразу прилипли к аквариуму. Казалось, его можно разглядывать целую вечность.

– Кир, а как здесь воду менять? – спрашивал Ярик.

– Там целая система. Я в этом ничего не понимаю. Это тебе у моего папы надо поинтересоваться.

– Слушай, а кто это внизу ползает?

– В аквариуме живут тропические улитки.

– Прикольно.

– Рыбы – обалденные. Гарик, скажи.

– Угу.

– Аквариум – супер!

– Я насчитала у вас три туалета, – громко сказала Тоська. – Зачем вам столько?

– У нас четыре санузла, – с добродушной улыбкой ответила Кира. – Зачем? Даже не знаю. Они изначально были в квартире, не ломать же их.

– Четыре санузла, – прошептала Тоська, подойдя к сестре. – Она специально меня поправила. Хочет показать свою образованность.

– Угомонись уже.

– Четыре туалета, Виолка! Капец! У них что, несварение желудка круглосуточное?

– Тось, прекрати.

– Куда ты уставилась?

– Смотри, какие рыбы.

– Обыкновенные.

– Нет, Тось, видишь ту, с красным плавником?

– Я не из глубинки приехала, меня не удивить треской в аквариуме.

– Это не треска, это…

Не дослушав Виолетту, Тоська прошлась по гостиной и сказала:

– Темновато здесь. Прям как в пещере.

– Я могу включить больше света.

– Мне не нравится, когда в комнате столько подсветки. Лампочки, плафоны, светильники. Такое впечатление, что ты находишься в коробке, и над тобой проводят эксперименты. Как с мышами в лаборатории.

Кира взяла со столика пульт и нажала на кнопку. Шторы на четырех окнах раздвинулись, в гостиной сделалось светло. Искусственный свет был выключен.

– Нормально, – усмехнулся Мотька.

– Подумаешь, – Тоська продолжала зыркать глазами, выискивая, к чему бы придраться. – Кого сейчас удивишь шторами с электроприводом. Я бы не доверяла электронике. Выйдет из строя, и погрузится ваша квартира в вечную мерзлоту и холод.

– Ребят, хотите есть? – спросила Кира. – Предлагаю заказать на дом пиццу. Кому какую?

– Пицца – это хорошо, но у меня сейчас нет денег, – Ярик почесал макушку.

– Я угощаю. Вы мои гости.

– Тогда мне с ветчиной.

– А мне с грибами.

– Я люблю, чтобы было много сыра.

– Тося, а ты какую пиццу предпочитаешь?

– Собственного приготовления, – ответила Тоська. – Я не ем покупную, неизвестно, что они туда напихают. Усилители вкуса, ароматизаторы, консерванты… Гадость!

– А кто позавчера умял половину покупной пиццы? – напомнила Виолетта.

– Ты меня с кем-то путаешь, – фыркнула Тоська.

Пока мы ждали пиццу, Кира предложила посмотреть какой-нибудь фильм. Все были за. Мы переместились в соседнюю комнату, расселись в удобные кресла.

Скажу так, имея дома такой кинотеатр, вообще никуда ходить не нужно. Во всяком случае, я бы не вылезал отсюда сутками. Н-да, повезло Кирке, ничего не скажешь.

Привезли пиццу. Мы ели, пили газировку и смотрели кино. Чуть погодя, девчонки пошептались и вышли.

– Куда они? – спросил я, не отрывая взгляд от экрана.

– Принцесса Несмеяна пошла показывать свои сокровища, – нехотя ответила Тоська.

– А ты чего осталась?

– Мне неинтересно.

Но прошло пять минут, и Тоська вскочила с кресла.

– Проснулся интерес? – хохотнул Ярик.

– Жуй пиццу и смотри кино, – рявкнула Тоська и вышла.

Девчонок она нашла в комнате Киры на втором уровне. Они сидели на кровати, рассматривая украшения.

– Красивое кольцо, – говорила Виолетта. – А что за камень?

– Сапфир.

– Ничего себе, – поразилась Вика. – У тебя такие дорогие украшения. Повезло тебе с родителями, мои бы не разрешили.

– Тось, иди сюда, зацени браслет.

Тоська села на край кровати с таким видом, будто сделала девчонкам огромное одолжение.

– У меня браслет получше есть.

– У тебя браслет не серебряный, – сказала Виолетта.

– И что?

– Примерь, Тось, – сказала Кира. – Тебе пойдет.

– Не уверена, – Тоська взяла браслет со вставками из бирюзовых камней, повертела его в руках и попросила сестру помочь закрыть замок.

– Смотрится здорово, – одобрила Вика.

– Да, – подтвердила Кира. – Тось, если тебе нравится, бери.

– Что значит, бери? Даешь поносить или даришь?

– Конечно, дарю. Он тебе действительно идет.

– Даже не знаю…

– Бери, бери.

– А как твои родители на это отреагируют?

– Они не станут возражать, – уклончиво ответила Кира.

Тоська колебалась. С одной стороны браслет ей понравился настолько, что она была готова вцепиться в него мертвой хваткой, но с другой… Не хотелось выглядеть в глазах Киры бедной родственницей. Наверняка Кира считает это подачкой, мол, бери, мне он все равно надоел.

Пока Тоська сортировала в голове противоречивые мысли, Кира отправилась к ребятам, спросить, не хотят ли они еще пиццы.

– Тось, – сказала Виолетта, едва Кира вышла. – Ты не должна брать браслет.

– Почему?

– Он дорогой.

– Вижу. Не хватало еще, чтобы она мне дешевую бижутерию втюхала.

– Я согласна с Виолой, Тось. У тебя не день рождения, поэтому лучше откажись.

– Девчонки, почему вы такие вредные? Кира сделала мне подарок от чистого сердца. Если я не приму браслет, она расстроится, начнет нервничать, впадет в депрессию и в порыве безумия выброситься с четырнадцатого этажа. Вы хотите, чтобы она выбросилась?

– Дурочка.

– На себя посмотри, умница-разумница.

– Тось, что ты маме скажешь, когда она браслет увидит?

– Мама не увидит.

– А вдруг?

– Скажу правду – подарили.

– Делай, как знаешь, – отмахнулась Виолетта. – Но я бы на твоем месте отказалась.

– Вот когда окажешься на моем месте, тогда и будешь отказываться, – Тоська вытянула руку, любуясь браслетом. – Кира добрая. Зря вы, девчонки, на нее наезжали.

Вика чуть воздухом не поперхнулась. Виолетте пришлось постучать ей по спине, чтобы она откашлялась.

– Мы?! Это ты склоняла ее по-всякому.

– Разве? Ну… Может быть, пару раз высказалась не очень удачно. Но в глубине души Кира мне нравилась. Да! Сразу понравилась, как только пришла в наш класс.

– Я тебя сейчас задушу! – в сердцах выкрикнула Виолетта.

– У тебя слабые руки, – засмеялась Тоська.

– Я ей помогу, – сердито сказала Вика.

– Ой, ладно вам. Придираетесь к словам. Мало ли что я говорила раньше, вы теперь сто лет будете помнить об этом? Надо жить сегодняшним днем, а не прошлым. А браслетик-то шикарный!

Вернулась Кира. Тоська начала болтать, не умолкая. Через пятнадцать минут она провозгласила себя лучшей подругой Киры, заявив, что та всегда и во всем может на нее положиться.

– Кирка, если что случится, звони мне в любое время дня и ночи. Лучше, конечно, днем.

– Договорились.

– А можно еще раз на твою гардеробную взглянуть?

– Можно.

– Я тоже хотела сделать себе гардеробную, – врала напропалую Тоська. – Но передумала. Хотя у меня столько вещей… Ой, какой шарфик? Шелковый? Кир, я примерю? Слушай, а мне идет.

– Если хочешь… – начала Кира, но Виолетта ее перебила:

– Она не хочет. У Тоськи много шарфиков. И потом, – Виола с усмешкой посмотрела на сестру. – У тебя же столько вещей, их уже класть некуда.

Удивительно, но Кира с Тоськой сдружились настолько быстро, что это казалось невероятным. Виолетта с Викой только пожимали плечами.

В семь вечера Вика засобиралась домой. Хотел уйти и Ярик, но Кира уговорила его остаться.

– Я совсем забыла, у нас есть большой торт. Его надо доесть, сейчас чайник поставлю.

За чаем Кира рассказывала о своей английской подруге, о странах, в которых ей довелось побывать, о загадочных и даже мистических историях.

– Несколько месяцев мы жили в Вене, у папы там были дела. Нас поселили в старом особнячке, которые многие называли домом с привидениями. Родители в существование привидений не верили, а я насторожилась. Ребят, клянусь, по ночам я слышала шаги и стоны. Из комнаты боялась выйти.

– Сколько тебе было лет?

– Десять. Гарик, это были не детские страхи, если ты на это намекаешь. В доме имелся чердак, мы им, разумеется, не пользовались. А однажды я от нечего делать решила его исследовать. И вот представьте, была дома одна, поднялась по лестнице, толкнула дверь и, первое что увидела…

– Что? – Тоська откусила большой кусок торта и быстро заморгала.

– Напротив двери стоит диван, а на нем сидит человек. Женщина в сером платье. Волосы длинные, спутанные, а лицо… Белое-белое.

– Гонишь, Кир.

– Матвей, нет.

– И что было дальше?

– Я закричала, бросилась вниз.

– А женщина?

– Осталась на чердаке. Когда вернулись родители, у меня началась истерика. Папа поднялся на чердак, диван был пуст.

– Тебе померещилось, – сказала Виолетта.

– Нет. Потому что спустя пару недель, я увидела эту женщину в саду. Шел дождь, я подошла к окну, а она стояла на газоне и смотрела прямо на меня.

– Жуть, – поежилась Виолетта.

– Не представляете, как я радовалась, когда папа сообщил, что мы возвращаемся домой.

– А я тоже видела привидение, – сказала Тоська. – На даче. Виолка, помнишь?

– Помню. После того, как ты насмотришься ужасов, тебе всюду призраки мерещатся.

– Тот был настоящий!

Тоська начала рассказывать историю, насочиняла такого, что в итоге сама запуталась в своих фантазиях и решила замолчать.

Ярик сказал, что ему пора домой.

– И мы пойдем, – Виолетта встала. – Завтра контрольная по алгебре, надо подготовиться.

– Блин, контра, – протянула Тоська. – Я совсем забыла.

Кира проводила нас до двери, а когда мы уже оделись, схватила свою куртку.

– Я с вами выйду, хочу немного прогуляться.

А улице мы еще немного поболтали. Тоська, Виолетта и Ярик ушли. Мы остались втроем.

– Ладно, пора расходиться, – сказал я, ожидая, что Мотька меня подержит.

Но Мотька молчал. Смотрел на меня и подавал непонятные знаки.

– Ты идешь? – спросил я.

– Позже. Пока, Гарик, – он мне подмигнул и сделал быстрый жест рукой, намекая, чтобы я, наконец, свалил.

Метров через двадцать я обернулся. Кира с Мотькой стояли на прежнем месте. Молчали.