Юлия Назарова
На грани
Саша показал пару последних проектов из школы по шифровке каналов связи. Подробностей отец так и не понял, но суть уловил. Можно разговаривать с кем-то по визуализации, но никто не будет видеть собеседника кроме тебя. Небольшая удобная гарнитура в одно ухо со встроенным датчиком, который синхронизирован с твоим мобильным, и все. Собеседник только твой. Осталось доработать объемный звук и возможность объединять несколько таких наушников одновременно, и можно патентовать. Андрей по-новому взглянул на сына, еще вроде совсем ребенок. Растрепанные торчащие волосы, которые он упорно отказывался стричь, большие любопытные глаза. Ну вот же, вот, видели? Детский восторг при виде свечей на торте! Ребенок! А как лихо он с этой визуализацией разбирается?
Настя щебетала о работе. Ее оказывается повысили пару месяцев назад, а она молчала. Неудивительно, впервые за несколько лет все вот так открыто и спокойно общаются. И если бы Андрея не послали сегодня, он пропустил бы этот ужин (как и многие предыдущие) и не вспомнил бы, как же хорошо бывает с семьей. И да они все очень разные, но они же семья. И что, что Андрею не нравится чрезмерное количество техники? Дочь вон ни хлеба, ни мучные изделия не ест совсем, но она же ему за это не предъявляет. И как собственно Андрей докатился до такой отчужденности от самых близких?
Вокруг, по заранее прописанной траектории, летал небольшой домашний дрон ведя непрерывную съемку. Старая разработка, а Андрей так и не научился программировать их и нарезать потом видеоролики или фото из записанного. Но активно участвовал в процессе позирования, даже в те моменты, когда дрон подлетал ближе и они все корчили гримасы для смешных и веселых кадров.
В какой-то момент и у него поинтересовались делами на работе. Андрей даже растерялся немного, но быстро взял себя в руки, решив последовать примеру дочери. Иони снова долго смеялись, когда услышали, что он поливает свои фикусы из антикварной лейки и не умеет пользоваться встроенными в окна системами мини-орошения для комнатных растений. Но смеялись по-доброму, безобидно и очень заразительно.
Очередной курьер с подарком для Саши позвонил в видеофон ровно в 20:00. Счастливая Настя по просьбе объевшихся и оттого разленившихся детей вышла встречать. А она все еще ничего, промелькнула мысль. Красивая, ухоженная, в свои сорок выглядит очень достойно и соблазнительно. И все формы на месте еще, Андрей взглядом провожал супругу не переставая улыбаться.
– Папа?
– Ммм?
– Ты меня, конечно, прости, но я позволил себе немножко подкорректировать ситуацию, с которой вы не справлялись.
– Что ты имеешь ввиду, Сань?
– Что? Что? Ребенок срывает меня хрен знает откуда, говоря о вашем разводе. Семья разваливается, и мальчишке приходится все взваливать на свои плечи. У вас совесть есть? – Света всегда была излишне эмоциональной.
– Я не мальчишка, помолчи пока. – Саша был предельно серьезен. – Пап, я чуть под растратил твои счета, оплатив все это. Там немного вышло. – он обвел столовую взглядом. – и отредактировал сообщение от Милены.
– Что ты сделал?? – Андрею показалось, что он ослышался.
– Оригинал сообщения был немного другой, пришлось попотеть, чтобы сохранить интонацию и голос, но заменить на свои слова. Не так-то это и просто, между прочим, но вроде получилось. Она, конечно, интересная, твоя Милена, – и снова по-детски Саша скривился на этом имени, – но за маму обидно, да и вы нам пока оба нужны. Не заставляйте нас выбирать.
Света кивала в такт словам, всем своим видом показывая, что полностью поддерживает брата. А Андрей сидел с некрасиво выпученными глазами и открытым ртом, впервые в жизни, не зная, что сделать, или навешать оплеух или от души поблагодарить. Эмоции – живые, настоящие, яркие – перекрывали одна другую. Шок, неверие, раздражение, злость. Потом стыд, понимание, благодарность и даже, наверное, счастье, от осознания, что им еще не всё равно. Что дети пошли на это ради него. Что все, что происходит в твоей жизни подвластно тебе. И таким же живым людям как ты. Не бездушным машинам, нет. Они служат для решения наших задач, а не для повторения механизированности за ними. И спрашивается тогда, в ком больше человечности? В пластиковом коте на солнечных батареях или в нем самом, в Андрее, который опустил руки и перестал бороться за свое счастье? Он всегда считал, что компьютеры и технологии делают людей обезличенными и безразличными. Винил исключительно новаторства в том, что брак распадается, а детям он больше не нужен. А оказалось, что он самоустранился из их жизни, не пытаясь просто поговорить. Сам!
