Лия Дэль
Шелтер. Призраки прошлого
Глава третья
Проскочив на место, Ева уткнулась в бумажки. Рутинная работа не доставляла удовольствия, а скорее выводила из себя. Поэтому время от времени, она тайком пряталась в комнате уборщика, пока его не было на месте, рассматривала надписи на средствах дезинфекции, чтобы хоть как-то отвлечься от эмоций, которые, как ей казалось, причиняли вред. Ева мечтала быть такой, как все остальные, чувствовать меньше. Ведь это позволило бы подчиняться правилам, не раздумывая о последствиях, не бояться Марка, а слепо его уважать и, наконец, это позволило бы ей перестать видеть сны и посещать доктора Р.
– Ты сегодня во сколько заканчиваешь? – к столу подошёл Кирилл.
Высокий, с узкими плечами, широкой улыбкой и выпирающим зубом на правой стороне. Он работал за соседним столом, занимался аналитикой по отряду. И не мог отказать себе в удовольствии смутить Еву. Когда он подходил, она вся скукоживалась, опускала глаза и замирала.
В этот раз всё повторилось. Парень положил руки на стол и повис над Евой. Она часто задышала. Щёки горели, в висках стучало, а желудок снова начал пульсировать. Ева опустила глаза, пытаясь сосредоточиться. В Шелтере против правил говорить с противоположным полом без лишней необходимости, дружить тоже запрещалось. Нянечки чуть ли не с самого рождения внушали детям, что привязанность к представителю противоположного пола увеличивает риск заболевания Брегисом.
Ева поморщилась, заёрзала на месте и тихо выдавила из себя что-то невнятное.
– Прости, я так и не расслышал, – Кирилл улыбнулся шире, а потом быстро собрал лицо в серьёзную гримасу.
Ему нравилось смущать Еву, но попасться на такой мелочи хотелось меньше всего. Четыре года назад он примкнул к НРО и делал всё возможное, чтобы система изменилась. За это время он научился быть осторожным и внимательным к деталям.
– Я? Мне надо ещё поработать. Я… тут…мне ещё чет-четыре документа за-за-полнить, – Ева вжала голову в плечи и нахмурила брови, она словно ждала, когда надоедливый парень исчезнет.
Но этого не произошло. Он продолжал нависать над ней.
– Кирилл, ты смущаешь нашу Еву, – голос Марты, как спасательный круг, разбил неловкую паузу. Подруга стремительно подошла к столу и встала напротив парня. Конечно, она знала, кем он был. От этого ей самой становилось только веселее и интереснее играть в «Смути Еву».
***
Пять лет назад Марта твёрдо решила признаться Кириллу. Она присматривалась к нему больше года и надеялась, что не ошиблась. Он подходил на все сто процентов: был упрямым, честным и на всё имел своё мнение. К единственному минусу Марта относила его слепую веру в законы и правила. Сама она их презирала. Жить по правилам, значило не жить вовсе. А жизнь она любила во всех красках. Даже то, что приходилось каждый день врать и изворачиваться ради того, чтобы остаться целой и невредимой.
В пятнадцать ещё не позволяется самостоятельно патрулировать улицы, но вот оставаться на тренировку до 21:30 уже можно. Марта давно заметила, что для Кирилл занимался спортом не только для поддержания формы, он получал удовольствие от нагрузок, поэтому часто оставался допоздна. Тот день не стал исключением.
В пустом зале пахло потом и жаром раскалённого воздуха. Кирилл заканчивал упражнение, когда Марта подошла к нему. Он сделал вид, что не заметил, хотя внутри всё сжалось на мгновение, перевернулось и встало на свои законные места.
– У тебя отлично получается. Жаль, что я никогда не добьюсь таких успехов.
– Думаю, если будешь прикладывать больше усилий – всё получится. Только, – он прочистил горло, – только не смотри по сторонам, когда что-то делаешь.
– Почему? Разве это плохо интересоваться тем, что происходит вокруг?
– Любопытство – отличная черта для патрульного. Но…
– Но?
– Тебя могут не так понять, – Кир опустил взгляд.
– А ты меня так понимаешь?
Кирилл вздрогнул и пристально посмотрел Марте в глаза. Он тяжело задышал, губы его в одно мгновение пересохли и стали напоминать съёжившуюся листву в парке. Он нервно заморгал.
– Это странный вопрос. Опасный.
– Я не боюсь опасностей. Ты мне нравишься, – вдруг прошептала Марта. Она не ожидала от себя такой смелости и резкости, поэтому шагнула назад и замерла.
– Мне нужно. Я должен уйти.
Кирилл не приходил в зал несколько недель, но и Марту не выдал, которая посчитала это хорошим знаком. Больше к парню она не подходила. Выждала, когда он сам сделает следующий шаг. Кир решился только через месяц.
– Это проверка?
– Любовь.
***
– Я бы хотела продолжить работу, – Ева с трудом подняла глаза на Кирилла и кивнула подруге.
Довольные своей победой они отступили, оставив Еву за рабочим столом. Она несколько раз прикоснулась к планшету на столе, но он продолжал молчать. Ева нажала сильнее и только потом вспомнила, что он сломался прошлым вечером, а сотрудники отдела Технических неисправностей, не поставили его ремонт в очередь наутро. Ева нажала кнопку на наушнике.
– Общий канал связи Патрулата, отдел перераспределения звонков, продуктивного дня, Ева номер М1/1. Чем могу помочь?
– Свяжите меня с техниками.
– Минуту, – заиграла писклявая классическая музыка и через несколько секунд девушка снова ответила, – соединяю.
– Патрулат, девятый отряд, стол сто четырнадцать. Мой компьютер по-прежнему не работает. Я ещё вчера подала заявку.
– Назовите номер.
– Семь, четыре, ноль, один, ноль, девять, пять, – раздражённо выдохнула Ева.
– Приносим свои извинения. Заявка затерялась. Мы сейчас же вышлем к вам техника.
– Спасибо.
Ева отключила звонок и рухнула на стол. Отсутствие планшета означало хождение от одного стола к другому, чтобы собрать документы. Ева каждый раз думала о том, что с лёгкостью можно было пересылать всё необходимое на запасной планшет, а не печатать на этом пережитке прошлого, на бумаге.
В течение получаса Ева неторопливо обходила столы, ждала подготовки документа, ждала его печати и двигалась к следующему. Вернувшись на своё место, она собрала всё в одну стопку и вздохнула. Ева считала себя одним из лучших патрульных: она умело обращалась с оружием, отлично патрулировала улицы, однажды задержала мелкого предателя, пытавшегося прорваться к району рабочих. А работа на одном месте с документами убивала её, делала слабее. Ева подписала один документ, за ним другой и отодвинула стопку в сторону.
– Рядовой Ева М1/1, пройдите в медицинский отдел, в кабинет психолога, – объявил голос из колонки.
Зажмурившись и сглотнув большой ком, Ева встала из-за стола, поправила куртку и волосы и как можно быстрее пошла на смущающий разговор с Р.
В кабинете пахло лекарствами и свежими огурцами, которые, как показалось Еве, доктор Р. только что добавила в какой-то бутерброд. Девушка сглотнула слюну и, поджав пухлые губы, села в кресло. Ей всё время хотелось куда-то спрятаться, сделаться маленькой, чтобы острый взгляд доктора Р. не смог её достать.
– Ева, я рада тебя видеть.
Очередная стандартная фраза. Ева всё никак не могла понять – зачем говорить кому-то что ты рад, если это не так. Р. села в кресло, поправила идеально уложенные волосы и слегка прищурилась. Она всегда щурилась, когда хотела узнать что-то особенно личное, хотя Кодекс личного не предполагал.
– Я тоже рада, – вздохнула Ева и вжала голову в плечи.
– Снова сон? – Р. наклонилась вперёд и провела жилистой рукой по подбородку.
Ева не знала возраста доктора, но внутреннее чутьё подсказывало, что ей больше сорока. Она уже пятнадцать лет занималась снами Евы и контролировал почти каждый её шаг.
– Да.
– Ты была тем же человеком? – она в очередной раз прикоснулась к лицу, нащупывая крупную родинку у самого носа.
Этот её привычный жест начинал раздражать.
– Нет, кажется. Я не знаю имени, помню, что там был человек, к которому я по какой-то причине эмоционально привязана.
– Расскажи подробнее, – настаивала Р.
– В комнате было тихо. Я сидела на краю кровати и рассматривала три красных яблока на маленьком стеклянном столике. Одно было надкушено. Оно лежало ближе ко мне и приятный немного сладкий аромат просачивался под кожу. В комнату вошёл ещё кто-то. Он наклонился и поцеловал меня в затылок.
– Хочешь, я что-нибудь приготовлю? Ты ведь снова ничего не ела весь день? – его голос был знакомым, я не могу вспомнить, где его слышала.
– У нас страшная запара на работе.
– У вас всегда так, но это не значит, что ты не должна есть, – он казался настойчивым и упрямым, – Симка опять читал тебе лекцию о вреде мяса?
– Мяса? – удивилась я.
– Ну конечно, я же оставил тебе контейнер с обедом в холодильнике.
– Он открыл его, и комната наполнилась тусклым светом.
– Так и знал. Работа убьёт тебя.
– После он сказал, что любит меня и беспокоится, – добавила Ева.
На самом деле он сказал ещё больше, но по какой-то причине Ева захотела утаить информацию. Словно она принадлежала только ей одной. Он сказал, что никогда её не оставит и никогда не позволит никому обидеть его маленького воробушка. А Ева больше всего на свете, кроме конечно высокого государственного поста, хотела, чтобы никто и никогда не смог её обидеть.
– Что ты ещё помнишь?
– Вообще, мало чего. Я только слышала голоса, шум ветра, я ощущала его кожей, а ещё чувствовала прикосновения. Знаете, мне показалось, что это не сон, что та девушка – это я. Только другая. Она знала больше, была мудрее и интереснее, смелее, а ещё у нее были эмоции. Не такие, как у меня, другой набор.
– Да, – протянула Р., – раньше ты не чувствовала во сне. Думаешь, та девушка как-то связана с той, что ты видела раньше?
– Не думаю, но возможно. Просто они были непохожими, словно их собрали из разных деталей одного конструктора.
– Ева, когда именно ты начала чувствовать во сне?
– Не уверена с ответом.
– Подумай, это слишком важно, чтобы просто забыть.
– Кажется, – пару ночей назад.
– Ты сразу должна была зайти ко мне, – рассердилась Р.
– Больше не повторится, – Ева раскраснелась.
– Значит, после увеличения дозы… – шепнула Р.
Доктор что-то записала в своём толстом ежедневнике, молча встала и подошла к окну. Ева обернулась, большие настенные часы показывают 09:05, почти через шестьдесят минут она должна быть на занятиях по стрельбе.
– Меня всё больше беспокоит твоё состояние. Я ещё не сдавала отчёт. Но думаю, пора принимать лекарства класса Б, – Р., наконец, повернулась и, взяв с полки папку с номером М1/1, вернулась в кресло.
– Для чего, – услышав про лекарства, Ева даже вытянулась и приподнялась на месте. За всю жизнь она не встречала ни одного патрульного, принимавшего лекарства класса Б. Если тебе не помогает энзомон, значит, ты не годен.
– О, не волнуйся, это не скажется на твоей работе, – словно прочитала мысли Р., – это курс таблеток, который поможет улучшить качество сна. Всего несколько недель, и ты придёшь в норму. Есть только одно условие. Ежедневно тебе придётся посещать отделение Медицинариума в Патрулате, получать лекарство и выпивать его в присутствии медика. Всё просто, – улыбнулась она.
– Да, но разве это способно помочь? – Ева всё никак не могла успокоиться и суетливо подёргивалась в кресле, перебирая пальцами край куртки.
– Конечно, – удивилась Р. и наклонилась в сторону девушки ещё больше, – или ты не доверяешь Кодексу?
От неё пахло мятой и чем-то резким, с кислинкой. Ева покорно склонила голову.
– Во-первых, твоё психологическое состояние улучшится, во-вторых, ты перестанешь беспокоиться о мелочах, начнёшь высыпаться и бонусом улучшишь физические показатели. Лечение пойдёт тебе на пользу.
Тихий голос доктора Р. проникал глубоко внутрь Евы. Ей становилось спокойнее, появилось ощущение уверенности в том, что лекарства помогут и сделают жизнь проще, сделают её похожей на сотни других. Ева улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Доктор снова подошла к окну, кивнула кому-то и вернулась на место.
– Ну, что ж, думаю, наш сеанс завершён. Тебе есть о чём ещё мне рассказать?
– Пожалуй, нет, – Ева опустила глаза, почувствовав неловкость.
Утренний разговор с Мартой не выходил из головы.
– Уверена?
– Да.
– Тогда, до встречи. Документы на получение лекарств возьмешь на выходе, всё готово.
– Уже?
Медицинская сестра равнодушно сунула Еве документы и попросила подписать второй экземпляр. Бросив взгляд на часы, Ева вздрогнула, до занятий осталось полчаса, а это означало, что она опоздает и наверняка получит наказание. Она что есть сил побежала по длинным и извилистым коридорам Патрулата.
Белые стены и огромные окна без перегородок мелькали перед глазами. В висках пульсировало, дыхание сбивалось, и сердце колотилось что есть мочи.
Глава четвёртая
Вбежав в аудиторию за пару секунд до звонка, Ева протиснулась на задний ряд, рядом с каким-то хмурым парнем. Он нервно листал небольшую синюю книжечку, водил пальцами по её исписанным страницам, закрывал и крепко сжимал.
Ева покосилась в его сторону и заметила, что книжечка совсем старая, напоминающая те, что существовали задолго до её рождения. Она всего один раз видела такие экземпляры. В старой библиотеке, которая практически затерялась в промышленном районе.
Рабочие редко читали. Им было не до чужих мыслей в книгах. Некоторые, как заметила Ева, и вовсе не умели читать. Что, по её мнению, было удивительно, ведь каждый гражданин города ходил в учебные заведения. Все они сдавали единый экзамен, но по какой-то причине, одни создавали прогресс своими умами, другие – руками. Первые тратили часы на дальнейшее обучение, вторые же не понимали ни книг, ни прогресса. Они утверждали, что чтение не приносит никакой пользы, только отнимает время. Жизнь и так слишком коротка. Нечего забивать голову чужими мыслями. А их осталось не так много. Библиотека работала только с новыми изданиями, по нескольку раз переписанными современными учёными. Найти что-то действительно стоящее не представлялось возможным. В Историческом Отделе хранилось несколько экземпляров первоисточников, но доступ к ним закрыт даже для самих сотрудников. Так что в основном читали Кодекс и учебники по истории.
Парень покосился на Еву, и она поспешила отвести взгляд. На сцене загорелся свет в центр вышел Мариус – четвёртый генерал объединённой армии. Высокий, с аккуратно подстриженными седыми волосами, пухлыми губами и небольшими, но выразительными зелёными глазами. Левую его щёку делил на несколько частей длинный выпуклый шрам. Он прерывался у глаза и рассекал бровь. Он передвигался по сцене спокойно и плавно, внимательно всматриваясь в каждые глаза, которые попадались. Ева боялась смотреть в его сторону и опустила голову. Руки её дрожали, а дыхание участилось.
– Я думаю, все понимают важность сегодняшнего собрания. Мы уже много десятилетий ведем борьбу с теми, кто когда-то разрушил мир. С каждым годом они становятся всё проворнее. Проникают в города, пытаясь разрушить вашу жизнь. Они жестоки, не способны к диалогу. Ими движет древний инстинкт – убивать ради убийства.
Зал оживился и зашептался.
Наш Великий Консолидат и Патрулат путём долгого расследования выяснили, где прячутся предатели. Теперь мы идём на шаг впереди! В скором времени противостояние лучших из людей и предателей будет окончено.
Словно единый организм, зал взревел. Несколько человек сорвались с мест и начали аплодировать.
Я чувствую, что в этих собраниях присутствует дух единства. Мы словно один великий и могучий человек. Мыслим одинаково, верим в одно и то же. Вот офицеры седьмого и четвёртого отрядов. Высокие, сильные. Они машина для уничтожения врагов государства, за ними второй и третий, двенадцатый и «бумажные люди» из десятого.
Ева встала неохотно, хотя и чувствовала восторг от одной только мысли, что скоро в городах настанет мир. Она жаждала его, как любой гражданин Шелтера. За рёвом зала никто не заметил шороха на потолке. Только незнакомец слева отвлёкся от своей книжечки и толкнул Еву в бок.
– Уходи, – шепнул он и сунул ей в руки свою драгоценность.
– Куда? Собрание ещё не закончилось, – она удивилась и даже немного возмутилась таким поведением, но инстинктивно засунула книжечку за пояс и прикрыла футболкой.
– Уходи, сейчас рухнет, – ещё раз шикнул парень и, расталкивая всех, полез в самый центр толпы.
В этот момент Ева услышала скрежет и подняла глаза. Огромная старинная люстра, с вензелями и хрусталём, увешанная серёжками и бусами, раскачивалась то вправо, то влево. Ева на какое-то мгновение вспомнила первый год в Патрулате. Эта люстра удивила её и напугала. Огромный паук, тянущий свои тонкие хрупкие лапки вниз. Люстра всё качалась и мрачно позвякивала «бряц-брацца-дзынь-бряцца». «Посмотрите, на меня. Я здесь. Почему никто не замечает, какая я красивая? Бряцца-дзынь-браца. Поднимите глаза. Эй, ты человек, единый организм с сотней лиц, посмотри на меня. Посмотри и вспомни о былом величии. Вспомни о красоте уникальности. Я здесь одна, словно призрак, качаюсь в обрывках фраз», – кричала люстра. Но никто не обращал на неё внимание. Мариус продолжал вещать о мире и войне, а люстра уже готовилась рухнуть прямо на него.
– Она сейчас упадёт, – закричала Ева, но никто даже не повернулся на её истошный вопль. Недолго думая, она рванула вперёд, расталкивая ликующих, – генерал, – снова крикнула Ева и всем весом навалилась на Мариуса.
От него не пахло ни чем-то приятным, ни потом, ни едой, словно его и вовсе не существовало. Он на мгновение впился в Еву своими пустыми глазами и свёл брови.
В этот момент люстра, мотаясь на одном только толстом канате, со свистом пронеслась над их головами, задев лишь плечо Евы и рухнула в центр уже визжащей толпы. Мариус оттолкнул от себя Еву, и она врезалась в трибуну, стоявшую рядом. Этот удар оказался сильнее, чем тот, что она получила от люстры.
Генерал вскочил на ноги и оглядел зал. Смахнул пыль с лица, пригладил волосы и, прихрамывая, направился к выходу, расталкивая патрульных, которые кинулись ему на помощь. Казалось, что всё произошедшее не волновало его. И те мёртвые тела под люстрой и девушка, которая его спасла. Он, глядя только вперёд, вышагивал к выходу.
Ева нахмурилась и прижала рукой плечо. Ноющая боль прокатилась по всему телу и застряла где-то с левой стороны. Ева поняла не сразу, что, кроме глубокой раны на плече, сломала ребро, когда падала на генерала. В зале кричали, пытались вытащить выживших из-под люстры, мёртвым грузом лежавшей в самом центре. Она убила пятерых, ранила ещё шесть, четверых насмерть затоптала толпа, испуганное стадо, как подумала Ева и снова вспомнила фильм на уроке биологии. Когда хищник нападает, обезумевшее стадо несётся куда глаза глядят. Не видит никого. Каждый сам за себя. Люди ничем не лучше стада бизонов. Нападать толпой, спасаться поодиночке.
Ева на мгновение прикрыла глаза. Пыль мешала моргать без боли. Но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что заставляла сердце биться чаще.
– Тебе помочь?
Незнакомый голос вернул в реальность, но сил посмотреть в его сторону не хватило. Голова закружилась, появилась тошнота, тяжёлый ком подкатил к горлу. Ева прикрыла рот рукой, плотно сжав зубы.
– Значит, помочь, – повторил мужской голос, и Ева провалилась в темноту.
Всего через двадцать минут она открыла глаза на кушетке в медицинском отделении Патрулата.
– Пришли в себя? – улыбнулась Севил, молоденький сотрудник в белом халате. Всего четыре месяца назад её прикрепили к Парулату, но это не помешало в короткие сроки заслужить доверие начальства и быстро продвигаться по карьерной лестнице. Ходили слухи, что она с лёгкостью вычисляет предателей, а за прошлый месяц написала четыре доноса, два из которых подтвердились, патрульные признались в предательстве, и их казнили.
– Да, всё в порядке?
– Конечно, – Севил снова неестественно растянула губы, обнажив до тошноты белые зубы, – я приняла все необходимые меры. Через минуту можно идти на занятия по стрельбе.
– Но я не думаю, что смогу удержать оружие, – Ева нахмурилась.
– О, здесь я тоже всё уладила. Сделала вам укол сильного обезболивающего. Занятия пропускать нельзя. Так ведь? – Севил кивнула.
– Вы правы. Нельзя.
Ева аккуратно, еле заметно, положила руку на футболку, чуть ниже пояса, где была спрятана книжечка. На месте. Она с облегчением выдохнула.
– Сейчас я дозаполню вашу карту, М 1/1. И отпущу, – она задержала взгляд, – стойте. Вам назначен седативный препарат. Почему не сказали?
– Не было времени, – Ева покачала головой и, сунув руку в задний карман джинс, достала документы, сложенные в четыре раза.
– Вы в курсе, что это не салфетка, – Севил недовольно развернула лист и проверила наличие печатей.
– Не было времени привести в порядок. Моя вина. Надеюсь, это не станет проблемой.
– Конечно, станет. К счастью, не для меня. С такой чертой в характере вы вряд ли скоро продвинетесь по службе, – Севил скривила рот в улыбке, подписала документ и достала из стеклянного шкафа небольшую баночку с таблетками, – пейте, протянула она одну из них Еве.
– Без воды?
– Вы справитесь. Так, а теперь подпишите здесь. Это подтверждение, что я выдала вам лекарство. Теперь прошу покинуть кабинет и отправиться на занятия.
У кабинета уже стояла длинная очередь из пострадавших. Рядом у стены складывали чёрные пакеты с телами. Ева не могла понять, почему их сразу не отправили на кремацию. Четыре, пять, семь, девять. Девять погибших ожидали последнего осмотра. Патрульные в толпе показались Еве такими же мертвецами. Они не разговаривали и, казалось, не думали, молча стояли вдоль другой стены и смотрели в пустоту. Им больно или страшно? Ева не могла разобраться. У каждого, кто служил при Патрулате, была одна общая черта – никто не боялся умереть от рук предателей. Но иногда Еве казалось, что никакая другая смерть их тоже не страшила.
– Ева, с тобой всё в порядке, – с влажными глазами спросила Марта, практически налетевшая на подругу. Она встала максимально близко, так, чтобы можно было услышать шёпот, – я волновалась.
Марта осмотрелась: патрульные продолжали прилежно выполнять свою работу. Они стучали по экранам планшетов, набирая слова, подписывали документы и передавали их друг другу, приветливо улыбались и уступали дорогу старшим чинам.
– Кажется, да. Я, если честно, сомневаюсь, – сама формулировка была непривычна для Евы. Она всегда говорила то, что требуется, а честность была одним из главных компонентов.
– Почему тебя отпустили? – Марта теребила край куртки и часто моргала.
Но Ева не обращала внимания на все признаки эмоциональной нестабильности. Сейчас её заботило только одно – синяя книжечка, прижатая к самому телу. Она кивнула подруге и поспешила в своё потаённое место, в кладовую. Там будет минут 5, но этого должно хватить, чтобы понять, что грозит за сокрытие такой важной улики от начальства.
Тёмные стены, идеальные чистые полки и тишина, ровно до тех пор, пока сотрудник службы уборки идёт из одного конца коридора в другой. Ева дрожащими, слегка вспотевшими, руками достала своё тайное сокровище. Только сейчас она рассмотрела все потёртости, мятые уголки листов и торчащий край фотографии. Ежедневник – вот что это было. Поверх выцветших букв были сделаны записи чёрным, слегка размазавшимся, карандашом.
«Принадлежит офицеру третьего ранга, патрульному С»
Ева сглотнула подкативший ком, растёрла лицо свободной рукой и, задержав дыхание, перевернула страницу. От неё исходил яркий аромат сигарет. Ева узнала запах, в прошлом она встречалась с подвальным, насквозь пропитанным этой горечью. У него был низкий хриплый голос и широкая улыбка. Когда Ева проходила мимо, но схватил её за рукав и, обнажив желтоватые зубы, попросил закурить. Тогда она впервые действительно поверила в слова Консолидатора. Предатели теряли облик цивилизованного человека. Грязные, с кучей заболеваний и пагубных пристрастий.
***
Я не в силах сидеть сложа руки. Город умирает. Вечный Консолидатор и его молчаливая спутница Шелта убивают его. Нас травят, как крыс. Нам не дают права выбора. Вчера убили мою жену. Она была хорошей женщиной. Работала в столовой. И ей приходилось воровать, чтобы нам хватало еды. Ах, эти пайки, только идиоту будет их достаточно. Мы слабые. Мы гниём…
***
Ева захлопнула книжечку. Вжалась в стену, насколько это было возможно, и сделала глубокий вдох. Выдохнуть оказалось сложнее. Воздух прерывисто выходил из лёгких и оседал на воротнике, край которого Ева закусила. Шорох за стеной силой втолкнул её в реальность.
Уборщик.
Слишком долго Ева торчала в его каморке. Она поспешно затолкала книжечку за пояс, натянула сверху футболку и схватила первый попавшийся предмет с полки. Как только дверь открылась, Ева сделала шаг вперёд.
– Вечно эти салфетки заканчиваются в ненужный момент, – отчеканила она.
– Тьфу ты. Чтоб тебя. Ох, простите, вас, офицер, – волоча за собой тележку с ведром и мусорным пакетом, в кладовую вошёл уборщик. Ева не знала его имени, да она никогда им не интересовалась. Он казался ей невидимкой, несчастным человеком, чьей участью был сбор мусора и мытьё полов. Он не отличался какими-то способностями, поэтому уборка была делом всей его жизни. Делом, которое он любил и уважал.
– Я только возьму салфетки и уйду, – Ева вытянулась, приподняв подбородок.
– Да делайте что хотите, – прокряхтел уборщик, – ходят сюда, хватают, что их не просят. А ты потом ищи думай, что они, куда они. Этот утром пришёл, ведро мне перевернул, ты притащилась. А мне ещё в зале кровь с пола оттирать. Можно подумать, дел у меня мало, – он всё время поправлял новую, судя по всему, только сегодня выданную кепку.
Форма рабочим выдавалась раз в шесть месяцев, значит, сегодня прошло ровно полгода с тех пор, как Ева пряталась в своей тайной комнате в прошлый раз.
– Кто заходил утром?
– Не помню я, давай отсюда, – он толкнул Еву шваброй в бок.
– Да, конечно.
Уборщики не отличались вежливостью и большим умом. Все они имели невысокий уровень интеллекта и слабую физическую подготовку. Три раза в неделю к Еве приходила женщина, чтобы навести порядок в доме. Она всё время сопела, чем страшно раздражала, когда Ева попыталась попросить её не издавать лишних звуков, потому что та мешает заниматься, женщина бросила в неё мокрую тряпку и выдохнула так громко, что из носа вылетела капля мутной жидкости. Ева решила, что женщина слишком эмоциональна и заявила на неё. Уже на следующий день уборщицу заменили на милую особу двадцати двух лет. Она молчала, а когда Ева решила с ней заговорить, то испугалась и попросила больше этого не делать, потому что не хочет неприятностей. С тех пор уборка проходила в полной тишине.
Ева выскочила из кладовой, прижимая всё ещё дрожащую руку к книжечке, и повернулась в сторону длинной очереди в медицинский отдел. Ей показалось, что она стала ещё длиннее. Тела в чёрных пакетах уже убрали, у стен теперь просторнее и нет этого странного ощущения, которое давило Еве на грудь.
Она проскользнула к своему рабочему месту и первым делом спрятала книжечку на дно рюкзака, стоявшего в дальнем углу под столом.
– Что прячешь?
Кирилл облокотился на стол и навис над испуганной Евой. Она замерла и задержала дыхание внимательно изучая его потное пыльное лицо и растрёпанные волосы. Около часа он с другими парнями приводил в порядок зал: расставлял стулья по местам, убирал мусор, от упавшей люстры, и складывал тела по пакетам. Он прищурил глаза. Пытался понять на чьей стороне Ева. Вела она себя подозрительно. Сильно нервничала, но кто бы на её месте сохранил полное спокойствие после покушения. Конечно, Кир был готов умереть вместе с другими, лишь бы стереть генерала с лица Земли. Но о том, что случится никто даже не догадывался. Кир закусил нижнюю губу, аккуратно, в свойственной себе манере, растёр лицо обеими руками и ещё сильнее склонился над Евой. От него пахло потом, не сильно, но Ева машинально прикрыла ладонью нос и рот.
– Я ничего, нет, просто мне было нужно, – она заикалась и не могла собрать мысли в кучу.
Кир еле-еле улыбнулся лишь одним уголком губ. Он намеренно сделал лицо строже. Ева изо всех сил пыталась выглядеть спокойной. Но Кир будучи опытным ополченцем раскусил её уже в первую секунду. Ему нравилась непосредственность и эмоциональность Евы. Она не была похожа ни на одну знакомую ему девушку. Даже Марта, которую он любил всем сердцем, не восхищала его так.
– Ты непохожа ни на одного из нас, Ева. Всё нормально, можешь прятать свою вещь. Для меня это не имеет никакого значения. Не волнуйся, я никому не скажу, что твоё поведение мне показалось странным.
В одно мгновение вокруг Евы образовался вакуум. Глаза защипали, и она чуть было не расплакалась на виду у всех.
Неужели он понял, что у меня есть запретный предмет? Что делать…Сказать правду? Нет, ни в коем случае, тогда он, наверняка донесёт на меня. Я не готова. Я не могу перейти на сторону врага.
Кир улыбнулся и подмигнул. Он был подавлен, но не собирался причинять напуганной девушке больше эмоционального вреда, чем она могла причинить себе сама.
Ева не понимала многих вербальных и невербальных знаков, которые ей порой посылали окружающие. Для неё единственно верным поведением было сухое деловое общение, на темы, касающиеся работы. Только с Мартой она могла поговорить о чём-то другом, например, о казнях или супе, который давали на обед в столовой Патрулата.
Занятия по стрельбе перенесли на вечер. Ева вошла в большой зал, поделённый на кабинки для отработки навыков. Вокруг витал еле заметный дымок. Пахло порохом. Ева удивлённо посмотрела по сторонам. Кто-то стрелял из старинного оружия, с настоящими пулями. В одиннадцатой кабинке стоял полковник, чьего имени Ева не знала. Он ловко управлялся с пистолетом, выстреливал целую обойму и заряжал новую. Дежурный выдал Еве наушники и попросил подписать документ. Она всё сделала и снова вернула взгляд на полковника, он это заметил и подошёл.
– Рядовой, как ваше имя?
Ева улыбнулась. Он невысокий, но статный, с узкими плечами и залысинами.
– Ева М1/1.
– А, слышал о вас. Говорят, вы хороши в стрельбе?
– Лучшая в классе, – Еве было приятно поделиться своими успехами.
– Надевайте наушники, Ева. Пойдёмте со мной, дам пострелять из настоящего оружия.
Ева даже задрожала от восторга. Она и не мечтала, что когда-нибудь ей удастся взять в руки оружие класса D. Полковник протянул пистолет, и Ева схватилась за него обеими руками. Она ощутила каждую его выпуклость, каждую деталь.
– Как стрелять? – обратилась она к полковнику, – я только читала. Никогда ещё не стреляла.
– Всё просто, – полковник подошёл сзади, подставил свою руку под руку Евы, – всё, как с лазером, – шептал он ей в волосы, – целься и нажимай на курок.
Ева почувствовала неловкость, дёрнулась и, выстрелив, промазала. Пуля попала в стену рядом с мишенью. Полковник издал смешок и отошёл в сторону.
