Юлия Бузакина
Олигарх

Глава 3

Двери приемной громко хлопнули, унося оскорбленную до глубины души претендентку на место секретаря прочь. Руслан Тихонов повертел в руках брошенный на столе диплом, а потом тяжелым взглядом впился в порванные листки, на которых были указаны номера телефонов городской телестудии.

Он долго смотрел на ровный почерк претендентки.

«Почему?!» – с яростью комкая в крепких пальцах порванные листки, размышлял генеральный директор «АРТАМАСА».

И девушка эта, Ксения, – кто она такая? Каким ветром ее занесло в его компанию?

Впрочем, какая разница? Она была похожа на Вику, вот что его так зацепило. Те же карие глаза, красивое лицо, волосы… И ноги. Ее стройные ножки в этих проклятых сапогах, надетых не по погоде!

«Русланчик, ты мне их купишь? Ну, скажи, что купишь…» Хрустальный смех Вики пронзил грудь болезненными воспоминаниями, и Тихонов зажмурился, чтобы прогнать их прочь.

Нет, прошлого не вернуть. Прошлое уже давно покрыто мраком. И тот страшный день, когда изуродованное тело Вики обнаружили в лесополосе недалеко от города, и жуткие суды, которые Павел Крылов выиграл, а он, Руслан Тихонов, остался ни с чем, хотя все доказательства указывали на виновность Крылова. Крылов был приближенным мэра и городской администрации. И с судьей они вместе по выходным в загородном клубе коньяк пили, пока Тихонов в бронежилете в составе спецгруппы спасал людей от террористов.

…А с Викой все было, как в сказке. Она работала на канале ведущей новостей. С Русланом они познакомились на банкете, который спецгруппе было приказано охранять, переодевшись в штатское. Взгляд ее карих глаз, мягкая улыбка – и Руслан даже не понял, как у него закрутился роман с популярной ведущей Викторией Гончар. Это было что-то внезапное, взрывное. Как воронка бешеного тайфуна, затягивающая окончательно и безвозвратно.

Как же он любил просыпаться по утрам в своей аскетической однокомнатной квартире, больше похожей на казарму, когда Вика, натянув на обнаженное тело его майку, готовила им нехитрый завтрак!…

Счастье длилось три месяца. Пока однажды их, целующихся в городском парке, не поймала камера какого-то блогера-любителя, и тот, желая славы, не выложил красивую картинку в новостную колонку популярной социальной сети.

Вика была до смерти напугана. «Ты не понимаешь… Крылов, он меня ни за что не простит… ни за что, Руслан… у него на меня виды. Он уволит меня…»

«Что значит, у него на тебя виды?!»

В тот день они дико поругались. У Руслана в голове не укладывалось, что Вика держится на рабочем месте только благодаря покровительству Крылова. Всплыло, что Крылов уже три месяца пытается добиться от нее благосклонности, а Вика юлит, потому что у нее роман с Русланом, но и отказываться от благосклонности магната не собирается. Ярость и отчаяние сжигали Тихонова изнутри. Магнат Крылов правил балом в городе, а он, Тихонов – всего лишь какой-то сотрудник группы специального назначения. Красивый мальчик с благородной профессией, в которого безумно влюбилась популярная ведущая Виктория Гончар.

После ссоры они не общались несколько дней. И вдруг Вика прислала ему сообщение: «Я сказала ему про нас. Мне нужен только ты, Руслан». Он не ответил: слишком сильно было задето его самолюбие. Слишком много дней Вика размышляла, что ей важнее – любовь, или покровительство Крылова.

А еще через день новостные каналы взорвались от диких сообщений. Тело Виктории Гончар было обнаружено в лесополосе, за двадцать километров от города. Изуродованное до неузнаваемости, оно с трудом было опознано родственниками. Кто-то неведомый продержал Вику в плену, медленно лишая ее жизни, а Руслан в это время строил из себя обиженного мальчика. Позвони он ей на два дня раньше, забей тревогу – и Вику можно было бы спасти!

От горя ему казалось, что он потерял рассудок. В голове не укладывалось, что глупый пост проклятого прыщавого блогера, пожелавшего славы, обернулся смертью Вики. Но кто так жестоко расправился с Викой за роман с красивым мальчиком Русланом? Конечно, же, отвергнутый покровитель и магнат Крылов. В этом не было никаких сомнений.

Тогда еще Руслан верил в правосудие. Глупец!.. Крылова полностью оправдали. К погибшей от руки жестокого маньяка популярной ведущей он не имел никакого отношения. А Тихонова после жуткого происшествия выкинули с работы. По приказу того же Крылова, который в очередной раз пил коньяк с местными воротилами в элитном загородном клубе.

Сломленный и отчаявшийся, Руслан пустился во все тяжкие. А потом дружок, тоже в прошлом боксер и темная лошадка, предложил ему заняться не очень законной, но очень прибыльной деятельностью – почти по профилю, на пылающих конфликтами территориях Северного Кавказа. И Тихонов согласился.

Он не раз мог погибнуть, но выжил. Вернулся в город через два года уже другим. Заматеревшим и черствым. Выкупил за бесценок умирающий ювелирный завод, и принялся за работу.

Сейчас, семь лет спустя, он мог собой гордиться. Процветающий бизнесмен Тихонов владел не только заводом ювелирных изделий и сетью модных магазинов по всей России, но и являлся спонсором и вице-президентом родной боксерской лиги, где в юности завоевывал свои первые титулы. В свои двадцать девять он был легко вхож в те же самые двери, что и Крылов. Он был моложе, сильнее и удачливее – фортуна оказалась на его стороне. С Крыловым они почти не пересекались. Его телестудия продолжала стряпать новости на местном уровне, и Тихонов вычеркнул из жизни воспоминания о своем трагическом прошлом. Возможно, Крылов действительно был не причем, а он, Руслан, сгоряча напридумывал то, чего и быть не могло.

Ничто не напоминало ему о Вике. А несколько минут назад все изменилось. Нерадивая Ира, принятая им на работу по слезной просьбе старой знакомой, не успев отработать и двух месяцев, уже в третий раз нарушила правила его компании. Но девушка! Та девушка Ксения, примеряющая сапожки, была очень похожа на Вику. В первый миг ему даже показалось, что он окунулся в прошлое. А потом эта бумажка, что выпала у нее из диплома.

Разорванная в клочья, сейчас она превратилась в шарики, которые Тихонов один за другим зашвыривал в ведро для офисного мусора.

«Эта будет только моей, – резко кольнуло в груди. – Моей, и ничьей больше. Вся, без остатка!».

– Аркадия Павловна! – позвал помощницу из отдела кадров он.

– Бегу, Руслан Георгиевич, – заторопилась в его кабинет пожилая женщина.

– Возьмите диплом, оформите Ксению на работу.

– Но…как же? Ксению без Ксении? Она убежала ведь…

– Прибежит обратно, – мрачно произнес Тихонов.

– Ну, уж… не знаю. Стоит ли, насильно? Когда вокруг столько претенденток вертится?

– Стоит.

– А если она не захочет?

– Захочет, – уверенно кивнул Тихонов и щелкнул сверкающей мышкой по экрану компьютера.

Глава 4

– В общем, так. Диплом твой я выужу завтра. Павловна тетка добрая, она его не выбросит, это точно, – тараторила Ирка сквозь грохочущую по ушам музыку от модного ди-джея. – А Тихонову скажу, что ты вообще не на собеседование пришла, а сапоги хотела мне продать, вот и оказалась у нас в отделе.

Я отхлебнула глоток третьего по счету бокала мартини «роуз» и согласно кивнула. Потому что мне проще заявить о потере диплома, чем вернуться в кабинет Иркиного олигарха. Не знаю, что на меня нашло, но при воспоминании о нем меня начинало трясти, и никакой мартини не помогал снять напряжение.

– Ксюха, ну, подумаешь, бумажку от Крылова порвал? Не бери в голову. Ты же сама говорила, что работа на телевидении тебе не светит, – продолжала тараторить горе-подруга.

– Диплом мне нужен завтра, – уперлась в нее колючим взглядом я.

– Будет завтра, клянусь! – ударила себя в грудь Ирка. – Идем лучше, потанцуем!

Опрокинула в себя почти половину порции мартини, и, пританцовывая в такт ритмам от ди-джея, двинулась на танцпол в своем неприлично коротком и облегающем тонкую фигуру платье.

Поразмыслив еще немного, я последовала за ней. В конце концов, диплом до завтра останется в кабинете генерального директора компании «АРТАМАС». А значит, поиски работы на время стопорятся. Отчего бы не потанцевать?

Мы с Ирой влились в толпу танцующих. Подогретые тремя порциями мартини, от души двигались в свете софитов, как вдруг в кармане моих джинсов завибрировал сотовый телефон.

Я взглянула на экран. Номер незнакомый. Но вдруг. Вдруг – это судьба и мне перезвонили из телестудии?

Ретировавшись в полумрак холла, где музыка орала не так громко, я ответила на звонок.

– Коренева Ксения Александровна? – раздался певучий женский голос в трубке.

– Она самая…

– Это помощница Павла Крылова. Вы прошли отбор, Ксения Александровна. Завтра в восемь часов утра ждем вас в студии для пробного эфира. Поздравляю.

– Хорошо… конечно…спасибо!

Сердце отчаянно забилось. Кровь прилила к щекам. Я прошла! Прошла самый важный в своей жизни отбор! Завтра утром на небосклоне загорится еще одна звездочка. Маленькая звездочка ведущей Ксении Кореневой! Получай, Тихонов! Будешь меня теперь по телевизору в своей приемной по утрам смотреть! А для кофе другую девушку на побегушках найди.

– За это надо выпить еще мартини! – радостно повисла у меня на шее Ирка. – Идем, закажем!

– Да, да…

Мартини плескалось в бокалах, а я не верила своему счастью. Меня будут показывать по телевизору! Папа и бабушка каждый вечер будут умиленно пускать слезу, и моей зарплаты наконец хватит на покрытие расходов. А еще – я куплю себе машину в кредит, как мечтала последние два года. И больше никогда не стану ездить на автобусе!

Я встала в пять часов утра. Жутко волновалась. Чуть не спалила любимую блузку, сто раз перекрашивала стрелки, но в семь пятьдесят стояла перед дверью телестудии. Кремовая шелковая блузка ручной работы с жемчужными пуговицами идеально сочеталась со стильной юбкой-карандаш чуть ниже колена, черные лаковые лодочки подчеркивали стройность моих ног, а сердце сладко сжималось в предвкушении счастья.

– Ксюшенька! Идеально выглядите, – потирая свои огромные ручищи, сладко пропел Крылов. – Давайте сначала пробный дубль, а потом, если все пройдет гладко, попробуем запустить в эфир.

Приветливая девушка-стилист с красивым именем Лика увлекла меня за собой. Мне накладывали настоящий грим.

– Камеры, они такие подлые, – весело болтала она. – Самую красивую ведущую при неправильно наложенном гриме и неудачном освещении камера может превратить в уродину… Поэтому на грим у нас уйдет много времени.

– Ясно…

– И вообще, первый раз вести прямой эфир жутко страшно, – продолжала тараторить Лика. – Всегда тщательно подбираешь цвет одежды, красивые тона… Хотя, знаешь, никому не интересно, что у тебя надето ниже пояса, если ты ведешь новости.

– Я в прошлый раз, когда говорила на камеру, жутко волновалась, – поделилась с ней своими чувствами я. – Удивительно, что я прошла отбор.

– Сейчас на тебя нацелятся целых восемь камер, – раздался веселый голос Крылова, и он сам появился в дверях гримерки с чашкой кофе в руках. – Но ты справишься, Ксюша. Интуиция никогда меня не подводила. Среди всех девушек только в тебе была та самая изюминка, которая способна разжечь интерес в зрителе.

– У меня было очень много соперниц, – вспомнила я. – Неужели ни в ком больше вы не нашли той же самой изюминки?

– Почему же? В обед придет еще одна девушка – Ангелина Гордеева. Посмотрим, кто из вас лучше справится с работой. Если все пройдет гладко, подпишем контракт с обеими.

Я лучезарно улыбнулась и позволила стилисту нанести пудру на мое лицо.

– Не молчи, Ксюша! Эфирное время очень дорогое. Молчать нельзя ни секунды! – после накладки грима руководил моим первым пробным эфиром Крылов.

– Смотри на экраны-суфлеры, Ксюша! Там вся информация, которую просто с выражением надо прочитать!

К девяти часам утра мы отсняли две пробы, и он остался доволен.

– Ты просто создана для камер, Ксения, – с придыханием говорил мой новый начальник, и я ему верила.

Я вообще была в ударе. Щеки под слоем грима пылали, глаза горели лихорадочным блеском.

– Так, теперь соберись и расскажи про котиков, которых спасли сердобольные старушки. Это пойдет в вечерних новостях, попробуем отснять сейчас…

– Хорошо, – с готовностью повернулась лицом к камерам я.

Да, это был мой звездный час! Мое личное счастье, самое огромное из всех!

– Очень интересную находку обнаружили сегодня утром у своего подъезда жители улицы Красных Зорь, – уверенно начала считывать текст я.

Внезапно двери телестудии распахнулись. Я подняла глаза, и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Весь дверной проем заняла внушительная фигура Тихонова. Он снова был в красивом костюме. Теперь это был светлый костюм, который идеально сочетался с голубой рубашкой и серым галстуком. Но его зловещий взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Что ты здесь забыл, Руслан Георгиевич?! – вскинулся Крылов. – Не видишь, мы работаем?

Вчерашний Иркин олигарх уверенно вошел в комнату и отодвинул одного из операторов. За ним следом бронетанками последовали двое громил в таких же идеальных костюмах. Я сразу поняла, что это охрана, и отчего-то язык прилип к нёбу.

– Ксения, я не понял, почему вас еще нет на рабочем месте?! – впившись в меня колким ледяным взглядом серых глаз, прорычал он. – Где мой кофе?! Мой утренний кофе должен быть в кабинете в девять часов утра ровно! Уже девять двадцать пять, и я совершенно не понимаю, чем вы здесь занимаетесь?!

– Я не … – начала, было, я, но мне опять никто не дал договорить.

Олигарх подошел вплотную к Крылову и впился своими ручищами в ворот его пиджака.

– Запомни, Паша: это – моя секретарша. Моя, ясно тебе?! Если коснешься ее хоть раз, я твою студию с землей сравняю!

И тут же отшвырнул невысокого Крылова в сторону с такой силой, что тот впечатался в стену. А следом, как ни в чем не бывало, коротким кивком указал охранникам на меня. Те, недолго думая, сорвали с меня микрофон и поволокли к выходу.

– Отпустите! Немедленно отпустите, слышите?! – брыкаясь и пинаясь, визжала я, и красивые жемчужные пуговицы разлетались по сторонам. – Не смейте меня касаться!

– Куда ее, босс? – повернулся тот, что справа, к монстру-олигарху.

– В машину, – махнул рукой тот. – Я вас догоню.

Это было чудовищно. В тот момент, когда меня запихивали в машину два огромных охранника, проспект был полон людей. И никто! никто из них не остановился. Все бежали мимо, подгоняемые осенним ветром, и делали вид, что их это не касается. Что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Дверцы роскошного внедорожника захлопнулись, и я оказалась в ловушке. Второй раз за сутки я осознала, что страдаю клаустрофобией. Я задыхалась на заднем сиденье машины, в которой на автоматический замок закрылись дверцы. Теперь я ни капли не сомневалась в сущности Тихонова – это был переодетый в роскошный костюм матерый преступник с красивым лицом.

Вскоре два охранника зажали меня между собой, а Тихонов сел рядом с водителем на переднее сидение.

– В офис, – бросив мне на колени коричневую курточку и сумочку, коротко приказал он.

Мощный внедорожник сорвался с места.

Глава 5

– Эй! – задыхаясь от подкатившей к горлу паники, я попыталась заговорить с невменяемым психопатом-олигархом. – Если это похищение, то очень невыгодное! Мой отец – преподаватель в академии, там платят жалкие гроши. И живем мы в старой хрущевской квартире! Да и зачем вам выкуп? У вас все есть!

– Тебя никто не собирается похищать, – поморщился Тихонов. – Но мне кажется, вчера мы все обсудили. Ты даже диплом оставила у нас в приемной. И трудовую книжку на тебя уже завели. К чему весь этот цирк с телевидением?

– Цирк?! – я ошеломленно взглянула на его широкую спину. – Это как посмотреть, кто устроил цирк!

– Я лишь забрал то, что принадлежит мне, – грубо оборвал меня монстр. – Ничего личного.

– О, да у вас прямо конкурентная борьба за кадры, как я посмотрю, – немного осмелев, язвительно ухмыльнулась я. И даже выпятила грудь вперед, придерживая рукой расстегивающуюся из-за отсутствия нескольких пуговиц шелковую блузку.

– Верно мыслишь, Ксения. Красные дипломы на дороге не валяются, – холодно усмехнулся в переднего сиденья олигарх и подсунул мне под нос папку с документами.

– Что это? – насторожилась я.

– Трудовой договор.

– Где подвох?

– Подвох? Нигде. Мои юристы всегда очень четко работают.

Понимая, что из машины мне не выбраться, я начала читать контракт. «Ничего, посижу здесь час, другой… У Тихонова же должны быть назначены на сегодня какие-нибудь деловые встречи? Ему надоест ждать, и он уйдет», – мелькали в моей голове спасительные мысли. Глаз зацепился за графу «Зарплата», и я замерла. Пятьдесят тысяч, плюс премиальные. Пятьдесят тысяч, мать его, за два кусочка сахара рядом с чашечкой кофе в девять часов утра!

На предприятии по пошиву постельного белья обещали пятнадцать. Без всяких премиальных.

Сердце бешено заколотилось. Мозг начал прикидывать, что если жить скромно, то машину я смогу выплатить за год. На телестудию обратно меня вряд ли пустят, мое место достанется прекрасной девушке с именем Ангелина.

– Премиальные выплачиваются раз в квартал, – прорезал воцарившуюся тишину резкий голос Тихонова. – Они равны сумме заработной платы.

Я растерянно подняла глаза на своего работодателя. То есть, раз в три месяца я буду получать почти сто тысяч? Ничего себе…

– А в чем заключаются мои обязанности?

– Обсудим на месте, – отмахнулся Тихонов, и впереди показался въезд в подземную парковку прекрасного делового центра, из которого еще недавно я бежала сломя голову.

– Предупреждаю сразу – интимные услуги я вам оказывать не собираюсь! – едва поспевая за ним в полумраке подземной парковки, размахивала договором я. – У меня приличное воспитание!

– Девушки с приличным воспитанием на конкурсы красоты не ходят, – резко остановившись, повернулся ко мне Тихонов.

– Девушки с приличным воспитанием там не побеждают! – возмущенно перебила его я. – А в финал можно выйти и без спонсора!

– Если ты такая приличная, Ксения, то зачем полетела в цепкие лапы Крылова? Как ночной мотылек на свет раскаленной лампы, честное слово! Знаешь, что происходит с мотыльками? Они обжигаются и гибнут. Там же, в лампе.

– А в вашей приемной, значит, не гибнут?

Наши глаза встретились. Колючий и ледяной взгляд его серых глаз прожигал меня насквозь. Мне показалось, что от возникшего между нами напряжения искрится воздух. Как будто я задела в его душе очень болезненную струну. Пренебрегая его великодушием и отказываясь от должности в угоду телестудии, совершила какой-то страшный маневр, по силе равный действию разрывной гранаты. Я просто вырвала из нее чеку, и сейчас она взорвется прямо у меня в руках.

– Нет, не гибнут, – неожиданно спокойно ответил Тихонов. Повернувшись ко мне спиной, он широкими шагами зашагал ко входу в здание.

Я опасливо оглянулась на темнеющий вдалеке выход.

«Бежать отсюда, бежать, как можно скорее!» – вскричало мое подсознание. Я уже сделала шаг в противоположную сторону, но два охранника Тихонова уверенно двинулись мне навстречу.

Прижимая к груди курточку и договор, я бросилась следом за олиграхом.

В лифте мы ехали вдвоем, уже молча. Моя красивая кремовая блузка с жемчужными пуговицами была безнадежно помята и наполовину не застегивалась, идеально уложенные волосы растрепались, а руки противно подрагивали.

«Что ему от меня нужно? – уставившись в пол, размышляла я. – За три дня его приемную посетило почти пятьдесят красивых девушек, а он вцепился в мою кандидатуру. И вообще, как он узнал, что я нахожусь в телестудии?»

«Ирка!» – мелькнула догадка в подсознании. Спалить меня могла только горе-подруга. Неужели ему так важно, чтобы я делала кофе в девять утра, что он и ее прижал к стене? А что еще он от меня потребует после кофе? Ведь такие большие зарплаты не платят просто так.

Лампочка загорелась цифрой девять и двери лифта распахнулись. Вскоре мы с Тихоновым оказались в той самой приемной, из которой я бежала накануне. Только теперь никакой доброй Павловны здесь не было. Мы остались один на один. Даже огромный экран с рекламой на стене не работал.

– Ваши люди порвали мою блузку, – остановившись перед входом в его личный кабинет, перешла в наступление я. – Неужели вы думаете, что после этого я буду у вас работать?

Тихонов окинул меня тяжелым взглядом и достал из кармана пиджака сотовый телефон.

– Катерина, спуститесь в центральный универмаг, приобретите там шелковую блузку сорок второго размера и немедленно зайдите в мой кабинет! – продолжая смотреть на меня, без приветствия рыкнул он. – Женскую, конечно. Пастельных тонов, да. За счет корпоративной карты, да.

Потом выключил связь и повернулся ко мне.

– Я жду кофе, Ксения. Кофе должен быть у меня в кабинете ровно в девять часов утра. Всегда! Сейчас девять сорок. Чтобы это было первый и последний раз!

– Я еще не пописала контракт. И моя блузка порвана из-за действий ваших неадекватных сотрудников! Знаете, наверное, я лучше пойду в полицию и напишу заявление о нападении.

– Не в моем случае, – с усмешкой взглянул на меня Тихонов. – Полиция вам не поможет.

Я с досадой сглотнула ком в горле и растерянно посмотрела на него. Пальцы, сжимавщие смятую и порванную ткань блузки, противно задрожали.

– Блузку принесут через двадцать минут. Подпишите документы и приступайте к выполнению своих обязанностей, – уже спокойнее произнес он.

Ага, мы внезапно перешли на «вы». Очень странный переход после грубого «ты».

– И какие я должна выполнять обязанности?

– Составлять мое расписание. Если нужно, сопровождать меня на деловые встречи. Приносить документы на подпись. А для начала ознакомиться с деятельностью ювелирного завода.

Он подошел к стеллажу и извлек оттуда пухлую папку с документами. Шумно положил ее на стол рядом с компьютером и посмотрел на меня.

– Надеюсь, красный диплом не куплен, а заработан собственным умом, и этих знаний хватит, чтобы осилить нехитрую работу секретаря.

– Я не стану подписывать договор, – сглотнув оскорбление, прошептала я пересохшими от напряжения губами. – Вы не имеете права меня заставлять. Вы только что лишили меня самой сокровенной мечты! Неужели вы думаете, что после этого я подпишу контракт, обязывающий меня мыть вам чашки для кофе?

– Расслабься, Ксения. На телевидение тебя больше не возьмут. В нашем городе точно. Поверь, я об этом позабочусь. В полицию обращаться бесполезно. Они все повернут в мою пользу. А вот такую хорошую зарплату, как в «АРТАМАСЕ», тебе нигде больше не получить. Лечение дорого стоит. Рекомендую очень хорошо подумать, прежде чем еще раз хлопнуть дверью. Больше я тебя возвращать не стану.

Снова «ты»? Очень интересный переход.

– Какое лечение? – опешила я. – Мне доктор не требуется.

– Не тебе, а твоему отцу.

– Моему отцу? Нет, что вы. Он здоров, – я ошеломленно уставилась на Тихонова.

– Как здоров, Ксения?! Он уже второй год борется с раком! Две недели назад ему делали химиотерапию.

Его слова о моем отце ударили по голове, словно обухом.

К горлу подкатился ком.

– Нет, нет… вы… вы все выдумываете! Две недели назад папа ездил в гости к сестре! У него отпуск был, вот он и поехал в Екатеринбург! Потому что давно у нее не был! Я бы знала, если бы он болел! С папой все в порядке!

– Вот, черт… – выругался Тихонов и провел рукой по своим русым волосам. – Они что, не сказали тебе?

– Это все бред! Откуда вы вообще знаете что-то про меня и мою семью?

– Элементарно навел справки вчера вечером. Нельзя же брать на работу человека, не проверив его данные…

Некоторое время мы смотрели друг на друга – я, исполненным ярости и отчаяния взглядом, и он – слегка растерянным от того, что сообщил мне то, чего я не должна была знать.

– Блузка, Руслан Георгиевич! – распахнувшаяся дверь и звонкий голос румяной Катерины, которая тут же осеклась, заметив изъяны на моей одежде, заставил меня вздрогнуть.

Сиреневый пакет из самого модного магазина в центральном универмаге заставил осознать, что я стою перед незнакомой девушкой в порванной блузке.

– Спасибо! Вы свободны, Катя.

Резкий и грубый голос Тихонова заставил ее побледнеть. Оставив пакет на столе, она быстро ретировалась из приемной.

Прекрасно! Теперь сплетен не оберешься. Быстрый взгляд Катерины, жадный и любопытный, кричал о том, что сейчас она разнесет по всем отделам новость о порванной блузке новой секретарши генерального директора. А вот, о том, из-за чего блузка была порвана, по незнанию весь обиженный состав компании по незнанию будет фантазировать с особым отчаянием и злостью.

– Дамская комната находится слева. Переоденься и приступай к своим обязанностям.

Я медленно подняла на него глаза.

– Мой папа действительно болен, или вы решили меня разыграть?

– Для чего мне разыгрывать тебя? – оскорблено передернул мощными плечами Тихонов. – Можешь сама у него спросить сегодня вечером. А сейчас переоденься и принеси, мне, наконец, кофе.

Несколько мгновений я раздумывала. Потом все же взяла пакет и быстро вышла из приемной.

«Может, уйти?.. – шумели мысли в моей голове. – Пока он ждет кофе, просто смыться из этого здания, и все…»

Но папа! Я так не ожидала подвоха с этой стороны, что была окончательно раздавлена. Химиотерапия означала одно – дело плохо. Мог ли он скрывать от меня и бабушки свою болезнь?

«Да кого я обманываю? Конечно, мог», – застегивая пуговицы на нежной шелковой блузке цвета «капучино», размышляла я.

Взгляд упал на ценник, и я вздрогнула: блузка стоила почти целую зарплату на предприятии по пошиву постельного белья.

Если папа болен, где мы возьмем деньги на лечение? Я слышала, что лечение рака стоит очень дорого. И нет гарантии, что болезнь будет побеждена.

Будто во сне, я вернулась в приемную. Включила кофемашину, сделала кофе точно так, как меня научила сердобольная Павловна, поставила чашку на серебряный поднос и робко постучала в дверь личного кабинета Тихонова.

– Наконец-то! – раздался из-за двери его резкий голос, от которого у меня снова неприятно заныли виски.

Я открыла дверь и робко вошла.

– Отлично выглядишь, – оторвавшись от экрана компьютера, одними уголками губ улыбнулся мне Тихонов. И пронзил взглядом, в котором отразилось что-то… что-то едва уловимое, но очень личное. – Подпиши трудовой договор, Вика. И приступай к работе. Вашу семью ждут очень серьезные испытания. Деньги пригодятся.

Я поставила рядом с ним чашку кофе и вдруг замерла. Вика? Он назвал меня другим именем?

– Меня зовут Ксения, – поправила его я.

– А я как сказал?

– Вика.

– Прости, нечаянно оговорился, – улыбнулся он, но в глазах мелькнула едва заметная горечь. – Вот бумаги, подпиши договор.

Я взяла у него ручку и опасливо посмотрела на прыгающие перед глазами буквы. Мне не нравилось это «ты». Оно было слишком…слишком личным для первого знакомства.

– Почему я? – против воли вырвался из груди вопрос.

Тихонов окинул меня задумчивым взглядом.

– Скажем, я редко меняю сотрудников. Маша ушла, и мне нужна достойная помощница. Ты идеально подходишь по всем требованиям.

– Неужели среди такого большого количества желающих не нашлось еще одной подходящей кандидатуры?

– Нет. Ни одной.

Я вздохнула и быстро подписала договор.

– Ну, вот, другое дело, – Тихонов довольно откинулся в кресле. – Можешь идти, Ксения. Сделай себе кофе и немного отдохни. Слишком напряженное утро у нас выдалось. В полдень приедет Маша. Принимай у нее потихоньку дела.

– Ладно.

Я кивнула и вышла из его кабинета.

В голове шумело. В висках пульсировала такая боль, что темнело в глазах. Папа болен, а я узнаю об этом от странного олигарха, который вцепился в меня мертвой хваткой, потому что ему нужна новая Маша. Только если ему нужна Маша, почему он назвал меня Викой? И про папу сказал… К горлу подкатил комок. Рак не лечится. А что, если…если папа умрет?

Эта мысль окончательно выбила меня из колеи. Внутри все обмерло от страха. Схватив в руки свой айфон, я принялась набирать номер отца. Потом вспомнила, что в десять часов утра у него пара. Он не берет трубку, когда читает лекции в академии.

Позвонила бабушка. Сама. Видимо, почувствовала мою нервозность.

– Ксюша, ну, как первый эфир? Знаешь, у меня сердце не на месте. Все кажется, может, не нужна тебе эта работа на телевидении?

– У меня теперь другая работа, ба. Нет никакого телевидения.

– Какая такая другая работа? – насторожилась она.

– Не очень обременяющая, но щедро оплачиваемая. Иру помнишь?

– Эту вертихвостку? Конечно, помню! Девушка-беда, а не подруга! Того и гляди, вляпаешься с ней в очередную нехорошую историю!

Ух, как бабуля права… но ничего не поделаешь, договор на год я уже подписала.

– Ира позвала меня в свою компанию.

– К этим ювелирщикам, что ли? Да там одни бандиты работают, Ксюша! Что тебе делать среди них?

– У них хотя бы зарплаты платят, – вздохнула я.

– И кем ты туда устроилась?

– Финансовым аналитиком, – солгала, даже не моргнув. «Анализировать чашки кофе по утрам», – тут же добавила про себя с ядовитым сарказмом.

– Ого… И, что, тебя взяли? Без опыта работы? – дотошно допытывала меня бабуля.

– Да. На испытательный срок. Как сказал их генеральный, красные дипломы на дороге не валяются.

– Не нравится мне все это, Ксюша.

А как мне не нравится, бабуленька… если бы ты знала!

– Ба… скажи, с папой все в порядке? – желая как можно быстрее перевести тему в безопасное русло, спросила я.

– А что не в порядке?

– Нам тут из поликлиники звонили…на домашний телефон… – снова придумала ерунду я.

– И… что?

– Скажи, ты знаешь, что у него не все в порядке?

– Значит, сказали тебе, сволочи… – тихо проговорила она. – Какого черта, спрашивается!

Внутри что-то оборвалось и гулко ухнуло вниз. Значит, правда все про папу.

– У него рак, да? – едва слышно прошептала я.

– Рак, Ксюшенька… и опухоль неоперабельная. Врачи сказали, нельзя ничего сделать. Слишком поздно мы спохватились. Она в таком месте, что кровотечение потом не остановишь.

– И что же…теперь делать?

– Ничего. Жить дальше, пока возможно.

Я уронила телефон себе на колени и закрыла лицо руками. Все внутри сжалось, скомкалось в один жуткий комок, и теперь уже не было никакой возможности разжать себя обратно.