Юрий Михайлович Низовцев
Противоречивое, но реальное

Поэтому счастье следует определить, как выражение той стороны неудовлетворенности самосознания, которая, составив совместно с интеллектом идеальный образ завершенного позитивного существования, стремится к нему, но не находит в этом образе разрешения.

Действительно, достижение любой поставленной цели может дать только удовлетворение, но никак не счастье, да и то на незначительный срок, потому что неудовлетворенность в самосознании достигнутым никуда не исчезает как главный стимул активности, и гонит человека дальше, а если он отказывается от этой гонки, стараясь всеми силами подавить неудовлетворенность собственного самосознания и полагая при этом себя счастливым в достигнутой удовлетворенности, то есть в бездеятельности, то он быстро превращается в никчемное существо – живой труп, который не нужен даже собственному сознанию.

Таким образом, максимальное удовлетворение достигнутым и даже самые приятные ощущения при этом, которые некоторые персоны считают за некоторое подобие счастья, не только не ведут человека к счастью, а напротив, могут остановить его в развитии, что равноценно самому большому несчастью, поскольку конкуренты не дремлют.

Получается, что, в сущности, предназначение человека, о котором он не догадывается, потому что не может допустить того, что он всего лишь орудие собственного сознания в форме животного (природного) сознания и самосознания, приобретенного и развивающегося с эпохи гоминидов, состоит в стремлении к невозможному, без чего немыслимо развитие самосознания. А ожидание чего-то лучшего или даже борьба за удовлетворение своих амбиций, что, например, свойственно самцам приматов, которые так и не стали людьми за десятки миллионов лет, всего лишь сводит человека к подобию обезьяны.

С другой стороны, непонимание человеком невозможности достижения счастья в реальной жизни, под которым он может представлять себе что угодно, в частности, одно хорошее или же нечто сомнительное, но нравящееся ему, что, правда. довольно глупо, стимулирует его в лучших побуждениях с полной отдачей сил к достижению как личной, так и всеобщей гармонии, полной удовлетворенности и наивысших наслаждений как в интеллектуальной деятельности, так и в эмоциях.

Это явление напоминает в некоторой степени ничем не обоснованную веру в райские кущи, куда можно попасть, если вести праведную жизнь, с чем, например, был согласен и Иммануил Кант.

Как бы то ни было, но непременная неудовлетворенность самосознания как мотор его активности, являющаяся тем самым источником стремления к счастью в виде сформированного в уме образа совершенного и желанного, всегда отбрасывает прошлое и рвется в будущее, невзирая на препятствия, невзгоды, беды и катастрофы (какое уж тут счастье в форме полной благости), что необходимо для развития самосознания, которое просто неспособно полностью погрузиться в покой и гармонию – «счастливое» бытие, как в чан с вареньем, в котором, несмотря на всю сладость этой замечательной субстанции, можно только захлебнуться.

Тем более что почему-то редко кто вспоминает о действии в человеке его животной природы в форме низшего сознания, которое часто именуют подсознанием.

А это животное сознание, как правило, противодействует намерениям самосознания своим утилитаризмом, стремясь только к приятности, комфорту благоприятным условиям для размножения и доминированию над ближними, и ему только мешают своей несуразностью намерения самосознания в его желании например, совершенствоваться самому и гармонизировать общественные отношения, в чем большинство мыслителей видит итог человеческой деятельности в качестве индивидуального и всеобщего счастья [см., напр., 21, Часть 3].

Еще до того, как человек в процессе развития самосознания научился создавать в своем воображении идеальные и более-менее целостные образы желаемого, ему пришлось в чисто практической деятельности столкнуться с удовлетворением своих сугубо жизненных потребностей. Одни из них были необходимыми, вроде добывания еды, но не интересными, другие привлекали его удовольствием, получаемым, например, в процессе рисования или изготовления оригинальных орудий охоты или хозяйствования.

То есть человек не мог, как животные, удовлетворяться только обеспечением жизненных процессов, и после выполнения всего необходимого для жизнеобеспечения, он в промежутках между работой, испытывал неудовлетворенность исполнением только обязательного, и эта накапливающаяся неудовлетворенность собой в окружающем каждодневном однообразии, рано или поздно толкала его к поиску отличного от существующего, что обычно обозначается термином «интересное» (необычное, провоцирующее, таинственное, невероятное, пугающее, волнующее, возмущающее, удивляющее, одним словом – нечто иное) как в простом, ежедневном обиходе, так и сложных отношениях между людьми, а также в технике и искусстве.

Поэтому заинтересовать человека может, что угодно, лишь бы оно отличалось новизной для него самого, отвлекая от рутины, разнообразя жизнь, и вместе с тем меняя окружение человеческих сообществ, поскольку интересное давало плоды в виде новых способов охоты, приготовления пищи, разведения растений, приручения животных и т. п.

Таким образом, интерес как регулярно возникающее и в определенной мере осознанное влечение к новому для себя в текущих обстоятельствах, свойственно только человеку благодаря имеющемуся у него осознанию себя, с помощью которого он пытается вывести себя из сложившегося порядка. Оно приводит его к открытию интересных для него вещей и явлений, сулящих не столько выгоду, сколько временный отход от опостылевшей реальности.

Иначе говоря, в интересном ищется удовлетворение, но никогда не находится окончательно потому, что, остановившись на одном, можно потерять остальное, чего нельзя допустить, иначе не получить нового удовлетворения в ином интересном, да и само открытое интересное не способно принести полного удовлетворения в силу его несовершенства, устранение которого требует, как правило, длительной, трудоемкой и нудной доработки, что уже не так интересно.

Как бы то ни было, но заниматься скучными, иногда противными, но необходимыми делами всё время невозможно – нужен отвлекающий и развлекающий промежуток между ними для удовольствий и страданий; вместе с тем неплохо иногда погнаться за несбыточным, что, тем не менее, привлекательно в силу бурного поступления новой информации, дающей пищу для чувства и ума.

С другой стороны, задержаться надолго в найденном привлекательном (интересном, то есть промежуточном местечке) никак не удается не только потому, что оно становится привычным и ничем удивить не может, но и тем, что каждодневная работа не ждет, кормиться надо, опять же – рутина заедает: и вся жизнь так и составляется из «пробегов» от одного интересного до следующего через интервалы неинтересного, но необходимого для обеспечения банального существования.

Тем не менее, интересное характерно тем, что существенно увеличивает информационные потоки, захватывающее всё общество не только своими новыми продуктами, но и новыми подходами к образованию и быту, благодаря новым технологиям и новым формам культурного развития.

Подробнее с проблемой интересного можно ознакомиться в работе «Почему и за счет чего проявляются интерес и интересное?» [см., напр., 22, Часть 1. Раздел 4].

По причине непрерывной замены одного интересного на другое, и разнообразии находок, человеку потребовалось нечто интимно собственное, сугубо индивидуально стабильное, как свет маяка, к которому он мог бы стремиться всю жизнь, чему он мог бы беспредельно доверять и не терять надежды достигнуть этой путеводной звезды во тьме обыденности, чего также не могла предоставить религия, чьи пространные догмы и обещания рассчитаны на максимально возможный охват населения.

Сначала человек обратил внимание на красоту, точнее, на то, что казалось ему прекрасным и необычным в своем принципиальном отличии от окружающих его повседневных вещей, приводя его в восторг.

Это были чарующие своей красотой рассветы и закаты, лунное сияние в тишине ночи, необычайные переливы крыльев бабочки, мерцание росы на цветах. Всё это и многое другое прекрасное всегда оставалось неизменным, повторяясь каждый день или каждый сезон, или каждый год, если, конечно, обращать на него внимание.

Все эти неизменные явления, не зависящие от человека, но которые он мог наблюдать, не могли не привести его к мысли, что он сам может попытаться создать для себя нечто подобное – индивидуально прекрасное, которое будет только его, и о котором он никому не расскажет, но это собственное прекрасное будет «согревать» его всю жизнь, даже если оно окажется таким же недоступным для копирования, и в этом отношении – потусторонним, как прекрасное.

Естественно, в отличие внешней, природной красоты создать свое более-менее устойчивое и привлекательное для себя прекрасное человек мог только в собственном воображении, в зависимости от собственных идей, желаний, намерений, опыта, характера, предпочтений и т. п.

Полученный образ искренне и неизменно желанного, конечно, мог корректироваться в течение жизни в силу возраста, меняющихся условий, но в своей основе он оставался неизменным, прекрасным и влекущем по-прежнему, и настолько близким, что, кажется, протяни руку, и он твой. Рука протягивалась, но прекрасный образ собственного желанного всегда отдалялся, оставаясь таким же желанным и прекрасным, но, поскольку этот образ был собственного изготовления, всегда оставалась надежда на его достижение.

И если красота природных явлений или лицезрение шедевров живописи, обращение к гениальным текстам и проникающей в сознание музыке приносит человеку эпизодически только наслаждение этим прекрасным, но не меняет сущности человека, его самосознания, то образ индивидуально прекрасного и желанного, который он сотворил только для себя, и к которому он всегда стремится, преодолевая любые трудности и сомнения, неизменно действует на его самосознание продуктивно, то есть развивает его в этом стремлении.

Однако степень прикосновения к прекрасному в природе или в искусстве, а также и богатство созданного индивидуально образа прекрасного и вместе с тем желанного для человека, которое он обозначил термином счастье, зависит от уровня развития самосознания человека: чем он выше, тем более склонен человек к действительно прекрасному, чем этот уровень ниже, тем большее пристрастие человек испытывает к удовольствиям, мелкому интересному и просто любопытному, поскольку его самосознании сближается с низшей, или животной формой сознания, направленной не на высокие идеи и чувства, не на красоту в мире, не на собственное совершенствование, а лишь на потребление ощущений от еды, размножения, доминирования и удобства собственного размещения, которые тем самым и становятся вполне достижимым счастьем, а на самом деле – его эрзацем, подобным животному благополучию.

Счастье является более высокой ступенью в развитии самосознания человека по сравнению с интересным, совпадая с ним тем не менее в том, что оно так же есть предмет влечения, хотя и иной категории. Но если интересное достижимо, превращаясь тем не менее при его открытии в неинтересное, то счастье не теряет своего качества индивидуально прекрасного, поскольку всё время ускользает вполне закономерно, так как внутренний образ в форме зыбких ощущений и колеблющихся желаний не может совпасть с полученным результатом в грубой реальности.

Поэтому счастье, как и интересное, никогда не находит окончательного разрешения. Но если интересное просто периодически сменяется, то счастье, пребывая до смерти человека в состоянии зыбкого образа, не способно превратиться в конкретный предмет или явление, удовлетворяющий ищущего его, а любое найденное как бы счастье сразу же обесценивается в силу его катастрофического несовпадения с искомым индивидуально прекрасным.

В отличие от интересного, счастье не является непосредственным источником информации в силу крайней отвлеченности, нежизненности и расплывчатости сформированного человеком образа желанного, и в его понимании совершенного, но счастье, влечением к себе, создает процесс, в котором человек волей-неволей меняется, что означает и изменение его самосознания – не обязательно в лучшую сторону, но непременно в иную, что интересно для сознания в целом, аккумулирующего все собственные изменения.

Так что счастье только манит в краткости человеческой жизни, но, тем не менее, всегда оставляет надежду на собственный приход, вследствие чего к нему стремятся снова и снова, и поэтому счастье всегда присутствует в жизни не непосредственно в качестве тех или иных благ, а в образе того, что хочет каждый человек больше всего, а больше всего всегда хочется недоступного и несбыточного пока.

Библиография

1. https://burido.ru/1008-tsitaty-pro-schaste

2. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., Мысль. 1986, с.571. (Diog. Laert. II 75)].

3. Doring K. Aristipp aus Kyrene und die Kyrenaiker// Die Philosophie der Antike. – 1998/ – Bd. 2. – Hbd. 1. – S. 248-249.

4. Виндельбанд В. История древней философии. – Киев. Тандем. 1995. – С. 132].

5. Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. – М., Наука. 1993. С. 94-96 (Xen. Mem. III 8)].

6. Гусев Д. А. Социальные предпосылки зарождения античного скептицизма и специфика стоической теории познания. – Философская мысль. 2015. № 1, с. 148-191.

7. Древнеримские мыслители. Свидетельства. Тексты. Фрагменты. Киев. 1958. С. 47-74.

8 Аристотель. Никомахова этика. Книга 1. Соч. в 4 томах. М., 1983.

9.. Далай-лама XIV. How to practice. The way to a meaningful life (www. Theosophy.ru

10.. Фома Аквинский. Сумма теологии. Том IV. Вопрос 5.

11. Кант И. Основоположения метафизики нравов. Соч. в 8 тт. М., ЧОРО. 1994. Т. 4, с. 221.

12. Кант И. Изречения. Калининград. Издательство РГУ им. И. Канта. 2010. ISBN 978-5-9971-0077-3.

13. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. Глава 1. 2015. Litres. ISBN 978-5-699-75854-8.

14. Ницше Ф. Веселая наука. М., «Мысль». 1990

15. Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. Книга для свободных умов. М., «Мысль». 1990

16. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Лениздат. 2014

17. Мария Хайнц. Позитивный тайм-менеджмент: Как успевать быть счастливым. М. Альпина Паблишер. 2014. С. 35-128. ISBN 978-5-9614-4795-8

18. Джон Готтман, Джоан Деклер. Эмоциональный интеллект ребенка. Практическое руководство для родителей. М., Манн, Иванов,Фербер. 2015. С. 17

19. Бердяев Н. А. Избранные мысли о вере и Боге. Счастье. Yakov.works /4/texts/Berdyaev/04 Bog.htm].

20. Низовцев Ю.М. В чем, как и для чего действует свобода. 2014 [Электронный ресурс]. Режим доступа: www. litres.ru

21. Низовцев Ю.М. Сборник «Всё не так !? а как ?!». 2019. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www. litres.ru

22. Низовцев Ю. М. Сборник «Всё наоборот. Ответы на каверзные вопросы об интересном». 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru ].

2. Почему время жизни таково, каково оно есть?

I

О вечной жизни существует неимоверно большое число спекуляций. Более того, отношение к этой проблеме разделило народонаселение на атеистов и верующих.

Однако в основе своей, этот подход к проблеме жизни ставит ее с ног на голову вследствие взгляда на мироздание изнутри – со стороны человека, находящегося в некоей конструкции.

На самом деле не конструкция заключает в себе человека, диктуя ему, как жить, а всё живое, включая человека, «конструирует» мироздание, но не ради этой структуры, а ради собственного сознания.

Суть состоит в том, что всякий живой организм обладает одной способностью, которая отсутствует у всего неживого.

Живые организмы, единственные из всего, что есть в бытии обладают субъектностью, то есть сознательно, но на разных уровнях владеют информацией, если, конечно, понимать под информацией сведения о состоянии объектов, окружающих организм, которые он распознает имеющимися у него средствами.

Информация, как таковая, отсутствует для всех неживых объектов (вещи), поскольку в их распоряжении нет средств для распознавания, точнее, формирования окружающего, а именно – нет ни органов чувств, ни центров, обрабатывающих поступающие через рецепторы данные таким образом, чтобы вокруг образовывалась изменяющаяся среда, в которой можно жить, размножаться, поддерживать существование собственного рода, развиваться и вместе с тем конкурировать с остальными живыми существами за право занимать различные ниши жизни, сначала не осознавая это, а потом и совершенно сознательно в лице человека.

Другими словами, без способности воспринимать и производить информацию невозможно ничего проявить, если даже это что-то и имеется в скрытом состоянии.

Поэтому, чтобы проявилась «конструкция», в которой можно жить, требуются организмы, способные извлекать и производить информацию, материал, составляющий внутреннюю и внешнюю сферы для существования этих организмов, и длительность, в рамках которой можно действовать, передавая эстафету последующим живым организмам, которые в результате случайных изменений в геноме (программам, записанным на белковых молекулах) смогут лучше приспособиться к изменяющемуся окружению.

Так как кроме живого (активного) и неживого (пассивного) нет ничего, то длительность, в которой можно существовать, развиваясь, живому приходится формировать самому благодаря своим возможностям воспринимать и перерабатывать информацию, выделяя из вневременной бесконечности те сведения, которые оно способно распознавать в соответствии со своими формообразующими способностями в виде копий фрагментов объектов, которые потенциально, но слитно, содержатся во вневременной бесконечности, в которой скрыто всё, что было, есть и всё, что будет.

Эти копии, поступающие в живое существо как импульсы (пакеты информации), содержат закодированные сведения о материальных объектах, которые живое существо благодаря присутствию сознательной части в виде совокупности органов чувств, обрабатывающих информацию центров и формообразующих способностей, оказалось способным идентифицировать. Эти последовательные сигналы-импульсы подобно телевизионной картинке сливаются в живом существе в зрелище непрестанно меняющегося окружающего, поскольку пауза между поступающими друг за другом импульсами нивелируется в сознании живого существа за счет определенной длительности обработки каждой порции информации и возникающей тем самым задержки, делающей для сознания непрерывным (порог восприятия) дискретный процесс поступления информации.

Именно так каждое живое существо формирует собственное окружение в виде движущихся в текущем времени и пространстве объектов собственного бытия, а в своей совокупности живые существа формируют общую среду для своего дискретного, но стабильного в течение жизни существования в виде вселенных со всеми атрибутами.

Поскольку выделение из вневременной бесконечности, в которой сознание и вещи слиты воедино и не способны проявиться без их разделения с последующим соединением, обеспечивает уже временная сверхвысокочастотная голографическая проекция вневременной бесконечности, постольку появляется текущее время (бытие), в котором единая вневременная бесконечность обретает способность «дробиться» на бесконечное число конечных упорядоченных образований – информационных копий собственного скрытого содержания.

Таким образом, все объекты наличного бытия – от вселенной до человека – являются, в отличие от мироздания, конечными в своем существовании. Все они формируются через временную сверхвысокочастотную голографическую проекцию вневременной бесконечности.

Бытие, представляющееся нам таким надежным, вещным, необозримым, сообразным определенным законам, содержащее макро- и микромир, элементарные частицы и излучения, галактики и живые существа, в своем основании имеет не более чем информацию, точнее, – сверхвысокочастотные голографические образования, несущие информацию. Они интегрально равны нулю каждую позицию обновления вследствие проявления каждого волнообразного образования совместно с таким же образованием в противофазе. Такого рода баланс голографической проекции вневременной бесконечности соответствует самой безвременной бесконечности, которая есть ничто, становясь всем наличным только через собственную проекцию во времени.

В этом процессе не может быть начала и конца потому, что дуальная система мироздания устойчива в своем функционировании и проявлении, что исключает небытие вследствие взаимодействия бесконечного и конечного.

Эта система не только не имеет движителя, но и формально является ничем, составляя в любой позиции интегрально ноль. Поэтому ей не на что разваливаться, незачем начинаться и кончаться.

С другой стороны, система мироздания разделиться на независимую вневременную бесконечность и отдельную голографическую проекцию не способна – она составляет единое целое, в котором формообразующее активное подпитывается теряющим свою форму в конечных образованиях пассивным.

Тем самым это дуальное (двойственное) мироздание, состоящее из вневременной бесконечности и временной его проекции в виде сверхвысокочастотной голограммы, оказывается способным выражать себя через бесконечное множество конечных объектов бытия посредством взаимодействия активного (сознание) и пассивного (вещи) как в текущем календарном (общем) времени, так и в собственном времени каждого из активных (живых) существ, то есть существ, обладающих сознанием, которые в этом временном бытии конечных объектов не могут стать бесконечными, не исчезнув из времени, но это исчезновение происходит с ними, точнее, с их сознанием после его разъединения с телом, то есть в момент смерти живого существа.

Сознание, проявляясь дискретно в каждой текущей жизни, в частности, и в человеке как конечном живом существе, сознающем себя, остается неповторимой индивидуальностью и не теряет ее, и вместе с тем в каждой жизни обновляется, что гарантирует ему отсутствие застоя и неубывающий интерес ко всему приходящему в силу его новизны, и тем самым обновление происходит вечно, но дискретно.

В этом прерывистом процессе обновления конечных в своем существовании разнообразных организмов только и проявляется вечная жизнь сознания во взаимодействии с материей.

Однако, как же каждое индивидуальное сознание сохраняет в бесконечном прохождении через конечные образования свое индивидуальное качество, то есть является вечным? Ведь каждое индивидуальное сознание (активное), как и любая вещь (пассивное), – тоже частотная волнообразная в своей основе структура, и так же, как кажется, должна быть подвержена деформации, потере устойчивости и, стало быть, – утере своей особенности, или качества.

Безусловно, частотные сбои, меняющие структуру индивидуального сознания, не могут не случаться в обновляющейся голографической проекции и, как следствие, в каждом его сосуществовании с телом-носителем.

Но, если вещь не способна сознательно корректировать происходящие с ней изменения – у нее, как пассивного, отсутствует стремление так или иначе сохранять свою особенность, которой она не сознает, у вещи имеются лишь простейшие механизмы обратной связи, предотвращающие ее хаотичный распад, – то любое живое существо, а не только самосознающее существо (человек), всеми возможными способами цепляется за жизнь. Тем самым сознание сохраняет свою основную особенность – активность, или неизбывное стремление к изменениям в себе и вокруг себя.

Само по себе «погружение» сознания в конечное, живое существование раз за разом и есть решение проблемы сохранения себя в качестве активного.

Существование в вещах и среди вещей, а также рядом с иными сознаниями в виде живого, с одной стороны, позволяет сознанию по реакциям окружающего на свои действия корректировать структуру собственного ядра, чтобы не утерять способность к стремлениям по сохранению своей коренной особенности – активности, а с другой стороны, позволяет пытаться использовать изменения, которые оно способно так или иначе ощущать и/или осознавать, с пользой для себя, а не во вред.

Разнообразие ситуаций в каждом конечном существовании для любого индивидуального сознания означает обретение им в бесконечном числе частиц сознания только одному ему присущего лица.

Тем самым исходные частотные сбои в структуре активного не приводят его к катастрофе (распад, или потеря формы), поскольку ядро активного восстанавливается в конечном, что, к тому же, делает сверхвысокочастотную волнообразную голографическую проекцию вневременной бесконечности устойчивой в целом, а каждую частицу сознания – способной участвовать в формировании времени и, как следствие, вещных миров во времени.

Таким образом, конечное необходимо бесконечному не только для функционирования дуального мироздания как вневременной и вместе с тем временной системы, которая этим самым удерживается в равновесии, но и для стабилизации активного (сознания) в мироздании, что делает активное неизменным и вечным по своей сущности, но вместе с тем бесконечно меняющимся.

Более детально обо всем этом сказано, например, в работе «Чудеса в решете» [1, гл. 7, 13, 14, 15].

II

Но что же конкретно лежит в основе конечного существования любого объекта или явления бытия, включая и ограниченный жизненный цикл живого организма?

Изначально срок существования каждого объекта бытия в определенной форме с конкретным содержанием, в том числе и активного (живого) ограничен наличием неизбежных сбоев в его сверхвысокочастотной голографической основе, связанной с молекулярным составом основных соединений организма и их многослойными коммуникациями, которые намного сложней, чем в любом неживом объекте (вещи), и поэтому число сбоев в живом организме превышает число таковых для любого неживого объекта.

В результате, срок жизни, в частности, человека может быть более чем на порядок короче по сравнению с временем существования обычного кирпича, который может находиться в кладке фундамента дома тысячи лет, и в миллионы раз меньше, чем время существования базальтовой глыбы в горном кряже.

То есть, несмотря на довольно эффективное действие различных компенсационных механизмов, наиболее сложные биологические системы, особенно человеческий организм, удерживаются в работоспособном состоянии в среднем относительно недолго по сравнению с неживыми объектами, и бесконечной жизни и даже существенного удлинение ее срока нельзя ожидать из-за отсутствия возможности хоть как-то повлиять на частотные сбои в недоступной нам голографической основе бытия (потустороннее).

Неизбежная ограниченность человеческой жизни является дополнительным подтверждением постепенного накопления сбоев в частотной основе организма, которую представляют в нижнем слое простые вещные компоненты в виде молекулярных структур, что происходит даже в самых благоприятных условиях и при относительно нормальном функционировании органов тела, отражаясь в неизбежном изменении адекватной работы тех или иных клеток организма в сторону неконтролируемого роста (рак), завершающееся разрушением тела, или в отмирания нейронов мозга (болезни Альцгеймера и Пика).

Сознание при такой ситуации вынуждено покинуть негодный к действию организм, который, сохраняя форму, или обличье конкретной личности некоторое время, теряет жизнь, то есть способность к обновлению клеточных структур, собственному воспроизводству, взаимодействию с окружающим и т. д. Тем самым организм человека переходит в разряд обычных органических молекулярных соединений и разлагается живыми существами в виде микроорганизмов на составные части, смешиваясь с окружающей средой (см., напр., работу «Чудеса в решете» [1, гл. 15].

III

Мутации – как проявление случайных изменений генома, являющиеся ключевым элементом естественного отбора (эволюции организмов), опять же изначально есть продукт сбоев в голографической частотной основе бытия.

Без мутаций, с одной стороны, эволюционное развитие не было бы возможно, а с другой стороны, мутации с течением времени разрушают организм, в частности, являясь причиной старения, поскольку создают ошибки при копировании ДНК, которые не всегда удается исправить, и они с течением времени накапливаются.

Единственный способ отодвинуть старение – это более-менее удачная компенсация мутаций, что иногда, но крайне редко встречается в природе.

И эта редкость «бессмертных» существ понятна: «уклонение» подавляющего большинства живых существ от кажущегося столь выгодным нестарения вредна для рода этих организмов, останавливая его развитие, и в итоге «бессмертие» ведет к исчезновению всего рода вследствие исключения адаптации особей к изменяющейся среде, хотя при длительной консервации благоприятных условий этот род или даже вид организмов может сохраняться довольно долго (черепахи, акулы, морские ежи, голотурии).

Однако, близкие к идеальным, механизмы, компенсирующие сбои в работе клеток, всё же не обеспечивают отдельным «бессмертным» вечной жизни, поскольку им не удается избежать воздействия объективных внешних факторов, с одной стороны, и, с другой стороны, механизмы, компенсирующие ошибки в работе клеток, всё же не могут быть идеальными.

Приведем несколько наиболее характерных примеров долгожителей из ряда не слишком примитивных организмов и укажем причины их гибели.

Гигантский групер, или каменный окунь (Epinephelus lanceolatus) живет 100-120 лет. На причины его гибели, несмотря на практически идеальную работу механизмов, компенсирующих негативные клеточные изменения, в частности, указывает биолог Зюганов В.В.: «Наблюдения в Индийском океане за пищевым поведением этих исполинов длиной 2,5 метра и весом до 400 кг показали, что гигант проигрывает конкуренцию с молодыми особями в охране индивидуальных участков. Если рядом самец помоложе и попроворнее, он показывает быструю атаку на старика. Старик поджимает хвост и уплывает. В итоге проигрыш из-за конкуренции. То есть старикам либо еды не хватает, либо накапливаются негативные эффекты от стрессов. Старичку не хватает уже поворотливости, чтобы цапнуть молодого конкурента. У него слишком крупные размеры, чтобы пролезть в пещерку и отдохнуть. То есть он физически вырастает из своей экологической ниши. Но он не стареет. У него прекрасное зрение, видит малейшее шевеление усиков креветки из-под дальнего камня. Никакой старческой катаракты хрусталика. Он не болеет. Просто неповоротливый и слишком крупный. Нестареющие животные умирают от того, что ресурсов и территории на всех не хватает» [2].

Моллюск гигантская тридакна (Tridacna gigas), живущий до 300 лет, погибает из-за изменения собственных размеров: когда ему нужно быстро захлопнуться, он уже не успевает это сделать. В мантийной полости содержится более 100 литров воды, которую за короткое время не удается выпустить, и хищники успевают повредить мантию.