Юлия Федоровна Комиссарова
Сошедшие с Небес

– Наверное, это из них собирали механизмы для детских игрушек, – подумала я.

Еще меня насторожило то, что намека на эти самые игрушки не было нигде.

– Это очень странно. А может быть, они здесь только собирают детали, а уже другая фирма вшивает их в игрушки.

В офисе все было очень неопрятно: повсюду были разбросаны мотки каких-то проводов. Коллектив что-то оживленно обсуждал, а я тем временем обратила внимание на микросхему, лежащую на полу. Далее валялись какие-то детали, напоминающие всевозможные механизмы.

– А вот то, чем мы занимаемся, – отвлекла меня одна из девушек, показав слоненка и тигренка, созданных из проводков и каких-то металлических соединений.

Я в этом ничего не понимала, но было жутко интересно.

– Здорово! – ответила я.

Также я обратила внимание на то, что в офисе было полно душевых кабин.

– А зачем вам столько душевых кабин? Я уже штук двенадцать насчитала.

Все переглянулась, а после некоторой паузы одна из девушек произнесла:

– А это раньше для сотрудников было, там мылись после заказов, а теперь нет. Дома моемся, – неуверенно промямлила она.

А затем, чтобы разрядить обстановку добавила:

– Хахахаха.

– Ясно, – поддержала ее я.

– Однако эта дамочка знает намного больше, чем хочет показать, да и коллективчик явно знает скрытую информацию, – подумала я про себя.

А можно я по фирме похожу?

– Конечно! Да мы тебе все сами и покажем. Кстати я Павел, а тебя как зовут? Если не ошибаюсь Марина? – произнес какой-то парень.

– Да, Марина Сергеевна, – подчеркнула я.

– Ох, извините, – деловито ответил тот.

Он повел меня по коридору мимо душевых кабин. Далее в проеме находилась комната с двухъярусными койками.

– А это зачем? У вас тут прямо казарма какая-то? – с улыбкой произнесла я.

– Вы тут и спите, и моетесь и, наверное, еще и живете, – пошутила я.

– Да нет, это мы бабушкам из дома престарелых и инвалидам койки предоставляем бесплатно. Сюда они у нас днем приходят, общаются, кто хочет – вон на койках спит, а вечером обратно уходят. Им ведь скучно-то теперь в четырех стенах сидеть, а тут хоть развеются. Это у нас благотворительная программа такая, – засмеялся он.

– А, благотворительность! Это хорошо, – недоумевая, произнесла я.

А про себя подумала:

– Эти койки тут совсем не вяжутся. Надо будет с этим как-то разобраться потом.

– Директора здесь не бывает, он здесь показывается только когда вводит в курс дела новенького, а так мы к нему за указаниями сами в главный офис ездим.

– И часто тут новенькие сменяются?

– Да нет! – испуганно произнес он, явно что-то скрывая.

– У нас вот пенсионерка до тебя тут работала без перерыва, как лет пятнадцать, а сейчас на пенсию ушла, а внуков-правнуков нет, чтоб на свое место привести, вот тебя с улицы и взяли.

– Понятно.

Все бы хорошо, да только я видела грамоту при входе, о награждении сотрудников при открытии филиала, там стояла дата и год, получалось, что фирме всего-навсего пять лет от силы, а он про какие-то пятнадцать лопочет. Неувязочка.

– Ну, теперь пойдем с остальными знакомиться.

Войдя в главное помещение, он обнаружил, что большинство отсутствовало.

– Меня ты уже знаешь. Это вот Кристина, – и он указал на девушку в откровенном облегающем мини-платье с чулками в сетку и волосами цвета вороново крыла, а также смуглым цветом лица от частого посещения солярия.

– Она проигнорировала его слова, лишь искоса взглянув на меня, продолжила заниматься своими повседневными делами, то есть сплетничать с коллективом.

– А я Инесса, – произнесла ее подруга по офису.

Эта девушка была также вульгарно одета, но волосы ее были рыжими и сильно вьющимися. Я кивнула ей в ответ. Рыжая, по-моему, была немного приветливее, чем брюнетка. Тут в дверь вошел один из парней, вернувшийся с заказа.

– Эй, рыжая бестия, твоя подружка смуглянка сегодня что-то не в духе! – с насмешкой крикнул он.

– Артемон, а я откуда знаю, в чем дело? – поспешила ответить она.

Из выше услышанного я сделала вывод, что тут царило полное панибратство. Всем были присвоены клички, будто это и не солидная фирма вовсе, а неизвестно что.

– А ты у нас…? Как там тебя? – добавил он с порога.

– Марина, – злобно произнесла я.

– Марина, Марина….. Придумал! Будешь Мальвиной! Хахахаха. Парни вам как?

– Да ни че так, нравится, – кто-то промямлил из коллег.

– Дебилизм в чистом виде! – подумала я про себя.

– А тебя Артемоном назвали потому, что ты, как собака лаешь или потому, что вот эта вот прическа твоя, как у пуделя? – парировала я.

Он растерялся, а в коллективе раздался сильный хохот.

– Ну, молодец, как ты его, – сказала Инесса.

– Вы, как я поняла, фирма частная, естественно, – произнесла я.

– Частная. Нас спонсирует еще какая-то очень крупная корпорация, название мы не знаем, да нам это и не нужно. Больше ничего сказать не можем, так как сами не знаем всех этих тонкостей. Да и ты вопросов на эту тему поменьше задавай. Взяли, и радуйся, вот мой тебе совет. Я вот просто выполняю свою работу и получаю за это деньги. Остальное меня волновать не должно. И тебе советую.

– Ясно.

Так я оказалась в данном коллективе. Несколько дней я просто читала какую-то макулатуру, не имеющую ничего общего с моими будущими обязанностями, но это бывает абсолютно на всех предприятия не зависимо от вывески и специализации. Каждый день я видела, как работники постоянно мылись и выезжали на какие-то заказы. Меня с собой никогда не брали. Я никогда не спрашивала, что они делали вне офиса и куда они ездят. Мне сказали, поменьше совать свой нос куда попало, поэтому если я хочу продержаться здесь подольше, лучше их не злить и не задавать лишних вопросов.

Через неделю привели стариков. Теперь они появлялись каждый день. Я наблюдала, как им что-то кололи, а потом подсоединяли проводками к какой-то установке, якобы измерять давление. Мне все это было очень непонятно и сильно настораживало. Вскоре я подошла к одной из бабушек:

– Здравствуйте, как вам тут, нравится?

– Да! Очень! – оживленно отвечала старушка.

– Вы сюда давно приходите?

– Да, как сказать…, – задумалась она.

– Уже, наверное, с месяц ходим.

– Странно? Мне говорили, что эти койки тут очень давно. Выходит, что группы стариков постоянно меняются. Что бы это могло значить? – подумала я про себя.

– Нас тут лечат, бесплатное обследование предоставляют, да еще и с остальными общаемся.

– Ну, хорошо, отдыхайте, – вежливо попрощалась я и вернулась на рабочее место.

Теперь обстановка становится немного понятнее. Но во мне появились подозрения, что старики – это подопытные. В этом уверена я не была и нужно было разбираться дальше, если бы это оказалось так, я не осталась бы тут ни дня. Мне было известно, что им что-то вкалывали. А вот для каких целей проводились исследования и эксперименты с медикаментами? Это еще предстояло выяснить.

Понедельник. Был обычный рабочий день. Все та же рутина и монотонность в работе. Я уже немного освоилась и чувствовала себя здесь не так скованно, как прежде. Пришла все та же партия стариков и пенсионерок. Я попыталась поговорить с одной из них. Незаметно пройдя за штору, я спросила:

– Здравствуйте. Вы меня помните? Я новенькая.

Она присмотрелась и произнесла:

– Да, припоминаю тебя, деточка. Ты хотела что?

– Да. Как вы себя чувствуете после этих инъекций? Вам не хуже?

– Да, как сказать. У меня вот голову ломит сильно, у соседки моей ноги, а у дедочка того, так провалы в памяти случаться стали. Ты первая, кто поинтересовался нашим здоровьем, остальные колют и не спрашивают. Ты не похожа на них.

– Спасибо, – засмущалась я.

– Мне вот не известно, что это за инъекции. Вы пытались узнать, что это? А вдруг у вас аллергия на какой-то препарат начнется. У моего знакомого после экспериментальной школьной прививки ноги отказали. Так на коляске и ездит.

– Вот страсть-то какая!? А мы спрашивали, так не больно-то с нами церемонятся, еще и разозлились, что шибко интересуемся. Теперь помалкиваем.

– Да, как же так можно? Зачем же вы тогда приходите сюда?

Старушка загрустила, а потом, озираясь, произнесла:

– Ты только не говори никому. У нашего дома престарелых контракт с этой-то фирмой. Нас в автобус загружают и ровно к восьми утра свозят. Не очень-то у нас и спрашивают: хотим мы или нет.

– А если отказаться?

– Да что ты?! У нас бабушка одна начала отказываться, так теперь у нее что-то с психикой случилось. Теперь только песни поет, да головой кивает, а она ведь раньше образованная была, кандидат наук каких-то там. Их рук дело, иродов. Вот мы и помалкиваем. Не хотим, чтобы тоже самое и с нами было. Мы и вопросы задавать боимся даже куда едем. У нас за это строго наказывают. Могут два дня не кормить вовсе.

– Ужас! – возмутилась я, но и помочь им, к сожалению, было не в моих силах. Почему все так не справедливо устроено?

– Знаете, что? Вы по возможности хотя бы таблеток избегать старайтесь. Все меньше отравы в организм попадет и остальных предупредите.

– Спасибо, деточка. Откуда ж ты в наш век такая взялась? Нынче молодежь совсем уж другая. Бессердечная…

– А я старого поколения, – пыталась пошутить я.

Взглянув на ее лицо, я заметила легкую грустную улыбку.

– Ну, не буду вас загружать. Вы отдыхайте.

– Спасибо, – сердечно сказала она.

– Вас тут кормят хоть? – поинтересовалась я.

– Да, не волнуйся, дочечка, нам сегодня давали утром по кусочку хлеба и воды.

– И все?

– Да это уже хорошо.

– Так дело не пойдет, я буду просить у руководства увеличить норму дневной порции.

Я вышла из-за шторы, отделявшей два помещения, и разыскала начальника отдела. Ею у нас была назначена, ничего не смыслящая в работе, Инесса, а заместителем ее, как вы уже, наверное, успели догадаться, являлась Кристина, располагающая знакомствами с верхами не такой важности, как ее подруга.

– Кристина Андреевна, – обратилась я, хотя по годам она была намного младше меня. Мне это было очень неприятно, но ничего не сделаешь.

– Что? – недовольно обронила она.

– А почему старикам так мало дают еды?

– А что?

– По-моему этого недостаточно. У нас не такая уж бедная фирма, насколько мне известно, чтобы не включить в рацион хотя бы булочку с чаем.

– Им сахар вредно! – оборвала она.

– А голодать полезно? Особенно каждый день. Может быть, поговорите с директором на эту тему? Может быть можно что-то улучшить?

– Нет. Им и так хватает. Вообще-то у нас в смету их кормешка не входит. Мы и так уже от себя даем. Из своего кармана, так сказать. И вообще, ты что общалась с ними? Ты сюда работать пришла или языком чесать!!!? – закричала она.

– То, чем занимается она, а именно обсуждать сплетни с подругой, называется адским трудом, – подумала я про себя.

– Сядь на место. Еще раз увижу, что ты там трешься – вылетишь отсюда, как пробка. Я поспособствую.

– Не сомневаюсь, – подумала я.

Мне пришлось подойти к своему столу. Промолчать стоило мне невероятных усилий. Ну, вот теперь все, как всегда. Как на нормальной моей работе, – пыталась я поднять себе настроение.

Поискав в своей сумке, мне удалось найти мой обед, который я брала с собой из дома. Там оказалось яблоко и два пирожка. Я незаметно прошмыгнула к старикам за ширму.

На койках после процедур лежали старики и моя, теперь уже знакомая, пенсионерка.

– Я на секундочку, – быстро и шепотом произнесла я.

– Добиться для вас еды не удалось, да и мне появляться тут тоже запретили, но возьмите это, поделите между собой, – и я протянула провизию ей.

– Да сама ешь. Спасибо, но мы люди привыкшие, ничего, а тебе вот витамины нужны, а мы свое пожили.

– Берите скорей! А то обижусь, – сказала я и быстро удалилась, оставив все у них.

Вскоре за ширму пришли специально обученные люди в белых халатах. Их ничто не отличало от обычных врачей, лишь на рукаве я рассмотрела нашивку с аббревиатурой ООО «Макспромтехгласрефлекшен». Там значились большие буквы МПТГР на желтом фоне. В руках у них были чемоданчики с медикаментами и приборами.

Врач в очередной раз подошла к старикам, уложила их на кушетку и подсоединила странные проводки к голове, рукам, ногам и бокам, а затем ввела нечто из ампулы, после чего здоровье испытуемых резко ухудшилось, а врач, будто бы не замечая этого, начала считывать показания с подсоединенного переносного компьютера.

Эту операцию проделали со всеми. Также я заметила, что перед этими так называемыми процедурами, врачи проводили тест-анкетирование на каждого больного. Те вопросы, что мне удалось расслышать со своего рабочего места, были направлены не на физическое состояние здоровья, а скорее психологическое. Эти вопросы были настолько нелепы, что там явно просматривалась рука «опытного» психолога при составлении последних. Вот некоторые из них:

– Краска на листьях верх или вниз?

– Зайчик бежит или сидит?

– Что вы видите на картинке и т.д.

Причем ответы они выслушивали с очень серьезными лицами и все данные тут же вносились в бланки, которые по завершении работы незамедлительно вывозились какому-то неизвестному начальству, что сидит в «тайном» офисе и которое видели лишь единицы.

Как я уже отмечала, здесь было много вопросов, с которыми необходимо было разобраться и разыскать на них ответы.

Вскоре снова приехали мои сотрудники с какого-то заказа.

– Я первая в душ! – прокричала Кристина и захлопнула дверь. Остальным пришлось разбирать оставшиеся свободные кабинки. Зачем было мыться на работе после каждого посещения улицы? Это до сих пор оставалось главным вопросом.

– Неужели нельзя сделать это дома? Не понятно? – размышляла я наедине с собой.

Тем временем в главном офисе корпорации происходило следующее:

– Семен Антонович, к вам директор филиала. Впустить? – раздался голос секретаря.

– Конечно, Танечка, – мягко произнес руководитель.

Как только тучная фигура переступила порог кабинета, лицо начальника сразу стало серьезным.

– Присаживайтесь, Юрий Петрович.

Он повиновался. По его неуверенным движениям можно было легко определить сильное волнение. Семен Антонович всегда видел своих подчиненных именно такими и считал, что начальство всегда нужно бояться. С другой стороны, ему нравилось чувствовать свое превосходство перед подчиненными.

– Как дела на предприятии? – строго поинтересовался он.

– Все отлично. Штат укомплектовали, вот буквально на днях взяли новую сотрудницу, вроде толковая, послужной список внушительный. Пока что мы не вводили ее в курс дела, пусть немного привыкнет, а также себя проявит, здесь нам ошибаться никак нельзя. Я верно говорю, Семен Антонович? – растерянно произнес Юрий Петрович.

Он стал более угрюмым и после непродолжительной паузы добавил:

– Все верно говоришь. А как партия тех стариков, что набрали ранее? Как опыты?

– И с ними все в порядке. Я, действуя строго по инструкции, приехал к вам на два часа раньше остальных, чтобы не вызвать ненужных подозрений. У испытуемых регулярно берутся анализы и проводятся необходимые тесты.

– То есть вы хотите сказать, что секретный проект под кодовым названием «Арго» развивается успешно, и нет никаких отклонений от установленной инструкции.

– Абсолютно, – подтвердил, немного успокоившись, тот.

– Сколько испытуемых больше не пригодны для экспериментов?

– За последний месяц двое. Не выдержало сердце. Но вы не беспокойтесь. Все следы их пребывания на территории нашего филиала уничтожены.

– Отлично. Вы же понимаете, что те астрономические суммы, которые нам поступают от частного заказчика, должны быть оправданы. Все результаты сегодня к обеду должны быть у меня на столе, а также полный отчет о РБ-16.

– Все будет сделано. На данном этапе не все удается, но я лично гарантирую, что работа по программе РБ-16 будет вестись еще в более усиленном режиме.

– Ну, вот и отлично. Кстати, вот ваш конверт на этой неделе. Заслужили.

Юрий Петрович приоткрыл его и, увидев в нем толстую пачку крупных купюр, расплылся в довольной улыбке.

– Теперь слушайте указания относительно будущей недели. Работу ведите в том же духе. Усильте радиацию излучения на подопытных семь и три, а также распределите дозу сыворотки не на два приема, а на один. Всех тех, кто не выдержит испытания подвергнуть немедленной кремации. Что касается «Арго», то здесь мне хотелось бы увидеть более существенные результаты. Там наверху, я имею в виду нашего заказчика, ну, вы меня поняли, очень не нравится, что такие колоссальные денежные вливания не дают практически никаких результатов. Вот уже полгода мы топчемся на одном месте. Это недопустимо! Вы меня слышите!?

– Да, – тихо прошептал Юрий Петрович.

– Я не хочу, чтобы со мной разбирался лично ОН! Вы знаете, на что способны его люди. Они не любят шутить, да и гриф «секретно» уже говорит о многом. Не мне вам рассказывать, что за сила стоит за ним. У него такие связи, что нам всем и не снилось. Поэтому очень рекомендую меня в данном вопросе не подвести!

– Что вы, что вы? Как можно? – тихо бормотал подчиненный.

– Надеюсь, – строго добавил начальник.

И немного позднее добавил:

– Свободны.

– До свидания, Семен Антонович, на следующей неделе, как обычно ждите меня за новыми указаниями.

Начальник ничего не ответил, лишь нажал на кнопку и, сменив тон, произнес:

– Танечка, проводите господина до лифта.

Тем временем за стеной в специально оборудованном помещении происходило следующее. К тому моменту там проходили очередную проверку работники Юрия Петровича, те самые, что работают в офисе, где проводят опыты над стариками. Они находились в светлой комнате похожей на какую-то суперсовременную лабораторию. Повсюду располагались приборы и провода, а также какие-то странные капсулы и много чего еще. Все они лежали на кушетках-капсулах. К каждому из них подключались устройства. Работники вели себя достаточно спокойно, что говорило об их частом пребывании и посещении данного кабинета.

Там они сняли одежду и прошли по какому-то прозрачному круглому коридору, наполненному паром неопределенного содержания. Раздевшись, они легли в капсулы, строго закрепленные за каждым из них. В помещении поднялась вверх стеклянная дверь, и за ней появился человек в защитной бело-серебристой одежде, напоминающей скафандр космонавта. По походке и глазам можно было определить, что это женщина. Сотрудница лаборатории подошла к каждому из них поочередно и покрыла их тела какой-то серой крошкой, напоминающей каменную пыль. Судя по всему, она являлась проводником. Затем к ногам и рукам были подключены какие-то провода, а позднее на голову присутствующих была одета некая конструкция, напоминающая металлический шлем с массой проводов. Нужно заметить, что окончания каждого из них шли к установке. Далее она подошла к столу, взяла какую-то инъекцию и ввела в вену всем поочередно. Затем закрыла прозрачную крышку капсул и включила кнопки. Такая структура крышки, скорее всего, была для того, чтобы следить за малейшими изменениями в поведении человека и при необходимости прекратить процедуру. Из машины раздался размеренный гул, на экране монитора появились символы, понятные только ей, стрелка начала выводить на бумагу переданную информацию с экрана. Далее эти записи было необходимо расшифровать, обработать и уже в готовом виде предоставить начальству.

Эту операцию проводили достаточно много раз, и все проходило правильно, однако сегодня что-то пошло не так. У одной из девушек стали наблюдаться странные симптомы ранее не проявлявшиеся. Ее тело начало трясти, далее последовала несвязная речь, а на лбу выступила испарина. Женщина не понимала, что происходит. Она попыталась снизить давление, нажимая на кнопки панели, однако ее старания ни к чему не привели. Было заметно, что она сильно волновалась.

– Такое у меня впервые. Что же с ней? – растерянно шептала она.

Собравшись, она начала сверять свои результаты с предыдущими, пытаясь найти ответ в изменении их поведения там.

– Так, тут написано, что доза радиации допустима. Тогда откуда такие последствия? Возможно, ее организм оказался самым слабым из всех. Скорее всего, те дозы радиации не проходят с течением времени, как предполагалось ранее, а копятся в организме и в какой-то момент он просто не выдержал, что привело к таким плачевным результатам. Возможно сильное влияние оказала и «сыворотка правды». Ее действие таково, что позднее она оседает в организме и каким-то образом влияет на мозговую деятельность испытуемого. Если это так, то это просто ужасно! Это означает, что такое вполне может случится и с остальными, только не известно через какой промежуток времени и в какой очередности. Необходимо прервать исследования у подопытной 4В, пока это не привело к более серьезным последствиям.

Она тут же отключила аппарат и оставила девушку в покое. Тем временем профессор занялась стандартной процедурой с остальными.

– Вы слышите только мой голос. Ответьте, – произнесла она в микрофон, подключенный к парню.

– Да, я слышу вас, – будто во сне, произнес он.

– Сейчас я задам несколько вопросов, вы должны ответить на них предельно честно, – сказала она металлическим голосом.

– Спрашивайте, профессор.

– Вы честно выполняете свою работу?

– Да.

– Вам поступали предложения о продаже разработки конкурирующим структурам?

– Нет.

– Вы пытаетесь отклониться от инструкции и внести в схему нечто свое?

– Сначала у меня были такие мысли, но потом они исчезли.

– Они появлялись у вас снова?

– Нет.

– А вы уверены, что в дальнейшем они не появятся?

– Нет.

– Как вы собираетесь с этим бороться?

– Я снова посещу тренинги. Я смогу остановить себя от необдуманных действий.

– Вы уверены в этом?

– Да.

– Вы сможете сообщить руководству, если увидите, что кто-либо из сотрудников попытается пойти против нашей системы в работе?

– Да.

Сейчас я введу вам в память следующую установку. Вам необходимо запомнить ее.

– Хорошо.

– Повторяйте за мной. Тренинги делают нас послушными. Мы не люди, мы лишь существа, созданные для того, чтобы выполнять приказы нашего хозяина. Любое его слово закон и не подлежит осмыслению, а его приказы не подвергаются анализу на правильность действий. Мы послушные исполнители. У нас нет воли и личности.

Испытуемый все в точности повторил, затем она произнесла:

– Сейчас я сосчитаю до трех, и вы проснетесь. Раз, два, три. Просыпайтесь!

Он открыл глаза. После этого профессор выключила аппарат и выпустила подопытного. Те же процедуры были проведены со всеми участниками допроса. Позднее все они были отпущены, однако испытуемую 4В она оставила напоследок. Разбудить ее она решилась, лишь оставшись с ней наедине, так как не хотела огласки странного поведения испытуемой. Открыв прозрачную крышку капсулы, профессор попыталась привести ее в чувство.

– Как вы себя чувствуете? – мягким и располагающим голосом поинтересовалась она.

В ответ девушка бросила лишь испуганный взгляд и вскочила на ноги.

– С вами все хорошо? – продолжала профессор.

– Ыыыыыыы. Машинки, енотик. Ты смотришь телевизор. Ррррррррр.

Профессор побледнела. Таких результатов она уж точно не ожидала. Как докладывать об этом начальству она уже не знала. Скрыть это вряд ли удастся. Рано или поздно, но такие результаты с побочным эффектом будут повторяться. Необходимо выявить причину этих проявлений. Возможно это индивидуальная непереносимость или же слабая нервная система испытуемого. Ее мозг просто не выдержал. Исследования этого вопроса необходимы и требуют тщательного анализа данного материала.

– Куда же ее деть? – в панике заметалась она.

– Мне не нужны лишние проблемы. Домой ее отпускать нельзя. На работу тем более. Необходимо оставить ее тут. Буду изучать неудачу эксперимента непосредственно на ней. Отчет по этой теме просто необходим. Я помещу ее в закрытую лабораторию для клинических исследований, а остальным скажу, что она проходит диспансеризацию, если будут хоть какие-либо вопросы, – размышляла она.

Тем временем остальные сотрудники благополучно вернулись на службу и естественно еще раз побежали в душевые.

– Вы уже вернулись? – спросила у них я.

– Да. Сегодня заказов мало было, – быстро ответила одна из них.

От меня не ускользнул тот факт, что сегодня они были более обеспокоенными, чем обычно, и я решила выяснить причину столь странных изменений в их поведении. Я подошла к душевой, вошла в коридор, и начала прислушиваться пока никто не видит. Камер вроде бы в помещении не имелось. Сквозь шум воды мне удалось различить некоторые фразы.

– Ты как сегодня? – обратилась одна девушка к другой.

– Да не очень что-то. Слабость сильная. Сама не знаю почему. И голова болит неимоверно.

– Да мне сегодня тоже как-то не очень.

– Слушай. Может эта крошка радиактивна?

– Это та черная пыльца, что нас посыпают?

– Ага?

– Я как-то об этом не задумывалась. Нам сказали, что все безопасно. А сейчас понимаю, что надо было бы задуматься. Как бы большую дозу радиации не подхватили. Нас же уже вон сколько присыпают.

– Я что-то тоже волноваться стала из-за этого. Ну, может все обойдется и плохо нам только потому, что сегодня давление сильное.

– Ага, – с издевкой произнесла ее подруга.

– А начальство что говорит?

– Да вроде указания получили новые.

– А тебе как сегодня сыворотку вводили? Нормально или как вчера, что ты аж плакала?

– Да сегодня, вроде, обошлось. Терпимо.

– Когда там у нас следующие тренинги будут? В среду, как всегда или перенесли?

– Да, вроде, не переносили.

– Пойдешь?

– А у меня есть выбор? Ну, ты смешная. Если не пошел, то типа от коллектива отбился, а таких выгоняют.

– А может, ну, это все? – заколебалась ее коллега.

– Ага. Щас! А на что мне прикажешь жить? Да еще ребенок у меня дома…

– А сколько там этих пенсионеров привели сегодня? – попыталась сменить тему она.

– Да вроде семеро.

– Ну, что им опять эти ампулы колоть или уже новую разработку дали?

– Я у начальства спрашивала и сказали, что пока этот месяц колем старые, а потом на новые переходим.

– Ну, ясненько.

– Что-то крошка эта плохо отходит, как графит от карандаша. Хоть сколько раз мойся, а тело так и зудит.

– И не говори, – поддержала ее другая.

Я осторожно вышла обратно в офис и на своем рабочем месте принялась анализировать услышанное, а также сопоставлять с более ранними данными. Наконец, картинка в моей голове сложилась.

Подслушав вернувшихся «с заказа» сотрудниц, удалось узнать, что ездили они к руководству за новыми указаниями, а мыться приходилось, так как смывали радиацию на предприятии особым раствором в воде. У начальства были специальные данные по сканированию мозговых данных путем присыпания тела каменной крошкой. Через нее проходили импульсы с проводками к установке. Работнику вводят специальную «сыворотку правды» для того, чтобы знать, что он не перепродает разработки другой стороне. Также они подвергаются еженедельным тренингам, якобы для большей сплоченности коллектива, а на самом деле для того, чтобы полностью подавить личность человека, превратив его в послушного и безропотного. Все допросы и тренинги проводились опытным профессором, владеющим психологией и гипнозом. Старики – это испытуемые, на которых и тестируются эти сыворотки, а кто умер – прячут. Стало ясно, что сотрудники фирмы тестировали пенсионеров, а начальство тестировало уже своих подчиненных. Странная ирония. Ведь они думали, что это они хозяева положения и никак не предполагали, что опыты ставятся и на них. Сильный пожирает слабого – закон джунглей и сегодняшний победитель завтра будет съеден более сильным соперником.

Осознав все происходящее здесь, я оторопела. Это вызвало у меня шок. Мои руки дрожали и лицо сильно побледнело. Только бы они не заметили этого. Я попыталась успокоиться.

– Куда же я ввязалась?! Надо срочно валить отсюда. Тут никаких денег не захочешь. Хорошо, что меня еще не ввели в курс дела, опытов мне еще не хватало.

Тем временем девушки вышли из душевой.

– А начальник у себя? – как ни в чем не бывало, спросила я.

– Нет. Он сказал, что будет только завтра. А зачем он тебе?

– Да так. По мелочи, – произнесла я и подумала:

– Ну, ничего, напишу заявление об уходе завтра утром.

Все приступили к работе. Кто-то работал с документами, кто-то пошел делать уколы старикам, а кто-то возился с какими-то микросхемами и проводками, в которых я совсем ничего не понимала. Работа снова пошла обычным темпом, как вдруг из-за железной двери, за которой располагалась операционная база программистов, раздался голос:

– Не понял?! Чьи это шуточки? Леха, опять ты?

– Ты о чем?

– Не видишь? Нет рабочих моделей для сборки. Куда ты их спрятал?

– Я ничего не трогал. Точно. По крайне мере не в этот раз. Я не знаю, где они. Правда. Я серьезно. Вон у Коляна спроси, может, он знает.

Молодой человек выглянул к нам за-за двери и глазами стал искать своего коллегу. Он точно знал где он. Парни частенько любили пофлиртовать с девушками. В этот раз его напарник снова оказался возле них и, улыбаясь, плел всякую чушь. Но этим недалеким сотрудницам такое вполне нравилось, и они улыбались в ответ, бросая ему не двусмысленные взгляды.

– А, вот ты где!

– Что ты хотел? – пробормотал недовольно Николай, оторванный от столь важных для него дел.

Детали и части сборки проекта не видел?

– Какого?

– Ну, какого еще? Естественно того, что мы с тобой усовершенствовали.

– А что они пропали?

– Да.

– Я об этом ничего не знаю.

– Девки, вы не брали? – обратился он к ним.

– Нет. Мы к вам заходим не так уж и часто. А сегодня вообще некогда было, – растерянно ответили две подружки.

Про меня они не думали, так как прекрасно смогли понять за то время, что я с ними работаю, что шутить с ними у меня нет ни малейшего желания. Я сюда пришла зарабатывать деньги и только за этим, а флирт и шуточки меня тут совершенно не интересовали.

– Пацаны, у нас ЧП!!! Идите все сюда, – громко закричал он.

Все программисты вышли из кабинета. Нужно заметить, что мне туда был доступ полностью запрещен. Я еще не получила должный уровень доверия и не вжилась в коллектив, чего я в общем-то делать и не собиралась.

– Что случилась? Расскажи подробнее, – промямлила брюнетка.

– Я с Лехой вот уже месяцев восемь работаю над проектом «Роб46пресс».

– И что это? Я же сказала подробнее, – недовольно добавила она, растягивая слова.

– Ну, мы создавали экспериментальную модель, типа, робота. Мы сдали его начальству еще год назад, но его технические функции не устроили высшее руководство и нам отправили его на доработку. Нам поручили дополнить его искусственным интеллектом, а также способностью к самоанализу. На данный момент наши разработки были безуспешны, а вчера я его разобрал, а в его мозг, так называемый, внедрил индикатор управляемой энергии, позволяющей принимать элементарные решения самостоятельно. Он еще не опробован, этим мы, как раз и занимались. А сегодня нет его частей, и никто не знает, где он. Я знаю, что не должен был вам этого говорить, но другого пути отыскать пропажу просто нет.