Юлия Анатольевна Нифонтова
Осколки матриархата
Решать всё равно придётся!
Да скорость уже не та.
Дымком сигаретным вьётся
Спасительная пустота…
***
Вещал эстет жеманный, белокурый,
Сверкая свежим пирсингом в губе,
Что гады мужики, что бабы дуры,
А счастье только в творческом труде.
Кусочек странной бытности богемной,
Где все по кругу, только ты ни с кем.
В предчувствии погибели Вселенной
Надрывное веселье – «нет проблем!»
В дыму, истерике, безделье, алкоголе
Катился век безумный под уклон.
А где-то есть непаханое поле!
А где-то неразгруженный вагон!
***
Моя смерть ездит в чёрной машине,
с голубым огоньком…
Борис Гребенщиков
В стране удивительной вечная ночь.
Мерцают огни, и клокочет эстрада.
Здесь скорость другая, и бешено прочь
Уносит секунды с собой автострада.
В огромной машине, похожей на танк,
Он мчится по улицам чёрным и гулким.
Вы слышали, где-то ограбили банк?
Кого-то пришили в каком-то проулке?..
В краплёной колоде козырный король.
Он в кожаной куртке из чёрной пантеры.
В его ресторане его алкоголь
Его посетители хлещут без меры.
В лукавом прищуре опасная страсть.
За дымным стеклом и дрожу, и тоскую.
И как угораздило только попасть
В историю эту реально крутую?
Не бойся, я буду молчать, визави,*
Что стал уязвим, как в толпе без одежды,
Заложником «чисто-конкретной» любви,
Мальчишеской, искренней и безнадежной.
______________________________________________________
* Визави (vis-à-vis) – лицо, сидящее напротив (франц.)
ПАРИЖ
Увидеть Париж и умереть!..
– Bonjour! Bonjour! Comment ca va?*
Четыре поцелуя.
Безостановочно слова
Журчат, и в них тону я.
А здесь шампанское с утра,
И кофе даже на ночь,
И жизнь – не жизнь, а лишь игра.
Упёртый русский завуч –
Я здесь чужая. Я не я.
В щеках, как после пыток,
Под кожей ползает змея
От деланных улыбок.
А здесь отсутствует час пик,
В автобусах – свобода.
Париж похож на Мозамбик
От чёрного народа.
А здесь никак не разобрать,
Когда зима и лето.
Поверь, не стоит умирать,
Увидев город этот.
_______________________________________________
* Добрый день! Добрый день! Как дела? (франц.)
***
В Европе расслаблены мышцы лица
У всех, а не только у даунов.
Аперитив. «Tres joli!»* – без конца.
Крабы, оливки, сауны.
Никто не бунтует, запоем не пьёт.
Лишь устрицы выглядят жутко
Да плесени белой на сыре налёт.
А я-то надеялась: шутка.
Цветом топлёного молока
Домики, как пирожные.
И от французского языка
Тронуться точно можно.
Вилку держу теперь в левой руке,
Хотя без особой сноровки.
Счастье мелеет, подобно реке,
От передозировки.
________________________________
* Очень мило! (франц.)
***
Родина моя – моя родинка,
Ты навек со мной. Ты навек со мной.
От кровей дворян – благородинка,
От корней крестьян – непокой.
Замурованы, разворованы,
С замороченной головой.
Только красный свет на все стороны –
Нам сподручнее на него.
Что ни ветер здесь, то всегда норд-вест.
С самой осени лета ждут
Города мои – города невест.
Только к храму дороги тут.
III. СЕЗОНЫ ЛЮБВИ
***
Листва устала быть зелёной
И по-осеннему дрожит.
На плитах улиц раскалённых
Лучей затуплены ножи.
Всё тоньше кружевные кроны.
Загар не красит больше скул.
Устал мой ангел быть влюблённым
И по-осеннему вздохнул.
И, как молитвы, в иступленьи
Все летние стихи зубря,
Уже маячит в каждой тени
Унылый призрак сентября.
***
Просто лета песня спета.
Не воротишь в горло звук.
Тёмный парк до света где-то
Заплетает ветви рук.
Нет пороков у пророков –
Нечем зеркалу пенять!
Односложно, однобоко
Одиноких не понять.
Стих тихонько затухает,
Как на сердце маята.
Убывает. Убивает
Глаз бездонных пустота.
Под дождём, под старой аркой
Ночь за пазухой согрей.
Подождём с тобой подарков
От других календарей.
Неужели так бывает –
Смяла всмятку суета?
На коленях сын страдает:
Микеланджело «Пьета».
***
Стою под твоим окном,
Как в очереди за светом.
Я в плане твоём запасном –
Понятно по всем приметам.
Лунатики мы с дождём.
Друг друга не замечаем.
Я словно во льду, а он
Клокочет горячим чаем.
Я взглядом твоим – гвоздём
Прибита к своей судьбине.
Мы плачем вдвоём с дождём,
И всё о тебе – скотине.
***
И перед всеми я без разбора
Бисер мечу, мечу…
И подставляю я слишком скоро
Шею мечу.
И отдаю безо всякого боя
Жизни права, права.
Спор никогда не начну с тобою,
Если права.
Противоречия все запрячу
На дно души, души.
Не горяча. Не жива. Не зряча.
Крепче души.
Но лишь в речах о себе, и только,
Буду смела, смела.
В грязь со стола апельсина дольку
Осень смела…
ОКТЯБРЬ
Ветки-плётки хлещут в окна
Всё с размаху об стекло.
Листья-лодки в лужах мокнут.
Отлетело… Отцвело…
Перерезал неба небыль
Нотный стан из проводов.
Никогда счастливым не был
Этот месяц чёрных вдов.
Поцелуев мятных метки
На заплаканном лице,
Кисло-сладкие ранетки
В стылой луже на крыльце.
И следит неотвратимо
Из глубин холодной тьмы
Сквозь седые космы дыма
Беспощадный взгляд зимы.
***
Поскорей бы ноябрь, поскорей бы застыла земля
И спасительный снег разрешил бы усталое бремя.
У причала во льдах затонула мечта корабля.
Жизнь моя переходит на самое зимнее время.
Из корявых обломков, осколков потерянных лет
Эта груда огромная ржавого металлолома.
Горя нет. Счастья нет. Лишь причудливый дым сигарет.
Тренирована воля, как потные мышцы Сталлоне.
***
Зима больна простой простудой.
В делах простой и непротык.
Прости, я больше так не буду!
И так не будешь больше ты.
Как память вспышками будила
В крови ядрёный «спотыкач»,
Обида била, в точку била,
Хоть разорвись и в голос плачь.
Что столько лет внутри саднило,
Осело пеною пивной.
Всё это было, точно было
Не с нами и в стране иной.
Пройдёт проклятая простуда.
Пройдёт зима. И мы пройдём.
Из запредельного – оттуда
Прольёмся маленьким дождём.
СНЕГОПАД
Небо теряет своё оперение,
Тихо на землю текут облака,
Необъяснимое духа парение
В мире из сахара и молока.
Двое на лавочке – скрипка и мальчик.
До потрясения их изумил –
Город пушистый на лапах кошачьих,
Мягко скользящий по краю зимы.
Опустошением после скандала,
Освобождение – камень с души.
Всё успокоилось, всё замолчало,
Манной небесною припорошив.
Только встряхнул кто-то шарик стеклянный,
И закружило, завьюжило вновь.
Мокрого парка дубы-великаны
И созерцательность ростом с любовь.
Миром и миррой – умиротворением,
Сонным эфиром наполнена плоть.
Вовсе не здесь, а в другом измерении
Лавочка, скрипка, скрипач и Господь.
ПРЕДНОВОГОДНЕЕ
Наталье Николенко
Пахнет воздух, чист и хрупок,
Накрахмаленным бельём.
Снег сухариками хрумкал,
Порастала боль быльём.
Апельсином новогодним
Светит солнце сквозь туман,
Снова Николай-угодник
Примеряет свой кафтан.
Детства сказочные игры,
