Юрий Москаленко
Дворянин. Книга 1. Часть 1
Наконец, основные работы были закончены. Я, рассчитавшись, распустил большую часть людей, оставив несколько плотников и своих крепостных. Им тоже выдал зарплату. Они уставились на меня, как на икону, а потом в ноги бухнулись.
– Так встали, я этого не люблю. Работайте хорошо и будьте честными – я, конечно, почти вжился в образ, но такое холопское поведение не одобряю. Зато наблюдаю у некоторых, особенно стараются и грешат этим те, кто недавно сам чуть приподнялся. Как говорят из грязи в князи.
Много возни возникло с печкой и водяным отоплением, которое пришлось несколько раз переделывать. Сделал две топки раздельно на большом расстоянии друг от друга. Пришлось отгородить отдельную небольшую котельную. Там так же будет храниться суточный запас угля в большой корзине, заодно в доме пыли будет меньше. А изначально-то я планировал их рядом. Открылась, ещё одна тонкость, о которой я и не подозревал. Тут топили только дровами. И стоили они очень и очень дорого. Телега дров в среднем три рубля, и то не очень качественных. Уголь тоже был. Причём совсем рядом, километров в двадцати от Тулы, залежи бурого угля. Но для отопления уголь не применялся, так как не было русских печей, к которым мы привыкли в 21 веке! Для меня это стало шоком. Я тут же, пока не поздно, заказал пятнадцать телег угля, из учета килограмм триста на телегу. Вот уголь как раз и послужил перестройкой печи и создании отдельной котельной. Так же заливали воду в большой бак для горячей воды.
Котел, змеевики, «батареи», вернее, толстостенные бачки сделал медным. С этим, кстати, проблем не было. Могли изготовить, что закажешь. С медью и её сплавами научились так работать, что хоть самолёт заказывай, сделают. Самовары сейчас брали мало, не было купцов. Поэтому за мои заказы ухватились, как за соломинку. Мало того, мастера сами их и привозили. Пытались понять, что я там такое делаю, и куда столько разных медных изделий идёт. Но тут уже смекнул я, и отшучивался. У меня там работали только мастера из Гусь-Мальцева и мои крепостные. Так что местным ничего «не светило». Но даже «своим» я старался не объяснять, а просто командовал.
Всё это мне вышло в фантастическую сумму по местным меркам. В целых восемьсот рублей за небольшой домик для дворянина и «родственника миллионщика». Местные дворяне и богатые купцы посмотрели и выразились, что, мол, я собираюсь жить в доме для прислуги, и высказали свое – фи. Простым мастерам, кто имел дело со мной или привозил заказы, многое казалось шикарным, а по мне так недоделанным. И это не считая закрытых ставнями окон. Особо им нравилась печь. Они не понимали, как она работает, но размеры, дверцы и всё остальное приводило их в восторг. Ещё раз убеждаюсь, что зимой несладко тут всем приходится. Получился полностью кирпичный дом с большой верандой, разделённой на две половины и большими окнами со ставнями. Крыша, покрытая кровельным железом с кирпичной трубой и медным флюгером. Хотел крыть черепицей, но не получилось, из-за отсутствия таковой, а так же мастеров, способных её класть. По мне дом неплохой – строгий, добротный, с верандой и на хорошем фундаменте. Часть дизайна взял у американцев 21 века. Уж точно не такой получился дом как тут у всех. Даже какой-то архитектор напрашивался в гости. Но я его культурно послал, банально некогда с ним заниматься.
Отделкой займёмся потом. Крестьян отправил в имение, выписал паспорт на самом обычном листе жёлтой бумаги. Теперь надо было ехать за стеклом в Гусь-Мальцевский, отвезти мастеров и телеги. Фёдор, дед Иван и Марья, самая толковая из поваров, хоть и самая молодая, оставались на хозяйстве. Восемнадцать лет девахе, но с приданым тяжело, вот ещё и не замужем. Зависли всей семьей над пропастью…или-или. Цены последнее время опять поползли вверх. Работы в городе нет. Моя работа для неё спасение. Вот и старается девка изо всех сил. Фёдор, как змей искуситель, стал сразу вокруг неё увиваться. Но я предупредил, чтобы было…по уму, и никакого насилия, а деда Ивана попросил следить. Вообще, это трагедия. Он дворовой служивый и жениться без разрешения не может, она нищая мещанка без какого либо приданного. Бесприданница. По-моему кто-то даже трагедию написал на эту тему, слушком уж часто такое было в жизни.
Погода уже начинала портиться, часто срывался мелкий дождик, а ночью было уже холодно. Надо было спешить.
Второй вопрос не давал мне постоянно покоя. Как заработать на нормальный заводик? Даже с мастерами надо что-то решать. Покупать подмастерьев? А это по триста рублей. Нет, я не могу из-за отсутствия средств. Нанимать? Могут уйти производственные секреты, причём очень быстро. В общем, решил я с Мальцевым посоветоваться, вот только как это сделать? А напишу-ка я письмо, отправят с Гусь-Мальцевского. Напишу свой адрес в Туле. Ну и приглашу в гости. С таким «родственником» надо поддерживать самые лучшие отношения. Одно его имя только много стоит. Тут от Москвы недалеко. Может и заедет, он там часто бывает. А пока решаем другие проблемы.
– А где мне нанять пару бывших солдат, для службы – смотрю на старичка в здании городской управы и думаю, а не стоит ли с ним познакомиться… нет, точно стоит. – Как вас зовут?
– Антон Яковлевич Обновин милостивый государь. А служивых посмотрите на хлебном рынке или в казачьей слободе, там всё рядом – улыбнулся старик.
Ну, рынок, так рынок.
Быстро добрался до рынка. Рынок на окраине города, но я заехал на него чуть сбоку. Чуть дальше от рынка две юрты и три двухколёсные телеги с какими-то огромными колёсами. Не знаю что это за телеги, раньше таких не встречал. Рядом около костра сидят какие-то узкоглазые «монголы» в лисьих шапках. Шапки, наверное, самое лучшее из их одежды, что у них и есть.
На рынке прикупил чеснока в берестяном лукошке, причём как культурного, так и черемши. Плоды шиповника. Лимонов не нашёл, хотя купцы сказали, что знают о них и могут привезти.
– Я слышал, что под Калугой у Гончарова и у других помещиков, их даже выращивают – поделился один купец. Вот это да! Сделал заказ, но предупредил, что буду только, через несколько дней. Купил у купца глиняный горшок с рязанским мёдом. Мёд это хорошо, надо подумать и посмотреть, как тут с этим делом?
– Как зовут-то тебя? – спрашиваю у купца-продавца, чуть старше меня. Скорее не сам дело-то ведёт, а на подхвате.
– Филатом – пытаясь из себя изобразить бывалого купца парень.
– А что эти косые тут делают? – киваю в бок «монголов».
– А это восточные башкиры. Уговорились с одним купцом из-под самого Оренбурга товар везти, охранять его и товар. Привезти – привезли, но купец помер по дороге. Родственники обвинили их в невыполнении уговора и отказались им платить. Они жаловаться. Вот ждут решение. Но никто им ничего не заплатит. Уговор то не выполнили.
– Так сейчас же холера. Любой помереть может? – удивляюсь я.
– Так-то оно так. Но уговор есть уговор – и поднимает палец вверх.
– Ясно – вздыхаю я. Караван, купцы туда-сюда, вертится в моей голове.
Потолкавшись ещё немного на рынке, приценившись и поспрашивав о найме, которого не нашёл. Или, скорее всего со мной связываться не захотели. В Туле у меня уже сложилась репутация очень требовательного хозяина и заказчика, хоть и платил я хорошо. Служивые не мастера, скорее решили подождать и ещё присмотреться.
Покрутился, покрутился и поехал к башкирам.
– Добрый день. Кто старший? Говорить хочу – не слезая с лошади, смотрю на десяток мужчин, сидящих около казана. В нём греется только вода.
– Илле Назир, слушай тедя – коряво произнёс плотный мужчина в надвинутой до бровей шапке, одетый чуть лучше других. Кривой кинжал выглядывает из-за пояса.
– Слышал у вас беда. Могу помочь – легонько усмехаюсь.
– Чем? – не очень приветливо старший.
– А почему казан пустой? – всё так же сижу спокойно на Звёздочке, не знаю правильно это или нет. Вообще непонятно, как они такие чумазые холеру пережили.
– Денег нет. Кушай нечего – отвечает Назир.
Так я и поверил. Да тут лесов, и чтобы башкиры чего-нибудь не добыли? Да быть такого не может. Это не избалованные дети двадцать первого века, это восточные «волки» с которыми на узкой дорожке сталкиваться опасно. Вот только показывать боятся, земли-то вокруг помещичьи. За нелегальную охоту могут и привлечь, они не дворяне и не военные, а ещё и инородцы.
– Возьми. Купи. Воины должны есть хорошо – и протягиваю пять рублей ассигнациями.
Мы пристально смотрим друг на друга.
– Так что хочешь? – подозрительно смотрит на меня башкир.
– Мне нужны настоящие воины…надолго, долго – говорю и спокойно смотрю на него, не мигая и не отводя глаз.
– Садись – приглашает.
Я неспешно слезаю с лошади, а они ухмыляются, видят, какой я наездник. Так и держу пятёрку в руке. Назир кивнул. Один встал и взял деньги. Да как их различать, они почти как близнецы-братья? А ещё им надо банно-прачечный день устроить, причём срочно.
– Пусть воины сходят и купят что надо – усаживаюсь по-турецки, но подложив маленькое бревнышко.
«Политесы» мы с ним разводили долго, а я, помня пословицу «что восток, дело тонкое» я не спешил. Договорились. Но сильным «камнем преткновения» стало мое требование к мытью и санитарии вообще. Остановились на условии, что они переезжают на пустырь за моим домом. Что мне дают двух конных воинов и двух вьючных лошадей к ним. А к моему приезду решим и остальное. Ну-ну, они то надеются на справедливое решение властей.
Процедура стирки одежды и купания двух воинов у меня истрепала все нервы. Я чуть не сорвался и не выгнал их всех. Остановило то, что если договоримся, то я получу почти два десятка верных бойцов, владеющих луком, крайне необходимых мне в дальнейшем. Уже понял, что без «честного изъятия» неправильно нажитых средств, мне не обойтись.
– Дед Иван ты же знаешь местных лучше. Подбери мне несколько рисковых и неболтливых парней желающих заработать. Надо торговый караван сводить. А там, знаешь, всякое бывает – напутствовал я старого солдата. – Ещё мне нужен мальчишка водовоз или тоже солдат-инвалид.
С хорошей питьевой водой в городе большие проблемы, приходится возить. Я ещё эту проблему так до конца и не решил, склоняюсь в водонапорной башне позади мастерской. Это для технических нужд, а бочки в чулане для питья. Всё упирается в деньги, да ещё налоги мне скоро платить.
Глава 6
Поездка в Гусь-Мальцевский, туда и обратно прошла без происшествий. Заодно и Рема прогулял, а то он бедный засиделся. Всё неплохо, не считая похолодания. Из этого я сделал вывод, что надо срочно делать палатку с буржуйкой или тёплый фургон. По приезду в Гусь-Мальцевский башкир оставил в карантинном месте, сам остановился у Шулера. Тут же распорядился упаковать мне стёкла, чтобы везти на лошадях и заплатил за них. Между прочим, по три рубля за небольшой лист размером восемьдесят на восемьдесят сантиметров и это только для меня. Почём же тогда Мальцев их продает в столице?
– Вы уехали, и тут совсем стало спокойно – то ли жаловался, то ли сожалел Шулер. Вот же странно. Когда был, то всем мешал. Стоило уехать, и все заскучали.
– И не поймешь вас, Александр Карлович, что же вы хотите? – улыбнулся я.
– Да я и сам не знаю, если честно. Но вы приезжайте почаще, Дмитрий Иванович – напутствовал меня Шулер.
– Как немного разбогатею, так обязательно к вам и приеду. Мне много чего у вас ещё надо – пошутил я, заставив этим ответом криво улыбнуться хозяина…
В Туле Добрынин, внимательно рассматривая стёкла, произнес – Ох, хорошее стекло варит Иван Акимович, просто замечательное. А почём он их продаёт?
– Не знаю, Николай Николаевич – и смотрю, что он пристально смотрит на меня, добавляю – правда, не знаю.
– А что вы за печь соорудили, Дмитрий Иванович? А уголь вам зачем? – ожидающе смотрит на меня глава. Вот только не пойму, что ему надо.
– Ну, печь, как печь. Ну, чтобы зимой не мёрзнуть – кто же у нас такой добрый? Да-а, настучали уже. И когда только всё успевают? Видать, вопрос очень и очень болезненный. Вижу, что ответ его не устроил. Ладно, а если так.
– Поставлю стёкла, чуть-чуть приберусь и приглашу вас в гости – осталось мне сказать. Да какие гости, там внутри дома ещё конь не валялся. А к туалету я даже не приступал. И некогда, и никак не определюсь, да и расходы откровенно пугают.
– Ну а башкиры из семьи Кустур рода Бурзян вам зачем? – хитро прищурился Добрынин.
– Э…И чем знаменит их род? – сначала несколько «завис» я.
– А тем, что они смутьяны и зачинщики беспорядков в Отечестве. Этот род принял самое активное участие в беспорядках Пугачева и других. Убивают чиновников и офицеров. Я не желаю, чтобы они тут находились. Пусть отправляются к себе, и побыстрее – грозно сказал градоначальник.
– А с оплатой? – вырвалось у меня.
– Какая им ещё оплата? Наверное, специально купца уморили – недовольно глава.
– Так я их скоро и заберу. Я хочу сводить торговый караван в Крым – воспользовавшись паузой, вклиниваюсь с репликой. Это первое, что пришло на ум.
– Вы этим хотите заняться? Как-то для благородного молодого и образованного человека это не лучшее занятие. Не позорьте отца. Поступили бы вы лучше на службу – немного с презрением Добрынин.
– Нет, на службу, я не хочу. Да и рано ещё мне. А вот денег мне на мастерскую не хватает, вот и вынужден-с – отвечаю, тоже зашипев как гусь.
– Ну, так и попросите у Ивана Акимовича, а не шляйтесь с разными разбойниками и смутьянами. Так и до Сибири не далеко.
– Я подумаю и прислушаюсь к вашим советам – стараюсь быстрее закруглить не нравившийся мне разговор.
– Идите и хорошо подумайте молодой человек – сердито напутствовал меня градоначальник.
Мои акции в глазах местных властей упали ниже плинтуса. Встречают по одёжке…которая совсем и не такая, как у других. А провожают по уму… а в глазах местных дворян, у меня его нет. На маленький дом кучу денег угробил, одежду одеваю, не пойми какую…но не такую как тут принято. Общаюсь с мастерами и крепостными… в общем, позор и стыд местного дворянства.
Но сориться со всеми мне никак нельзя. Куда же мне приткнуть башкир, чтобы глаза начальству не мозолили? О…вспомнил, у меня же имение есть. Дальнейшее обдумывание с разных сторон привело к стратегическому плану. В этом году царь Николай в Европу точно не сунется, зима на носу. Хотя и объявил, что наведёт там порядок. Помню, что он перед Крымской войной, что-то там, в Венгрии наделал. Потом вся Европа плевалась, шипела и душителем его называла. Но вот что, точно не помню и главное когда? Надо вспомнить. Но, похоже, что очень скоро. Я же постараюсь помочь европейцам побольше пошипеть, а себе материально… на заводик…
Но тут ко мне…чёрт принёс…красивое и милое создание, свет Анну Ильиничну с примерками. Понимаю. Очень ей любопытно посмотреть, что за дом и как тут внутри. Быстро ничего не скажешь, скроила. А может, хочет похвастать, что была одна из первых в моём доме? Но вроде тут принято извещать о визите, или нет? Может это дел не касается? Я сам прусь куда не попадя, без всякого предупреждения. Но это к «деловым людям», а к дворянам, так не принято. Надо заранее извещать…в общем намучаешься. Ну их…этих дворян в смысле. А у меня дел невпроворот, и со временем беда.
С Антоновой приехали ещё пару девушек-портних-белошвеек в карете.
– Проходите дорогая Анна Ильинична. Но предупреждаю сразу, стройка ещё идёт – я повёл их в гостиную, где было уже почти всё готово, кроме нормальной мебели. Сильно я не заморачивался. Часть оставили так, часть заштукатурили, а часть стены покрыли светлыми деревянными досками под лак. Плюс большие окна, смотрелись для этого времени необычно. Все же это не дворец графов и князей.
– Снимайте с себя верхнюю одежду. У меня очень тепло, а то запаритесь – смотрю на её кучу одежд. С ума сойти, это сколько же она времени одевалась? А потом же ещё и раздеваться. Ух.
– Ой, а что это такое красивое? – смотрит на мою фильтровальную колонну, которая выделялась в гостиной, как новогодняя ёлка в праздник.
Пришлось объяснять. Пришлось даже воду дать попробовать. И вопросы посыпались…причём очень деловые, одно слово купчиха. Да, ещё, сколько это стоит? А я знаю, почём их Иван Акимович продаёт? Прятать колонну, что ли, от следующего посещения аборигенов? Или может мне дилером Мальцевского завода стать? Все с вопросами, где и сколько?
– Вы уж извините, Анна Ильинична, я только приехал и никак не рассчитывал на ваш визит – развожу руками.
– Ничего, ничего, Дмитрий Иванович. А что у вас за печь такая большая?
В общем, при её отъезде еле отделался с обещаниями пригласить «на новоселье» в ближайшее время. Но один узелок на память я завязал во время примерок. И насчёт иголок и булавок тоже. Жаль, что этот процесс мне сейчас не потянуть, а то сразу все мои финансовые проблемы решились бы.
И ещё. Вынес из нашего общения урок: попади такой в лапки, скрутит, и мяукнуть не успеешь. Хоть и выглядит, как богиня. Так что с ней надо держать ушки на макушке. Мне…на своей макушке.
Но я, всё же помечтал, красивая с… минут десять. Ладно, дела не ждут. Встал и пошёл.
– Назир, сколько вам должны? – спрашиваю, садясь перед илле, то есть начальником 50 человек. И показываю руками, чтобы мы остались одни.
– Сто рублей – коряво отвечает предводитель башкир.
Блин, если я так деньги тратить буду, то скоро придётся опять в кабалу к Мальцеву лезть. Денег и так почти не осталось.
– А как узнали, что вы из семьи Кустур рода Бурзян?
– Вот – и показывает на груди вышитый круг, по его краям орнамент, внутри которого рога, и какая-то блямба.
– Твоё ж… – вырвалось у меня…
Чуть остыв, начинаю излагать свой план. Сейчас едем в имение, там смотрим, что к чему. Потом они едут домой. Могут и найм подхватить, а возвращаются к началу лета. Приехать должны в имение и оттуда прислать крестьянина с извещением, что прибыли. Одежда должна быть тёмная и никаких знаков на ней быть не должно. У всех должен быть лук, с не менее двумя колчанами стрел готовых и двух запасных без наконечников. Все должны хорошо стрелять, работать копьём и кнутом. Если кто может хорошо владеть ургой, то отлично. Захватить и другое оружие, но прятать и лишнее внимание не привлекать.
– Что делай будем? – опять смешно выговаривает Назир.
– Пойдём в набег за границу. Но это ты и я, и всё – показываю пальцам, и говорю совсем тихо.
– За границу – улыбается – это корошо. Но…
– Пойдём торговым караваном. Я дворянин – перебиваю его и поднимаю палец – на нас напали, мы отбивались.
– Корошо, мы согасны – ещё больше улыбается башкир, хотя куда уже больше. И так рот от уха до уха. Я отдаю сто рублей, а у самого кошки на душе скребут. Не дай бог всё сорвётся, такие деньги потеряю…
В имении, как я подозревал, всё плохо. Дома у крестьян плохие. Совсем маленькие, наполовину вкопанные в землю, на крышах мох. Даже заходить не стал, чтобы вшей не поймать. Печек нет, одни очаги. Домашних животных мало. Лошадь, вообще только одну и видел, с телегой, которую-то и выбросить не жалко. Из всего плюса только территория. Два с половиной нормальных поля, потом какие-то куски. Неплохой лесок и три больших луга с куском речушки. Несколько разных оврагов и несколько холмов. Свой дом бывший помещик почти развалил, гад. Забрал даже двери. Да и дом тот – фигня, но лучше, чем у крестьян. Какие-то помещики тут совсем небогатые. Этот, наверно, из бывших служивых нижних чинов, за что-нибудь награждённый. Но скорее всего имение получили предки, а ему в наследство досталось, я так думаю.
– Михайловы, Лазарев идите сюда – сам сижу на коне в окружение башкир. Рем на повадке, а крестьяне стоят, испуганной толпой. – Вы у меня работали, печь во дворе видели, почему ещё ни у кого нет в доме такой?
– Так это, барин…. незашто купить кирпич, дверцы и решетку – мнется Тимофей.
– Так я же вам заплатил? – крайне удивлен я.
– Ну… мы…
– Куда дели? – злюсь. Вымрут же зимой, бестолочи.
– Зерна купили и других продуктов – тихим голосом Егор Лазарев.
– Не понял. А вы, что вырастили?
– Так…Всё старый помещик забрал с солдатами за недоимки – вздыхает.
Вот с…, ну попадись мне, все зубы пересчитаю. Так мои крестьяне зиму точно не переживут. Придётся опять помогать и не раз. Да чтоб его.
– Даю пятьдесят рублей на общину. В долг до будущего урожая. От барщины освобождаю на три года, но, если надо, будете работать. Будете, за оплату. Помещичьи земли весной распределю за аренду.
Просто так давать здесь нельзя, уже убедился. Многое приходиться буквально вколачивать. Но когда выгоду почувствуют, и, что их потом не обманут, работают очень даже хорошо. Не все, но многие.
– Кто сейчас староста? – крестьяне вытолкали Лазарева. – Так Егор. Дом помещика отремонтировать и поставить там печь. Отдать самой большой нуждающейся семье. Сами решите по справедливости, он мне не нужен. Остальные подправить всем миром. Лес стараться не рубить. Ветки можно, но так, чтобы деревья не погибли. Первый овраг от деревни засыпать с ближайшего холма. Посадить вокруг домов фруктовые деревья. Если нет, то рябину, калину и липу. Вон там и там – показываю рукой – посадить молодые березы из леса, ну и подумайте, где ещё можно. Через два месяца приеду, проверю. Подушный налог заплачу в этот год сам, потом будете платить уже сами. Вон на тот луг весной, вот эти приедут – киваю на башкир. – Всё понятно?
Кивают головами, а я передаю пятьдесят рублей Егору, так чтобы видели остальные.
– Теперь мне нужна девчонка в услужение, посообразительнее. Кто даст?
Выталкивают чумазую лет девяти малышку и, похоже, кого-то из Михайловых. Быстро сориентировались, молодцы.
– Тимофей держи мыло. Отмыть, высушить и завернуть в покрывало – кидаю мыло и покрывало.
Ждать пришлось минут двадцать.
– Если что, пришлёшь, кого или сам придёшь ко мне. Хорошо кутайте и сажайте её в мешок – распоряжаюсь. Игнорирую оставшийся кусок мыла. Мешок с лямками одеваю за спину. – Как звать?
– Настя – тоненький голосок. Интересно, она хоть ела сегодня? Но делать нечего, придётся потерпеть до дома.
– Ты если замёрзнешь или другое что, сразу говори, ясно? – говорю мелкой.
На перекрестке расстаюсь с башкирами и направляюсь в Тулу. Рядом трусит Рем. Надо бы заехать в уезд в г. Венёва, да и навестить Хрипкову, но нет времени…
Вот уже второй день, я бесцельно хожу по торговому рынку в надежде зацепиться за какую-нибудь идею и заработать денег. Иначе меня ждёт финансовый крах в ближайшее время. Погода уже совсем не балует, наступила зима. Мне зябко и я передёргиваю плечами, кутаясь в новую куртку. Моя одежда вызывает интерес у обывателей. Явно заграничная, шепчутся они. Меня раздражает грязь на рынке. Надо поставить вопрос, чтобы замостить, подумал я. И тут мой нос на чистом и морозном воздухе, уловил запах бензина или керосина, в общем, нефтепродуктов. Подхожу и интересуюсь, оказался керосин. Привезли для аптеки, кожевников и оружейников. Спрашиваю цену, сорок рублей пуд. Перевожу, это два с полтиной рубля за литр, это не считая, что керосин легче воды. Чего-то дороговато. Стоп. Эврика, лампа! Алладин! Но сам Алладин нам не нужен, тут сразу и замёрзнет, да и сокровищ тут нет…а будет у нас керосиновая лампа. Она всё равно вот-вот должна скоро появиться или уже появились, но сюда не дошла? Плюс и греет она лучше свечей. Вот не помню точного времени их появления. Про Крымскую войну почти всё помню, а вот элементарных вещей не знаю. В продаже нет, значит, нет.
Тут самоварных мастерских много, наладить производство будет без проблем. Сделаю несколько штук. Одну продам, устроив аукцион, и пусть выпускают. Вот тогда и керосин подешевеет. Тем более нефть есть. Она тут на болотах рядом, видел на рынке. Наверное, немного, но на первое время хватит. Аргандовы лампы, что я видел у Добрынина и Антоновой, позволить себе могут единицы, а воняют они просто жутко. А там и примусы подгоню, чтобы наши солдаты не мёрзли. Да нет, солдатам это не подойдёт, не по солдатскому карману, зато офицеры клюнут.
Я с воодушевлением помчался домой делать лампу, но пришлось разбираться с поварихой Марьей. Она дочка небогатого мещанина, Виктора Алексеевича Трофимова. В основном семья живет тем, что сдают большую часть своего дома внаём на Заварной улице в Оружейной слободе. Занимаются и мелкой розничной торговлей. Марии приходится каждый день ходить туда и обратно, да ещё и через мост.
Плюс на рынок по мелочи, так как основные продукты я закупил «оптом». Привёз на телеге и разложил в огромных глиняных кувшинах с крышками, чтобы мыши и крысы не лезли в подвал. Тоже спецзаказ на кирпичном заводе. Вообще о них знали. Редко, но делали. Но особым спросом почему-то не пользовались. Почему непонятно? Хотя те же греки и римляне их уже не одно тысячелетие использовали. Тут крестьяне до сих пор использовали хлебные ямы, что само по себе не безопасно. А вот как хранили зерно помещики, я ещё не выяснил. Скорее всего или амбары, или так же хлебные ямы.
В общем, мне надо как-то оформлять Марию на работу или отказываться от её услуг. С одеждой у неё тоже не очень. Если когда тепло у неё ещё что-то есть, то зимней нет. Вернее нет нормальной. А то, что есть, меня не устраивает, категорически. Только простывших поваров нам и не хватает. Надо вкладывать, и немало, а какие гарантии мне? Тут ещё Фёдор пытается давить на жалость, а то я не понимаю, с чем она связана. Что же делать?
Вот с малышкой я разобрался быстро. Оформил в управе и приставил в помощь и учёбу к Марье. Настя моя крепостная и без моего разрешения никуда не уйдет, платить ей тоже не надо. Контроль над людьми в Туле намного сильнее, чем в других городах. Одежду для неё получил от кутюр, самой Антоновой Анны Ильиничны с хорошей скидкой. Весь полный комплект обошёлся в восемь рублей. Причём очень качественной одежды. Не все дворяне могут себе позволить такую одежду и для своих детей. Салон Антоновой и так был популярный, а в последнее время так особенно. Вспоминаю как…
– Это за что мне, такая милость? – улыбаюсь милому созданию, которая кокетливо поджала губы и явно играет со мной. Отхлебываю чай из чашки и прячу за ней свою улыбку. Сидим мы у неё дома по делам и видимся достаточно часто. Сидим за овальным столом, покрытым скатертью с узорами. Тут же пыхтит маленький причудливый самовар. Обычно я «налегаю» на мёд. Хозяйка, зная это, меня им и угощает.
Остальные дворяне меня всё так же игнорируют, даже те дворяне кого я не знаю. Молва страшная сила. Я даже особо и не разбираюсь почему. Неинтересно. Мне с купцами общаться проще и лучше. И ещё я не гнушаюсь поговорить с разными мастерами, у них много хороших идей. Надо только не забывать успевать записывать, всех и не упомнишь. Но пока не могу их реализовать. Были бы деньги, я бы часть крепостных мастеров просто выкупил. Такие головы и руки, просто клад!
Карандаш сделать что ли? А то немецкие карандаши по пять рублей за штуку, покупать я не хочу, категорически. Самый простой способ насколько я помню сажа, древесный уголь и глина. Плюс на связку добавить жира, а может, и нет. В общем, будем пробовать. Графита у нас всё равно нет, а из Германии везти не будем, перебьёмся. И краску для письма как-то так делают, на сколько, я слышал. А вот с обычными чернилами проблем нет. Зимой всё равно делать будет нечего, поэкспериментируем.
– Вы знаете, дорогой Дмитрий Иванович, ваш покрой куртки стал неимоверно популярен, и я получила несколько заказов. Благодаря вам – кокетничает со мной Антонова, моргая пушистыми ресницами. Нет, ну как все же, хороша-а. Да, хороша-а Маша, но не наша.
– Раз идея моя, значит и деньги тоже давать мне надо – шучу. Ещё бы не популярна. Да она и в моём времени популярна, плюс отстёгивающийся капюшон. Немного изменённая под местную, чтобы совсем уж не шокировать обывателей.
– Нет, ну право… это вы пошутили? Но хорошую скидку на все ваши заказы я вам обещаю и уже делаю.
Вот, молодец, люди столетиями думали, а она хочет на халяву. Но подмётки на ходу режет, купчиха с большой буквы…
Ещё одним жителем, без прав, но с обязанностями, у меня в доме появился мальчик Иван. Двенадцать лет парню, которого я стал звать Ванюша, чтобы не путать с дедом Иваном. Какой-то его дальний родственник. Он возит воду, приносит уголь и помогает Фёдору с лошадьми. Когда дед Иван привёл его ко мне, я посмотрел на парня и улыбнулся. Черноволосый мальчуган с карими глазами, стоял почти по стойке смирно. Ох, не зря я завёл такие порядки, иначе тут никак. Чувствуется школа деда Ивана. Интересно, что он ему наговорил про меня? Второе, что меня развеселило, это только что перешитая одежда с явно видимыми следами. Солидная подготовка по нынешним временам. Положил ему оклад в месяц, два рубля и полный харч. Но предупредил, что первые три месяца денег не получит. А в место них получит зимнюю куртку, шапку, варежки, кожаный фартук с карманами и нарукавники для работ. А если будет стараться, то и обувку. Опять выручила Анна Ильинична, при этом её заинтересовал фартук с нарукавниками.
– Откуда вы берете такие придумки, Дмитрий Иванович?
– Из жизни, Анна Ильинична, откуда же ещё. В Древнем Египте такие вещи использовали, только мы многое забыли. А я люблю книги, разные картинки и гравюры. У вас кстати нет? Вот скоро собираюсь поехать в Москву, что-нибудь ещё себе присмотрю.
Надо срочно найти какую-нибудь старинную книгу с множеством картинок, а то уже меня Антонова подозревать стала. Вот пока не пойму в чём именно?
– Может, и меня возьмете в гости к Ивану Акимовичу?
– Я, подумаю, как это лучше сделать. Но ничего обещать не буду.
– Ну…какой вы прямо… – и надула свои прекрасные губки.
– Ну право, вы как ребенок…Иван Акимович не очень жалует, когда его не предупреждают о визите – вот только тебя «лиса» там и не хватает, и так всё запуталось. Понятно, что познакомиться с Мальцевым желают многие, а ещё лучше добиться благосклонности. Смотришь и плюшки какие упадут в руки с барского плеча. Вот такой разговор у меня состоялся недавно с Антоновой. Вот же бог дал и ум и красоту…и настырность.
А сейчас я сижу и смотрю на Марию, просто Марию, и думаю, что же мне делать? И девушка толковая, и риска много. И ушки у неё есть, а мне лишние разговоры по городу ни к чему. И так хозяева мастерских донимать стали. Чуть появишься у них, чай зовут пить или другое покрепче, и давай пытать. Кризис у нас, а Европа наступает, пока только товарами. А почему собственно только я должен думать? И так своих проблем «выше крыши».
– И так Мария…, а ты Фёдор сядь, не стой столбом передо мной…как мне с тобой поступить? Тебе надо зимнюю одежду, которая стоит очень недёшево, раз. Второе, тебя надо как-то оформлять в управе и платить за тебя налоги… так как ты мещанка. Ты тут уже многому чему научилась, три. Завтра тебя поманят, и ты уйдёшь, четыре – вижу, она хочет, что-то сказать. Поднимаю ладони – И последнее, зачем мне всё это надо?
