Юлия Ханевская
Подарок для генерала Тьмы

Возрастные ограничения 16+

© Ханевская Юлия

© ИДДК

Пролог

Поцелуй начинается с уголка ее губ.

Мягко, почти невесомо ведет в сторону, поглаживая пылающую кожу, прежде чем коснуться плотнее. Целомудренно, не открывая рта, словно затребуй он большее – она убежит.

Амелия вздрагивает, чувствуя спиной холодную твердость шершавой стены, и медленно плавится изнутри. По венам бежит огонь, хотя соприкасаются лишь их губы.

Он стоит напротив, совсем рядом, но между ними есть пространство. Воздух практически трещит от напряжения, притягивая их друг к другу.

Ликдар отстраняется, она открывает глаза. И тонет в потемневшем серебре, как в штормовом море.

Амелия резко села, сжав пылающее лицо в ладонях. Надавила пальцами на веки, растерла щеки и запустила пальцы обеих рук в волосы. Прохлада из открытого окна лизнула кожу, остужая. Она поняла, что снова плакала во сне.

Два года! Два чертовых года этот мальчик из прошлого преследует ее. Напоминает о другой реальности, где нет войны и они не враги друг другу.

Какова ирония! Она так радовалась, когда до нее наконец дошло, что случилось. Когда после затяжного падения вместо ожидаемой резкой боли от удара она распахнула глаза, лежа в мягкой постели. В тот миг ей казалось, что все произошедшее – дурной сон. Сто́ит встать, подойти к окну, увидеть зеркальную гладь озера и ленивых цапель, неторопливо перебирающих длинными клювами в зарослях камыша. Посмотреть вдаль, отмечая, как солнечный свет красиво отражается от снежных шапок скалистых гор. Осмотреться и убедиться, что она все еще в своей личной комнате, в Его родовом поместье, а завтра у них свадьба.

И не было грубого толчка в спину.

Не было полета из окна собственной спальни.

Не было предательства человека, которого она так и не смогла рассмотреть.

Но все, что она увидела, в разы отличалось от ожидаемого. Комнатка гораздо меньше, а на соседней кровати сопела какая-то девушка. Зарывшись лицом в подушку, незнакомка мешала себя разглядеть.

Вместо двух широких окон обнаружилось лишь одно, совсем маленькое. Из такого уж точно не получится случайно выпасть. Эта мысль принесла непривычное злорадное удовлетворение, и она словно издалека услышала собственный ироничный смешок.

Пейзаж так же не мог похвастаться знакомыми ей местами. Голая степь, заваленная снежными сугробами. Это выбило из равновесия больше всего. Ведь на дворе должна стоять весна.

Еще раз оглядев полутемное помещение, Амелия на негнущихся ногах подошла к зеркалу. Медленно подняла руки, осторожно касаясь лица кончиками пальцев. Это она, определенно. Только кожа бледнее, глаза, в которых всегда искрились озорные огоньки, превращая их в жидкое золото, сейчас казались тусклыми и смотрели с тоской и обреченностью. Некогда длинные волосы теперь обрезаны до плеч. Зимнее утреннее солнце пряталось за серостью туч и без его яркого света всегда отливающие рыжиной локоны висели темными безжизненными прядями.

В отражении Амелия увидела себя и не себя одновременно.

А следом яркими образами ворвались события последних дней, обрывая калейдоскоп картинок внезапным падением с высоты.

Она все же умерла.

Некто вытолкнул ее из окна, спокойно проследив, как расслабленное после сна тело распласталось на острых камнях.

И сегодня не будет ее свадьбы. Человек, которого она любит, вместо принесения клятвы верности у алтаря скорбно простоит всю церемонию у гроба.

Эмоции ударили наотмашь, выбивая воздух из легких. Амелия отшатнулась от зеркала, попятилась, пока не ткнулась спиной в шероховатую стенку едва тлеющего камина, и спустилась на пол. Она по инерции взмахнула рукой, накладывая звуконепроницаемые чары на спящую девушку. А затем долго рыдала, хороня лицо в прижатых к груди коленях и чувствуя нестерпимый холод внутри.

Когда истерика сошла на нет, снизошло понимание.

Ей дали второй шанс.

Амелия не узнавала комнату и пейзаж за окном, даже собственное отражение в зеркале. Но это все еще была она. Живая. И она во всем разберется, отыщет всех, кого знала в своем мире, вернет, что потеряла, отомстит своему убийце. Полностью отработает данную ей свыше возможность.

С того утра прошло два года и четыре месяца.

Уже другая комната, другой пейзаж за окном и апрель вместо зимней стужи. Только прежнего желания вернуть себе прошлую жизнь уже нет.

Ведь в этой вселенной история пошла по другому сценарию.

Здесь отгремела жуткая война. Только счастливого финала, как в сказках, не оказалось. Победу одержала Тьма, и она же диктовала новые порядки. Несмотря на поражение, силы сопротивления не опускали рук, и поэтому худой мир никак не наступал.

Амелия нашла себе роль и с отчаяньем бросилась в эту пучину. Она делала то, что умела лучше всего – исцеляла, лечила, выцарапывала из лап смерти тех, кому посчастливилось вернуться живым.

А по ночам, свернувшись в клубочек, тихо умирала от двух столкнувшихся в ее памяти реальностей. Ведь тот, кого она всем сердцем когда-то любила, теперь играл на темной стороне.

Молодой мужчина с холодными серыми глазами, лицо которого часто печатали в газетах. Сильный колдун верхом на покоренном им драконе.

Один из генералов армии Темного Властелина.

Тот, с кем она отчаянно боролась за каждую раненную им на поле боя душу.

Глава 1

Сегодня на базе было шумно.

В четыре часа утра нагрянули два отряда, бывшие на задании больше недели. Несмотря на то, что уснуть удалось лишь за полночь, Амелия распахнула глаза с первыми донесшимися снаружи криками. Подскочила с постели буквально за пару минут до того, как к ним в палатку ворвался мрачный командир с воплем:

– Подъем, девочки, вы нужны!

Она как раз натягивала растянутую кофту, стоя в одних пижамных шортах, но Герберт даже не взглянул на нее, исчезая за ширмой «двери» так же стремительно, как появился. Весь в крови и грязи, жутко злой и раздраженный, этот человек вообще редко пребывал в хорошем расположении духа. И очень сложно было определить исход их миссии. Победа или поражение? Скольких ей нужно вытащить с того света на этот раз?

В первые месяцы после пробуждения в новом мире ей казалось, что она не справится. Сломается от напора страдальческих стонов, открытых ран, переломов, исковерканных темными проклятиями тел. Кроваво-черный водоворот затянул ее в будни военного целителя с первого дня, не давая возможности прийти в себя от пережитых личных потрясений. Если бы не Лиз и Катрина, вряд ли ей удалось бы продержаться так долго.

Лиз оторвала белокурую шевелюру растрепанных волос от подушки и хмуро сощурилась на яркий свет заколдованных светильников.

– Вернулись? – хрипло прошептала она, справляясь с остатками сна. – Какой из них?

– Отряд Герберта и еще один, не знаю чей. Торопись, Лиз. И буди Катри.

На ходу скручивая густые кудри в высокий пучок, Амелия выбежала на улицу. Их с девочками жилье, заколдованное чарами расширения, изнутри выглядело как обычная однокомнатная квартира. Но стоило выйти за пределы, тут же превращалось в компактную походную палатку. Очень удобно, учитывая расположение лагеря. С приходом весны они поменяли дислокацию, укрывшись в горах, буквально под носом одной из основных вражеских баз.

Предрассветные сумерки еще не наступили, но длинные ряды палаток были хорошо освещены парящими в воздухе круглыми светильниками. Стоял шум, повсюду сновали люди, но общего настроения ей так и не удалось определить. В очередной раз поблагодарив магию за чары сокрытия и заглушки, которыми щедро увесили периметр, Амелия помчалась к самому большому шатру.

Госпиталь представлял собой длинный коридор с чередой комнат по обе стороны. Стены с дверными проемами отсутствовали, позволяя быстро ориентироваться и видеть всех пациентов. Для целителя прозрачными являлись и смежные стены, с возможностью изменить плотность этих перегородок на момент операции или выписки.

Их было четверо. Главный лекарь – мастер Стрендор, в основном занимался зельями и мазями. Забивал всем необходимым полки в каждой палате и следил, чтобы у них всегда все было в наличии. Так же он брался за сложные случаи или помогал во время аврала. В силу возраста бегать между палатами в стрессовом режиме ему было сложно. Основная нагрузка ложилась на их с девочками плечи. Катрине тридцать семь, у нее больше опыта, и Амелия старалась научиться у нее всему, чего сама по какой-то причине не знала. Лиз всего на три года старше, ей двадцать пять. Но ощущалась она в их маленькой команде больше помощницей, чем полноценным целителем.

– Мелька! Седьмая палата! – рыкнул Герберт, едва она появилась в помещении.

Он как раз вырулил из той самой палаты, сжимая в окровавленных пальцах два пустых флакона из-под зелий.

– Сколько раненых? – Она закатала рукава, чтобы точно ничего не мешало.

– Бывало и больше, с ними разберутся без тебя. А ты марш в седьмую! Живо! Он нужен мне живым, слышишь?

Кто, почему и зачем – лишние вопросы. Раз командиру он нужен, значит, она выцарапает для него этого несчастного, даже если придется вырвать его из лап смерти зубами. Она молча кивнула, торопясь по указанному направлению. Плотно сжала губы, мысленно готовясь к самому страшному. Впереди мелькнула лоснящаяся лысина и серая мантия мастера Стрендора, значит, запасы лекарств он уже проверил.

Август Герберт был не просто начальником лагеря, а одним из основных генералов сопротивления. И по какой-то причине доверял ее мастерству больше, чем чьему-либо. А она меньше всего на свете хотела разочаровать его. Седеющий боевой маг с кучей шрамов на некогда красивом лице и отсутствующим ухом в каком-то смысле заменил ей отца. Ведь в этом мире родителей Амелия так и не нашла. Хотя точно знала, что они должны быть живы.

Ворвавшись в нужную комнату, по инерции наколдовала ширму, дабы никто из снующих по коридору не отвлекал, а затем обернулась к койке. Сердце мучительно сжалось от вида окровавленного неподвижного тела, но она отбросила прочь эмоции, уверенным движением поворачивая кольцо на указательном пальце. Широкий платиновый ободок тут же блеснул витиеватыми узорами, прозрачный сердцевидный камень засиял холодным голубоватым светом.

Кольцо целителя заключало в себя большую часть силы волшебницы, не позволяя растрачивать энергию на сторонние чары. Благодаря этому артефакту Амелия являлась сильным лекарем, но весьма посредственной колдуньей.

В военное время важно правильно расставлять приоритеты, каждому приходится чем-то жертвовать и делать сложный выбор. Ее успокаивало то, что однажды, когда все закончится, она сможет разрушить артефакт, вернув себе всю магию до капли. Сейчас же важны лишь жизни, которые она могла спасти.

Коснувшись солнечного сплетения пострадавшего, Амелия запустила диагностические чары. Над тяжело вздымающейся мужской грудью поднялся белый мерцающий шар. Он медленно вращался, пульсируя и меняя свой цвет, а она напряженно следила за этим.

Серый, темно-синий, бордовый.

С каждым новым показателем целительница все больше мрачнела.

Черный.

Шар замер, будто схлопотал смертельное проклятье, и больше не менялся.

Резким движением убрав его с глаз долой, Амелия избавилась от крови и грязи на теле раненого. Разорванная в лохмотья рубашка быстро оказалась на полу, открывая глубокие порезы от ключиц до пупка. Шесть. Ровно шесть в беспорядке рассекших кожу длинных полос, из которых не переставая сочилась кровь. Мужчина и так ее уже много потерял. Бордовый цвет сигналил об этом, а черный предупреждал о заклятье, которым были нанесены раны. Просто так их не затянуть, темная магия вытягивала кровь вместе с жизненной силой.

И за то, что несчастный не корчится в агонии, стоит сказать спасибо Герберту, своевременно влившему ему в рот обезболивающее и восстанавливающее.

Метнувшись к полке с лекарствами, Амелия отыскала колбу с голубоватой жидкостью – нейтрализатором. Твердой рукой щедро пролила тягучую, словно клей, субстанцию на раны. Соприкасаясь с кровью, она пузырилась, шипела, выпускала темно-серый едкий дым. Амелия, отставив полупустую тару, принялась водить ладонями над порезами. От кончиков ее пальцев исходил мягкий золотистый свет. Он накрывал смолянистый дым, втягивал в себя, поглощал, будто питался им.

Чернота не убавлялась.

Словно где-то у нее был источник.

В глазах помутнело, виски сжала тупая боль. Сморщившись, Амелия сжала кулаки, обрывая процесс. Это не просто брошенное в грудь проклятье, здесь нечто иное.

Она принялась торопливо осматривать тело в поисках метки. На груди, животе, руках ничего не находилось. Стянув с мужчины штаны, осмотрела ноги. Затем, осторожно приобняв за плечи, с трудом привела его в сидячее положение. Он качнулся вперед, наваливаясь на нее и роняя голову лбом в изгиб шеи. От соприкосновения с ранами кофта Амелии тут же пропиталась горячей кровью, но она не обращала на это внимания, цепким взглядом продолжая поиски.

И нашла.

Маленькая угловатая руна, вырезанная между лопатками. Кожа вокруг воспалена, неровные края источают ту же тьму, что лезет из порезов на груди.

– Черт! Да чтоб вас…

Закусив губу, потянулась свободной рукой к полкам.

Метку необходимо уничтожить. Но магией тут никак не справиться, придется свести более варварским путем.

Пузырек с бесцветным зельем нашелся быстро. Горлышко с дозатором зависло над руной, выпуская первую каплю. Соприкоснувшись с кожей, она вспыхнула язычком пламени и принялась выжигать начертанное, следуя точно по контуру.

Мужчина застонал. Но рука целительницы не дрогнула.

Еще одна капля, и огонь стал ядовито-зеленым. Он повторял движение, оплавляя кожу, выедая черную магию, оставляя лишь воспаленный красный шрам в виде руны.

Убрав опасное зелье, Амелия смазала место его воздействия заживляющей мазью и вернула пациенту лежачее положение.

Его грудь снова была в крови.

Очистила, принимаясь заново вытягивать смоляной дым из порезов. В этот раз он потянулся охотнее, и минут пятнадцать спустя получилось полностью его убрать.

Устало вздохнув, Амелия залечила чистые раны. Они быстро затянулись, на глазах превращаясь в тонкие белые шрамы. Совсем вывести их не получится из-за магической природы ранения, но выглядеть они стали значительно лучше, нежели часом ранее. И это наполнило целительницу облегчением, светлым чувством легкой радости.

Проведя еще одну диагностику и удовлетворенно кивнув чистому белому мерцанию шара, Амелия накрыла мужчину одеялом, подтянув его до плеч. Все, что могла, она сделала. Остается ждать естественного восстановления.

Она так торопилась ликвидировать последствия проклятья, что толком не рассмотрела, кому помогает. Все, что видела – молодое подтянутое тело, которому еще чертовски рано хорониться в земле. Сейчас же, когда угроза миновала, чуть помутненный магическим истощением взгляд поднялся выше настрадавшейся мужской груди.

Четко очерченная линия подбородка, высокие скулы, прямой нос. Приоткрытый рот выпускает теплый воздух. Вдох-выдох. Вот губы смыкаются, плотно сжимаясь, но от этого не перестают быть весьма красивыми.

В груди Амелии что-то вздрагивает. Она боится вести взгляд выше. Сердце от чего-то ускоряет ритм, а за ним подхватывает темп дыхание.

Зажмурившись на мгновение, ловит наконец целостный образ лежащего перед ней. И отшатывается, хватаясь за стену.

Он изменился.

Черты лица острее, кожа до серости бледная. В русых волосах заметно серебро. Они теперь коротко стрижены, а ведь в ее мире он так любил свой низкий хвост… Темные брови нахмурены, ресницы дрожат, зрачки двигаются за веками. Ему снится что-то, явно далекое от приятного.

В уши врезается собственный всхлип, и Амелия наконец выныривает из поглотившего ее вакуума.

Два года она смотрела на его фотографии в газетах.

Два года просыпалась среди ночи, прогоняя отголоски прошлой жизни, что слишком часто навещали ее в сновидениях. Плакала, исцеляла собственное сердце, старалась ненавидеть того, кто в этом измерении носил внешность Ликдара Доэйра. Кто марал его образ жуткими деяниями и служением самой Тьме.

И вот он здесь, перед ней. Не ночной призрак и не фотография. Настоящий, живой, теплый. Последние два пункта, ее, между прочим, стараниями.

Только… Что вражеский генерал делает у них в лагере?

Понимание, почему Герберту так важен этот раненый, окатило ледяной волной.

Ликдар – пленник. Очень, очень ценный пленник. Одной магии известно, сколько информации из него можно выбить.

Но в то же время Ликдар – важнейшая фигура армии Темного Властелина. Он ни разу не проигрывал сражений. И вдруг оказался в плену.

А это ранение… Если его зацепило проклятьем одного из солдат сопротивления, откуда взялась руна на спине? Ее вырезали на коже, подкрепив особым ритуалом.

– О нет… – Догадка ужаснула.

Это ловушка. Его найдут, вытащат, из-под земли достанут. А значит, время до нападения на лагерь в любой момент может пойти на минуты.

Отлепившись от стены, Амелия вывалилась из палаты, едва не запутавшись в ширме, которую сама же наколдовала.

– Герберт! – кричала она, пускаясь бегом по коридору. – Август, у нас проблемы!

– Он на обходе! – крикнул кто-то за спиной.

Она, не задерживаясь, выскочила на улицу. Поймала за рукав первого встретившегося на пути мага.

– Найди Герберта, срочно! У нас пленник с меткой.

Мужчина резко побледнел. Не задавая вопросов, побежал по проходу меж рядов палаток, на ходу создавая трех призрачных волков. Сияющие в предрассветных сумерках звери бросились в разных направлениях, неся послания в другие концы лагеря.

Совсем скоро творившаяся вокруг суета удвоилась. Амелия сжала трясущиеся пальцы в кулаки, вонзаясь ногтями в кожу. Здесь она ничем не могла помочь, потому вернулась обратно в шатер.

Генерал примет все необходимые меры, они с ребятами укрепят щиты, рассредоточатся по позициям, отошлют сообщения с просьбой о помощи. И если враг нагрянет сюда, Август Герберт не позволит ему прорваться.

Катрина и Лиз суетились в палатах. У них все было под контролем, раненых и правда оказалось не так много, но Амелия все равно взялась помогать. Она не могла просто так стоять в стороне. К тому же, стоило замереть хоть на минуту, в голову лезли мысли о спящем в седьмой пленнике. Проходя мимо, она заметила двух боевых магов по обе стороны от входа. Черные доспехи, длинные плащи, суровые лица – все, как подобает опытным воинам. Только девушке почему-то казалось, они не смогут совладать с тем, кого охраняют.

Внутри Амелии словно натянулась струна в ожидании чего-то немыслимого. Со всех сторон давило напряжение.

– Катри, ты тут справляешься? – Закусив изнутри щеку, Амелия следила за худой высокой женщиной.

Она исцеляла перелом плеча у молодого парня. Тот, бледный до синевы, не отводил покрасневших глаз от ее рук, от которых исходило мягкое свечение.

– Да, все хорошо, – не отвлекаясь, пробормотала Катрина. – Отдохни, Ами. Судя по всему, скоро тут будет жарко.

В груди кольнуло. Катрина была права: если начнется сражение, им придется лечить гораздо быстрее, затрачивая больше магического резерва. А кому-то – даже покинуть шатер. В поле отсылали обычно Лиз. Она отлично справлялась с оказанием первой помощи и переправкой тяжелораненых в госпиталь.

Только магия знает, как Амелии хотелось избежать того, что грядет. Хоть бы удача улыбнулась им, и руну она успела убрать до того, как ту засекли! Она больше всего на свете сейчас этого желала.

Но леденящий душу холодок, сквозивший вдоль позвоночника, возвращал с небес на землю. Метка на спине Ликдара появилась не просто так. И совсем не по случайности он не успел скрыться за щитом от брошенного ему в грудь проклятия. Темная магия активировала руну, и с той самой секунды он стал живым маяком. Самый молодой генерал Темной армии прекрасно знал, что Герберт не сможет устоять перед искушением заполучить такого пленника.

Амелия вновь оказалась в коридоре. Несколько раз прошла мимо седьмой палаты, не обращая внимания на подозрительные взгляды магов. Она должна хоть что-то сделать. Разве есть смысл даже в самой крепкой обороне, если внутри тихо спит настоящая бомба?

Ликдар Доэйр – сильный колдун. Во всех возможных измерениях. И никто не знает, к каким ухищрениям прибег Властелин, дабы увеличить магический резерв своих генералов.

Она перестала сновать туда-сюда, замирая в шаге от охраны.

– Ему нельзя просыпаться… – шепнула себе под нос, уверенно двигаясь вперед.

Но тут же замерла, наткнувшись на вытянутую руку высокого мужчины. Подняла голову, встретившись с хмурыми карими глазами.

– Туда нельзя.

– Я должна проверить больного, – твердо проговорила она, не отводя взгляд.

– Нет.

– Приказ генерала Герберта. Он лично закрепил меня за этой палатой.

Маг молчал, продолжая сверлить ее взглядом. Вздохнув, Амелия приподняла бровь, упрямо настаивая на своем:

– Он был очень тяжело ранен, вы же не хотите, чтобы ценный пленник скопытился раньше времени? – И, добавив стали в голос, громче повторила: – Я должна проверить больного.

– Ладно, – буркнул охранник, отпуская ее плечо, – две минуты.

Украдкой выдохнув, она проскользнула за ширму.

Обернулась и замерла, в ужасе расширив глаза. Она опоздала. Ликдар сидел на койке, уже успев натянуть штаны.

Отшатнувшись, Амелия хотела выскочить и уже набрала в грудь воздуха, чтобы закричать как можно громче, но не успела. Колдун резко спрыгнул с койки и вскинул руку, сковывая девушку магией.

Еще одно движение, и Амелию притянуло к нему, а затем пригвоздило к противоположной стене. Она не могла пошевелиться, не могла вдохнуть. Шею сжали невидимые пальцы, тело оплели черные плети.

Ликдар приблизился, замер совсем рядом. Путы чуть ослабли, и к целительнице вернулась способность дышать.

Ледяные серые глаза впились в теплые карие. На секунду Амелии показалось: в них мелькнуло узнавание. Черные туннели зрачков слегка расширились, но в следующий миг все вернулось к прежнему холоду.

Значит, всего лишь показалось.

Он скривил красивые губы в совершенно жуткую усмешку.

– Спасибо, что подлатала, – хриплый после долгого молчания баритон окатил жаром.

Как же давно она его не слышала….

В глазах Ликдара сверкнул лед.

Амелию вновь тряхнуло колдовством, отшвыривая в угол. Ударившись спиной и затылком, она глухо застонала, сползая на пол. Реальность закружилась, расплываясь в широкие тени.

Последнее, что она слышала, – неторопливые удаляющиеся шаги.

А затем ее накрыла темнота.