Сладостно и почетно – Юрий Слепухин

*«Dulce et decorum est pro Patria mori» – Сладостно и почетно умереть за Отечество (лат.) – Гораций, Оды (III, 2)

Не погрешу против истины, если повторюсь вслед за остальными немногочисленными рецензентами этой замечательной тетралогии мало читаемого советского автора Юрия Слепухина , что эта книга существенно отличается от двух предыдущих. И по месту действия, и по действующим лица, и в целом по содержанию, где основной упор, акцент смещен на противников, страну, напавшую на Советский Союз, Германию и её граждан, от обыкновенных людей до высших военных кругов. К тому же роман изобилует большим количеством документальных исторических фактов, мыслей и рассуждений. Но для меня это стало существенным жирным плюсом, позволившим взглянуть на те страшные события глазами самих немцев различных слоев и убеждений и попытаться понять их чувства.Все действие романа происходит на территории Германии в последние два года Второй мировой войны, где оказалась вывезенная с территории родной Украины Люда Земцева, подруга Тани Николаевой. Идейная, убежденная комсомолка и советский человек до мозга костей, мечтавшая о подвигах и возможностях приносить ощутимую пользу своей стране, она волею судьбы оказалась в достаточно хороших условиях по сравнению с той-же Таней или другими девушками, вывезенными с ней вместе. Оказавшись на положении восточной работницы в интеллигентной семье профессора Штольница, она тем самым невольно получает возможность понять, что не все немцы – априори враги, что есть разница между фашистами и нацистами, что сами они в большинстве своем страдают от того, что произошло с их страной, их Родиной. И в данном случае это не звучит как попытка обелить или оправдать врагов, а желание быть объективным и показать сложившуюся ситуацию с разных сторон, проанализировать как и почему мир в целом пришел к разыгравшейся трагедии.Вы не можете не согласиться, что наша цивилизация зашла в тупик. Мы все попросту одичаем, если после этой войны не сумеем вернуться к пониманию каких-то… хотя бы основных, элементарных нравственных принципов, которые давно осмеяны и отброшены за непригодностью. Я думаю, вы согласитесь и с тем, что пора начать о них напоминать, и лучше не на словах, а делом. Почему эти принципы в свое время утратили для нас привлекательность и стали объектом осмеяния – вопрос другой.

В связи с этим стоит сказать и о том, что автор здесь показывает малознакомую нам ситуацию, сложившуюся на самых верхах армии вермахта, известный в мировой истории как заговор 20 июля, когда офицеры предприняли попытку хоть как-то спасти свою страну, отвести её от края пропасти, куда она неумолимо , начиная с 1943 года, стремилась на большой скорости. На страницах романа действуют реальные исторические личности, например, Хеннинг фон Тресков, Фабиан фон Шлабрендорф, Клаус фон Штауффенберг и многие другие. Какие причины способствовали появлению этого заговора, какие цели он преследовал и какие задачи ставил перед собой. Почему идея спасти Отечество( мы-то ведь понимаем, что Отечество и в самом деле не пустой звук и что когда человек сознательно и свободно отдает за него жизнь, то это действительно сладостно и почетно… с треском провалилась и какие последствия имела для дальнейшего хода развития событий. В заговоре принимает непосредственное участие Эрих фон Дорнбергер, в мирном прошлом ученый-физик. Через него автор не только покажет отношение части ученых к возникновению и применению атомного оружия, разработки которого активно велись уже во многих странах, но и как их пытаются задействовать не только в мирных целях, но и втянуть в политические игры. Ведь на чьей стороне будет большая сила, та и может претендовать на преимущество, и в конечном счете на Победу.Отдельного упоминания заслуживает момент, связанный с бомбардировкой Дрездена в феврале 1945 года,предпринятая союзными войсками с целью устрашения не столько Германии, но Советского Союза, демонстрируя свою силу и мощь, способную подавить что угодно, не останавливающуюся ни перед чем.

А на Западе (явно испугавшись опоздать к дележке пирога) наконец-то зашевелились кунктаторы в англо-американском военном руководстве. Чудовищность этой «ковровой бомбардировки» показана здесь достаточно наглядно, когда люди заживо сгорали в адском пламени, когда запах смерти и сгоревшего мяса витал над окрестностями Дрездена еще многие месяцы.Даже если бы роман был посвящен только военным и политическим отношениям и событиям, он все равно не стал бы от этого менее интересен. Но здесь столько человеческих отношений, общения, взаимосвязей, попыток разобраться в том, что стало причиной отчуждения между сыном и отцом, в целом немецкой нацией, народом, добровольно вставшим под нацистские знамена, как использовались в этих целях чувства и настроения в обществе после проигранной Первой мировой войны....

И наконец, как быть если вдруг случается любовь с человеком, немцем по национальности, которого ты должна воспринимать как врага и только ненавидеть всей душой, но присмотревшись получше, оказывается, что и среди врагов могут быть нормальные люди, а не только оголтелые наци. Читая роман, с первых страниц чувствуется горечь и печаль всех людей и чувство бесконечно нарастающей и нарастающей трагедии сквозит через весь текст. Ты знаешь, что здесь не будет счастья, будет только страдание, горе и искупление. А без искупления нам уже не обойтись. Если отдельному человеку сплошь и рядом приходится искупать свою вину… иной раз даже невольную… то можно ли допустить возможность того, что неискупленной окажется такая страшная – и отнюдь не «невольная»! – вина целой нации…

Монументальная книга. Глубокая. Психологичная. Трогательная и нежная. Страшная в своей искренности. Лучшая книга о Сопротивлении на моей памяти – самая честная, исторически точная, необыкновенно смелая (особенно в рамках советской литературы). Актуальнейшая проза. Настоящий брильянт, который нельзя забывать. «…А сегодня, когда слово „либеральный“ стало бранным, превратилось в синоним никчемной дряблости, – сегодня злодей уже не прячется за елейными фразами о доброте, он кичится творимым злом, требует себе награды. Это не значит, конечно, что он во всеуслышание заявляет: „Увенчайте меня лаврами, ибо я сотворил зло“, – таких слов вообще нет в его лексиконе, „добро“, „зло“ – это для него пустые понятия. Он верой и правдой служит нации, государству, партии; он убежден, что во имя этих высших ценностей можно творить что угодно, и никаких иных принципов он просто не знает». Сожалею, что ранее я не читала Слепухина. Его роман «Сладостно и почетно» – лишь третья часть тетралогии, но благодаря своей структуре он воспринимается, как самостоятельное художественное произведение. И вот даже не странно, что Слепухин многими незаслуженно забыт. Он – человек необычной судьбы и необычного же писательского таланта. Пожалуй, его можно назвать человеком «широкого мировоззрения». Этого не было у большинства советских авторов, ибо немногие из них жили и работали в капиталистических странах и понимали тамошнюю жизнь. Кого-то из его близких репрессировали при Сталине. Сам Юрий Григорьевич был во время войны вывезен в Германию, а освобожден вместе с семьей союзными войсками. Их должны были депортировать в Советский Союз, но они, опасаясь преследований, бежали из советского лагеря с помощью русских белоэмигрантов. Потом Юрий Слепухин жил в Бельгии, еще десять лет прожил в Аргентине. В Советский Союз возвратился лишь с началом «оттепели». Богатый опыт в его случае наложился на талант психолога, который пытается понять всех, даже изначально неприятных ему людей. Оттого же его роман о германском Сопротивлении – самый несоветский на моей памяти (за что его и завернули в относительно либеральные 60-е, в печать пустили только в 1985 г.). Даже памятные «Семнадцать мгновений…» вышли клюквенными с тонной фактических ошибок и попыткой «натянуть сову на глобус», т.е. объяснить германские события с советской точки зрения. Слепухину же было откровенно наплевать, соответствует ли его трактовка тех событий партийным установкам. Как человек, долго занимавшийся историей германского Сопротивления, могу уверенно сказать: писатель в данном случае опирался на исторические источники (на много-много источников!) и ни разу не пошел на упрощение действительности. Создавая образы героев (как вымышленных, так и реальных), Слепухин большое внимание уделял обстановке и воспитанию, с разных сторон рассматривал мотивы германских антифашистов, признавая их сложными, и, что самое важное, – он не делил их на «правильных» и «неправильных», «черных» и «белых». Нельзя сказать, кто из них прав. Тут есть социалисты (как Штауффенберг), которые хотят, чтобы Германия что-то позаимствовала у Советского Союза. Есть старые консерваторы, которые не принимают социалистов и не собираются с ними договариваться. Есть те, кто за полное прекращение войны, и те, кто хочет помириться с Англией и Штатами и продолжить оборону против Советского Союза, ибо страшные образы коммунизма стоят перед глазами. Есть уверенные и активные а-ля «убить Гитлера любой ценой». А есть фаталисты, которые размышляют о закономерности Истории и невозможности на нее повлиять. Вот кто из них прав? На чью сторону встать? Бесконечные, бесконечные противоречия на фоне испуганного: «Кэп, мы усе умрем!» Германское Сопротивление потерпело поражение вовсе не из-за малочисленности и неорганизованности, как может показаться вначале. На самом деле, в Сопротивлении была лютая толпа народу (и вы это почувствуете за чтением, ибо Слепухин не скупится на новые и новые имена). Самые активные участники были худо-бедно знакомы, за несколько лет была выстроена сложная сеть, которая сработала бы, исполни они главную задачу – устранение Гитлера. Ведь заговор существовал еще в 1936 г., впервые убить Гитлера и захватить власть эти люди пытались в 1938 г., чтобы избежать начала Второй мировой. Эти самые заговорщики до событий июля 1944 г. хотели грохнуть Гитлера раз пятнадцать, но по какой-то причине покушения срывались. То Гитлер отказывался прийти на совещание, то раньше положенного уходил со смотра и т.п. Его постоянно спасали случайности. И 20 июля 1944 г. его тоже спасла случайность в образе стола. Иронично-с. Слепухин отлично показал, что к 1944 г. это Сопротивление уже разочаровалось в успехе. Они так устали от везучести Гитлера, что 20 июля 1944 г. просто растерялись, узнав, что переворот возможен. В итоге Гитлер опять выжил (опять, блин!), а путч завершился репрессиями против антифашистов (это не спойлер, это исторический факт, если что). Даже зная, чем закончатся описываемые в книге события, тебе все равно чертовски жалко, ты до последнего хочешь верить, что у них все получится… а если не получится, то они хотя бы выживут! Но настроение «мы усе умрем!» не просто так нагнеталось автором. Ясно, что этих замечательных персонажей бодро перемелет репрессивная машина. «…Но если именно поэтому было обречено дело Штауффенберга, если, следуя той же логике, заведомо бесперспективными были все попытки освободить Германию немецкими руками, то не оказались ли правы те, кто проповедовал покорность? Это ведь был их главный довод: к чему бороться, если все равно ничего не сделаешь?..»На этом фоне светлым пятнышком оказывается быстрая и яркая любовь антифашиста Эриха и вывезенной из Украины Людмилы (Люси). Ты с самого начала понимаешь, что счастье у них не получится, что Эрих наверняка погибнет, а Люся станет его оплакивать. Но как же трогательно Слепухин описывает их любовь, сколько в ней было желания нежности, страха за хрупкость их чувства! И ты действительно веришь этой любви, ужасно сочувствуешь этим двум обаятельным и несчастным героям. Так и хочется их обнять – и заплакать. Ну нельзя же так, честно! А за главы со Шлабрендорфом, одним из самых приятных мне заговорщиков, отдельное спасибо. Его тоже хочется обнять и плакать. А еще тут самое прекрасное – эм… самое яркое, чудовищное – описание бомбардировки, что мне встречалось в литературе. У Слепухина вышла удивительно человечная книга, с которой не хочется расставаться. И пусть в ней много горечи, пусть тянет рыдать в голос от сюжетных поворотов, пусть за ее чтением на тебя накатывает волнами бессилие. Но она же оставляет после себя меланхоличное до приятного чувство – и желание пожить. Еще чуть-чуть. Спасибо вам, покойный Юрий Григорьевич, эта книга навсегда останется в моем сердце. Ах, Люся, за что ж тебя так потрепала жизнь?..И да, я считаю, что борьба против диктатуры любого оттенка – это благое дело. Люди, которые открыто выступают против узурпации власти, репрессий и унижения человеческого достоинства, заслуживают нашего уважения.

Увлекательно изучать исторические эпохи с разных ракурсов, читать художественные произведения, описывающие происходящие явления с различных точек зрения. Но в данном случае главный минус этой книги в том, что она написана не немцем, оттого не покидало меня навязчивое ощущение «не верю». Правильнее было бы взять воспоминания реальных участников тех событий, потому что писатель рассказывает нам о конце Второй мировой войны в Германии, погружает в переживания интеллигенции и военных, а кажется, что я слышу все те же интонации, что были и в прошлых 2-х томах, когда дело происходило в СССР (что не удивительно, ведь это интонации самого автора).Вообще с творчеством Юрия Слепухина у меня не складывается: его книги получают высокие баллы, при этом всегда есть какое-то «но», которое трудно сформулировать. Возможно, несмотря на то, что он выбирает важные и сложные темы, не хватает некой суровой правдивости, резкости мыслей, искреннего драматизма, а вот мелодрамы немного избыток. В этой книге тоже не обошлось без любви, потому что заговор заговором, но читатели хотят знать, как жилось Людмиле, как она встретила «того самого». И автор щедро насыплет «магии чувств», взглядов, свиданий урывками, родства душ и всего остального, что сделало буквально за пару дней двух совершенно чуждых людей столь близкими и необходимыми друг другу. Хотя, надо признать, все же книга не любовный роман, поэтому чувства хоть и глубокие и необыкновенные для героев (как говорит 30-летний капитанцитатаэто было тоже странное, никогда не испытанное им чувство, – вообще все связанное с нею было новым, ни на что не похожим.Глаза тоже были удивительные, и чем больше он на нее смотрел, тем более удивительными они ему казались. Наверное, просто потому, что ничего похожего он до сих пор еще не видел.

Ничего похожего не видел, ничего похожего не чувствовал. Новизна, неиспытанность переживаний – вот, пожалуй, что стало для него главным и что очень скоро заставило его все чаще думать о возможности лишний раз побывать в Дрездене. Он еще ничего о ней не знал – если не считать того, что узнал от Штольница, – но уже видел, что она вся какая-то совершенно другая, ни на кого не похожая – существо из иного мира.он впервые понял смысл избитого выражения «глаза – зеркало души»; как человек, привычный к точным формулировкам, он, правда, находил эту не очень верной – зеркало отражает нечто внешнее, глаза же показывают внутреннюю сущность. Но эти глаза действительно говорили о многом. Когда видишь такие глаза, вопрос о форме губ или носа как-то не приходит на ум.свернуть), автор весьма сдержан в описании их переживаний, слишком сильно война сказывается на персонажах и нет места их мечтам о счастливом будущем.В остальное же время книга будет анализировать, отчего именно все так обернулось в Германии, почему порядочные люди не сбежали, когда был шанс спастись. Кстати, для меня был очень интересен этот вопрос, хотя и удивляет, отчего автор неоднократно его поднимает, а герои отвечают примерно одно и тожецитата— Чего ты не можешь понять? – спросила Рената. – Что человеку опротивела страна, из которой сделали казарму? Что ему наконец захотелось пожить в нормальных условиях?

– Нормальных, – повторил Эрих. – Гм… не знаю, такими ли уж «нормальными» могут показаться итальянцу Соединенные Штаты. А насчет того, что опротивела страна, то это ведь тоже не самая достойная позиция – взять и уехать. Страна опротиветь не может; своя страна, я хочу сказать. Опротиветь могут порядки.

Но если они тебе настолько противны, что ты не можешь больше с ними мириться, то делай что-то, пытайся как-то их изменить…

– Красивые слова все это. Что мог сделать твой римский профессор – свергнуть Муссолини?

– Ну, зачем же так радикально. Видишь ли, он мог продолжать читать римским студентам хорошие лекции, а это не так мало… потому что сейчас их вместо него читает какой-нибудь болван чернорубашечник.Я хотела спросить – вы сказали, что хотели уехать в Австрию, но поняли, что все равно будет аншлюсе, так что не имеет смысла. Но в другую страну?

– Помилуй, чего это ради я бы поехал в другую страну. Вообще эмигрировать, что ли? Ну, это полнейший вздор.

– Однако многие эмигрировали тогда из Германии. И из Австрии тоже – потом. Цвейг, Фейхтвангер…

– Евреи тот и другой, это во-первых. Идиоты они были бы, если бы остались. Евреям ничего другого и не оставалось, как эмигрировать. Во-вторых, ты говоришь о литераторах, то есть о людях, которые занимались политикой; я же политикой не занимаюсь и не интересуюсь, мое Дело лечить людей. При любой политической системе, при любом строе люди болеют одними и теми же болезнями, и при любом правительстве их от этих болезней надо лечить. Согласна?

– Да, но… Можно сказать и так: люди болеют также в любой стране, – Людмила говорила медленно, подбирая слова, – и их можно и надо лечить в Германии, во Франции…

– Стоп, стоп! Во Франции, кстати говоря, мне бы никого лечить не позволили – врачи-иностранцы, с иностранным дипломом, я хочу сказать, права практиковать там не имеют. Но даже если бы позволили. В принципе, можно добиться: пройти так называемую «нострификацию» – чертовски трудно, но в принципе возможно. А зачем? Почему я должен ехать лечить больных французов и оставить без лечения больных немцев? В этом нет логики, согласись

– Логика есть, я думаю, это вопрос – как это? – согласия с режимом, наверное.

– Ну, милая моя! Воображаю, что было бы, если бы из Германии уехали все несогласные с режимом. Да начать хотя бы с того, что вот сегодня никто не помог бы тебе достать немного лекарств для твоих соотечественников. К кому бы ты с этим обратилась, а? И если бы в свое время эмигрировал Штольниц, – а ведь как они его уговаривали, и Кокошка, и Грундиг! – если бы Штольниц уехал, то ты сейчас работала бы в доме какого-нибудь «партайгеноссе», а это, знаешь ли, было бы совсем не то, что обметать Иоахимовы фолианты изящной метелочкой из перьев да помогать фрау Ильзе консервировать шпинат… Так что возблагодари судьбу, что еще остался в этой стране кто-то из несогласныхсвернутьНе менее увлекательно было читать и рассуждения о том, как разрубить этот гордиев узел (власть фашистов с Гитлером во главе) и, сталкивая противоположные мнения о судьбе Германии, писатель позволяет читателям проанализировать эту сложную ситуацию. Особенно впечатляет, что мы знаем о том, что героям еще не ведомо: и о разрушительных бомбардировках Дрездена, и о других последствиях проигрыша в войне.цитатыНу подумайте сами – какой смысл бросить новую бомбу, скажем, на Гамбург? Там уже и без того все разрушено старым добрым способом. А сокрушить одним ударом город совершенно неповрежденный, целенький, да еще знаменитый своими архитектурными красотами – вот это будет эффект! Дрезден, боюсь, единственный сегодня город, отвечающий этим требованиям. Второго такого в Германии уже просто не найти.Разрушения в столице были огромными, но в целом ожидаемого эффекта налет не произвел – Берлин бомбили уже так давно и так часто, что было время привыкнуть. Чтобы поразить мир, теперь уже требовалось нечто другое. Поэтому вечером четвертого из Воронцовского дворца в Алупке в Лондон полетела радиограмма, зашифрованная личным кодом британского премьера: «Удар грома – Дрезден – исполнение немедленное».Выбор точки прицеливания казался ему странным. За девять дней он действительно хорошо изучил аэрофотоснимки и план Дрездена, внимательно проштудировал полученную из разведотдела документацию. Дрезден, конечно, с каким-нибудь Эссеном не сравнишь, но все же это шестой по значению промышленный город Германии, производящий точные приборы, взрывчатые вещества, медикаменты, парашютный шелк, электронное оборудование и многое другое. В Дрездене есть большой арсенал, громадные казарменные комплексы, прекрасно оборудованная сортировочная станция. Все это, естественно, расположено по периметру жилой зоны, а намеченная площадь поражения ограничена центром города и не затрагивает ни одного из объектов, имеющих военную ценность…свернутьБудут тут размышления о смертоносном оружии, об открытиях науки, которые ставят под сомнение выживание людей на планете, об ответственности ученых.цитаты— Да вы что, Розе, – тихо сказал Дорнбергер, – вы и в самом деле ничего до сих пор не поняли? Ладно бы они – вся эта обезумевшая орава – ведь эти проклятые фанатики «научного поиска» вообще уже не соображают, что делают, для них не существует больше ни моральной стороны дела, ни политической, ничего кроме самой проблемы в чистом виде, будь она проклята. Но вы-то, черт побери! Вы-то должны понимать, какое чудовище мы не сегодня-завтра пустим на волю из своих лабораторий! Да не именно мы, немцы, мы уже ни черта не успеем – и слава богу, хоть в этом не будет нашей вины, – но ведь это все равно сделают другие – рано или поздно сделают, если не Чедвик, то Капица, если не Капица, то Ферми – не все ли равно кто! Оглянитесь вокруг, редактор Розе, раскройте глаза, посмотрите – во что превратилось человечество! И это ему вы хотите дать в руки энергию ядерного распада?Поэтому я и не намерен работать ни с Хартеком, ни с кем другим из этой обезумевшей оравы. Да, Гитлеру они урановую бомбу не подарят, просто не успеют, – но что из того? Представьте себе, что успели англичане или американцы. Попытайтесь! Или слишком страшно? Вот то-то и оно. Если Черчилль не задумываясь посылает на тыловые города по тысяче тяжелых бомбардировщиков – какие соображения помешают ему применить потом урановую взрывчатку? Мораль? Гуманность? Ха! Поезжайте в Кельн – там увидите, что такое «гуманность» в английском понимании…

– Ковентри тоже был тыловым городом, Эрих.

– Ну, знаете, это логика каннибальская: соседнее племя сожрало двоих наших, так мы теперь сожрем у них сотню!свернутьЕще из плюсов книги стоит отметить, что автор весьма подробно рассказывает о покушениях на Гитлера и о плане Валькирия, так что если читатели, как я, только мельком слышали о нем и могут вспомнить лишь Тома Круза с повязкой на глазу в роли полковника Штауффенберга, то данное произведение позволит чуть лучше понять происходившее в тот период.Подводя итог, рекомендую эту книгу поклонникам Слепухина, тем, кто хотел узнать о том, как дальше сложилась судьба героини предыдущих томов данного цикла, тем, кого нон-фикшн отпугивает, но хочется прикоснуться к истории прошлого века.