Аннабель Ли
Влюбляться запрещено
– Вадим! – повысила я голос, схватив его за руку, – В чем проблема сказать, признать, что у тебя неприятности и попросить помощи?!
Он развернулся и подойдя в плотную, коснулся тыльной стороной ладони моей щеки.
– А ты стало быть думаешь, что сможешь меня спасти? – в его голосе звучали бархатные нотки.
– Мне это уже дважды удалось, – пискнула я, надеясь, что мои щеки не стали пунцово красными.
По плану я должна была сказать это с ехидством или хотя бы с толикой сарказма, но стоило ему коснуться моей щеки и мозги начали плавиться. А Вадим все всматривался в мое лицо, размышляя о чем–то.
– Прости, – сказал он спустя целую вечность игры в гляделки, – мне и вправду нужна помощь. Разреши перекантоваться несколько дней, пока не поправлюсь, а там я больше не буду злоупотреблять твоим гостеприимством.
– Хорошо, ты можешь остаться, – кивнула я, увеличивая между нами расстояние.
– Единственное…
– Только не говори, что если тебя найдут у меня, то мне не жить.
– Нет, мне кажется у меня температура.
Я коснулась его лба и поняла, что так и есть. Вскоре Вадим опять валялся на моем диване, а я протянув ему таблетки с пенициллином, готовилась приступить к осмотру.
– Жаль костюмчика медсестры нет, – заметил он.
Вообще мне было сложно понять, чего Вадим пытается добиться таким поведением. То хамит, то заигрывает. Хотя на последнее шансы были близки к нулю. Пытается вывести из себя? Возможно ему доставляет удовольствие играть на моих нервах и на самом деле Вадим энергетический вампир.
– А поаккуратнее нельзя? – зашипел он, когда я случайно надавила на рану.
– Радуйся, что я вообще знаю что делать!
Он сразу притих и как-то смиреннее стал переносить лечение.
Закончив с ним, я разобрала одно из кресел и постелила себе постель. Потом увидела, как увлеченно следят за каждым моим движением Вадим с Бегемотом и смутилась. По идее, было бы неплохо согнать их с моего дивана–кровати, но для Вадима раскладное кресло было слишком маленьким, для Бегемота тем более.
Тяжело вздохнув, я закрылась в ванне, получая небольшую передышку. Все же непривычно видеть в своей квартире кого-то еще. Вся злость на Вадима испарилась, стоило увидеть его бледную мордашку. И идея оставить его уже не казалась такой ужасной…
Глава 6.
Тридцать первое декабря подкралось незаметно. Я старалась допоздна работать в кофейне и приходила домой в основном ночевать. Вадим что-то делал по дому, как он сам в последствии утверждал «от скуки». Много спал, словно последние месяцы разгружал вагоны без выходных. Пока все шло неплохо, если не считать неловкого момента в ванной. Она никогда не закрывалась на замок, это не доставляло особых проблем, так как жила я одна. Не сложно догадаться, как произошло неизбежное. Я только была благодарна судьбе, что застуканным врасплох оказался Вадим, а не я. На следующий день чудесным образом замок починился, все петли дверей были смазаны маслом, а на кухне перестал капать кран. Вадим даже ножи поточил и все это как бы между делом, не акцентируя на своих заслугах внимание.
В последний в этом году рабочий день я поправила табличку на двери с графиком работы кофейни в праздники. У меня вырисовывался первый с осенней поездки с Вадимом выходной, так как на первое января я решила закрыть кофейню.
– До свидания, Мария. С наступающим вас, – ко мне подбежала Аленка и чмокнув в щеку, собралась уходить.
В красном шарфе и смешной шапке с оленями, она смотрелась совсем юной девчушкой.
– Уезжаешь домой?
– Да, я уже думала придется встречать Новый Год в общаге, но друг обещал подбросить до родителей. Ну все я побежала.
– Постой, это тебе, – я протянула ей небольшой подарок от фирмы.
– Спасибо огромное! – взвизгнула она и снова поцеловала меня, перепачкав блеском для губ.
Когда вихрь под названием «Аленка» исчез за дверью, я повернула ключ. Ровно 17:00. Из кухни вышла Галина Васильевна и я продолжила играть роль Деда Мороза.
– Ой милая, не стоило, – расчувствовалась она, принимая подарок.
– Еще как стоило, спасибо вам за помощь. Я это очень ценю.
– Машенька, детка, видела бы сейчас тебя мама…
На ее глаза навернулись слезы и Галина Васильевна тепло меня обняла.
– Она присматривает за мной, вы же знаете. Не нужно плакать.
– Хорошо девочка, не буду, – Галина Васильевна шумно высморкалась в платочек.
Мы вместе собрались и вышли на улицу.
– Пошли ко мне, – предложила Галина Васильевна, – скоро дети приедут, обещаю все будут только рады. Всяко лучше чем одной куковать в такой праздник.
– Все хорошо, я тоже буду отмечать не одна, – подмигнула я, загадочно улыбнувшись.
– Опять ты про своего кота! – насупилась Галина Васильевна.
Я только рассмеялась и повернула к своему дому. Не смотря на странную ситуацию, сложившуюся с Вадимом, его ужасный характер, я все же была очень рада, провести праздник с ним.
По пути меня практически занесло снегом. Мокрая и румяная я завалилась в прихожую, стряхивая хлопья снега. Дома вкусно пахло едой. Облизываясь я пробралась на кухню. В духовке запекалась неизвестная мне снедь, из ванной доносился шум воды. Бегемот как верный друг ждал своего товарища под дверью и скреб лапой.
Пока я была на работе Вадим закончил наряжать елку, которая еще с двадцать пятого декабря стояла в полусобранном виде. Пользуясь свободной минуткой, я переоделась в домашнюю одежду и поплелась на кухню, заварить чай.
Клюя носом в чашку, я встрепенулась. Вадим вышел из ванной, хмурый и молчаливый.
– Все в порядке? – встревоженно спросила я.
– Да, – буркнул он, наливая себе чая.
И только сейчас я заметила, что он наконец–то побрился. Последние несколько дней Вадим ходил с отросшей щетиной и неприятно морщился, касаясь лица.
– Я стесняюсь спросить, а где ты бритву нашел?
– Вот и не спрашивай, я до сих пор не пережил этот позор.
Я попыталась сдержать смех, но в итоге только еще громче расхохоталась.
– Надеюсь, ты мое белье не носишь пока я на работе, – удачно на мой взгляд пошутила я и, поперхнувшись чаем, закашлялась.
– Маша! – он повысил голос, придавая ему ледяные нотки, но меня так просто было не провести.
– Нет, ни слова больше, я не хочу знать…
– Я значит еду приготовил, елку нарядил, дома прибрался. Заметь ни первого, ни второго, ни третьего я не делал уже лет десять и вот она благодарность? – возмутился Вадим.
– Хорошо, прости, – я примирительно подняла руки, – постой, а как же ты тогда все это время жил?
– С работой у меня мало свободного времени. Одни встречи в кабаках да… Впрочем, последнее тебе знать не стоит. Ем я в кафе, уборку заказываю в клининговой фирме, а новый год отмечаю у Александра Михайловича.
– О как все запущено, – протянула я.
– Завидуй молча, щелкунчик, – он с чувством превосходства посмотрел на меня.
– Что? – я не понимающе уставилась на него.
– Фото на днях смотрел. Знаешь, есть некий шарм в брекетах с разноцветными резинками.
– Да как ты посмел! – я возмущенно глотала ртом воздух. Вот что значит пригреть змею. – Для мужчины, только что пользовавшимся моей бритвой, ты слишком многое себе позволяешь!
В ответ он расхохотался и вытащил из духовки курицу. Выглядело все очень и очень красиво, но было одно «но». Эта курица, если не ошибаюсь, живет в моей морозилке уже третий год. С другой стороны, ели же чукчи мясо мамонтов. Найдя небольшую отдушину, я готовилась весь вечер смаковать эту мысль и допив чай, спокойно ушла с кухни. Вадим бросил на меня подозрительный взгляд. Я обворожительно улыбнулась. Пусть думает, что не злопамятная.
Часов в десять мы сели за стол. Я накрыла праздничную скатерть, достала мамин сервиз и остался только один вопрос – что же делать с собой. Одену платье – подумает хочу произвести на него впечатление. Так я решила остаться в футболке и спортивных штанах. Вадим в заштопанной рубашке и брюках выглядел тоже весьма скромно. Сменной одежды не было, так что приходилось ему каждый день закидывать в стиралку свой единственный комплект и спустя шесть дней он выглядел помятым и немного выцветшим. А все потому что кое-кто не в курсе о режимах стирки. Скорее всего наша неженка пользовалась услугами химчистки.
– Ну что приступим? – он разлил по бокалам шампанское, – за уходящий год?
– Да, – согласилась я и мы с торжеством чокнулись.
Было странное извращенное удовольствие смотреть как он есть курицу, терзая ее мясо ножиком с вилкой.
– Если не секрет, как ты пришел к своей работе? – спросила я, отводя взгляд.
– Нет никакого секрета. Мать алкоголичка, отца нет. Когда мне было пятнадцать, чуть не посадили за кражу в магазине, но мне повезло. Он принадлежал Александру Михайловичу. Так я и вошел в его «бизнес». Даже какое-то время жил с ним и Алевтиной. Не знаю что бы со мной стало без них.
– Мне очень жаль, – сказала я с сочувствием, – я тоже росла без отца. Мама, никогда о нем не рассказывала. Подозреваю, что там нечем гордится, но тем не менее у меня было хорошее детство, пусть и недолгое. Ты общаешься с ней? – спросила я и тут же прикусила язык.
Его костяшки пальцев побелели сжимая столовые приборы.
– Нет, не видел с тех пор, как ушел для нее украсть бутылку водки.
– Прости, – прошептала я.
– Глупости, – отмахнулся он, нацепив на лицо маску безразличия, – я только одного не могу понять, почему ты до сих пор не получила средне специальное образование? Ну или хотя бы купила?
– У нас вечер откровений? – грустно улыбнулась я.
Вино немного ударило в голову. У меня сложилось впечатление, что наш разговор похож на танец, в котором мы попеременно наступаем друг другу на мозоли.
– Почему бы и нет? – улыбнулся Вадим, наполняя мой бокал, – думаю, ничего страшного если мы позволим себе немного лишнего.
– И почему у меня ощущение, что ты все время говоришь в двойном контексте? Насчет моего образования все просто. В одиннадцатом классе у мамы обнаружили рак. Работала она неофициально и пришлось уволиться ни с чем. Было небольшое пособие, как матери одиночке, но оно все уходило на квартплату и еду. Мы едва сводили конца с концами, не говоря уже о лекарствах. Бесплатная медицина оказалась очень даже платной, и я уговорила ее отложить учебу на год и устроилась на работу. Это был наверно самый тяжелый период в моей жизни. Днем на работу, вечером в больницу или домой. Мне было совсем не до учебы. Время шло. Год превратился в три. Пособие давно закончилось. Я стала совершеннолетней и мама успела пройти несколько курсов химиотерапии, но ремиссия все никак не наступала, – я прекратила свой рассказ, не в силах снова проходить через эти воспоминания, – а потом я просто забила. Оказалось и без корочки можно жить.
– Молодец, справилась со всем, – он улыбнулся кончиками губ, – было рискованно разменивать двухкомнатную квартиру, чтобы открыть свой бизнес, еще и кредит взяла, но…
– Откуда ты об этом узнал?! – возмутилась я, – шарился в моих документах?!
– Маша, успокойся. Я просто наводил справки, прежде чем познакомиться с тобой лично, вот и все, – объяснил Вадим, словно это было само собой разумеющимся.
– Ты хоть понимаешь, что это не оправдание? – я медленно выдохнула через нос, пытаясь держать себя в руках.
– После полуночи сходим прогуляться?
– Мастерски тему перевел, – фыркнула я, чувствуя как по телу разливается приятное тепло от выпитого вина, – думала тебе нельзя показываться на улице.
– Одену медицинскую маску, видел ее в твоей аптечке, замотаюсь каким–нибудь дурацким шарфом, никто не узнает.
Я еще раз фыркнула. Идея мне показалась авантюрой чистой воды, но он не мог скрываться в моей квартире вечно. Мы неплохо провели время до полуночи, говоря о всяких глупостях, не затрагивая больше тему прошлого. Нам обоим оказывается пришлось не сладко, и сегодня, в эту праздничную ночь, хотелось раствориться в настоящем.
Одевшись потеплее, я отдала Вадиму как он и заказывал дурацкий шарф.
– Боже, Маша, ты не перестаешь меня удивлять, – простонал он, закутываясь в желто–красный шарф, связанный мной в седьмом классе на уроке рукоделия по схеме набранной на глаз.
Что поделать, в моем возрасте все ботаники сходили сума по Гарри Поттеру. Жаль только лев больше напоминал странного хомяка с оскалом. Завершающим штрихом была красная шапка с белым помпоном и медицинская маска.
– Думаю так тебя точно никто не узнает, – хихикнула я, открывая дверь на выход.
– Постой, я хочу в зеркало посмотреть…
– Некогда, скоро уже салют будет!
Я потащила его на улицу, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Вадим сонной мухой плелся сзади, но я знала отличный способ его взбодрить.
– Все хотела сказать, курица получилась супер! – я подхватила Вадима под локоть, – и не скажешь, что она старше Бегемота.
Месть – блюдо, которое подают холодным. Радуга эмоций пробежала по его лицу, от неверия, до осознания непоправимого.
– Нет… Ты ведь ее тоже ела…
– Хм, ты в этом уверен? – рассмеялась я и пользуясь моментом побежала вперед.
Вадим не так давно перенес серьезное ранение, но тем не менее не отставал. Все в нем с первого дня знакомства выдавало привереду, особенно в том, что касалось еды и одежды.
– Вадим тебе нельзя бегать! – задыхаясь крикнула я.
– А это уже не важно, так как я скорее всего умру после «праздничного» ужина, – крикнул он, хватая пригоршни снега и швыряя мне в след.
– Тебе нужно проще относиться к жизни, ай! – пискнула я.
Вадиму все же удалось меня догнать. Схватив за шиворот, он как котенка за шкирку, развернул меня к себе. От его взгляда перехватило дыхание. Нервно облизнув губы, я ждала что же он сделает дальше.
– Ты наказана, – прошептал он, едва касаясь моих губ.
Его бархатный, глубокий голос заставил пробежать по телу мурашки. Звучало очень многообещающе. Весь мир перестал существовать, в его глазах плясали чертенята, а на лице играла лукавая улыбка.
На долю секунды показалось, что сейчас он меня поцелует. Не урвет как обычно силой, используя эффект неожиданности, а просто. Поцелует. И мне самой захотелось почувствовать его губы на вкус, я потянулась к Вадиму, забыв обо всех «но».
Но вместо поцелуя почувствовала дуновение прохладного ветра. С легкой подачи наглого гостя, я оказалась в сугробе. Совсем не грациозно болтая руками в воздухе.
Вадим же ржал как конь, придерживая свой бок. Насупившись, я отказалась от предложенной руки, отряхнула снег и демонстративно задрав голову, пошла домой.
– Маш, ну ты чего? – крикнул мне в след Вадим.
Я не оборачиваясь продолжила наращивать между нами расстояние. О какие ругательства роились в моей голове. В основном посвященные отсутствию мозгов и наивности. Как я могла поддаться на его уловки?! И самым ужасным, было осознание того, что Вадим в курсе о том, как на меня действует и бессовестно этим пользуется.
Он догнал меня и преградил руками путь.
– Хочешь я извинюсь?
– Как будто ты умеешь! Пусти! – я попыталась его обойти.
– Маш, серьезно не хотел обидеть. Прости.
– С ума сойти, конец света наверно все же наступит! Его Величество снизошло до извинений…
Договорить я не успела, Вадим больно схватил меня за запястье и дернул к себе.
– Я ведь могу и по-другому.
От его тона внутри все похолодело, на глаза навернулись слезы. Так еще со мной никто не обращался.
– Мне больно, – прошептала я, едва сдерживая страх.
Пальцы Вадима моментально разжались, он воровато спрятал руки в карманы. Небо озарило вспышкой. Десятки салютов сотрясли ночной воздух, взлетая и падая, словно россыпь звезд, но мне было не до чудес пиротехники. Я ведь совсем не знаю человека, стоящего напротив меня, а те крохи, что известны отчетливо говорили – Вадим опасен.
– Провожу до дома и уйду, – сказал он, словно читая мои мысли.
На расстоянии вытянутой руки мы побрели обратно. Мне хотелось спросить его о чем-то, убедиться, что этот жестокий блеск глаз померещился, но я не решалась и хуже всего было осознавать, что домой я вернусь уже одна.
Остановившись у входа в подъезд, я повернулась к нему и хотела было предложить попить вместе кофе. Сделать все возможное, чтобы отдалить момент расставания.
– Спасибо, Маша.
Рука Вадима остановилась в нескольких сантиметрах от моего лица, но заметив что я вздрогнула от этого жеста, он тут же ее убрал.
– Прости, – прошептала я.
– Не стоит.
Вадим поднял ворот пальто и быстрой походкой скрылся за поворотом, оставляя меня одну. Куда он направлялся без денег, телефона, пешком в такой мороз? Почему я его не остановила?
Не зная как ответить на эти вопросы, я вернулась домой. Это был единственно верный выход. Вадим вернется в свой мир и продолжит быть самим собой, а я останусь здесь – в однокомнатной квартире с Бегемотом и работой в маленькой кофейне недалеко от станции.
Глава 7.
План был прост – открыть кофейню второго января, но для одинокой кошатницы это оказалось непосильной задачей. Мучаясь всю ночь от бессонницы после ухода Вадима, я была не в силах сопротивляться и пришла на любимую работу первого числа. Пустынные улицы отдавали одиночеством и тоской, но внутри кофейни все замерло в ожидании посетителей и я забыла ненадолго о своих печалях.
Сняв куртку, первым делом заварила кофе и села напротив окна. Я потянулась к книжной полке и взяла первую попавшуюся книгу. С обложки на меня смотрел разочарованный взгляд Джейн Эйр и идея почитать за чашечкой кофе уже не казалась такой заманчивой.
В сумочке зажужжал телефон, судорожно нашарив его на самом дне, я посмотрела на экран – неизвестный номер.
– Алло? – голос сел от волнения, втайне я надеялась услышать Вадима.
– Маша, здравствуйте, – из трубки раздался смутно знакомый женский голос, – Это Оля, мы с вами познакомились осенью на дне рождения Александра Михайловича.
– Да, помню. Думала вы уже не позвоните.
– Мы можем увидеться? – я услышала нотки волнения и смущения.
– Конечно.
Через полчаса около кофейни остановилась машина такси и из нее выбежала Оля. Она воровато озиралась по сторонам и прошмыгнув в открытую дверь, облегченно выдохнула.
– Простите, что вот так… Боже, сегодня первое января, я наверно ужасно не вовремя, – затараторила она расхаживая кругами.
– Чай с ромашкой, – ответила я.
– Что? – она наконец-то остановилась на месте.
– Раздевайтесь, сейчас принесу чай с ромашкой, – улыбнулась я.
Заварив чайник, я вернулась за столик. Оля сидела нервно теребя салфетку. В черном вязаном платье, с высоким воротом и длинными рукавами ее кожа казалась практически прозрачной.
– Сначала согрейся, – я протянула чашку, перейдя на ты.
Несколько минут мы сидели молча. Визит Оли и вправду был как гром среди ясного неба. Мне многое не терпелось узнать, а ей хотелось выговориться, но всему свое время. Нам обеим следовало собраться с духом.
– Мне нужна помощь, – тихо сказала она, спустя какое–то время.
– Это я уже знаю, – ответила я, вспомнив синяки.
– Прежде чем, все тебе расскажу, умоляю ничего не говори Вадиму. Иначе, я пропала, – последние слова едва слышно слетели с ее губ и она с видом раненого зверя заглянула мне в глаза.
– Мы с Вадимом не настолько близки, чтобы я ему докладывала обо всех своих посетителях, знакомых или даже друзьях. Скажи, тогда в нашу первую встречу я поняла все правильно? – задала я самый главный вопрос.
– И да, и нет, – смущенно ответила Оля и поправила ворот платья, закрывающий шею.
От моего взгляда не укрылись фиолетовые пятна засосов. Такие жесты были простительны подросткам, но со стороны взрослого мужчины отдавали неуважением и долей грубого собственничества.
– Это происходит с моего согласия, – она опять выжидающе посмотрела на меня, пытаясь предугадать мои мысли.
– То есть ты позволяешь над собой издеваться, потому что…? – я ждала продолжения, но Оля не спешила говорить, – Не тяни, я уже не знаю что и думать! Если тебе "это" нравится, то зачем ты здесь?
– Все так запутанно, – она горько улыбнулась, – мы с знакомы с Ваней очень давно. Росли в одной деревне. Он часто в гости к моему старшему брату приходил, но сразу после девятого класса уехал. Я вполне неплохо жила с родителями, работала воспитательницей в садике, пока однажды он вернулся. Сказал за мной приехал, замуж позвал. Одет с иголочки, машина дорогая. Я как дура последняя, – она залпом выпила остатки чая, – поверила, что вот он – мой принц. Как в сказке поехала за ним. Родители были против, отец его всегда недолюбливал и поставил вопрос ребром. Я поступила по своему – через месяц замуж вышла. Ваня все это время на руках носил, до свадьбы не трогал, говорил все как положено сделаем, – она шмыгнула, вытерев с лица слезы рукавом, на нежной коже тут же показался красный след, – А потом он рассказал мне о своих увлечениях.
Я в ужасе смотрела на Олю и смутно догадывалась, какие именно увлечения оставляют синяки. Она говорила отрывисто, глотая некоторые фразы, выворачивая перед незнакомым человеком свое грязное белье.
– Думала перевоспитаешь? – предположила я.
– Да, – она покрутила в руках чашку, – еще думала сама перевоспитаюсь, привыкну и выдержу. Ваня тем временем выживал из моей жизни друзей, родных и всех, кто хоть как-то мог мне помочь. Через год у меня не осталось подруг. Брат давно работал на него. Он сделал себя центром вселенной, словно издеваться надо мной физически было мало. Ты первый человек за последние полгода с кем я говорю наедине больше пятнадцати минут, – Оля встала с места не в силах находиться на одном месте, – Он чудовище, эгоистичное, выворачивающее душу на изнанку чудовище! Я хочу уйти, но не знаю как.
– Оля, успокойся. Мы непременно что-нибудь придумаем, – уверенно сказала я, прежде всего пытаясь убедить саму себя, – ты уверена, что не сможешь от него уйти по обоюдному согласию?
– Только на тот свет, – она остановилась и истерично рассмеялась, – посмотри на меня, я уже одной ногой там!
Теперь мне открылось то, что я не заметила сразу. Платье болталось на Оле, как на вешалке с острыми плечиками. Сапоги, что должны были плотно сидеть от икры до колена собрались гармошкой на щиколотках и подчеркивали худобу ног. Она выглядела как изнуренная физически и морально женщина, достигшая своего предела.
– Мне нужно где-то остановиться, пока я не решу как жить дальше, – Оля с надеждой посмотрела на меня.
– Тогда не будем тратить время, – я сняла свою куртку с вешалки, – когда Иван тебя хватится?
– Наверно у меня есть еще пол-часа, максимум час, – встрепенулась Оля, но будто почувствовав неладное из ее кармана раздался пиликающий звук.
Она достала телефон, и я увидела нескрываемый ужас. Так мы обе смотрели на высветившееся «Ваня». Он настойчиво набирал звонок за звонком. Я потянула ее за собой на улицу, закрыла кофейню и быстрым шагом пошла по направлению к дому Галины Васильевны.
– Выкинь, – бросила я, – он не перестанет звонить, – Оля недолго колебалась и оставила телефон на ближайшей скамейке, – ты деньги взяла?
– Да, давно откладывала по чуть-чуть и по пути к тебе обналичила все кредитки.
– Это хорошо. Поживешь на даче у моей знакомой. В городе оставаться опасно, можете случайно увидеться, а там надеюсь пройдет время и Иван забудет о твоем существовании.
– Я думала может билет купить до Иркутска?
В ее желании улететь на другой конец страны не было ничего удивительного.
– Нет, учитывая возможности таких как он лучше избегать авиа и ж/д билетов.
Галину Васильевну долго уговаривать не пришлось. Конечно, всей правды мы не рассказали, но в помощи она не отказала. Оля настояла на небольшой плате за жилье, помимо прочих счетов и наскоро договорившись мы уже через час стояли на станции и ждали электричку.
– Приедешь, обязательно мне позвони, – попросила я, прощаясь с Олей.
– Конечно. Боже, мне не верится, что этот кошмар закончился.
Она все еще озиралась по сторонам, словно в любой момент мог появиться Иван.
– Все будет хорошо, – я сжала ее руку.
Подъехала электричка и Оля крепко на прощанье меня обняла.
– Маша береги себя и не связывайся с ними ни в коем случае, – бросила она через закрывающиеся двери.
Проблема была в том, что уже связалась. Смотря в след уходящего поезда, я никак не могла смириться с жестокостью реальности. Чего мне будет стоить помощь Оле, оставалось только догадываться.
Снова пошел снег и не спеша я побрела домой, чувствуя сильную усталость от событий последних дней. Хотелось поскорее вернуться к обычной жизни и забыться в работе.
Вадим.
Перечислять вещи, которые ему не нравились можно было бесконечно. Начиная со вех оттенков розового и заканчивая необходимостью посещать общественные сборища, в виде походов по ресторанам и ночным клубам. Но было всего две вещи которые он не переносил на дух, первое – плохую музыку и извинения. Случаи, когда Вадим извинялся, можно было пересчитать по пальцам одной руки и все эти случаи были, когда ему не было и двенадцати.
Ему пора было уходить еще несколько дней назад, но впервые за долгое время Вадиму захотелось в отпуск. Весь бизнес полетел к чертям. Он терял свои позиции в городе и все верные ему люди прятались по углам, гадая жив ли он. И вместо того, чтобы оклематься и пойти забирать свое, Вадим валялся на диване у Маши вместе с ее котом. Листал чужие фотоальбомы, читал ее книги, фыркая над наивными заметками и выделенными строчками. Шариться по ящикам было ниже его достоинства, но ведь открытый книжный шкаф не в счет.
Да, она ему нравилась. Конечно, понадобилось время чтобы осознать почему, но все случается в первый раз. Возможно, из–за того, что обычно он предпочитал девушек несколько иного типажа, а эта… Маша… Просто выделялась на их фоне.
Идя под грохот салютов на одну из съемных квартир своей «организации», кстати туда можно было уйти уже на следующий день после, того как Маша подлатала рану, он думал как же все так произошло. Как он мог попросить прощения и при этом ни на секунду не задуматься?!
Со всей злости хлопнув дверью, Вадим пытался понять, что его больше бесило – то, что он просил прощения, из-за какой-то фигни, или то, что Маша этого не оценила. Расценивая свои чувства как слабость, ему в голову достаточно быстро пришел способ решения этой проблемы. Можно даже сказать «проверенный» на опыте.
Маша.
Второго января я шла на работу, как на праздник. Воображение рисовало толпы посетителей, не дающих мне думать о Вадиме, но после обеда стало ясно, что моим мечтам не суждено сбыться. Пришло несколько посетителей, взяло кофе навынос и все. Погода стояла теплая, безветренная и народ предпочитал больше гулять, нежели сидеть по кафешкам.
– Не рыбный сегодня день, – сказала Галина Васильевна.
– Да, думаю так будет до самого вечера. Булочки готовы?
– Только достала остывать, пошли попьем чайку пока нет никого.
Я оставила дверь в подсобку открытой, чтобы не прозевать посетителей. Взяв еще горячий пирожок, хотела откусить кусочек, но взгляд зацепился за экран маленького телевизора.
– Галина Васильевна, включите звук.
– В ночь с первого на второе января, в одном из местных баров завязалась крупная потасовка. В результате пострадали шестнадцать человек. Трое находятся в тяжелом состоянии. По версии полиции участники не поделили столики в вип-зоне, но местные источники предполагают криминальные разборки…, – вещала диктор, а я смотрела на кадры, снятые у «Конкистадора».
Именно его упоминала Вероника. Первое желание было позвонить Анатолию, узнать все ли в порядке с Вадимом, но воспоминания о его жесте на улице и история Оли были слишком свежи. Он умен, расчетлив и жесток. Вне сомнений сможет и сам о себе позаботиться. А я со своим глупым участием, только попаду в какую-нибудь историю.
Переживала я о состоянии Вадима не долго. После ухода Галины Васильевны в кофейню зашел молодой человек с охапкой темно–красных роз.
– Могу увидеть Марию? – уточнил он.
– Это я. Кто их послал?
– Простите, я всего лишь курьер, могу дать название цветочного.
Я расписалась в получении и со странным чувством внутри, рассматривала бархатные лепестки этих прекрасных цветов. Обычно у них срезают шипы, но не в этом букете. Число бутонов было не четное, что меня уже несказанно обрадовало. Интересно, на что намекал Вадим? Ни карточки, ни имени он не оставил. Учитывая количество знакомых мужчин – я логически догадалась, что букет от него.
Задумавшись, куда же поставить букет – в вазу или в мусорное ведро, я случайно укололась о шипы. Красная капелька крови тут же выступила на кончике пальца, оттеняя цвет лепестков. Женская интуиция мне подсказывала – ничего хорошего этот «романтический» жест точно не сулил.
Глава 8.
На следующий день история с цветами повторилась. В то же время вошел курьер и оставил охапку цветов. Красные розы, с шипами. Предыдущий букет я разделила и расставила в маленьких вазочках по столикам. В конце концов цветы ни в чем не виноваты. Галина Васильевна на этот раз была еще в кофейне и с любопытством выглядывала из подсобки.
– Машенька, у тебя кто-то появился? – задала она вопрос в лоб.
– Нет, с чего вы взяли? – смутилась я.
– Перед новым годом ты начала забирать домой еду. Потом от приглашения отказалась, а теперь вот – букет.
– Глупости, – отмахнулась я, с тройным усердием протирая стойку, лишь бы спрятать лицо о проницательного взгляда.
– Ну и правильно! Пусть сначала добивается.
– Галина Васильевна! – воскликнула я.
Она только рассмеялась, но улыбка быстро слетела с ее лица стоило войти посетителю. Словно хозяин жизни, он прошелся к стойке оставив в воздухе терпкий аромат мужского парфюма. Я уже успела отвыкнуть от такого Вадима. У меня дома он выглядел совсем иначе и казался настоящим человеком, а не куском айсберга. Но так даже лучше, будет проще держать дистанцию.
– Добрый вечер, – без тени эмоций на лице сказал он, – американо с собой.
Галина Васильевна, фыркнув, ушла на кухню. Я принялась варить кофе.
– Как ты смотришь на то, чтобы выбраться сегодня вместе в город? – непринужденно спросил Вадим.
От неожиданности я уронила ковшик для молока, стоявший на краю стойки.
– Зачем? – удивилась я.
– Хотел отблагодарить за помощь. Угостить ужином – это меньшее, что я могу сделать.
– Хватит и тех роз, что ты подарил.
– Не понимаю о чем ты, – улыбнулся Вадим.
Хитрец! Вроде бы и не признался, а лицо как у кота наевшегося сметаны!
– Я сегодня не могу, – сказала я, ставя на стойку бумажный стаканчик с кофе.
Его пальцы на секунду коснулись моих и сердце бешено заколотилось.
– Тогда завтра.
– Прием товара, – попыталась отделаться от него второй раз.
– После завтра?
– Нужно отвести Бегемота к ветеринару.
– Отлично, я помогу. Во сколько за тобой заехать? – бодро спросил он, делая вид, что не понимает намеков.
– Хорошо, давай сегодня, – сдалась я.
Не скрывая победной ухмылки, Вадим ушел. Прислонив ко лбу прохладный стакан, я никак не могла понять – чего он добавился?
Спровадив домой Галину Васильевну, я попыталась привести себя в порядок. Поправила макияж, состоящий из накрашенных ресниц и прозрачного блеска для губ. Оценила положение дел и было оно таково – немытые второй день волосы забраны в хвост, все те же джинсы с ботинками и черная водолазка. Как всегда в тренде. На фоне Вадима буду смотреться «шикарно».
