Йана Бориз
12 табуреток. Непридуманные истории о тех, кто не погашает кредиты
Пока отечественные земледельцы бились на полях то ли за урожай, то ли против него, труженик общепита прохлаждался в старинных винных подвальчиках известных европейских торговых домов. Будучи несведущим путешественником, он и не догадывался, что среди аутентичной атмосферы средневековых таверн его поджидала коварная опасность под названием ветер странствий.
Поэты не устают восхвалять ветер странствий – тот самый, раздувающий паруса, гонитель отважных и целеустремлённых, верный спутник искателей приключений. Бывает, приоткроешь форточку в своём душном мирке, ограниченном четырьмя стенами выделенной коммунальным социумом жилплощади, и нечаянно впорхнёт свежий ветерок, принося запахи горькой полыни. Этот ветер помнит топот горячих коней или дуновение морского бриза, пропитанного солёными брызгами, шёпотом повествующего о кораблях, плавающих в дальние страны, тропических солнечных лучах или коварных арктических льдах. Ветер странствий тревожит умы, запертые в маленьких неуютных клетушках, не даёт заснуть на мятых простынях, переворачивает страницу за страницей приключенческого романа, на которых отважные пираты спасают горемычных красавиц и прячут сокровища на необитаемых островах.
Преодолевая расстояние в три шага от форточки до тахты, непутёвый мечтатель успевает поймать обрывок мысли, принадлежавшей грозовой Катерине Островского: «Отчего люди не летают так, как птицы?» Встать бы на подоконник, расправить крылья, и понестись над дымным городом в сторону безбрежных степей, наперегонки с табунами диких лошадей туда, где море бьётся о скалы.
Подцепив в путешествии эту опаснейшую из инфекций, Анзор вернулся домой, как и было запланировано, через две недели. Его глаза больше не хотели видеть небогатый интерьер своей шашлычной, взор искал старинные камни мостовых и устремлённые в небо шпили соборов. Наш герой был очень и очень воодушевлён новым проектом и готов прыгнуть хоть в огонь, хоть в воду за своим успехом.
Поставщики-европейцы оказались не только гостеприимными, что в переводе на их язык читается просто как клиентоориентированные, но и в самом деле очень серьёзными коммерсантами, которых радовали перспективы сотрудничества. Они готовы были отпустить пробную партию ирландского виски в количестве 2000 бутылок по цене $11 за штуку. Весной 2015 года это составляло всего-то 2000 тенге, такая цена была очень привлекательной на рынке. Посчитали расходы на транспортировку, растаможку и получили на выходе не более $16,5 за единицу товара. Продавать же можно было легко от 6000 до 8000 тенге. Прибыльность составляла порядка 100 %.
В тот момент, когда на горизонте Анзора забрезжил заманчивой ценой ирландский виски, я, благодаря общению со Станиславом, была уже худо-бедно осведомлена в вопросах реализации алкогольной продукции.
Честно говоря, вовсе не люблю менять вектор приложения сил, о чём свидетельствует тот факт, что более четверти века не изменяю своим профессиональным привычкам: как начала работать в финансовой отрасли, так и занимаюсь этим по сей день. В связи с вышеизложенным не понимаю супергероев, наделённых, по их мнению, целым букетом профессиональных талантов в самых различных отраслях экономики. Если Анзор занимался шашлыком, можно расширяться только в ассортименте мясных блюд: например, начать готовить гриль из верблюда, страуса или кенгуру. Кардинально менять сферу деятельности и начать опаивать виски тех, кто пришёл полакомиться шашлычком, по-моему, неблагодарное дело. Однако мне не удалось переубедить упрямого кавказца, как ни старалась.
– Сапожнику надлежит тачать сапоги, а не варить кашу, – талдычила я пятую встречу подряд.
– У нас даже кухарка может управлять государством, – возражал кавказец.
– Продавать виски труднее, чем управлять государством, – резонно, на мой взгляд, отвечала я ему, – тем более, успех государства, которым управляла кухарка, у всех на виду.
– Мне надоело возиться с мясом, таскаться по грязным базарам, – надулся Анзор, – хочу освоить новый бизнес.
– Тогда откройте казино. Или каучуковую фабрику. Или идите на чистый базар.
Шашлычник твёрдо стоял на том, что обогатится и станет алкогольным магнатом. Хоть мы в это и очень верили, но Анзор сумел уговорить меня лично и весь кредитный комитет и получил под залог своего дома $15 000, предназначенных для покупки пробной партии товара и оплаты транспортных услуг.
Деньги успешно полетели в Европу, виски был отгружен и со скоростью железнодорожных перевозок направлялся в нашу сторону. На вопрос, где собирается Анзор разжиться лицензией на алкоголь, мужчина ссылался на известное кавказское братство и утверждал, что у его приятеля есть прелестная фирма с лицензией, которой наш бутлегер и собрался воспользоваться в обмен на некоторое количество капель благородного напитка. Мне нужно было в тот момент перепроверить информацию, однако то ли истории успеха подавляющего числа клиентов вскружили голову, то ли доверилась интуиции немолодого человека, который рискнул домом, чтобы ввязаться в алкогольную эпопею… Есть предположение, что отрицательно повлиял отчётный период перед Налоговым комитетом, и мы посмотрели на Анзора сквозь пальцы, поэтому и проглядели огромное бревно в его глазу и зияющую брешь в отечественной экономике.
Виски прибыл в Алма-Ату в июле 2015 г. Для того чтобы растаможить товар, нужны были фирма и деньги. С последним мы могли помочь, а вот по первому пункту хлебосольного кавказца поджидал неприятный сюрприз: у фирмы-получателя отозвали лицензию. Товар застрял на СВХ в ожидании того счастливого момента, когда собственник фирмы возобновит деятельность и получит разрешительные документы. Ни от меня, ни от Анзора это не зависело.
Вместо того, чтобы бить в колокола, все посвящённые в подробности сделки века решили немного подождать. Уж больно наш клиент расхваливал своего партнёра и клятвенно заверял, что за разрешением дело не станет. Так прошёл почти месяц, а в августе на всех казахстанцев свирепым ураганом обрушилась очередная девальвация, которую принято обзывать свободным таргетированием.
Девальвация – это такая благодарная тема, на которую можно писать очень много и, главное, писать, что попало. От девальвации никто не выигрывает, кроме тех, кому удалось разово с использованием инсайдерской информации конвертировать свои активы. Но это временный плюс. Общий спад экономики неумолимо тянет за собой любого резидента, засасывает, как болото. Предпринимателю выгоднее получать меньше маржи, но постоянно оборачивать свой капитал.
Банально, но очень верно сравнение экономики с человеческим организмом. Если один орган в теле плохо функционирует, весь организм даёт сбой. Нет такой отрасли, которая могла бы страдать отдельно от всего экономического цикла. Конкуренты нам не мешают, конкуренция лишь стимулирует качество, реально мешают стагнация и рецессия, причём мешают всем вместе через воздействие на каждого отдельно взятого.
Атака девальвации была сродни удару тяжёлым предметом по голове: бизнесмены впали в коллапс и начали потихоньку смотреть за бугор, продавать активы и закрывать предприятия. Приходить в себя надумали лишь спустя полгода. Всё это время ирландский напиток, который помог бы справиться со стрессом, стоял на складе временного хранения, и каждый день начислялась плата за простой плюс пеня.
В результате печальных последствий девальвационного шока 20 долларов из былых 3500 тенге. превратились в 7000. Такой была себестоимость, а в магазин следовало сдать хотя бы по 8000 тенге, но ни одна торговая точка не согласится продавать никому не известную марку за 12 000. Столько стоят раскрученные бренды, можно даже найти дешевле. Прежде чем выставить что-то новое на прилавок, надо это хорошенько разрекламировать, провести презентации, напечатать буклеты, потом заплатить менеджеру, чтобы товару предоставили хорошую позицию на витринах и полках проходимых супермаркетов. После старта продаж тоже не надлежит расслабляться – нужно постоянно искать новые каналы сбыта. Это требует вложений, поэтому торговать одной-единственной маркой в объёме парочки тысяч бутылей – совсем пессимистическая затея.
Расстроенный своим предстоящим неминуемым провалом, Анзор не уделял должного внимания и шашлычной, что не принесло маленькому предприятию пользы. Кредит платить стало нечем, и менеджеры нашей компании в беседах с добродушным бутлегером сменили благожелательный тон на ехидный и требовательный.
– Если вам не удастся закрыть просрочку по кредиту, то придётся выезжать из дома, – предупредительно сообщал кредитный менеджер в трубку.
– У меня пятеро детей! – наконец-то вспомнил о потомстве заботливый папаша.
– Значит, будут помощники в шашлычной. Пристроите сзади времянку и будете веселиться всем семейством. Шашлык есть, виски есть, что ещё надо?
В марте 16-го года Анзор зашёл в мой кабинет с поднятыми руками ладонями вперед и именно той пьяной походкой, какую показывают в советских кинофильмах, когда наши берут в плен фрицев. Он решил сдаться на милость победителя, но перепутал двери. За дверью моего кабинета не было победителей, так же, как и военачальников, генералов и полковников. Нас так же ошпарило кипятком девальвации, и страдали мы не меньше своих клиентов. Поэтому не могу сказать, чтобы ваша покорная слуга была ему в какой-то степени рада, а самое главное, чтобы представляла, чем же может помочь своему любимому клиенту. По протоколу был один-единственный вариант: подать иск в суд и где-то через год прийти к аукциону, чтобы продавать дом. Проценты за год, а, может статься, и за больший срок мы безвозвратно теряли, а это было то самое время, когда каждая копейка учитывалась и представляла ценность. Добросердечным и сострадательным кредитчикам вовсе не хотелось поступать подобным образом со старыми хорошими клиентами. Анзор просил нас как добрых друзей забрать весь объём виски в счёт погашения кредита, но мы отвечали, что так много не выпьем.
Микрофинансовая организация не занимается торговлей алкоголем, соответственно, не может ни купить, ни продать волшебный напиток. Но семью страдальца жалко. Лучше взять паузу и воспользоваться поговоркой «Утро вечера мудренее». Всю ночь я промаялась, размышляя о судьбе неудачливого клиента, даже во сне мне снились бесконечные бутыли разных размеров и почему-то с различными этикетками.
Не приукрашивая себя и степень своей доброты, признаюсь в практичности поступков, на первый взгляд продиктованных человеколюбием. Реализация жилого дома – самая тяжёлая из всех судебных процедур. Как по букве закона, так и по велению совести и кредитчик, и судья, и частный судебный исполнитель должны приложить максимальные усилия, чтобы погасить долг, не лишая человека жилья. Тем более, когда речь идёт о его несовершеннолетних детях. Это справедливая норма закона, который требует работать много и профессионально, потому что лишить людей крыши над головой – это не подвиг, поди попробуй удовлетворить свои требования, не выгоняя должников на улицу.
Тщеславием и самолюбием меня Бог не обделил, но это втройне относится к нашему юристу. Решить вопрос с продажей огненной воды, не выгоняя семью из дома, стало принципиальной задачей для нашего профессионального эго. Поскольку принципами не принято поступаться, мы нашли кое-какой выход.
Сначала нужно было минимизировать расходы, поэтому наша организация выделила Анзору очередной транш, менеджеры поехали с ним на СВХ и на трёх джипах в два этапа вывезли весь виски, который хранился на складе, заплатив немалую сумму за его хранение. Складировали у себя в подвале в непосредственном соседстве с архивом. Объём занятого коробками пространства равнялся по размеру трём с половиной годам работы.
Следующим пунктом программы был судебный процесс. Юрист подготовил иск и встретился с Анзором перед очами недремлющего блюстителя закона. Призвав судью в качестве медиатора, между нашей организацией и недобросовестным должником было заключено медиативное соглашение о признании долга и обязательстве погашения в кратчайший срок. Если кредит не погашается, судом выписывается исполнительный лист, и в дело вступает частный судебный исполнитель (ЧСИ). Вот этому-то судебному исполнителю позволено реализовывать путём открытого аукциона любой вид товара без разрешений и ограничений. Кроме одного: реализации алкогольной продукции. Для того чтобы аукцион всё-таки состоялся, ему пришлось обратиться к фирме с лицензией и уговорить её за определённое вознаграждение стать устроителем аукциона. Это была первая привлечённая компания.
Через 10 дней исполнительный лист был выписан, и Анзор подал ЧСИ заявление о том, что он передаёт партию алкоголя в счёт погашения своей задолженности. Этот вариант устраивал безоговорочно сторону должника, который чуть было не пустился в пляс непосредственно в конторе судисполнителя, но для меня-то бутылки с коричневой жидкостью и бумажки в кассе, к сожалению, были далеко не одним и тем же.
Если наивный читатель думает, что на распродажу залогового имущества сбегаются толпы желающих поживиться, это далеко не так. Правила проведения аукциона подробным образом описаны в надлежащих инструкциях, а вкратце можно объяснить следующим образом. Независимая оценочная компания проводит оценку, по которой лот выставляется на продажу. Сначала торги проходят английским методом, то есть на повышение. Закономерно и совершенно научно, что желающих приобрести по цене, превышающей оценочную, никогда не находится. В отсутствие меценатов и спонсоров торги по английскому методу прекращаются и начинаются по голландскому, то есть на понижение. Аукцион проходит шагами размером в 3 % от оценки, цена может опуститься до отметки минус 48 %. Таким образом, счастливчик гипотетически имеет возможность приобрести желаемое за 52 % от его рыночной стоимости.
Аттракцион иногда бывает интересным. Самое ликвидное имущество – это автомобиль. Когда на торги выставляется транспорт, не менее десятка потенциальных покупателей сидят перед своими мониторами, нервно пощёлкивая мышками, а их болельщики проявляют уместную предосторожность, неоднократно повторяя: «Осторожно, не нажми случайно кнопку». Вожделенная кнопка, как правило, нажимается счастливчиком в диапазоне цен минус 30-40 процентов от оценки. Покупатель рад приобретению, частный судебный исполнитель рад завершению очередного этапа мороки, взыскатель довольно потирает руки в ожидании денег, недоволен только должник, который мог на рынке реализовать свою собственность значительно дороже.
Когда речь идёт о квартире, число желающих поучаствовать в торгах резко уменьшается, потому что квартиру мало купить, надо оттуда выселить жильцов. А процедура выселения долгая, кровопролитная и слезоточивая. Но квартиры пользуются значительно большим спросом, чем дома. На дома зачастую вообще нет претендентов. Это явление имеет под собой сугубо техническую подоплёку: вдобавок со съёмками драматического сериала про выселение придётся потратиться на фильм про техногенную катастрофу; другими словами – непонятно, сколько в этот дом ещё придётся вкладывать. Поэтому если взыскатель хочет реализовать дом, чаще всего он предварительно подыскивает потенциального покупателя или назначает на эту почётную должность своё доверенное лицо, которое недоброжелатели почему-то именуют подставным. В нашем случае реализации подлежал товар, который не входил ни в одну из перечисленных категорий, поэтому шансы, что кто-то на самом деле возжелает его купить, были равны нулю.
Побитый молью, но хитрый кредитчик в моём лице вспомнил про Станислава, который также забросил все винно-водочные дела, спасая имеющиеся остатки бизнеса. Разведка донесла, что его воз не двигался с места, что лицензия у него имеется, но статус компании перед фискальными органами остаётся негативным. В принципе, большего и не требовалось.
Уговорить прожжённого авантюриста воспользоваться его фирмой и её лицензией для того, чтобы дать наконец-то возможность согражданам выпить за наше процветающее государство, было нетрудно. Договорились, что отдадим виски ниже себестоимости, то есть по 11 долларов, это составляло 3600 тенге, которые надо будет внести в кассу МФО по итогам реализации. Остальную сумму Анзор как-нибудь наскребёт по закоулкам своей шашлычной – например, отдаст костями для прокорма собак. Если бы Стас продал по 5000 или 6000 бутылку, то он бы немного заработал. “Немного” лучше, чем “ничего”, временных и кредитных рисков на него ведь не возлагалось. Таким образом нарисовалась компания, которой предстояло купить огненную воду для дальнейшей розничной продажи. В спектакле появилась вторая задействованная фирма.
Началась бюрократическая эпопея. На практике всё изъятое судебным исполнителем имущество реализовывалось только на электронном аукционе. Подали заявку на электронные торги и получили первый пинок за излишнюю креативность. Нам отказали в принятии заявки, ссылаясь на то, что такого товара нет в перечне, утверждённом где-то, кем-то и когда-то. На нет и суда нет. Продолжали заниматься видом спорта под названием «ломаем голову». Нашли лазейку в виде обычного неэлектронного аукциона – как в кино, с деревянным молотком. Кинулись на поиски такого молотка. Поиски заняли значительное время, но увенчались успехом, за это время и объявление в двух газетах вышло.
На аукционе должно быть не менее двух покупателей для того, чтобы он вообще состоялся. Стас откуда-то притащил сумрачного парня – владельца винно-водочного ларька, который составил крайне необходимую для проведения нашей операции липовую конкуренцию. Уже третья компания получила свою роль.
Наконец наступил долгожданный день, и мы стали участниками самого настоящего представления. На дворе царил май в лучшем своём проявлении. После обильных дождей город стоял чистенький, умытый, яркий. Каждый листик был аккуратно усыпан капельками-слезинками, но улыбался задорно и приветливо наконец-то выглянувшему из-за туч солнцу. В воздухе парил густой аромат многоцветья, кое-где заглушаемый ещё более густым ароматом сирени.
Богатый сиреневый куст буйно растекался вдоль открытого окна, рассыпался кудрявыми соцветиями и нагло заглядывал в лица присутствующих. Романтический запах придавал праздничный и несерьёзный настрой всей нашей авантюре, а речь-то шла о весьма серьёзных материях.
В качестве сцены Стас предложил свой небольшой, но уютный шоу-рум, предназначенный для дегустации вин. Дизайнерские столы и скамейки, имитирующие итальянский дворик, были украшены букетами сирени, за которыми не пришлось далеко ходить. Бутылки и коробки с виски были выставлены, как в рекламном буклете. На отдельном столике стояли красивые толстенькие стаканы для виски, высокие худые для колы и дизайнерское блюдо с канапе. А украшением стола были открытые бутылки, содержимым которых помощник частного судебного исполнителя усердно и радушно угощал всех желающих, коих оказалось немало. Угощение быстро произвело ожидаемый эффект, и формальное скучное мероприятие превратилось почти в презентацию. Аукционист был весел и приветлив, забавно юморил – в общем, торги проходили в непринуждённой обстановке. Честно говоря, в такой атмосфере мне самой захотелось купить что-нибудь, хотя бы пару бутылок.
– Вашему вниманию представляется лот № 1 – виски объёмом 0,75 мл, производство – Ирландия. Стартовая цена – 5250 тенге за бутылку, – провозглашал наш конферансье. – Берите, господа, отличный товар!
К нашему удивлению, на представление собрались зрители и даже несколько потенциальных покупателей. Выпив и закусив, они всерьёз принялись обсуждать качество товара и обмениваться визитками. Анзор расправил крылья, распетушился – кажется, он вновь поверил, что виски – это золотое дно. Сразу надо оговориться, что на покупателей рассчитывать не приходилось, потому что по условиям проведения аукциона заявки принимались заранее, их приём прекращался за 24 часа до начала. Алкотрейдерам был интересен продукт, заказать-то партию они могли и без участия в нашем фарсе.
– Если никто не хочет приобрести этот благородный напиток, я его выпью сам, – грозил нам молоточком аукционист и добавлял после паузы, – но попозже! А пока я предлагаю вам новую цену.
Так продолжалось до тех пор, пока звонкий молоток не опустился после слов «3600 тенге за бутылку», услышав которые Стас вскочил с места с театральным выкриком:
– Чёрт с ним! Возьму! Если не продам, то сам выпью! – после этой реплики он раскланялся перед почтенной публикой не хуже народного артиста. Честно скажу, в таком представлении участвовала впервые, и мне очень понравилось. Буду расценивать это в качестве хоть какого-то вознаграждения за неимоверные усилия, приложенные к делу спасения Анзорова дома. Хотя можно расценивать и таким образом, что все эти усилия просто были наказанием за допущенную ошибку.
Началась тяжёлая и скучная эпопея реализации. Магазин у Стаса не работал, среди его клиентов товар расходился неохотно, да и особых усилий прилагать ему не хотелось, потому что доход был незначительным. Наша команда, напротив, пылала энтузиазмом, так как необходимо было внести в кассу настоящие деньги, а не те, которые мы прогнали по счетам для формального завершения сделки. Поэтому стали активно предлагать виски всем своим знакомым, а иногда – даже незнакомым. В какой-то момент истории мне даже показалось, что выпить 2000 бутылок собственным дружным коллективом проще, чем найти им иное применение. Но рано я опечалилась! Оказывается, бутлегерством заниматься вовсе нетрудно. Уже через месяц к нам в подвал потянулись цепочки знакомых, а за ними – их знакомых, которые, распробовав неизвестную марку, остались ею вполне довольны. Теперь нормальным и ожидаемым в офисе стал такой разговор:
– Звонил Ербол от Нонны, просил три коробки виски.
– Отлично! А кто такой Ербол?
– Не знаю. Меня больше интересует, кто такая Нонна.
На самом деле виски оказался неплох. Учитывая соотношение «цена – качество», эта покупка легко могла порадовать рядового обывателя. Через три месяца мы начали всерьёз задумываться о смене профиля деятельности, а ещё через месяцок нашему юристу с трудом удалось вырвать у желающих полакомиться и спрятать в багажник личного автомобиля последние три ящика на личные нужды коллег.
Касса выровнялась, шашлычная продолжала работать, и её хозяин добросовестно погашал ту сумму кредита, которую не покрыла наша совместная афера, а касательно себя могу сказать, что когда мне становится обидно за допущенные в этом проекте ошибки и за кучу потраченных сил и времени на его осуществление, я наливаю бокальчик ирландского виски, и настроение значительно улучшается.
