Юлия Венедиктова
Очень страшные дела
Дэн на секунду замер, сдерживая трепет, но вспомнил о цели визита и собрался. Варина мама сидела возле кровати, согнувшись над ноутбуком, но как только услышала шаги, подняла голову. «Жаль, что она такая бдительная, а то бы схватил что-нибудь и бросился наутёк».
Под сверлящим взглядом Дэн стал возить шваброй по полу, а сам косился в Варину сторону.
– Вы здесь битый час трёте, – проворчала Варина мама.
– Дезинфекция, – буркнул Дэн, поморщился – до чего же сложно ему даётся этот обет молчания – и стал натирать шваброй туфлю Вариной мамы.
– Что вы себе позволяете! – взвизгнула она.
– Вам нужна дезинфекция, – повторил Дэн. – На вас полно микробов. Это мешает выздоровлению дочери. Пойдёмте со мной!
Женщина, округлив глаза от удивления, поднялась и последовала за Дэном. Тот ликовал – да, он нарушил правило, но победителей не судят, он выполнил свою миссию наилучшим образом!
Андрей, увидев, как покорно топает Варина мама за Дэном, выждал секунду и бросился в палату.
Он влетел в залитую солнцем комнату и замер. Варя, такая хрупкая, такая тоненькая и беззащитная, лежала в кровати, и разные проводки тянулись от неё к каким-то аппаратам.
«Сколько аппаратуры… А она кажется такой совсем безмятежной, будто спит и видит приятные сны. Но если Дэн прав, то мы знаем, где она… И там совсем неприятно!»
Светлые волосы разметались по подушке, губы замерли в полуулыбке, а пальцы ещё сохранили следы масляной краски.
Андрей улыбнулся и подпрыгнул от неожиданности. За спиной раздалось властное:
– Что вы здесь делаете? А ну убирайтесь отсюда, я сейчас охрану позову, – взревела Варина мама как пароходная сирена вслед улепётывающему Андрею. – Ну и дурацкий денёк сегодня.
Поняв, что Андрей вернулся без добычи, Дэн взвыл, как раненый лев:
– Я зря что ли шваброй от неё получил?
Андрей отбежал на безопасное расстояние, выхватил из кармана блокнот и принялся строчить:
«Успокойся, я знаю выход. Впервые я встретил Варю в доме Кольки Назарова, моего одноклассника. Она там рисовала. Думаю, там есть её вещи. Сейчас мы туда сходим и проверим».
Прочитав это пространное послание, Дэн рыкнул и потрусил к автобусной остановке.
Дома у Кольки Назарова тянуло сыростью, казалось, стены впитали в себя тонны воды и разбухли – только тронь, и всё развалится. Без хозяев дома действительно умирали на глазах. Так было двадцать лет назад, так происходит и сейчас. Как прочно это место принадлежит призракам…
Громкий многозначительный кашель отвлёк Андрея от размышлений.
Дэн посреди кухни и укоризненно разводил руками. Следов Вари действительно не было.
– Надо всё перерыть, – воскликнул Андрей и остолбенел: он заговорил! Нарушил правило. Обет молчания давался ему гораздо проще, чем Дэну, и тут такой прокол.
Несколько часов ребята потратили в Колькином доме, разгребая груды хлама. Потом они обнаружили валяющуюся на полу чердачную лестницу.
«Нужно забраться наверх, – подумал Дэн. – Хотя вряд ли. Девчонки и чердаки не очень-то совместимы».
Но поднявшись, быстро понял, как ошибся. Самые ценные Варины вещи – альбом, кисти и краски – лежали на ящике у чердачного окна.
В альбоме жил целый сонм магических существ, которые, раньше бы могло показаться, что существовали только в Варином воображении, но после всех событий в этом уже не было уверенности. Несколько минут ребята рассматривали рисунки. А потом заметили стоящую за ящиком фанерку. На ней была изображена планета Земля с уставшими глазами, Луна, тянущая тонкие руки к уворачивающемуся Солнцу, а между ними смеющиеся звёзды. Возле каждой из планет кружились сущности. Она не была похожа на другие работы девочки, и она была особенно прекрасна.
На другой стороне самодельной картины стояла подпись «Калинкина Варвара. Вид из окна с планеты Марс». Вот под каким углом смотрит на мир эта девочка-марсианка. Заворожённые ребята возвращались домой под большим впечатлением.
***
После всех злоключений ослабевшим от возни и голода организмам улица показалась самой длинной в мире, трёхлитровая банка – неподъёмной, а само масло – дурно пахнущим и вызывающим тошноту.
К третьему дню жуткий запах магического зелья выветрился, и оно приняло приятный золотисто-медовый цвет. А по вкусу напоминало куриный суп.
«Неплохое спортивное питание», – думал Дэн, развалившись на траве и прихлёбывая чудо-отвар. Он смотрел, как Андрей вколачивает последний гвоздь в крышку уличного помоста для проведения ритуала. Нет, он, конечно, помогал, пахал, как папа Карло, теперь маленькая передышка и новый забег – за резной тумбой под свечи и магическую книгу.
К вечеру погода испортилась. Шумели под окнами старые тополя, сгибались под дикими порывами берёзы. Зацарапал по стеклу мелкий град.
«Может, это Они хотят нам помешать», – написал Андрей. Он радовался, что сейчас сидит в защищённом доме кухне, а не в своём.
«А чего им нам мешать? Мы для них стараемся».
Тревожную тишину нарушил стук. Дэну, на правах хозяина, пришлось идти открывать. Андрей схватил его за руку и написал:
«Мне кажется, там кто-то воет».
«Это ветер», – написал Дэн. Но на всякий случай подхватил первый попавшийся предмет. Им оказался зонт. Как бы между прочим выставив перед собой орудие защиты, Дэн толкнул дверь.
На пороге на фоне серого неба темнел силуэт в развевающемся плаще. Порыв ветра сдул капюшон с головы.
– Бабуля! – воскликнул Дэн и прикусил губу.
– Уже можно, – отрезала бабуля, отодвинула с зонтом в сторону и вползла.
Выглядела она хуже чем привидение. На измождённом лице залегли чёрные круги под глазами, один из черных раньше локонов был белым.
– Я думал, из мест силы другими возвращаются, – присвистнул Дэн.
– Загоревшими и располневшими? – усмехнулась колдунья.
– Ага, и с новым магнитиком на холодильник.
– Никто не обещал, что будет легко. Зато я получила разрешение у духов! Отвар приготовили? Тащите сюда.
Андрей поднёс колдунье кружку с отваром.
– Неплохо постарались, – одобрила она. – Ну что, все готовы проверить глубину пропасти, раскинувшейся перед нами?
***
Впервые за долгие месяцы на улице стало пасмурно и запахло дождём. Олег шумно вдохнул и задумался: «А правда…» Он уже и не помнил таких дней. Одно сплошное жаркое лето.
Варя как всегда появилась неожиданно. Облокотилась на балконные перила, тоже вдохнула разлившуюся в воздухе свежесть и только потом посмотрела на Олега и улыбнулась. Олег каждый раз ждал эту улыбку.
– Какой сегодня денёк… особенный!
– Да, – согласился Олег. – Редкий. Сегодня с самого утра мне особенно сильно кажется, что я что-то важное забыл.
Поймал серьёзный Варин взгляд и продолжил:
– И мне кажется, что я в чём-то виноват. Нет, у меня и раньше было такое ощущение. Вечное чувство вины. Но раньше думалось, что всё можно исправить. Начать новый день и сделать всё по-другому. Как ты думаешь, для чего всё происходит?
– Чтобы мы что-то поняли, – моментально отозвалась Варя. – И стали лучше.
– Я так устал, – прошептал Олег. – Будто прожил тысячу лет.
Прикрыл глаза и попросил:
– Отвези меня к Валерке.
***
Небо было монолитно-серым, холодным и отстранённым.
Троица вышла из дома и направилась к Берёзовой. Ей руины щерились в полутьме оскаленными пастями. Пахло разбитым асфальтом, подмоченной древесиной, такая тишина стояла – чистая, прозрачная, как подземный источник, и казалось, что это последний день мира.
Колдунья прижимала к груди магическую книгу в массивном переплёте, Дэн нёс две высоких чёрных свечи, Андрей сжимал Варин альбом.
«Ещё чуть-чуть и всё будет хорошо, всё будет как раньше. Мы тебя вернём», – думал он, поглаживая пальцами обложку альбома.
Но подлая, трусливая мыслишка всё-таки пробралась внутрь и больно ударила под дых:
– А вдруг ничего не получится? Что тогда? Вот сейчас и узнаем…
Ритуальный помост чёрной прорвой зиял посередине улицы. Андрей поёжился, ступая на него.
– Вообще-то он должен нас защищать, – заметила дискомфорт колдунья.
Она поставила на тумбу свечи, пристроила альбом, выставила перед собой толстый потрёпанный фолиант.
– Дэн, возьми одну из свечей, – велела она. – Как только я их сожгу, всё начнётся. Я буду читать заклинание, а ты прокручивай в голове все свои страхи, все-все. Ты поймёшь, когда закончить и передать свечу Андрею. Всё ясно?
Мальчишки неуверенно кивнули. Щёлкнула зажигалка, острый язычок пламени лизнул фитиль свечи… И полилась песня на непонятном языке. Голос колдуньи звучал глухо, но с каждым словом будто наливался силой. Дэн подумал, что сейчас слетятся со всех сторон призраки. Он закрыл глаза и стал прокручивать в голове свою жизнь:
«Так-так, чего я боюсь… В детском саду комаров боялся, малярийных. И гнома-матершинника, и Пиковую Даму. Но это бред. Пауков боялся, и врачей – это уже серьёзнее».
Мысли разбегались, путались, приносили воспоминания. Страх, сначала робкий и неуклюжий, стал подниматься на ноги, крепчать, набирать силу. От маленького огонька в солнечном сплетении он превратился в бушующее пламя, океан огня, сжигающий все чувства и самого Дэна. Он больше ничего не контролировал. Он просто ощущал настоящие страхи, не их мелкие смешные подделки. Страх, что его бросили, тогда, в первом классе, оставили специально на продлёнке. Страх больше никогда не встать на ноги после той травмы. Страх проиграть, страх не вернуться. Ноги Дэна подкосились, он опустился на колени, успев ощутить, как свеча переходит в руки Андрея.
***
Пожиратель воспоминаний ловко жонглировал мальчишескими ужасами. Разминался перед настоящим событием – долгожданным, пьянящим; играл как кошка с мышкой с этим глупым пацанёнком, который не понимает ещё, что всё только во благо.
***
Сердце Андрея готово было выпрыгнуть из груди. Он видел, как бледнеет колдунья, выкрикивая заклинания, как собираются за её спиной чёрные тени, как выбивается из-под капюшона прядь, совсем белая, как корчится от своих видений крутой пауэрлифтер Дэн.
Ему и не надо было вспоминать никакие страхи, они хлынули сами.
Страх, что отец больше не вернётся, что они больше не увидятся. Страх потерять маму… Каждая болезнь как конец света. Страх остаться одному, быть ненужным. Страх ночевать с призраками. Страх проиграть им.
***
Пожиратель воспоминаний омывался этими чувствами. Пил их и ощущал, как закипает в нём жизнь, и как сейчас, после парочки искусственных инъекций, начнётся всё настоящее…
***
Продираясь сквозь порывы ветра, Варя с Колькой толкали коляску вперёд. Олег был отрешён и бледен.
«С ним происходит нехорошее, – тревожилась Варя. – Вокруг что-то меняется».
В мире, в котором каждый день похож на другой, как капля воды, любые перемены настораживали. И этот ветер, и вид Олега, кричали – что-то произошло там, за чертой призрачного мира. К чему же это приведёт?
За завесой пыльной бури слушались голоса. Ребята вкатили коляску на детскую площадку. Там, в приземистых деревянных домиках, собрались почти все.
– Вот это ветер! – восторженно пищали девчонки.
– У нас все игрушки разлетелись! – вопили мальчишки.
– Да мы чуть сами не разлетелись!
Самым последним Варя заметила Валерку. Он стоял на открытом пятачке, поставив ногу на мяч, и по-командирски оглядывал окрестности. Он одарил Олега долгим спокойным взглядом и перевёл его на Варю. Такая нечеловеческая тоска читалась в этих глазах.
Олег стал неуклюже разворачивать коляску в сторону заклятого врага. Бывшего?
Валерка пнул мяч в траву и направился навстречу.
Ветер усиливался. Жутко скрипели старые деревья, жалобно трепыхались качели, где-то громко хлопала дверь.
Валерка подошёл почти вплотную к Варе и сказал:
– Проживи так, чтобы не было так грустно перед концом.
Глядя в бездонные чёрные глаза, Варя ощутила, что он живёт уже целую вечность и невероятно устал.
Ошеломляющий порыв ветра сшиб с ног, как боксёр в супертяжёлом весе.
– Ты меня простишь? – крикнул Олег.
– Прости-и-и-ил, – донеслось до Вари сквозь ураганный вихрь, её завертело, закрутило, понесло.
***
Пожиратель воспоминаний ликовал. Всё получилось! Вот они, все перед ним,беззащитные измученные душонки. Сейчас он выпьет их до дна, и тогда они успокоятся навсегда. Он видел страх в их бесцветных рыбьих глазах.
– Это последний, последний раз, – пытался докричаться он до них. – Последний шанс всё вспомнить и искупить. И всё, обретёте свой дурацкий покой.
Несчастные грешники, маленькие мученики. Он затягивал их в свою стремительную воронку, всё ближе и глубже. Так близко, что наконец-то обнажил скопище боли и вины. Этот нарыв лопнул, и все воспоминания хлынули лавиной, даруя спасение и очищение всем участникам действия, возвращая Пожирателя к жизни.
***
Андрей не понял, как пришёл в себя, как выпустил ужасные воспоминания из плена. Только когда он снова смог видеть, разглядел ошалелого Дэна, сидящего поблизости, колдунью, маниакально продолжающую творить заклинания. А потом он увидел их. Они проносились мимо, полупрозрачные, уже совсем не такие страшные, как той ночью. Андрей узнавал каждого. Они кружились, то проявляясь, то бледнея, пока небо не посветлело, точно проектор, и открыло их историю.
Лето семьдесят девятого
– Мама, так ты вывезешь меня на улицу? – бесновался в своей комнате Олег.
– А-а-а-а! У-у-у!
– Мама! Почему у тебя никогда нет на меня времени? Я уже час прошу, неужели так трудно?!
– Ты можешь помолчать? – взорвалась мама. – Ты можешь хоть раз побыть нормальным старшим братом? Дениске плохо! Сейчас мы сходим к врачу, и я вытащу тебя на эту чёртову улицу.
Хлопнула дверь, и Олег снова остался один. Как всегда. Из открытой балконной двери доносился лёгкий ветерок и детские крики.
– Чур, я в домике!
«Это я в домике, вечно в домике. Почему всё так несправедливо? Вы носитесь днями напролёт, а я даже из комнаты выбраться не могу. Чем я хуже вас?»
Олег выкатился в подъезд, посмотрел вниз – нет, никогда ему не преодолеть эту ненавистную лестницу. Олег стукнул кулаком по обшарпанным перилам и собрался вернуться домой. В последний момент его взгляд упал на дверь соседней квартиры. Ведьмино логово. Уже два месяца прошло, как она умерла, а до сих пор страшновато проходить мимо, и по ночам слышатся звуки.
Олег развернулся и решительно покатил к двери. Она отворилась сама, будто только и ждала гостя.
До чего вредная была старуха – ни с кем не общалась, только запугивала и угрожала. Мама её вообще до ужаса боялась, старалась незаметно проскочить мимо. А Олегу было жаль старуху – такую древнюю, сгорбленную, нелюдимую, никому не нужную.
Коридорчик был такой узкий – Олег едва протиснулся на коляске, задевая руками стены. И кухонька крошечная, пыльная, с раскидистой паутиной в углу под столом. Странно, у них ведь должны быть одинаковые квартиры, а тут всё намного меньше.
Из кухни Олег попал в зал. Тоже ничего интересного – кресло с торчащей из сиденья пружиной и старое радио на маленьком столике. На стене висела штора.
– Шторка на стене? – Олег ухмыльнулся и дёрнул ткань. – Апчхи!
Под ней оказалась дверь.
– Потайная комната, – додумался Олег.
Он ни секунды не раздумывал. Внутри висели чёрные бархатные шторы. В нос ударил странный запах.
– Может, она здесь умерла?
Олег бросился к окошку и впустил в комнату свежесть и свет.
Теперь стало видно, что все поверхности в комнате заставлены свечами в массивных подсвечниках. А на полу нарисован круг с символами внутри. Высокие чёрные свечи внутри круга тоже выстраивались в замысловатый узор.
Олег уже понял, что не случайно сегодня остался один, не случайно оказался в этом логове. Здесь всё для него готово. Когда ведьма умирает, ей нужен преемник. Он выбран, и сейчас он всем покажет.
Руки вытянули с полки фолиант в бардовой обложке. Страницы сами перелистнулись на раздел «Заклинания».
«А вдруг колдовство и правда можно сотворить собственноручно?»
«Заклинание отмщения» – вот, что сейчас особенно отзывается.
Положив раскрытую книгу на колени, Олег взял со стола спички, и одну за другой зажёг все свечи в комнате. Затем вкатился в самый центр круга и стал читать:
– Фумус доминэ пульвис картио эос.
По мере чтения всё ярче загорался в его сердце огонёк злости. Он полыхал, как десятки свечей в этой комнате.
– Люцис джентиум вемус иллиндус.
В окно влетел мяч и сбил один из стульев.
– Как же я вас ненавижу! – закричал испуганный Олег. – Когда вы нужны, вас не дозовёшься, но помешать всегда рады.
– Врениум тиби э мэстаз, – произносил он отрывисто и остервенело незнакомые слова. – Сопус крамор донар.
– Что ты здесь делаешь? – раздалось за спиной.
Олег вздрогнул и уронил книгу. Валерка, это всего лишь противный Валерка пришёл за своим мячом.
– Убирайся! – крикнул Олег.
– Ты что здесь творишь? – не унялся Валерка, наступая. – Гад, нельзя такое делать!
Олегу некуда было отступать. Он дотянулся до ближайшего подсвечника и запустил им в неприятеля. Валерка взвыл, схватившись руками за лицо – из-под тонких загорелых пальцев хлынула кровь. Он издал рык раненого зверя и, подстёгнутый обидой и болью, бросился не обидчика.
Олег не умел драться. Размахивая руками, используя коляску как оружие, он попытался дать отпор. Разлетелись в разные стороны свечи. Огонь побежал по шторам, высохшей пыльной древесине. Он затрещал, сжирая старый дом.
***
Видение растворилось, оставив на зубах привкус пепелища, и все заметили, что небо давно посветлело и приглушённое солнце обещает отличный летний денёк.
Глядя на редкие мазки бело-розоватых облаков, разбавляющие нежную лазурь, Андрей почувствовал, как напряжение, железным кулаком сжимающее внутренности, отпустило.
Он обернулся, посмотрел на соучастников колдовства – таких же взволнованных, с недоверием взирающих вокруг, и засмеялся.
– У нас получилось? – крикнул Дэн в небо, и эхо пустующей улицы поддержало: –Получилось, получилось!
Серо-чёрная струйка, растекающаяся по небу, разбавила всеобщую безмятежность победителей. Стало понятно – где-то совсем близко царствует пожар.
Колдунья прикрыла глаза и хрипловатым голосом произнесла:
– Некоторые книги.. И стол.. Из дома той ведьмы, – призналась она, горько добавила: – Отомстила.
И наконец дала волю радости: – А это значит, мы победили. Победили, ребята!
Пожарным удалось отвоевать большую часть бабулиного дома. Но Дэн всё равно решил – будем перестраивать, этому месту нужны перемены. А пока бабуля поживёт у нас.
Едва приведя себя в порядок, мальчишки отправились в больницу. Наученные на собственной шкуре, они незаметно прокрались по коридорам, стараясь никому не попасться на глаза.
В палате номер двести семнадцать дверь была нараспашку. Перебивая друг друга, там звенели два голоса.
– Доченька, как же я счастлива!
– Я чувствовала, что ты рядом, мама! Поэтому была спокойна.
– А я… я многое поняла, пока ждала тебя. Самое главное – чтобы ты была здорова и счастлива. Самое главное – быть рядом.
– Это значит, ты чаще будешь дома?
– Ну… постараюсь!
– И? – зазвенел лукавый Варин голосок. – Мне можно записаться в художественную школу?
– Да записывайся, так и быть! – расхохоталась мама.
– Кажется, здесь всё хорошо! – сказал Андрей и потянул Дэна за локоть на улицу. Туда, где пели в кустах сойки, и начинался новый виток жизни.
Ведьмин закат
Корней Карточкин больше всего на свете любил свежий воздух, необъяснимые происшествия, активное движение и свою работу. Всё это у него было в избытке, поэтому Корней считал себя очень счастливым человеком. Он работал незаменимым корреспондентом в самой лучшей газете на свете «Паранормальный Вершинск». Ещё он любил называть себя «шок-кор», «вау-журналист» и «фантом-бой».
А уж необъяснимых происшествий такая работа приносила видимо-невидимо. Корней их дотошно проверял, исследовал и рассказывал в своих статьях миллионам читателей. Ну ладно, тираж у газеты пока не такой большой. Но Корней знал – непознанное всегда привлекало людей, и был уверен – однажды он покорит своей работой весь мир.
По утрам Корней Карточкин обожал бегать. Жил он на самой окраине города возле леса: природа, спокойствие – хоть забегайся.
Сентябрь в этом году выдался шикарным продолжением лета: тёплым, только гораздо более нежным.
В этот день Корней проснулся как обычно в девять тридцать. При его работе ночью часто нужно быть на ногах, но слишком долго залёживаться по утрам он себе не позволял.
Пробежка, вот что быстрее всего приводило его в чувства. Сначала движение навстречу ветру, потом всё остальное – завтра, душ, проснувшийся мозг, выстреливающий залпами озарений.
Сегодня на улице было как-то не так…Птицы молчали, бесконечные собачники со своими питомцами тоже где-то затаились.
Корней бежал по дорожке, пружиня шаг, и вдруг вспомнил, как готовил в один из недавних номеров репортаж о призраке из заброшенного завода. Все рабочие оттуда уволились один за другим без объяснения причин и прекратили всякое общение с прессой. Завод закрылся, но по ночам люди из соседних домов слышали работу станков и холодящий душу вой. «Кажется, кто-то набрал призрачную бригаду», – решил Корней, и не ошибся. Он провёл на этом заводу всего одну ночь, но за несколько часов его чуть не распилили, не приколотили к полу и не побрили на фрезерном станке. Когда вся техника работает без видимого участия человека… это особенно впечатляет.
Корней передёрнул плечами, и тут же на смену этим воспоминаниям пришли другие. Как в начале журналистского пути его, совсем ещё зелёного журналистика, выбравшегося на задание с отцом, загнали в болото блуждающие огни. И как его нашли только к утру, мокрого, промёрзшего насквозь, еле живого. Потом Корней вспомнил дедушку, и в носу предательски защекотало. Да что за неуместная сентиментальность?
Корней тряхнул головой и чуть не свалился от удивления. Из леса прямо на него молнией выскочила лиса. Заметив человека на своём пути, она припала к земле и утробно зарычала. Корней в замешательстве замер. Лиса, не почувствовав угрозы от двуногого, ещё раз рыкнула напоследок и бросилась через дорогу. Откуда-то из недр леса раздался волчий вой.
Вокруг определённо творилось что-то странное.
***
Новый дом, новый район, новая школа – новое всё. Кто бы мог подумать, что перемены могут быть такими прекрасными? В своей новой жизни Андрею нравилось абсолютно всё. Нравилось носиться по полупустой квартире, отвечать маме из другой комнаты, слушая, как эхо летает между ними. Нравилось неторопливо распаковывать вещи и разбираться, куда что пристроить. Но больше всего нравилось, что по ночам здесь лишь изредка шумели машины, а не раздавался требовательный вой призраков «Поиграй со мной».
Всё, больше никаких призраков, ритуалов чёрной магии и прочих ужасов! Только уроки, факультативы и отдых: обычная школьная жизнь.
И у него уже даже есть друзья. Дэн живёт в квартире напротив, вот подфартило! Он, конечно, завопил при первой встрече на лестничной площадке: «Опять ты, видеть тебя больше не могу!», и с топотом унёсся обратно в квартиру, но потом вернулся и так крепко обнял Андрея, что у того косточки затрещали. Правда, видятся они редко – Дэн перешёл в новую спорт-школу за тысячи километров и только на дорогу тратил по несколько часов. Зато когда у него был свободный день, они часто блуждали по окрестностям в поисках приключений. И занимались на спортплощадке, конечно же!
А вот в школе Андрей пока ни с кем не подружился. Присмотреться ни к кому не успел. Потому что всё время смотрел только на Варю. Он когда увидел её первого сентября на линейке, сердце так и застучало. А она ему махнула приветливо и всё… Она вообще всё время одна, молчит и витает где-то. Андрей-то понимал, где! Ему так хотелось обсудить их жуткое летнее приключение, её картины и эту непонятную страсть к потустороннему. Но, видно, сейчас не время.
По вечерам Андрей знакомился с соседями. Ну как знакомился… Стоило только выйти на улицу, как налетела мафия из старушек или мамочек с колясками и атаковала вопросами: «Ты новенький, да?», «А откуда?», «А как зовут?», « В гости заходи!»
И Андрею почему-то становилось тепло. Приятно, когда тобой интересуются. Приятно, когда у тебя на обед беляши от Жанны Петровны и её тёплый рассказ о внуках, а на полдник ватрушки от тёти Светы из соседнего дома. Уютный райончик, повезло, что и говорить.
А через дорогу была главная достопримечательность – большой пруд с раскидистыми деревьями, скамейкам и утками. Там всегда было людно, но вместе с тем как-то спокойно. Вода умиротворяла.
По вечерам Андрей хватал батон и нёсся кормить уток, с интересом наблюдая, как они купаются, смешно вертя хвостиками и головами, и чистят пёрышки.
Часто компанию ему составлял молодой парень, очень заметный – рыжий, как морковка, бледнокожий и очень грустный, голубизну его пронзительных глаз было видно издалека. Часто он садился на одну и ту же скамейку и сидел час, другой. В руках он постоянно вертел какой-то предмет. Андрей потом разглядел, что это было зеркало. Старинное, потемневшее от времени, с длинной резной ручкой. Интересно…
Андрей исподволь поглядывал, как сидит этот парень, опустив плечи, уставившись в одну точку. Иногда в его глазах блестели слёзы.
***
Пятницу Варя ждала с особым трепетом. Ни потому что потом выходные, нет. А потому что в пятницу выходила в свет её любимая газета «Паранормальный Вершинск». И приходила прямо к ней домой! После перезагрузки их отношений мама совершила настоящий подвиг – сама выписала газету для неугомонной дочери. И теперь Варя каждую пятницу мчалась домой из школы, чтобы вдохнуть острый запах типографской краски, пошелестеть страничками и погрузиться в мир неведомого.
Сегодня газета была особенно яркой, на главной странице были изображены весёлые призраки… с шариками, хлопушками и разноцветными колпачками.
– Кхе, я бы лучше нарисовала, – хмыкнула Варя и погрузилась в чтение.
«Дружная редакция «Паранормального Вершинска» принимает поздравления! Лучшей газете всех времён и народов стукнуло аж пятьдесят лет. Полвека мы ходим по острию ножа, рискуем жизнями… И получаем от этого колоссальное удовольствие. Ведь мы оберегаем вас, дорогие читатели и делаем наш город лучше, чище, добрее.
Сегодня мы подготовили для вас эксклюзивные статьи:
– Топ самых странных и опасных мест Вершинска,
– «Меня поцеловал призрак с отрубленной головой» – невероятная история жительницы нашего города о встречи с полтергейстом,
– «Чёрная дыра в подъезде дома № 5 по улице Никитинской. Куда десятками пропадают жители?
– «Призраки любимых питомцев». Истории невероятной любви до и после смерти.
Прочитав газету от корки до корки, Варя уже знала, что она сделает.
Девочка вышла в интернет и стала делать то, чего раньше не делала никогда – изучать кулинарные рецепты.
Больше всего её привлёк торт «Графские развалины» – есть в этом что-то мистическое.
С особым трепетом и желанием сотворить нечто сногсшибательное, Варя вошла на кухню. Раньше кулинарией она не занималась, но ведь со всем можно справиться, если есть пошаговый рецепт. Единственное, что твёрдо знала о тортах Варя – это то, что они становятся ещё вкуснее, когда хорошенько настоятся.
Засучив рукава, девочка принялась за работу.
И оказалось, что с помощью муки легко можно превратить тёплый сентябрьский денёк в заснеженный декабрьский.
Варя очень старалась быть аккуратной, но мука вела себя абсолютно по-хулигански – летела на пол, забивалась в глаза и ноздри, припорошила макушку.
– Это что у нас тут за снежная буря? – всплеснула руками мама, вернувшаяся с работы. Да, она продолжала трудиться в поте лица, разве что позволила себе больше перерывов.
Варя несказанно обрадовалась появлению помощи – сейчас они вдвоём быстро укротят муку и состряпают идеальный торт.
Стоит ли говорить, что что-то пошло не так… И на кухне появилась ещё одна «снежная баба», побольше и покудрявее.
– Отличный повод хорошенько убраться в кухне, – сделала оптимистичный вывод мама. – Давно пора было!
– Мам, что значит «погасить соду»? – поинтересовалась Варя, с подозрением изучая рецепт. – Она загорится в миске? Нам нужен противогаз?
– Нет, – хихикнула мама, вздымая вокруг себя белое облачко. – Я не самый выдающийся кулинар, но кое-что знаю. Соду нужно просто полить уксусом. Только аккуратно.
Гасить соду оказалось очень весело – она так эффектно пузырилась и шипела от уксуса, Варя с мамой даже немного увлеклись, повторив этот процесс несколько раз.
Пока коржи румянились в духовке, Варя нарисовала на альбомном листке привидение.
«– Отличная должна получиться инсталляция – призрак в «Графских развалинах!»
Варя так и видела, как эффектно заявится в редакцию с огромном тортом и разгуливающим по нему призраком. Все сразу очумеют и полюбят её так же, как и она их – пламенно и крепко. А потом, через несколько лет, она пойдёт учиться на журналиста и устроится в «Паранормальный Вершинск». А в свободное от опасных заданий время она будет иллюстрировать книги. Хорошо, когда с твоим будущим всё понятно!
А вот с тортом всё было совсем непонятно. Результат выглядел, совсем не как на картинке. Коржи, это три разнокалиберных горелых кружочка, не вызывали аппетита.
– Ничего! – снова не стала унывать мама. – Сейчас мы их распотрошим, зальём глазурью – получится обалденно.
И приготовила такую кастрюльку крема – под ней можно замаскировать любого уродца, никто и не догадается, что под такой вкуснотой скрывается засохший горелыш.
Варя же сделала из двух коржей развалины – раскрошила их на мелкие кусочки.
– Как для воробьёв, – хихикнула она и подумала: «Замечательная у меня мама, из любой ситуации выход найдёт. И будь что будет. В любом подарке главное внимание!».
Всю ночь торт, сдобренный глазурью, томился в холодильнике, а Варя в кровати.
Ни свет, ни заря они с мамой торжественно изъяли из холодильника свой первый совместный кулинарный шедевр
– Как жаль, унесёшь сейчас эту красоту из дома, мне ни кусочка не достанется, – воскликнула мама, правда, как-то фальшиво.
***
Солнечным субботним утром Дэн налетел на Андрея энергичным ураганом.
– Чахнешь тут один, старичок? А ну погнали на площадку!
После того, как неукротимый пауэрлифтер унизил Андрея на каждом из тренажёров, Андрей взмолился:
– У меня мышцы ноют, у меня руки трясутся. И ноги! В глазах белеет…
– Не выдумывай! Ты даже не успел вспотеть, – отмахнулся Дэн, порхая на турнике, как обезьяна.
– Серьёзно. Если не хочешь, чтобы я умер, пойдём завтракать.
– Завтракать – это хорошо, – поддержал качок. – Только банально. Предлагаю устроить пикник на берегу пруда.
– Вау, почему мне такое в голову не приходило, – восхитился Андрей. – На свежем воздухе всё гораздо вкуснее.
– Потому что ты мало спортом занимаешься, – промурлыкал Дэн.
– Ну да, – задумчиво протянул Андрей. – Ты постоянно трясёшься на тренажёрах, мозг тоже трясётся… И ему больше ничего не остаётся, кроме как выдавать изредка дельные мысли! – и, услышав львиный рык друга, бросился наутёк.
