Йорданка Величкова
(Не)реальная любовь

Глава 5

Ha следующий день после работы я решила попробовать как-то вытряхнуть недовольство из себя, еще не привыкшей к неприрученным школьникам.

Антон уехал на несколько дней на конференцию в Воронеж, а я осталась с ребенком. Когда забирала Егора из детского сада, появилась мысль: почему бы, вместо того чтобы идти домой и заниматься скучной хозяйственной работой, не зайти к моим любимым тете Лине и дяде Мирославу? Их подъезд в карамельно-белых оттенках только предстал перед моим воображением, и вот я уже счастлива! Нас отделяли несколько кварталов от их дома, час пик уже прошел, и моя машина уверенно помчалась по проспекту.

Входная дверь была незаперта, и я решила не звонить, пусть это будет наш с Егором маленький сюрприз!

Я слегка приоткрыла дверь и быстро проскользнула внутрь, но неожиданно ноги Егора запутались в каком-то непонятно почему валяющемся кабеле. Впрочем, я хорошо знала о хозяйственных привычках дяди и тети, и это меня ничуть не удивило.

– Мирек, быстро, в доме кто-то есть! Я сказала, быстро! Зря я, что ли, за болгарина замуж выходила? – до меня доносился напряженный голос тети. – Куда делся твой южный темперамент, паренек?! Быстрее, быстрее!

– Не беспокойся, дорогая! – дядин голос звучал более чем спокойно. – Все будет отлично! Уже запускаю!

Бедные мы с Егором, несчастные. Последнее, что мы увидели, была какая-то прочная сеть, развернувшаяся прямо из потолка и упавшая у входа на нас, ничего не подозревающих.

– А-а-а! На помощь, мамочка! – до меня доносились нечленораздельные вопли моего напуганного до смерти ребенка.

Но так как я сама застряла в чем-то вроде индейской ловушки, мое сознание все никак не могло поверить в то, что с нами случилось. Все произошло с молниеносной скоростью, и это мешало мне адекватно среагировать… А я так надеялась, что смогу немного отдохнуть у тети и дяди после напряженного дня с чужими непослушными детьми!

– А-а-а! А-а-а! – ужасающие крики ребенка доносились до меня, и мое сердце разрывалось от беспомощной злости от того, что я сейчас не способна ничем ему помочь.

Ведь я сама поймана, как маленькая рыбка в сетку!

– Лина, это же наши! – послышался откуда-то растерянный бас дяди Мирослава. – Не надо запускать вторую сеть!

Но, к сожалению, было уже поздно!

И вторая сеть, еще страшнее, чем предыдущая, свалилась на наши как будто смирившиеся со своей судьбою тела.

– А-а-а-а! У-у-у-у! О-о-о-о! – ребенок неистово орал, рыдал и выл одновременно, и его неудержимые безутешные вопли переплелись с моим яростным голосом.

– Тетя, дядя!!! Что у вас с головой? Это же я, ваша племянница София!

Вытаращив изумленные глаза, тетя сразу прибежала на помощь.

А дядя Мирослав бросился к ней и прожужжал ей в ухо:

– Я тебя предупреждал! Я тебя предупреждал! Ты меня не слушала!!!

– Дорогие, простите нас! – с раскаянием и умилением тетя стала обнимать меня и ребенка.

– Ладно, – пожав плечами ответила я.

Но Егор был непреклонен.

– Я вас не площу! – продолжал рыдать он. – У меня все болит! Когда папа велнется, я все ему ласкажу!

– Дорогой, пожалуйста, не надо! – голоса тети и дяди звучали жалобно и умоляющее. – У дяди Мирослава новое изобретение!

– У болгал всегда новые изоблетения… но они лед-ко удачно подходят для жизни.

Услышав уличающие слова, прозвучавшие как будто из уст взрослого человека, а не маленького ребенка, тетя на несколько минут потемнела лицом. Но затем она вспомнила об этикете и о том, что их семья нечаянно сделала с несчастной своей племянницей и ее неокрепшим ребенком, и доброе расположение снова вернулось на ее физиономию.

– Не надо так считать, дорогой, ты еще маленький и поэтому не знаешь, что изобретатель болгарского происхождения создал персональный компьютер. Вы ничего не слышали про Джона Атанасова?

Мы с сыном только заморгали.

– И кстати, у дяди Мирека в этот раз заказ от немецкого концерна, производящего антибраконьерное оборудование, – продолжала объяснять тетя. – Охранные системы для домов не подходят для заповедников, где живут редкие животные. А оказывается, есть много людей, которые любят браконьерствовать.

– Я многие твои слова не понял, бабушка… Но я очень селдитый! – искренне сообщил мой мальчик. – А голова так болит! Ай, ай, ай! Мам, там шишка, да?!

– Прости, прости меня, мой сладкий! – голос тети звучал еще настойчивее.

Насупив губки, Егор выдал приговор:

– Я подумаю. Вот и все!

Почти с ужасом я всмотрелась в набухшую шишку на голове сына. Если бы это было возможно, я бы тщательно рассмотрела и свою голову. Но сделать это без помощи зеркала можно было, только если бы я умела показывать фокусы, а мне, к сожалению, пока не удалось пообщаться с Дэвидом Копперфильдом, лишь только заочно с Джоном Атанасовым познакомилась благодаря своему дяде.

– Итак, дорогая, как дела в школе? – все более-менее утихомирилось, и тетя Лина поспешила поменять тему разговора. – Детки в каких классах?

– Я преподаю в пятом, шестом и десятом.

– М-да, м-да… Не знаю, что сказала бы твоя мама, наверное, стоит ей сегодня позвонить, но я сначала хотела проконсультироваться с тобой, – тетя коварно мне подмигнула. – Ты такая… как сказать… особенная. Попробуй лучше другую профессию.

– Чем я особенная?! Тем, что у меня почти отличный диплом?!

– Нет, дорогая, ты разочаруешься, но нет! Есть много других с такими же почти отличными дипломами, как у тебя, – тетя усмехнулась. – Ты отличаешься другим. Всмотрись глубоко в свое сердце и хорошо подумай: за исключением обычных дел, доставляющих радость женщинам, что тебе больше всего нравится делать?

– Да… я не знаю.

На несколько минут мое сознание заметалось, забилось в странной пустоте, беспрерывно спрашивая, что имела в виду моя любимая тетя, которая сегодня успела меня удивить не только разбросанными по квартире сетями, но и своими умозаключениями.

– Раскрой свою душу и найди то, к чему твоя душа больше всего тянется!

Никогда раньше мои глаза не изучали родную тетю так долго. Что вдруг стряслось, что тете Лине приспичило так анализировать меня?! Вообще-то я терпеть не могла, когда кто-то кроме Антона занимался изучением загадочности моей души…

«А вдруг эти школьники и само учительство не для меня?»

– Лина, Лина, быстро! Мне звонят из Германии, из концерна! А ты знаешь – мой немецкий ни к черту! – взволнованно прервал наш разговор дядя.

– Извини, дорогая. Мы поговорим о твоей работе в другой раз!

Я закрыла глаза.

В этот раз я была довольна, что так случилось. Я пока что сама была не в состоянии разобраться с моими внутренними ощущениями, эмоциями и стремлениями, которые качались как маятник – ту в одну, ту в противоположную сторону.

Но уже в этот момент мне удалось осознать: нам – семейным женщинам – карьера не всегда была нужна. Больше необходимости в создании семейного уюта, где все члены семьи – дети, муж и я сама – чувствовали бы себя счастливыми.

Тетя Лина разговаривала с немецким консультантом, но дядя Мирек не спешил возвращаться к ней, а забормотал себе под нос:

– Деточка, запомни…

– Я особенная? – предположила я со смехом.

Он посмотрел на меня настолько строго, насколько это было возможно для его доброй души.

Дядя, видимо, не поддерживал мнение своей жены, то есть моей тети, о нестандартности и особенности своей племянницы и, совершенно не обратив внимания на мой комментарий, непреклонно выдал:

– Надо заманить этих школьников чем-то интригующим, например… Не знаю… Вспомни, почему ты сама решила изучать французский?

– Хочешь сказать, надо найти какую-то интересную зацепку и хоть немного вернуть им желание учиться? – я задумалась. – Знаешь, что-то похожее несколько дней назад Антон мне тоже говорил.

Я по-настоящему напрягла мозги в поиске правильного решения.

«А вдруг это поможет?»

Сейчас мысли о моих вероятных, но пока нераскрытых способностях улетели в розовую даль, но, как ни странно, я не ощущала ни разочарования, ни недовольства.

Глава 6

Муж вернулся из Воронежа, но уехал на работу совсем рано утром, чтобы отчитаться о командировке. Мне нужно было отвести ребенка в детский садик.

Егору не хотелось вставать рано, и в течение несколько минут он выражал недовольство не только своими насупленными губками и раздосадованным взором, но и нытьем, продолжающимся несколько, как мне казалось, бесконечных минут. Мне самой было очень жалко его! Так жалко, что я думала, что этими неизменными утренними подъемами я чуточку калечу его детство, делая его менее счастливым. Чтобы ребенок чувствовал себя счастливым в будущем, неимоверно важно, каково его детство! Но в этот раз я сильно растрясла голову, словно стараясь забросить разбуженные тревожностью мысли далеко-далеко и таким способом запретить себе поддаваться им.

Я знала: когда Антона нет дома, сыну еще сложнее подниматься в садик. Может, потому что он интуитивно ощущал, что мне самой почти невыносимо вставать рано утром, делать обоим завтрак, умывать, одевать и обувать себя и его. И в конце концов, спешно заводя машину, направляться к садику…

– Мам, я не буду сегодня в садик, лано?

– Нет, не ладно. Ты будешь. У мамы работа.

– Какая лабота?

– Ты не понял, что я уже начала работать? Я учу детей французскому языку в школе недалеко от твоего садика.

– У-у-у! У-у-у! – ребенок заскулил, как маленький звереныш. – Я не очу, чтобы ты шла на лаботу!

– А чего же ты хочешь?!

– Я очу… я очу…

– Ты и так ясли почти не посещал, из-за того что маме было жалко тебя!

– И плавильно, я не посеал.

– Правильно, неправильно, но не посещал… Тебе уже четыре с половиной года, и нельзя обходиться без садика.

– Почему? – спрашивали не только глаза моего сынка, но и все его существо. – Почему ланьше я не одил туда?

– Ты много болел, вот и все. Но сейчас ты уже постарше и не будешь болеть так много.

– А я очу болеть! Очу! Очу! Я не очу ставать лано каждое утло!!! – ребенок зарыдал еще сильнее.

– Егор, пожалуйста, успокойся, иначе я сойду с ума! Ты же не хочешь, чтобы я все рассказала папе, когда он вечером вернется домой? И новую игрушку он тебе не подарит, ведь ты не слушаешься меня…

В ответ – непрекращающиеся вопли и сопли.

– Так что… – начала я и, чтобы у ребенка не было времени прикончить мою душу пронизывающими все мое существо рыданиями, поспешила скомандовать: – Одеваемся быстро, затем кушаем быстро и идем в машину!

* * *

Оставалось две минуты до первого звонка, когда я вошла в школу, вымотанная походом в садик с нежелающим туда идти маленьким ребенком, я еле смогла улыбнуться вахтерше.

У меня было по два урока в пятом и шестом классах, а затем начиналась моя любимая часть работы. Как было здорово, что существовала работа в библиотеке!

Если бы ее не было, у меня, скорее всего, случился бы нервный срыв еще на первой неделе работы из-за школьников-подростков.

В библиотеке я занималась не только учетом книг в картотеке, но и, когда не была сильно ограничена во времени, вновь перечитывала понравившиеся в детстве произведения. И так полная эмоций, я возвращалась в воспоминания о своих школьных годах.

Но сегодня, видимо, был не мой день…

Быстро вошла директор школы и сообщила, что сегодня у меня открытый урок.

– А почему заранее не предупредили? – возмущенно спросила я.

– Успокойтесь, инспектору известно, что вы пришли в школу две недели тому назад.

– Но несмотря на это, он решил проверить, как я веду урок? – пробормотала я.

– Не стоить сдаваться, еще не начав работать, – строго сказала директор. – Ведь у вас прекрасный диплом. Ну тогда докажите, что не зря его получили!

«Прям надо обязательно доказывать, что я заслужила свой почти отличный диплом…» – мысленно заскулила я.

Когда я остановилась у кабинета пятого класса, меня облило волной спонтанной тревожности и с трудом контролируемого беспокойства. Но оказалось, что инспектор появится не к этому уроку, а к следующему, и я чуть-чуть успокоилась. Хоть будет немного времени, как говорится, подготовить почву, то есть моих подопечных.

Я решила объяснить детям, что на следующий урок французского языка к нам придет важный гость. Однако школьники это мне не позволили: урок еще не начался, и одни валялись на полу, пытаясь ударить друг друга и своих более спокойных одноклассников, другие носились, как стая бешенных животных.

– Софья Ивановна, мы играем в «Звездный десант». А вы смотрели этот фильм? Он, может, и древний, но зато суперский!

– Какой фильм?! Вы головы свои, видимо, потеряли?! К нам на следующий урок инспектор придет, а вы, вы…

Я чуть не разрыдалась, но успела различить чьи-то дикие вопли:

– Какой ты злющий!!!

Мое и так раздавленное существо пронизало невероятно громкими децибелами.

– Ну я тебе покажу!!!

Прямо перед моими глазами разразился непонятно чем спровоцированный бой.

«Да, к сожалению, у каждого есть тараканы в голове, и мои вот-вот прижмут меня к стенке!» Я с ужасом осмотрела класс. И поняла: мне сейчас так же сложно, как и герою Майкла Айронсайда в «Звездном десанте», на чьих плечах лежала вся судьба человечества! Но все же я не предполагала, что дальше будет еще сложнее.

Не дающие мне покоя детские крики, вопли и визги нарастали как снежный ком, делались громче и постепенно забрались в каждый уголок класса. Меня пронзило ощущение, что я никчемный мотылек, замотанный в сети гигантского паука, чем для меня, видимо, и являлся пятый класс.

«Надо сосредоточиться и успокоиться! Что ж, дети – не звери. Меня учили правильно с ними общаться».

И когда я окончательно и безоговорочно была готова с этим согласиться, кто-то из мальчишек громко закричал:

– София Ивановна, берегитесь! Вы для нас как старшая сестра!

– Уф! – с ужасом выдохнула я.

«Чуть не пришибли! Дикари!» Непроизвольно обратив взор к небу и слегка сгорбившись, я с ужасом ждала, что на меня сейчас свалится несметное множество военных гранат в виде школьных рюкзаков.

– Вы что?! – набрав в грудь воздуха, закричала я, мои глаза метали молнии. – Вы находитесь в школе, а не на съемочной площадке блокбастера!!!

– Было бы здорово оказаться на съемках «Звездного десанта», правда, ребята? – спросил самый артистичный мой ученик.

– Да, да! Супер было бы! – прозвучал с раздирающими по силе децибелами ответ.

– Леонов, тихо! Все тихо! – скомандовала я. – У нас будет гость на втором уроке! Надо вести себя подобающим образом! А сейчас мы вспомним спряжения глаголов etre и avoir на французском! Быстро!

– Уф, уф, уф! – стали стонать дети. – И зачем нам этот французский?

Я не успела утихомирить своих разбуянившихся школьников, когда с громом и молнией появилась директор и начала кричать во все горло:

– Что это за небывалый шум!? Как вам не стыдно!!! Вам не понятно, что мы ожидаем инспектора?! София Ивановна, нельзя было позволять им!

«Да слава Богу, что в разгар сражения я осталась в живых». Мне повезло, что за последние минуты «бомб» больше не упало. Не сказав больше ничего, директор просто покинула классную комнату.

– Тихо уже!!! – мой голос все-таки смог возвыситься надо всем шумом. – Будем делать упражнения для спряжений глаголов etre и avoir под тихую музыку. Надеюсь, это поможет вам как-то успокоиться!

И вдруг, вспомнив совет дяди Мирека, что мне нужно приманить детей чем-то приятным, что, несмотря на разницу вкусов поколений, могло бы помочь, я решила включить мюзикл «Нотр-Дам де Пари». Он есть на русском языке, но в оригинале, на французском, звучит бесподобно, как магия.

Вот каким необычным образом начался мой урок.

– Это французский?! – кто-то из девочек живо заинтересовался, наслаждаясь музыкой из мюзикла.

На меня снизошло умиротворение.

– Не верится, что французский такой красивый язык! – до меня донесся другой заинтригованный голос.

Мне даже на ум не приходило, что эта бешенная стая может так внезапно утихомириться и из ужасающих и угрожающих монстров дети превратятся в покладистых кобрят. И как кобры успокаиваются, когда слышат манящие звуки дудочки, так и мой пятый класс стал вдруг невиданно и неслыханно послушным и пушистым (хотя в природе и нет пушистых кобр].

«Мы же все-таки дети, София Ивановна. Пожалуйста, простите нас!» – как будто говорили спокойные и невинные лица детей.

Вот так, благодаря музыке, мои ученики узнали, насколько прекрасно может звучать французский язык! И наконец начали делать упражнения.

Конечно, было много ошибок, которые я потом объясняла в процессе урока. Затем моих подопечных ожидало еще немало грамматических упражнений. И хотя большинство раньше не желало даже слышать о них, сейчас они почему-то решили не перечить. Вероятно, ощущали, что если инспектору не понравится моя работа, то «их старшая сестра» уже не будет работать в этой школе. А я все так же продолжала удивляться бесподобному влиянию музыки на учебный процесс. В этот раз даже результат у некоторых школьников был лучше.

Конечно, ключ к сердцам детей – это любовь, как ключ и к каждому человеку, между прочим!

Но то, что я читала в теории, на практике сделать сложнее. Наверное, потому что в общении всегда есть две стороны. Если мы стараемся наладить отношения с кем-нибудь, а этому человеку все равно и его не интересует взаимопонимание, тогда ничего не получится. То же самое и со школьниками. Если они не дают учителям обратную связь – не открывают свои сердца, не наполняют их добром, – то ни о каких плодотворных взаимоотношениях не может быть и речи.

Наверное, только посредством любви та частица божественного, которая находится внутри каждого из нас, сможет проявить себя в обычной человеческой жизни! И не только у детей должно быть чистое сердце, но и у учителей тоже!

Однако это не так просто. У ребенка искренность возникает спонтанно, а вот учителям понадобится время, чтобы их сердца наполнились неподдельной добротой. Качество, присущее детям, иногда с возрастом постепенно притупляется и в конце концов может утратиться навсегда.

Но, кажется, дядя был прав: все дети одинаковые по своей сущности! Они носят в себе добро! И, если, конечно, не было никаких катаклизмов в семье, которые неокрепшая психика ребенка не смогла вынести, это добро время от времени просачивается, прорывается в чистых душах современных детей! Иногда еле заметно, еле ощутимо, а иногда сильно и безудержно!

И, вероятно, по-настоящему счастлив тот, кто смог сохранить искренние и добрые намерения на всю жизнь.

Глава 7

Мне никогда не пришло бы в голову, что «важный гость», которого руководство школы чуть ли не боялось, будет выглядеть, как Тони Старк из «Железного человека». «Вот это да!» – подумала я про себя, когда он вошел в классную комнату. Те же мужественные черты лица – темные глубокие глаза, правильный нос, со вкусом оформленная борода и широкие плечи. К тому же с татуировкой на руке!

– Здравствуйте, ребята, – начала я. – Сегодня на нашем уроке гость. Его зовут Виталий Леонидович.

Мужчина улыбнулся – открыто, не просто из учтивости. В его улыбке, как мне показалась, читалась искренность, и для меня это был хороший знак.

«Но мои подопечные? Успеет ли большинство из них справиться с упражнениями хотя бы на четыре?»

Посмотрев еще раз в спокойное лицо инспектора, я начала урок.

– Ребята, на доске я написала несколько глаголов со спряжениями, перепишите их, пожалуйста, с доски, а затем подумайте, где есть ошибки.

Дети стали прилежно писать с доски, даже те, кто до этого совсем не интересовался учебой. Видимо, директор их здорово напугала, сказав, что если они не будут вести себя как положено, то или их, или меня выгонят из школы и никакого прощения уже не будет.

Упражнение было несложное, и я надеялась, что у хорошистов не возникнет проблем. Но все же я волновалась о том, как справятся мои подопечные, пока я не проверю задание.

Я наблюдала за своими пятиклашками – детские мордашки были совершенно разными. В глазах у некоторых плясали чертики, и видно было, что они совершенно не намерены смиряться со школьными правилами. Вот от этих детей вряд ли можно что-то ожидать. Достаточно, если они просто сделают вид, что пишут в тетрадях. У других ребят, наоборот, на лицах почти не было никаких эмоций. Они были зажатыми, более медлительными по своему темпераменту, их подростковая суть еще не вполне проснулась и не начала бестолковое противоборство со школьным укладом. Вот некоторые из этих спокойных детей и были хорошистами.

Прошло десять минут, я время от времени поглядывала на инспектора. Лицо его так и осталось непроницаемым, но… читалась почти незаметная, еле ощутимая, располагающая к себе улыбка.

Итак, ребята, как дела? Давайте проверим. Виктор, иди к доске, пожалуйста!

– Je achete du beurre^[3], – сказал мальчик.

– Правильно, Виктор. Теперь Милена, иди к доске.

– Tu achtetes des fraises^[4].

– Правильно! В конце s. Хорошо! Мария, как будет в третьем лице единственного числа?

– Il/Elle achete le pain^[5].

– Правильно! И объясни по-русски.

– У нас есть accent grave^[6] в глаголе acheter^[7]

– И?

– И окончания нет.

– Правильно! – улыбнулась я. – А сейчас сделайте, пожалуйста, во множественном числе с другими придуманными вами глаголами.

Я проверила задания школьников, которые сделали остальные предложения, и огласила свой «приговор» классу.

– Я очень, очень довольна вами! – я сделала выразительную паузу. – Благодарю вас всех. А сейчас открываем страницу сорок пять и… – я подождала, пока все откроют учебники, а затем громко произнесла: – Maintenant, nous ouvrions nos manuels de francais et je vais lire en francais plus laintement, – и, пока не началось недовольство среди моих подопечных, я поспешила перевести на русский: – Теперь, когда вы открыли учебники, я медленно прочту по-французски. Итак, ученики, слушайте внимательно: – Je'en pris ecoutez attentivement, – сказала я по-французски. – Le titre est: заголовок «Mon plat prefere». В переводе – «Мое любимое блюдо», – и я начала читать.

Очень медленно, чтобы каждый ученик, даже те, что воспринимали школу как досадное недоразумение, смог услышать правильное произношение, если, конечно, сочтут за необходимое настроиться на слушание.

– Chacun aime la bonne chere. Je ne suis pas une exception. Mon plat prefere est des pommes de terre avec de la viande et du fromage cuites au four^[8].

Я подняла голову и с удивлением увидела, что многие из моих подопечных внимательно слушают: видимо, предыдущий урок, где я показала им, насколько прекрасен французский язык, оказал огромное влияние на учеников. И я довольно улыбнулась.

– La recette de се plat est tres frugale et meme un profane peut le faire. Pour la preparation il faut pres de 1–1,5 kg de pommes de terre, un petit morceau de viande (vous pouvez prendre du pore ou du boeuf], 2–3 oignons, 300 grammes de fromage, un poivrier, 200 grammes de champignons, 1–2 cuilleres a soupe d’huile (de tournesol) et de la mayonnaise^[9].

В глазах моих маленьких эстетов ясно читалось: «Как красив этот язык…».

– On pent remplacer le poivrier par le paprika et 1'huile de tournesol par 1’huile d’olive. Vous pouvez preparer la mayonnaise vous-memes ou 1'acheter au magasin…^[10] – я читала и вновь ловила восторг на мордашках моих подопечных.

Они выглядели, как пушистые тигрята или… кобрята, и вовсе не были безразличными к музыкальному звучанию французского языка.

– Итак, теперь попробуем прочитать этот небольшой отрывок. Анастасия, пожалуйста, с самого начала.

И девочка стала громко читать. Иногда делала ошибки, что было нормально, и я ее тактично поправляла, не задевая ее самолюбие.

Когда начался новый абзац, я пригласила другого ученика:

– Иван, je t’en pris. Иван, пожалуйста, продолжи, – сказала я.

Мой хорошист принялся за чтение.

До конца урока успели почитать еще несколько детей. Каждый раз я записывала незнакомые слова на доске, произнося их по несколько раз, затем школьники повторяли их вслух и записывали слова в тетрадях. Я искренне надеялась, что это делали почти все.

Мне не верилось, что урок прошел так чудесно. «Значит, когда нужно, у вас все получается, деточки мои».

А затем случилось самое неожиданное. Инспектор, который одновременно был похож на Роберта Дауни-младшего благодаря своим мужественным чертам лица и на Ноя Хэтэуэя из-за множества татуировок, выглядывающих из-под его рубашки с короткими рукавами, чуть ли не вприпрыжку подбежал ко мне.

– Я вас поздравляю!!! Как вам это удалось?! – на его лице светилась не просто еле заметная улыбка, он сейчас весь сиял восторгом.

Не ожидая такой реакции, я не знала, что делать. Передо мной как будто и вправду стояли мои голливудские кумиры. Только у Ноя Хэтэуэя^[11] на этот раз было меньше татуировок (что и лучше), а Роберт Дауни-младший был слегка курносый (что дважды лучше).

– Хм, хм… – я не знала, куда деться, и начала почти заикаться.

Но сильная рука инспектора стиснула мою ладошку в искреннем рукопожатии, словно еще раз убеждая меня, что я прекрасный учитель.

– Превосходно, превосходно! – продолжал Железный человек, а я ошарашенно улыбалась и очень надеялась, что мои знания по французскому больше не будут проверять.

Но он вдруг меня попросил:

– А можете показать мне кабинет учителя по физике, пожалуйста?

Он попросил так искренне, как я могла ему не помочь!

– Да, конечно.

«По физике?!» Я так и знала: за этой внешностью, помесью Роберта и Ноя, прячется какой-то подвох.

– А вы, вы… хорошо разбираетесь в физике? – осмелилась спросить я, как будто спешила узнать – а вдруг передо мной и правда настоящий Роберт Дауни-младший, а не его татуированный гибрид.

Мужчина всмотрелся в меня:

– Я должен разбираться во всех предметах учебного плана.

– Простите, инспектор, – я опустила взгляд.

«Предположения, взятые из моих знаний о фильмах и актерах, не подтвердились».

– Мне физика, а скорее инженерия, нужна только для того, чтобы чинить свой мотоцикл, – татуированный и обожающий мотоциклы Ной Хэтэуэй вдруг подмигнул мне.

И все вновь стало на свои места.

«Два актера в одном лице», – удивилась я.