Юрий Берков
Абракадабра

На дачу

Молодые проснулись от стука в дверь. Это Саша будил их. Сергей взглянул на часы. Было половина восьмого. Он потянулся, потёр мышцы груди, живота и откинул одеяло. Настроение было отличное, ведь сегодня они летят на дачу с Раковскими! Наконец-то они опять окажутся на природе. Смогут любоваться лесом, озером, солнцем и наслаждаться жизнью.

Усевшись на кровати, Сергей стал одеваться, поглядывая на Юлю. Она сладко дремала, не желая расставаться с тёплой мягкой постелью. На лице её играла нежная улыбка. Сергей нагнулся и поцеловал жену. Он знал, что она ждёт этого поцелуя.

– «Вставай, красавица, проснись!» – процитировал он известного поэта.

Юля улыбнулась и открыла глаза.

– Привет, – сказал студент, – как самочувствие?

– Нормально, ответила Юля, зевая и потягиваясь.

– Тогда подъём! Сегодня летим на дачу.

– Сначала каши придётся поесть.

– Ой, не порти мне настроение, малыш. Эта каша сидит у меня в печёнках. По ночам уже снится! Не сны, а кошмары! – вдохновенно выдумывал Сергей.

– Не преувеличивай. Я почти привыкла к кашам. И Саше они уже нравятся. Вполне нормальная пища.

Надев лёгкие спортивные костюмы, молодожёны вышли в зал. Раковские и Саша уже заканчивали зарядку.

– А сегодня на завтрак фасоль с грибным соусом! – радостно сообщил Александр. – Это тётя Рита вчера по моей заявке приготовила. Раньше моя мама делала фасоль на завтрак.

– Ну вот… – разочарованно протянул Сергей. – Только на кашу настроился, а Сашка всё испортил.

– Вы кашу хотите? – удивлённо спросила Рита.

– Нет, нет, – поспешно ретировался студент. – Я готов есть и фасоль, чтобы поддержать кампанию.

Рита была в растерянности.

– Да не слушайте вы его, – успокоила её Юля, – придуривается он. На него иногда находит.

Через несколько минут, закончив упражнения, Раковские ушли в ванну, а детвора уже плескалась в бассейне.

Сергей с Юлей трусцой побежали по залу. Бежать Юле было довольно трудно, дыхание сбивалось, и она остановилась, делая дыхательные упражнения. Сергей же наоборот ощущал недостаток физической нагрузки.

– Разве это зарядка?! – сетовал он. – Так, лёгкий моцион. Я уже жиреть начал. Сейчас бы в спортзал, да пару часиков в баскет погонять, как в институте. Вот было бы здорово!

– А ты побегай побольше, попрыгай, вот и будет тебе нагрузка, – советовала Юля.

– Нет. Это бесполезно. Одному так не нагрузиться. Азарта нет, борьбы! Вот в Найск приедем, тогда побегаем!

В это время детвора выскочила на балкон, а это означало, что Раковские перешли в бассейн и ванна свободна. Пора было переключиться на водные процедуры.

Через полчаса хозяева и гости собрались в столовой. Завтрак всем пришёлся по вкусу. Особенно был доволен Саша. Валера и Женя тоже были в восторге. Они никогда ещё не ели фасоль с грибами.

После завтрака Раковские стали собираться на дачу. Потом, нагрузившись рюкзаками, сумками и саквояжами, все семеро поднялись на вертолётную площадку. Через несколько минут лёгкий свист лопастей известил пассажиров о начале полёта. Георгий легко поднял машину в воздух и взял курс на северо-запад. Под ними проплывала Москва. Небольшие одноместные и двухместные вертолётики, напоминающие стрекоз, вначале сопровождали их, затем отстали и оказались далеко внизу. Тяжёлые турболёты гудели над ними, похожие на огромные летающие тарелки инопланетян. Вот уже видны границы Москвы, залитой лучами восходящего солнца. Локатор вертолёта непрерывно следит за окружающей обстановкой, выдавая на дисплей информацию о его местонахождении и снующих вокруг винтокрылых машинах. Любая опасность тут же высвечивается на экране красным мигающим цветом и ботовой компьютер выдаёт рекомендации на уклонение. При необходимости, он может взять управление на себя.

Неожиданно у пилота загудел телефон. Георгий включил автопилот и взял трубку.

– Слушаю вас.

– Хеллоу, Гарик!

– Это дедушка из Америки звонит! – воскликнул Валера.

– Здравствуй па! Ты откуда звонишь?

– Я во Флориде. На своей вилле.

– А мы летим на дачу. С нами Саша, о котором я тебе говорил в прошлый раз. А также супруги Майоровы, Сергей и Юля.

– Я вижу, ты не скучаешь, сынок. У тебя много друзей!

– Разве это плохо?

– Нет, нет. Это прекрасно! А ко мне ты собираешься?

– Разумеется, па. Но мы ещё не были на даче. Сейчас в Москве хорошая погода и мы решили отдохнуть с недельку на озере.

– О! Мне нравится Иваньковское озеро. Я с удовольствием побывал бы на нём.

– Так в чём же дело? Прилетай! Мы сможем отдохнуть здесь сколько ты пожелаешь. А потом полетим во Флориду.

– Далековато к вам лететь, сынок. Я стал плохо переносить космоплан и перемену времени. Старею.

– Лети самолётом, там нет перегрузок.

– А что? Может ты и прав, тряхну стариной! Засиделся я тут, во Флориде.

– Конечно, па. Мы все будем рады видеть тебя.

– Ладно, Гарик. Тогда через день вылетаю. Ты меня встретишь?

– Конечно! О чём речь?

– Я позвоню тебе перед вылетом.

– Буду ждать.

– Гуд бай, май диа френд. Привет Маргарет и внукам. Они здоровы?

– Да, да. Всё в порядке. Мы уже подлетаем. Иду на посадку. Гуд бай, па!

И Георгий взял управление вертолётом на себя.

Вертолёт начал снижение. Вдали показалось большое, блестящее на солнце озеро. Раковский вёл вертолёт к южному острову.

– А дача у вас на острове? – спросил Александр.

– Нет, дача на берегу, а остров напротив. Он необитаем. Но иногда на него высаживаются туристы и рыболовы. Мы сможем сходить туда на катере, – ответил Георгий.

Они опустились на площадку возле большого рубленного из толстых брёвен и окружённого соснами дома. Он напоминал старинный сказочный терем. Вокруг пышно разрослись кусты сирени, жасмина, шиповника. Перед домом была небольшая полянка с двумя клумбами, на которых цвели огромные георгины. Под окнами дома возвышались прекрасные кусты роз.

– Это и есть ваша дача? – спросил Александр.

– Она самая.

– А кто сейчас тут живёт?

– Никто не живёт.

– А кто же ухаживает за цветами?

– Есть тут один старичок, пенсионер. Наш сосед, Михаил Александрович. Вон его дача, слева. Забавный старик, философ! Живёт здесь один и за дачей нашей присматривает. Жена у него умерла, а дети приезжают редко. Взрослые уже. Хотел я ему заплатить за работу, так он наотрез отказался. «Обижаешь, – говорит, – Георгий. Я не из-за денег за цветами ухаживаю. Мне это в радость. Так что оставь свои деньги при себе. Лучше на рюмку чая пригласи когда-нибудь. Посидим, покалякаем маленько». Теперь я как на дачу прилетаю, так его в гости зову. Для него это праздник.

Лопасти вертолёта замерли, опустившись к земле, и Георгий пригласил всех на выход.

Открыв кабину, Сергей и Юля ощутили приятный смолистый запах сосен, тёплый сухой воздух и лёгкий освежающий ветерок с озера. Оно блестело и искрилось в тридцати метрах от дачи. У небольшого пирса в канале стоял катер и пластиковая лодка. На берегу, вплотную к пирсу, стояла ещё одна небольшая бревенчатая постройка.

– А это что за избушка? – заинтересовался Саша.

– Это наша банька, – ответил Георгий. – Русская, деревенская. С парилкой, с веничком! Любишь париться?

– Не пробовал, – признался Александр. – Я ванну люблю и бассейн.

– О! Банька – это вещь! После баньки знаешь, как хорошо в озере искупаться! Так приятно. Мы сегодня обязательно баньку истопим.

Саша вертел головой, разглядывая дачу, баньку, катер, лодку.

– Я смотрю, у вас тут всё новое, дядя Жора.

– Да какое новое! Катеру уже шесть лет, а даче все тридцать будет.

– Но брёвна-то совсем новые! Как будто вчера срубленные.

– Это они так обработаны. Специальная пропитка, которая предохраняет от потемнения и гниения. Они сто лет стоять могут и всё будут как новые.

– Здорово. Я думал, что деревянных домов больше не строят, а здесь кругом деревянные дачи.

– Ну что ты! Дерево – прекрасный строительный материал! И красивый, и прочный, и в обработке податливый, и долговечный. Никакая пластмасса его не заменит. В деревянном доме сухо и воздух лёгкий. В камне сырости больше и воздух не тот. Дача из дерева – это самое лучшее, что может быть. Только в России да в Канаде такие дачи и остались.

Георгий поднялся на широкое резное крыльцо, подошёл к двери и, набрав шифр замка, радушно пригласил Сергея, Юлю и Сашу войти. Валера с Женей, побросав вещи возле вертолёта, уже залезли в лодку и раскачивали её, весело смеясь. Им не хотелось идти в помещение. Простор и свежий смолистый воздух пьянил их.

Внутри дача оказалась очень уютной. Здесь не было больших залов, а светлые, чистенькие и просто обставленные комнаты располагали к отдыху. На первом этаже была гостиная, кабинет Георгия, кухня, прихожая и ванна с туалетом. На втором этаже было четыре спальни. Крутая узкая лестница вела из прихожей на второй этаж.

– Располагайтесь, – предложил Георгий, входя в гостиную.

Посреди комнаты стоял массивный деревянный стол с резными ножками. Вокруг него восемь деревянных кресел. По бокам комнаты разместились диван, два мягких кресла, большой стеклянный шкаф для посуды и журнальный столик с радиоаппаратурой. Над столиком висел плоский экран телевизора. Но основным украшением гостиной был камин с узорным орнаментом из керамики в стиле русского барокко. Два широких окна, выходящих на озеро, создавали ощущение простора и свободы. Пол был покрыт жёстким шерстяным паласом.

– Снимайте обувь и забудьте про неё. На даче мы ходим босиком.

Сергей, Юля и Саша, осторожно ступая босыми ногами по прохладному досчатому полу, прошли в гостиную и сели на диван. Рита распахнула оба окна, и в комнату ворвался запах сухого хвойного леса.

– Валера! Женя! Идите переодеваться! Надо шорты надеть и майки. Хватит париться в брюках! Тело должно дышать.

– Мама, мы купаться хотим! Можно?

– Можно.

– А мне с ними можно? – спросил Александр.

– Конечно.

– Может, и мы окунёмся? – предложил Сергей Юле.

– Конечно, идите, – поддержала его Рита. – Чего сидеть дома в такую погоду? Переодеться можете наверху. Сейчас я покажу вам вашу спальню.

Через несколько минут Сергей и Юля шли босиком по дорожке в сторону пирса. Ребята уже бултыхались в воде. Валера и Саша пустились наперегонки, а Женя кричала, хлопая в ладоши:

– Саша! Сашка! Быстрее, не отставай!

Но Александр не мог угнаться за длинным Валерой, который отлично плавал. Обратно они плыли вместе, не спеша, отдуваясь и перебрасываясь короткими фразами.

– А кто со мной хочет наперегонки? – спросил Сергей, когда ребята подплыли к пирсу.

– Я! и Я! – крикнули Валера и Александр почти одновременно.

– Тогда становитесь рядом.

Парни вылезли на пирс и замерли в ожидании.

– Раз, два, три! – скомандовал Сергей и все трое бросились в воду.

Через минуту студент был уже далеко впереди. Валера и Саша, видя, что соревнование проиграно, повернули назад. А Сергей всё плыл и плыл, пока не оказался метрах в ста от берега. Там он остановился, поднял руку и помахал.

– Давай назад! – прокричала ему в ответ Юля.

Затем они с Женей, осторожно войдя в воду, поплыли ему навстречу. Накупавшись, все с удовольствием растянулись на горячих досках пирса. Незаметно подошло время обеда.

Банька

После обеда, немного отдохнув, Георгий с Сергеем занялись банькой, а ребята пошли кататься на лодке. Сначала они просто плавали по озеру, разглядывая окрестности. Над ними пару раз пролетал ярко-оранжевый спасательный вертолёт. Затем они высадились на остров, поросший кустарником и лиственным лесом. На острове оказался небольшой туристский лагерь с дюжиной ярких просторных палаток. На костре варилась уха или нечто похожее, а рядом молодые загорелые парни и девушки играли в волейбол. Гремела музыка, на верёвках и кустах сушилось детское бельё, неподалёку на полянке несколько голых загорелых ребятишек от 2-х до 5-ти лет играли возле бассейна – лягушатника. Бассейн был сделан из прочной синтетической ткани с мягкими надувными бортами и заполнен водой по колено. В нём плавали яркие детские игрушки. Ребятишки барахтались, ползали и бегали вокруг, обливая друг друга тёплой, перегревшейся на солнце, водой. За ними присматривала молоденькая мамаша, игравшая со своим голопузым первенцем и готовящаяся вскоре родить второго.

Ребята не стали мешать отдыхающим и повернули назад, чтобы на даче поиграть в волейбол.

Издали над банькой был виден дымок. Георгий Евгеньевич уже колдовал там внутри. Он никому не доверял это хитрое банное дело. Тут требовалось не только создать нужную температуру, раскалить каменку, но и обеспечить приятный смолистый запах дров, горячих прокопчённых досок, распаренных берёзовых веников и дыма. Он обдал стены горячей водой, нагнал пару и дыму, а затем, закрыв двери и форточки, вышел на пирс подышать свежим воздухом. Тут-то он и увидел своего соседа, Михаила Александровича.

– С приездом вас, Георгий Евгеньевич.

– Здравствуйте, здравствуйте, Михаил Александрович! Давненько не виделись.

– Да. С прошлой осени. А я смотрю, над банькой дымок вьётся и «птичка» ваша на площадке. Ну, думаю, значит, хозяева пожаловали. Дай, думаю, загляну. С утра-то я на рыбалке был, а потом вздремнул пару часиков после обеда и не видел, как вы прилетели.

– Заходите в гости, Михаил Александрович. Может, в баньке помоетесь? Она уже почти готова. Сейчас проветрим и порядок!

– Спасибо, не откажусь. Баньку я очень уважаю. Только топить её одному больно хлопотно, да и мыться скучновато. А за кампанию я с превеликим удовольствием.

– Тогда берите бельё и приходите. А потом поужинаем вместе.

– Спасибо, спасибо. Дай вам бог здоровья. Я сейчас.

Пока Георгий и Михаил Александрович парились, Сергей, Валера и Саша играли в волейбол, а Рита с Женей и Юлей хлопотали по хозяйству. Потом подошла очередь женщин.

– Мужчины, – строго сказала Рита, – на пирс не ногой! Не мешайте нам купаться.

Через десяток минут распаренные, смеющиеся Рита, Женя и Юля выскочили из бани на пирс в чём мать родила, и с визгом кинулись в воду. Поплавав минут пять, они снова пошли мыться. Ребята играли в волейбол и следили, чтобы в окрестностях не было посторонних.

Вымывшись и накупавшись, женщины ушли в дом, уступив место Сергею, Валере и Саше.

Когда Александр вошёл в парную, горячий влажный воздух, напоённый запахами дыма, копчёных досок, веников и пара, ударил ему в нос. Запах был очень приятный и Саша с удовольствием вдыхал необычный аромат. Вначале ему показалось, что в бане слишком жарко, но через несколько минут он привык к температуре и Сергей потащил его на полог. Тощий Валера был уже там. Облив, раскалённую каменку водой и поддав пару, Сергей присоединился к ребятам. У Саши глаза полезли на лоб, и он рванулся вниз.

– Лежи, лежи! – удержал его Сергей. – Скоро привыкнешь.

Александр лёг рядом с Валерой на горячие доски полка, а Сергей стал хлестать их обоих большим берёзовым веником. Необычное блаженство охватило тело. Волны горячего пара и мягкие удары веника по спине, по ягодицам, по бёдрам, вызывали в душе какую-то приятную щекотку. Хотелось лежать так вечно, вдыхать горячий ароматный воздух и ни о чём не думать.

– Поворачивайтесь на спину! – скомандовал Сергей.

Ребята повернулись, и берёзовый веник вновь зашлёпал по их впалым животам, узким грудям и тощим бёдрам. Через десять минут они, красные как варёные раки, выскочили на пирс и сходу бросились в прохладную воду озера. Необыкновенная лёгкость охватила всё тело Саши. Голова слегка кружилась, и он испытывал состояние близкое к невесомости. Сергей стоял в дверях бани, дыша свежим воздухом и ожидая, когда ребята накупаются.

Потом они снова зашли в парную, выпили по кружке кваса и стали парить Сергея, нещадно нахлёстывая его двумя вениками сразу. Тот, кряхтя от удовольствия, подставлял то грудь, то спину, то бока. Затем все вместе голышом ещё раз искупались в канале и, надев чистое бельё, вышли из бани. Саша был в восторге от русской парилки. Весь его организм испытывал приятную лёгкость и свежесть. Кожа дышала всеми своими порами, а в голове была необыкновенная ясность.

– Мужчины! Давайте к столу! – позвала Рита.

В гостиной уже сидели Георгий Евгеньевич, Михаил Александрович и вся женская половина. На столе стояла начатая бутылка коньяка, а Рита подавала горячие шашлыки.

– Сергей, присоединяйся к нам, поддержи кампанию, – пригласил Георгий, – а то женщины от коньяка отказываются. Вот, познакомься с нашим соседом, Михаилом Александровичем. Я ему всё рассказал о тебе, о Юле и о Саше.

Студент не заставил себя долго упрашивать. Георгий наполнил рюмки и произнёс тост: – Предлагаю, друзья, выпить за нашу встречу, за нашу дружбу и за всё хорошее.

Мужчины подняли рюмки и чокнулись.

– Господи благослови! – произнёс Михаил Александрович. – Прости наши души грешные! – И опрокинул рюмку.

Сергей и Саша удивлённо взглянули на него.

– Чего это он? В бога верит? – тихонько спросил Саша у Юли.

– Наверное, верит, – ответила Юля, пожав плечами.

– Хм! Взрослый, а в сказки верит! – не удержался Александр от комментариев.

Михаил Александрович внимательно посмотрел на него.

– Вижу, молодёжь не одобряет мои религиозные чувства?

– Ну, что вы, дядя Миша, – заволновалась Юля, – это ваше личное дело. Никто никого не осуждает.

– Да нет. Я же видел, как Саша на меня глянул. Но я не в обиде. Я его понимаю. А вот ему меня понять трудно… А, хотите, расскажу вам, как я стал верующим?

Александр пожал плечами, но Рита поддержала гостя.

– Да, да, расскажите, пожалуйста. Это очень интересно.

– Ну, если молодёжь не возражает…

И Михаил Александрович начал свой рассказ.

– Верующим я стал уже под старость. Когда мне стукнуло 60. А до этого был как все. Не то чтобы совсем атеистом, но религия мало меня интересовала. В молодости не до спасения души было. Грешил я, и не мало. Словно бес какой-то во мне сидел. Всё суетился, всё хотел что-то кому-то доказать. Ершистый был, задиристый. Ни в чём не мог никому уступить даже самую малость. Самолюбие не позволяло. Деньги любил и женщин, и выпить был не дурак.

И надо сказать, везло мне. И денег было немало и женщин хватало, только не сложилась однако жизнь. Обе жены – красавицы ушли от меня. Грубоват я был и самолюбив страшно. Чуть что не по мне, дверью хлопну и в загул! Хотел чтобы всё всегда по-моему было. Прав, не прав – неважно. Дети росли, а я их не замечал. Крутился, вертелся, всё побольше взять от жизни хотел, и не заметил, как молодость-то прошла!

Со второй женой, Леной, семнадцать лет мы прожили, а в 52 года решил я, что не догулял я ещё. И понесло меня опять! Дома неделями не был. Молодую жену себе нашёл, 27-ми летнюю. Только силы-то были уже не те. Прожил с нею месяц, чувствую, что сдавать стал. Сердце стало пошаливать, да и по мужской части осечки пошли. Тогда я снова к жене решил вернуться, а она возьми да и выгони меня! На развод подала. Я опять к молодой жене. А та мне и говорит:

«Всё, дядя Миша. Кончилась наша любовь. Не пара мы с тобой. Мне старые, да больные не нужны. У меня не дом престарелых».

Тут только я понял, что жизнь-то к закату клонится, а ни семьи, ни детей у меня нет. Вернее, дети-то есть, да не нужен я им! Ничего я им в жизни не дал. Не замечал их. И впервые мне страшно стало. Как жить дальше? Чем жить? Кому я нужен? И стал я ездить по городам, искать, где бы пристроиться, якорь бросить. А работал я шофёром. Шофёры – народ дружный, своих завсегда выручают. Нашли мне жену, вдову в Москве. Муж её железнодорожником был, да утонул по пьянке… Хорошая такая женщина, аккуратная, незлобивая. Много она со своим бывшим мужем натерпелась, но детей вырастила. Любой её звали…

Приняла она меня, пожалела. Сердце у неё доброе было. Она всех жалела, всем добро делала. Прожил я с ней семь лет. Многому она меня научила. Жизнь понять помогла. Только не расписались мы с ней. Опасалась она, что если зарегистрируемся, то опять всё наперекосяк пойдёт. Так мы вроде как любовники и всё стараемся угодить друг другу, всё у нас по-хорошему, по-доброму, полюбовно.

А шесть лет назад случилось несчастье. Попал я в аварию. Сюда, на дачу мы ехали. Дорога скользкая была, а я притомился чего-то, бдительность потерял. Ну и врезались мы в столб на обочине. Занесло меня на повороте. Её сразу насмерть зашибло, а я чудом выкарабкался. Долго в больнице лежал и всё думал, всё жизнь свою вспоминал. Всю вспомнил, до мельчайших подробностей. И стыдно мне стало. Зачем завистничал, грубил, людей обижал? Кому я что доказал? Чего я добился? Ведь всё прахом пошло! Вся жизнь наперекосяк! Вокруг меня были добрые отзывчивые люди: врачи, медсёстры, больные. Заботились обо мне, выхаживали. А я? Кому чего я хорошего в жизни сделал?! Кто меня любит и ждёт? Умру вот, и никто доброго слова не скажет…

Жену-то мою, Любушку, многие добром поминали, а меня кто помянет? Тогда-то и понял я, что не так жил. В грехе, да в гордыне! Людей вокруг себя не видел, добра не делал, всё о себе заботился, свою плоть, да блуд свой тешил, а душу-то сгубил! Зачахла душа-то! Так и не расцвела, не раскрылась для добра и ласки. А ведь если подумать, много ли человеку для жизни надо? Еды – всегда вдоволь было, одежды – тоже. И жильё было, и семья. Так чего же я всё жадничал, хапал? Зачем? Ведь не стал я богат, не стал счастлив…

Только в больнице я впервые свою душу-то почувствовал. Понял, что есть она у меня! И дал себе клятву, если выберусь, выживу, то всю оставшуюся жизнь добро делать буду. Жить буду, как моя Люба жила, царствие ей небесное!

– Ну, а бог-то здесь причём? – спросил Сергей.

Так ведь бог – это душа наша: доброта, совесть, любовь! Всё это от бога. Плоть наша – от родителей, она земная, а душа – от бога. Всё хорошее в человеке от бога, а плохое – от дьявола. Та авария во мне беса убила, вот душа-то и проснулась. И понял я, что есть бог! Живёт он во мне! Когда один остаюсь – советуюсь с ним, спрашиваю, так ли поступаю? И чувствую, что отвечает он мне. То одобряет, то подсказывает, учит.

А я, то деревце посажу, то кустик окучаю, собаку накормлю. Ковыряюсь в земле потихоньку и хорошо мне. А в субботу дети и внуки приезжают. И хоть не родные они мне, Любины, а привязался я к ним. Стараюсь теперь всем угодить, и они ко мне хорошо относятся, по-доброму. Люди-то хорошие оказались! Раньше-то мне казалось, что никто меня не любит. Да так оно и было…

А за что меня было любить, когда я только для себя жил? А теперь я к людям с добром и они ко мне с тем же. Бывает, конечно, и плохие люди встречаются, но их мало. Мне их жалко. Вредят они прежде всего себе, как я когда-то. Чтоб мне раньше-то это понять! Ну да ладно. Чего уж теперь. Хорошо хоть на старости лет понял. Страшно умирать в грехе. Покуда есть силы, буду добро делать, а бог мне поможет. Есть у меня теперь бог, не один я на белом свете. Нашёл я его. В каждом человеке есть бог. Только одни понимают это, а другие не понимают. Но это не важно. Главное, чтобы человек жил в согласии со своей душёй, со своей совестью. Чтобы любил людей и делал добро. О плоти, конечно, тоже думать надо, поскольку душа в ней живёт, но спасать надо душу! Ей жить после нашей смерти. Не спасёшь душу – умрёшь навсегда. Спасёшь – снова родишься. Другая плоть будет, другая судьба. И так до тех пор, пока жива твоя душа.

Впрочем, вы люди хорошие, добрые. Вы и без веры грешить не станете. А мне вера нужна. Она мне силы даёт и утешение. Один я остался. Не с кем мне поговорить кроме бога. И об одном я только его прошу, чтобы дал мне ещё пожить маленько, чтобы мог я и дальше добро людям делать. Самому мне уж ничего не надо: ни богатства, ни славы, ни женщин. Хочу только, чтобы вспоминали люди иногда обо мне. Хочу добрый след на Земле оставить.

– Да… дядя Миша, – произнёс Георгий Евгеньевич. – История очень поучительная. Ну что же, дай вам бог здоровья. А за дела добрые спасибо.

Они выпили снова и закусили.

– А в церковь вы ходите? – спросил Александр.

– В церковь? Да нет… А зачем? С богом разговаривать можно и дома, и в саду, и в лесу. И не нужны ему мои свечки и поклоны. Ему дела мои нужны, душа моя, мысли. А поклонения да славословия ему ни к чему.

Все помолчали, обдумывая услышанное. Молчание нарушил Михаил Александрович.

– Ну, а ты, Георгий Евгеньевич, надолго к нам сюда пожаловал?

– Не знаю. Послезавтра отец должен прилететь. Поживём здесь пока. А потом вместе с ним во Флориду.

– А это где же земля такая? Название знакомое, а что-то не припомню.

– В Америке это. Полуостров такой. У отца там вилла на берегу моря. Сегодня по телефону с ним разговаривал.

– А… Ну-ну. Значит в гости к отцу? Это дело хорошее. Навестить отца – это надо. Если хочешь, могу медку дать. Недавно свежего накачал. Отца угостишь.

– Спасибо, Михал Александрович, медку возьму. Только недаром.

– Ладно, о цене мы договоримся.

Они посидели ещё часок. Стемнело. На небе зажглись яркие звёзды.

– Ну что же, пора и на покой. Спасибо за хлеб – соль, – произнёс Михаил Александрович, вставая из-за стола.

Усталые, но довольные все разошлись по своим спальным комнатам. В доме воцарилась тишина.